Провидица

Когда спешка овладевает временем, кажется, что последнее подвергается еще большей скоротечности и лишается всякого контроля. Будто любое препятствие, появившееся на пути, будь то травинка, скрывающая булыжник, за который можно зацепиться туфлей, или ветка, преградившая дорогу – сулит зверское опоздание, которое перечеркнет все ожидание на благополучный исход дела. Особенно болезненна задержка, которая отвлекает от цели – являющейся вопросом жизни и смерти на чей-то неумеренно беспокойный взгляд. Может таковы проделки Судьбы, которая таким образом показывает, что никому не под силу изменить то, что предрешено, даже если этот кто-то будет бежать быстрее времени?! – так подумала Гвендолин, когда сама попалась в такую ловушку (хотя её травинка оказалась более чем живым человеком), позволившую задержать её на непростительно долгие минуты, отчего она так и не смогла застать Филча с провинившимися учениками около выхода из школы – на что рассчитывала с самого начала. Еще большее волнение охватило Гвендолин, когда ни единой души ей не довелось застать в хижине лесничего, и даже задний двор, где она в последний раз видела единорога, мирно спящего среди желтых лютиков – оказался пустым. Теперь, когда она опоздала, главной задачей стало не предостеречь детей от похода в лес (ведь все указывало на то, что они уже успели пройти сквозь многовековые столбы деревьев, которыми встречал посетителей Запретный лес), а найти своего друга, который теперь как светящаяся мишень бегал среди тех полян, где однажды Гвендолин его уже обнаружила. Мелкий дождь срывался с неба впервые за пару недель. Даже такое ничего не предвещающее обстоятельство навевало плохое предчувствие на девушку, и её сердце колотилось в груди пуще прежнего. Теперь она, гонимая ветром, вместо быстрого шага перешла на бег, и даже оглянуться не успела, как над её головой уже вздымались кроны деревьев. Над лесом поднялся столб красных искр. Гвендолин знала, что такие искры посылают в случае опасности, но они взошли над небом так далеко от того места, где находилась она, что никакие силы не могли помочь ей прибежать вовремя. Вопреки всем страшным фантазиям, где она застает на том самом месте четверых первокурсников – обескровленных и холодных, со страхом застывшим в глазах и кожей, сияющей синевой, – когда она все-таки добралась до полянки, где судя по десятку натоптанных следов, все еще не смытых дождем, действительно были дети, – на деле никого не оказалось. И ей оставалось надеяться, что Хагриду удалось их уберечь о того, что напугало ребят. Гвендолин заметила, что перед началом развилки шаги разделились. Первая группа, где среди отпечатков подошв, принадлежащих ученикам, оказались великанские (ну, или полувеликанские) следы – которые девушка приписала лесничему Хогвартса, – направилась по узкой тропинке, ведущей на север, а другая пара следов, среди которых оказались отпечатки лап пса, – направились по склону на запад. Девушка решила, что сначала стоит найти детей, оставшихся под защитой пса (все-таки Хагриду она доверяла больше, чем Клыку, который узрев однажды силу врага, теперь мог сдрейфить), потому сошла по тропе, ведущей вниз. Не прошло и минуты с того момента, как девушка выбрала тропу, – а в глубине леса послышался испуганный крик, – еще через минуту с той же стороны послышался приближающийся топот, который наверняка услышали все в радиусе мили. С источником шума Гвендолин столкнулись на полпути друг к другу, первокурсник буквально врезался в девушку, после чего последовал очередной дикий крик, ведь в темноте ему едва ли удалось разглядеть лицо препятствия. - Мистер Малфой, где остальные? – нетерпеливо спросила шармбатонка, а затем вздернула мальчика за плечи, чтобы привести его в чувство после вспышки бесконтрольной паники. – Кто еще был с тобой, Драко? Кусты в дальней части тропы вновь зашевелились. Слизеринец, поддавшись страху, снова вскрикнул (хотя на этот раз не так продолжительно, но столь же пискляво), тогда же из темноты выступил Клык, напуганный не меньше, чем сам Малфой. - Там Поттер, - задыхаясь воскликнул первокурсник, - Там остался Поттер! После недолгих уговоров отпрыска семейства Малфоев вернуться за Гарри вместе, Гвендолин не выдержала очередных пререканий и вместо новой бесстрастной просьбы, к которой прибегала до следующего момента, схватила мальчика за руку и рывком потянула за собой. - Я все расскажу отцу! – Взревел тот. - Хорошо! – не выдержала она, и спокойное, хоть и побледневшее выражение лица девушки исказилось неумолимым раздражением. – Ты можешь остаться здесь! Один! В этой темноте! И не смей использовать «Люмос», кто знает, какие темные сущности, обитающие в этом лесу, слетятся на твой свет! С этими словами Гвендолин подозвала Клыка, и тот повел её ко второму первокурснику, которого оставили одного со своими страхами в глубине леса. А через мгновение с удовольствием уловила шум нервных шагов слизеринца, следующих за ней, но назло ему она ни разу не обернулась. Гарри стоял среди темных стволов деревьев, а рядом с ним Гвендолин увидела необыкновенного великолепия существо. До пояса это был человек с сильными величественными плечами и грудью, но от пояса начиналось лоснящееся белесое лошадиное тело.  - Мистер Поттер! – воскликнула она и за долю секунды оказалась около мальчишки. Ноги едва держали его. – Гарри, что случилось? Ты видел кого-то? - Он был здесь, - шепотом ответил гриффиндорец, - Видел! Я видел его! - Кто это был, Гарри? Ты узнал его? Мальчик коснулся своего лба, где под волосами скрывался налившийся кровью шрам в виде молнии, и многозначительно взглянул на кентавра, а когда Гвендолин обернулась, застала на лице существа предостережение. - Мы с вами не знакомы, - обратился кентавр к Гвендолин и грациозно поклонился, – Мое имя Флоренц. Гвендолин представилась и чуть склонила голову в знак уважения, одной рукой прижимая к себе мальчика, чтобы тот не упал, если вдруг потеряет сознание. Кентавр медленно приблизился и с внимательным видом, граничащим с любопытством, заглянул в глаза девушки. Через долю секунды на его лице проскочило удивление, после чего на нем застыла покорность. - Прошу прощения, что сразу не узнал вас, миледи… - он снова склонил голову. Внутри Гвендолин все дрогнуло, она решилась просить кентавра не выдавать её, но успела лишь разомкнуть губы, как он опередил со своим заверением, что сохранит её тайну. - Мальчик плохо себя чувствует, - следом проговорила она, - Прошу, Флоренц, отведите его к остальным, у меня все еще осталось важное дело. - Я выполню вашу просьбу, миледи, - сказал Флоренц, - Но мерцание души вашего друга, которого вы стремитесь найти, давно угасло, теперь он сияет одной из тех небесных тел, что воспаряют над нами. И мы лишь можем уповать на то, что путь к небу для него был легок и подарил лишь умиротворение. - Где он? – едва волоча языком, спросила девушка. Кентавр указал ладонью на заросли шиповника. Флоренц опустился на передние ноги, чтобы Гвендолин смогла усадить на его спину Гарри. Гриффиндорец чувствовал себя намного лучше, но все еще казался чересчур бледным и хилым, хотя девушка была уверена, что к утру его здоровье полностью наладится. - И его возьмите с собой, - указала Гвендолин на стоявшего поодаль Малфоя, не произнесшего за все время ни звука, то ли от волнения, то ли от страха. Он мертвой хваткой вцепился в ошейник Клыка и не отпускал от себя пса ни на фут. Когда Флоренц и мальчики оставили Гвендолин в одиночестве, она еще долго не решалась заглянуть за кусты шиповника. А когда набралась смелости и подступила к мертвому единорогу, её ноги тут же подкосились, и она упала на колени прямо рядом с ним. Толстая ветвь орешника насквозь пронизывала элегантную шею животного, на которой только начал затягиваться рубец от прежней раны. Он был все еще слаб, потому убийце даже не пришлось применять к нему темную магию, хватило лишь кола в горло. Гвендолин решительно вынула ветку, но на это ушли все силы. Ей и раньше приходилось видеть много смертей, но еще никогда за случившееся она не винила себя. Плуто был мертв, и она осталась с гнетущим чувством вины на сердце за то, что предала доверие своего друга. Гвендолин давно отвыкла оплакивать мертвых – не плакала и сейчас. Она прилегла на землю рядом с несчастным существом и коснулась его еще теплой щеки своей щекой. Грива единорога тускнела, её свет с каждой секундой растворялся в сумраке леса. Луна скрылась за бурыми тучами, темная тень укрыла собой поляну, окутывая своих гостей колыбельными песнями сверчков. Кто знает, сколько она так пролежала, но этого времени хватило, чтобы Флоренц справился со всеми просьбами и вернулся на место смерти единорога, где уже и не думал застать волшебницу. - Миледи, - тихо произнес он, - За вас наверняка будут волноваться. Я могу вывести вас из леса. - Я хорошо знаю этот лес, - ответила она, поднимаясь, - Я найду дорогу сама. Рядом с Флоренцом Гвендолин застала еще пять кентавров. Они выстроились полукругом и смотрели на неё с долей любования. Хотя один показался Гвендолин чересчур суровым и гордым. У него, в отличие от Флоренца, покров имел каштановый оттенок, а глаза переливались ярким янтарем. - Миледи… - произнесли все шестеро в один голос, и все, как один склонили головы. - Вы рассказали им, Флоренц? – с ощутимым разочарованием в голосе проговорила девушка. - Звезды рассказали нам, - ответил тот кентавр, который сначала показался Гвендолин задирой. – Мое имя Бейн. Флоренс выступил вперед и собирался предупредить девушку о чем-то, что так и осталось тайной, потому как Бейн сжал плечо своего товарища и решительно прервал его речь – что только убедило Гвендолин в его спеси. - Почему вы так зовете меня? – С недоумением спросила волшебница, - Это из-за моего настоящего имени? Разумеется, я знала, что моя кровь несет в себе вековую историю, но все же не уверена в уместности титула, который вы присудили мне. Меня нисколько не расстроит, если вы будете обращаться ко мне по имени. - Миледи не знает, Бейн, - обратил на себя внимание другой кентавр, который стоял по левую руку гордяка и до сего момента скрывался в тени своих братьев. - Не знаю? – в свою очередь нахмурилась Гвендолин, - Я думала, что я знаю достаточно, но теперь меня действительно терзают сомнения. И спрашивать вас я не имею права, ведь так? - Кентавры знают куда больше, ведь нам дан дар читать рисунок светил небесных, - с сожалением протянул Флоренц, - Волею небес открыто нам не будущее, но прошлое и настоящее. Движение планет показывает нам правду, но остальные должны открыть её своим путем. Ваш путь, миледи, только начался. - Я не буду искушать вас на признание, Флоренц, и я благодарна вам за вашу доброту, - смиренно ответила девушка, - И, если вы позволите еще раз воспользоваться вашим милосердием, я бы хотела попросить вас позаботиться о моем друге… - Гвендолин бросила кроткий взгляд на тело единорога, - Его зовут Плуто. - Сын Сатурна…* его имя сыграло с ним злую шутку, - горько прошипел Бейн. - Я окажу вам эту услугу, миледи, - с покорностью произнес Флоренц, - Вы можете положиться на меня. Уходя, Гвендолин больше не взглянула на единорога, но дурные сны терзали её всю ночь, а наутро она проснулась ещё более уставшей. Никто не заметил в девушке никаких перемен, но сама она ощущала скрежет когтей на своей душе. Когда она встретила Хагрида, то, не сдерживая негодования вопросила, почему он не сказал ей о побеге Плуто первой. Тогда он смущенно указал на её долгое отсутствие, и от этих слов на сердце девушки стало еще больнее.