А ведь Он всегда говорил, что шрамы от шипов прекрасны

Рабочий хаос окутал всех нас со в следующего же дня после вечеринки на «Мансарде», вынуждая окунуться в работу с головой. Уже третий день подряд смены задерживались, и вместо привычных 12-ти, теперь уже доходило до 16-ти часовой работы с одним часовым обеденным и получасовым вечерним перерывом… Вчера я работала только с Ваней из-за большого количества сцен с увечьями, а следовательно и долгой кропотливой работы нанесения художественного грима и поддержание его вида в течение всего процесса съемок. Смена в тот день была только у Кологривого и Янковского с Флешимовым и Рустамовой — второплановых героев, и весь день персонаж Никиты по несколько дублей подряд пытал бедного главного героя. Сегодняшняя же смена была труднее: мне пришлось в точности воссоздать вчерашний грим на Ване, что заняло почти три (!) часа, и плюс ко всему, у нас среди команды пошёл вирус, подкосивший многих ребят, и вынуждая внести зверские ограничения по допустимому количеству персон на съемочной площадке — исключая людей в кадре, естественно — и сегодня я вообще работала одна, так как по новым правилам если на площадке работает меньше трёх актеров, то визажист к ним полагается один. Ну блеск. Кологривый так ни разу и не подпустил меня к своему лицу после первого дня съемок, а сейчас, подтянувшись ближе к моему рабочему месту после полуторачасового нахождения в какой-то кафешке со своим знакомым, кидал на меня косые взгляды. И чего это он, боится что ли, что испорчу всё? Зыркнув на него последний раз через отражение и мысленно закатив глаза, я радостно улыбнулась Ване и повернула стул к зеркалу, выделяя актёру немного времени осмотреть моё творение. Медленно поднявшись со стула и поблагодарив, Янковский скрылся из моего поля зрения, вероятно, набрав жене. Диана была потрясающей и стойко переносила все неприятные «сюрпризы» беременности, даже порывалась поехать на вечеринку через неделю со своим мужем, на ту самую, куда я тоже была приглашена. Благо, Ваня смог уговорить её остаться дома, но с условием, что вернется скоро, появившись там больше из-за уважения к приглашающему и поддержанию статуса. У звёзд свои причуды, одной из которых является устойчивая фраза, бродившая только среди их кругов: «Если не появляешься на закрытых мероприятиях — для индустрии ты мёртв» — Доброе утро, Никита Сергеевич. — Уже переключившись в свой «режим профессионала», я стала рассматривать его лицо, выявляя все неровности, покраснения, морщинки и всё такое, чтобы суметь сделать хороший макияж с первого раза, не заняв слишком много времени: я всё еще не понимала, что можно ожидать от этого взбалмошного человека. — Привет, красавица. — Зелёно-карие глаза с интересом рассматривали моё лицо, расположенное слишком близко. Тут же осознав это, я отпрянула от рабочего стула и отвернулась, выбирая из ровно стоящих тюбиков тонального средства нужный оттенок. Руки аккуратно растушевывали кистью средство по структурному лицу Никиты, уже перейдя к скульптору и натренированными движениям придавая чертам его лица более острый вид. — Ты как сегодня… ещё не устала? — Было видно — Никите самому странно произносить эти слова, но, кто знает, может он чувствовал свою вину за то, что произошло несколько дней назад и решил быть ко мне менее строгим? — Пока что нет, смена ведь только началась. Забегая вперёд, сразу вас заверю: я буду работать предельно осторожно, исключая возможность повторения нашего прошлого неудавшегося сотрудничества. С насмешкой подняв на меня глаза, Кологривый тронул меня за болтавшуюся внизу свободную руку, отчего я вздрогнула, превратив тень на скуле в пятно. Этот жидкий скульптор, зараза, быстро застывал и был очень пигментированным, и раздражение снова быстро накрыло меня из-за отвлекания от работы. — Ой, прости, родная. Забыл, что красишь на лице моём. — С подозрением зыркнув на Кологривого, я не могла никак уловить причину его перемен в отношении меня. Неужели у него тоже что-то ёкнуло при поцелуе… Так, ну это уже перебор. Нельзя позволить перерасти этим отношениям во что-то большее, чем просто работа. Никита явно не тот человека, чей характер я хотела бы терпеть всю оставшуюся жизнь. Где-то через полчаса, отсняв несколько дублей с «не тронутым» персонажем Никиты, он снова вернулся ко мне в кресло, терпеливо ожидая, когда я начну наносить грим на нижнюю губу в виде рваной раны от огромного перстня, который был на руке Минокарова. Тёмным карандашом наметив размеры раны в левом уголке губ и сверив с железным массивным кольцом, я стала приступать к фундаменту грима, то есть самым тёмным тонам первых слоёв. Через какое-то время пришла очередь жидкой крови, и я, орудуя маленькой кистью, наносила красную блестящую массу, напоминающий густой блекс для губ, засмотрелась на полуоткрытые губы, ненароком вспоминая вкус алкоголя на его языке, нахально ласкающего мой, пропитанный недокуренной шоколадной сигаретой, язык. Затонированные бледным консиллером довольно пухлые губы выглядели маняще, подчёркнутые тёмной влажной раной. — О чём задумались, Эмилия Александровна? — Развязно улыбнувшись, Кологривый хотел было облизнуть губы, но вовремя осёкся, вспоминая про грим. И слава богу, иначе прибила бы на месте! — О том, Никита Сергеевич, что вам нужно лучше ухаживать за кожей. Чёрным точкам по барабану, успешный вы актер или мальчик-тинейджер. — Игриво цокнув языком, я принялась убирать на рабочем месте, поглядывая на не ожидавшее таких высказываний лицо мужчины. Да, я уже научилась прятать свой страх перед этим неандертальцем, отыгрывая сарказм.

***

Мы сидели с Анаром в его номере, беседуя о насущном и потягивая Шардоне, как мой телефон завибрировал от сообщения неизвестного номера. Не поднимая смартфон с дивана, я опустила взгляд и заинтересованно пробежалась по строчкам: «Хуилия, спустишься на ужин? Буду ждать у лифта» Ох, ну конечно. Кологривый уже где-то раздобыл мой номер и зачем-то решил пригласить посидеть с ним. Анар уже загородил мне вид своими патлами, читая сообщение на телефоне. — Нет. Нет-нет-нет Эмилия! Ты же прекрасно понимаешь, кто это отправил. — В порыве эмоций схватив мой аппарат и переместив его за свою спину, Халилов схватился за ворот своего белого махрового халата с логотипом «Коринтия» с сжал его между пальцами. — Анар! Прекрати вести себя так, будто ты мой отец! Я же не отслеживаю твоих подружек и не указываю, с кем из них стоит общаться, а кого избегать. Тем более, — Попытавшись сгладить ситуацию, я осторожно отлепила его цепкие руки от халата и переплела наши пальцы. — это всего лишь встреча. Мы не влюблённая парочка, он не бегает по моим следам и не кланяется мне в ноги. Это же Кологривый. И он сейчас проходит не лучший период своей жизни, так что, возможно, он просто старается исправляться и налаживать отношения со всеми людьми. Тяжёлый мужской вздох отразился от стен номера, и Анар, поджав губы, наконец расслабил руке в моей хватке. — Ладно, прости. Сам не знаю, что нашло, мы же никогда не залазили в чужие отношения… С Кологривым у меня, как и у половины команды кстати говоря, не лучшие отношения. Только со мной он старается быть более обходительным — коллеги по цеху как-никак — а с тобой он чувствует своё высокое положение. — Терзаясь в сомнениях, он всё же обвил меня за плечи и притянул к себе, тихо говоря на ухо: — Просто, правда, не позволяй ему лишнего. Если что, я всегда прилечу к тебе на помощь, дорогая, ты же знаешь. Только не скрывай от меня ничего, пожалуйста.

***

Рассматривая в зеркало золотой блеск моих длинных волос, свободно спадавшие на приталенную хлопковую рубашку, в сочетании с серыми брюками на низкой талии, которые оставляли открытую полоску кожи между тонкой талией и бёдрами, открывая часть моей татуировки на левой бедренной кости в виде глаза клеопатры. Виляя бёдрами, я прошагала от лифта к ресторану на первом этаже отеля, глазами высматривая каштановые завитки волос Никиты. Не зная, какое настроение у него в данный момент, я присела на выдвинутый стул, который Кологивый тут же придвинул ко мне, и, подождав пока он сядет обратно, старалась непринуждённо изучать скудненькое меню, присущее для всех ресторанов в отелях. — Как ваше здоровье, Никита Сергеевич? — Быстро подошедший официант принял у нас заказ, забирая последний шанс спрятаться за меню. — Не жалуюсь. Слышал, про меня уже шушукаться на площадке начали? — Неприятный холодок разлился внутри груди: если я скажу ему, о чём именно «шушукаются», думаю бедный стол разлетится от новостей. — И чё говорят? Сука. Всё-таки спросил. — Да ничего особенного… — Стыдливо опустив взгляд, я не решилась вдаваться в подробности в надежде, что он переведёт тему. — Не, а что конкретно? Мне даже интересно. — Издав смешок, Кологривый постучал возле меня по деревянному столу, призывая посмотреть на него. — Что вы обдолбались сразу же после развода и проторчали непонятно где. Кое-кто даже говорил, что вы в таком виде садились под утро в машину и разъезжали по Большой Конюшенной, сбив несколько фонарей. — Уверенно подняв глаза, я с готовностью встретила его взгляд. Если хочет правды, то пожалуйста. — Нихуя себе! — Странно рассмеявшись, мужчина откинулся на мягкую спинку стула, закинув ногу на ногу. — Вот это они из меня сделали оторву. Хмыкнув, я осмотрела зал, и наткнулась на приветственное лицо Ульяны, уже направляющееся нашему столику. Я прекрасно понимала, что Кологривый не собирается оправдываться и делиться, чем он действительно занимался в ту ночь, так что была рада помощнице режиссера, идущей на спасение молчаливой встречи. — Эми! Боже, мы столько времени не разговаривали из-за этой работы! Я присяду… — Растерянно взглянув на Никиту за противоположным местом, она мгновенно поменялась в лице. — Ой, Никита Сергеевич… И вы здесь… Ладно, тогда не буду мешать вам, прошу прощения! — Одарив нас быстрой улыбкой, Ульяна, словно спасательный корабль, работники которого не заметили утопающего, уплыла вглубь ресторана. Чёрт возьми, снова сидеть и молчать. Несмотря на всю нелепость ситуации, я не могла заставить себя просто встать и уйти. Что-то держало меня, вынуждая сидеть и, пусть даже в тишине и неловкости, получать какую-то дозу удовлетворения. Пора бы уже признать, что я просто напросто мазохистка. — Ха-ха, вот смешная баба эта Ульянка. Сколько бы помощниц режиссёров не встречал, у всех присутствует эта куриная нервозность. — Купаясь в самовосхвалении, он смотрел вслед за Улей, заставив меня моментально вспылить после первых же слов. Стараясь с невозмутимым видом продолжить сидеть, мои ногти впились в ляшку под столом. — Бабы на Руси продуктами торговали, а Ульяна — девушка. И нервозность эта наверняка неспроста: вы представьте, каково это — работать с множеством людей, подстраиваться под них и всегда выслушивать все претензии самой, потому что больше попросту некому. Ценили бы вы всех этих «нервозных» помощниц, Никита Сергеевич. Именно они снабжают вас всем необходимым по райдеру во время съемочного процесса. Как говорится, не кусай руку, которая тебя кормит. — А ты чё, эта… феминистка что ли? Ты бы лучше другие умные книжки почитала, мать. С твоим пылким умением дискуссировать, с руками и ногами бы в любой сфере оторвали. — Всё также расхлябано сидя на стуле, Кологривый с насмешкой смотрел на меня, уже позабыв о прошлой учтивости. Ну всё, хватит. Быстро кивнув с поджатыми губами, я встала из-за стола, и, поблагодарив за приглашение, быстрым шагом направилась к лифту, в надежде застать Лизу в нашем номере. Какой же он свинья, да клоун натуральный! Каждый раз, встречая кого-то, кто меня заинтересует, случается какая-то параша. Если он так относится к женщинам, то понятно, почему его жена подала на развод. А я его еще и жалела, дура! В коридорчике послышался его громкий глубокий голос, зовущий моё имя, но я не обернулась. Быстро зайдя в открытый лифт и нажав на нужный этаж, я увидела его силуэт сквозь закрывающиеся двери.

***

— Лиза, я уже не могу держать это в себе, ну какой же он идиот! У него ума не больше, чем у ореха, а строит из себя не пойми что! — Залетев в номер, я прогремела в комнату Лизы, застав её за проведением прямого эфира, который она в спешке покинула, оставляя часть друзей общаться с фанатами самим. — Так, не поняла, это ты про Анара? — Поворачиваясь ко мне, она начала завязывать волосы в низкий хвост, вызвав у меня секундный ступор из-за вопроса. — Что… Нет, я про Кологривого! Кратко рассказав про события на террасе «Мансарды» и даже упомянув про поцелуй, но взяв клятву, что Базыкина будет молчать об этом до гроба, я пересказала ей цепочку событий с Никитой, от самого начала и до конца. — Н-да… От этого человека в принципе и не стоило ожидать другого. — Взяв меня за обе руки, Лиза успокаивающе заглянула мне в глаза. Я так рада рассказать об этому кому-то, кто не покраснеет от злости при имени, начинающимся на «Н». — Миля, скажи честно, он вызывает у тебя еще чувства, противоположные ненависти и раздражённости? Признайся сама себе, если хочешь, можешь даже вслух не говорить. Нравится ли он мне? Эта мысль гудела в моей голове, повторяясь вновь и вновь, прокручивая все моменты, связанные с Кологривым. Его пугающий до костей крик, но в то же время такой личный и интимный растерянный голос при разговоре о его жизни, крепкое тело, иногда посылающее мысль, что в порыве злости он сможет просто придушить меня, и одновременно уверенность в том, что он точно своими крепкими руками сможет поймать меня, сможет защитить. — Я не знаю, Лиза. Всё слишком неоднозначно. — Честно признавшись подруге, я устало накрыла лицо ладонями. — Хочешь отвлечься? Пошли подальше Никиту хотя бы до конца этого вечера! Ваня сейчас написал мне, что сидит с Андреем, который Максимов. Пойдем посидим, познакомимся все? С ним точно не заскучаешь! — Ободрительно погладив меня по коленке, Лиза уже вставала с кровати, направляясь к шкафу, намекая, что всё уже решено. Что ж, она права. Пока-пока Никита, надеюсь у меня получится выпустить тебя из своей головы.