***
Уже почти три недели я работаю в киностудии после того провального первого дня. Никита все это время ни разу не попадал на мой рабочий стул, полностью игнорируя меня как профессионала. Да что он вообще о себе возомнил? Сам толкнул, так еще и наехал так, что не то что павильон, вся Москва слышала! Но оно и к лучшему, никаких Никит в моей жизни больше не будет, как я себе и обещала еще несколько лет назад, после неудачной попытки построить нормальные отношения с еще одним Никитой. Все это время я старалась держаться нашей маленькой компании, с которой успела больше всех подружиться: само собой Анар, Ваня Янковский и Лиза Базыкина. Они оказались очень дружелюбными, и Ваня через какое-то время так сказать закрепил меня как «своего визажиста», хотя, цитата: «У нас тут не Голливуд и мы тут все не Николасы Кейджи, чтобы у каждого свой гример был». Но я конечно безмерно рада нашему сплочению, он удивительно интересный человек. С Лизой вообще все прошло еще легче, я просто вместе с Халиловым подходила к ней во время смены и у нас, оказывается, было очень много общих тем, уже даже успели вместе сходить в клуб. Я уже лежала под одеялом, готовясь к своему привычному крепкому девятичасовому (!) сну, ради этого расчистила весь вечер от дел и после смены, закончившейся в семь часов вечера, на такси доехала до дома и первым же делом накинула свой любимый пудровый пеньюар под такого же цвета комплект пижамы. Но телефон бездушно заорал мне под ухо, руша все планы, высвечивая короткое «Уля» — Господь милосердный, Эми! Я понимаю, что у тебя завтра выходной, но, как ты знаешь, через два дня у нас переносятся съемки в Питер, и нужно срочно приехать прямо сейчас в студию помогать собирать необходимые тебе вещи, у нас жутко разболелась львиная часть сотрудников. Я знаю-знаю-зна-а-а-ю что сейчас поздно, но, пожалуйста, не могла бы ты приехать? — Приглушенный командирский голос дал понять — Кологривый тоже там и не в самом лучшем расположении духа. — У нас тут… Слегка завал. — Нервное хихиканье кристально дало понять, что каждый спокойный и способный продуктивно работать человек на счету, так что я лениво выбралась из постели, собралась на скорую руку и накинула свою рыжую шубу на бежевую шелковую рубашку, заправленную в черную длинную свободную юбку, и поцокала в своих любимых сапогах на среднем каблуке к лифту.***
Студия была похожа на руины: повсюду коробки со счастливчиками, которые смогли поместиться в них, однако большая часть реквизита хаотично лежала на полу или на столах, между которыми спешно туда-сюда бегали сотрудники, стараясь как можно быстрее покончить с оставшимися сборами. — Эмилия! Ну что, как твой «здоровый сон»? — Чмокнувшись в щеки, я принялась помогать Лизе заматывать провода от техники. — Видимо вселенная решила, что я достаточно наспалась. Как тут обстановка? Я слышала этот смертоносный тон Никитки, он явно не сулит ничего хорошего. Я не пойму, он всего такой нервный и такой, типа, «злой полицейский»? — Лиза тут же уперлась взглядом во что-то за моей спиной и поспешно перевела взгляд вниз на провода, пряча смешок. Конечно же, за моей спиной стоял он. На мгновение тело парализовало и я почувствовала, как немеют кончики пальцев, но быстро собралась и обернулась, улыбнувшись одними губами, а глаза сделали полукруг снизу вверх и уперлись в строгий взгляд мужчины. — Госпожа Хуилия, я не виноват, если кроме меня никто этих окороков не мог скооперировать и объяснить кто че должен делать, если бы ты видела, что в студии творилось еще час назад, то поняла бы, насколько тупой вопрос задала. Давай не халтурь и нормально укладывай все в коробки, это последняя машина загружаться будет, так что нужно уместить все по максимум! — Закатив глаза, он переключился на Лизу с какой-то просьбой, а потом развернулся на пятках и быстро ушел, попутно бурча под нос что-то типа: «будь моя воля, тебя бы тут уже давно не было» Ага, ну конечно, как же иначе. Кологривого я уже не боялась до трясучки, как было в первый день — и слава богу — но все еще какой-то неприятный холодок разливался, когда он попадался мне на глаза. — Да уж, немилость Никиты если заработаешь, то потом с этим клеймом будешь ходить весь процесс съемок. Но ты не расстраивайся, — Тонкие бледные руки легли на мои плечи и чуть сжали их — зато у тебя есть мы! И не стоит как лист дрожать при виде него, это только раззадоривает Кологривого еще сильнее надавить. — Лиза выпустила меня из своих объятий, и, уложив провода, махнула головой в сторону Анара. — Не смею тебя больше от твоей главной подружки отрывать. Анар стоял за высоким столом, наблюдая за мной. Его великолепная кудрявая копна волос со светлыми концами красиво переливалась на свету также, как и бирюзовая рубашка из парчи с золотыми узорами. Да уж, Халилов везде любил появляться в самых запоминающихся образах, и я соврала бы, если бы сказала, что ему не идет эта постоянная артистичность. — Наконец-то очередь дошла до меня! — Вместо привычного легкого поцелуя в щеку он меня крепко обнял. Запах мягкого парфюма окутал меня, и мое тело стало впитывать тепло Анара и его приятный запах. — Уж простите, я, в отличие от некоторых, сюда пришла помогать собирать вещи, а не работать главной красавицей для поднятия боевого духа. — Я развела руки и оперлась двумя локтями сзади на стол, и пуговица на моей груди предательски треснула и выстрельнула куда-то вперед, вызвав у друга приступ смеха, сквозь который он прикрыл меня своими широкими рукавами. — Может быть и так, но смотри, как я смог поднять боевой дух твоей рубашечки. — Все еще смеясь с меня, он взял мою руку и повел к комнатке костюмеров для того, чтобы я нашла там что-то дельное. На середине пути его подозвал Баварский, наш режиссер, и я дошла до нужного мне места сама, пальцами аккуратно сводя края ткани вместе. Только я открыла дверь, как взгляд уперся в широкую грудь Кологривого. Ну что за напасть! Неловко топчась на месте, я под его любопытным взглядом начала рыскать в поисках булавки. — Долго собираешься мой выстроенный порядок разъебывать, мать? — Подойдя ко мне почти вплотную, он смотрел на меня сверху вниз, хищно улыбаясь. Нет, когда тыльной стороной руки, держащей ткань на груди чувствуешь теплую мягкую поверхность свитера другого человека, это не «почти в плотную». — Никита Сергеевич, можете тогда подать мне булавку сами, я не могу ее найти. — Попытки отойти назад разрушил шкаф, находящийся в паре сантиметров от меня. — Господи, сказала бы мне раньше че ищешь. Я их убрал в коробку уже. — Размашистыми шагами он прошел вглубь комнаты, открывая еще незапечатанную коробку. — Погодь, ты собралась эту шелковую рубашку дырявить ужасными затупившимися булавками? Этот вопрос вогнал меня в ступор. — Ну… да? Это быстро, и я не знаю, как еще в данных обстоятельствах вернуть себе нормальный вид. — Актер запустил руку в копну своих каштановых волос, после чего поправил очки на переносице, смотря то на мою прикрывающую руку, то мне в глаза. — Эмилия… Хуилия. — Хмыкнув себе под нос от уже пришитому ко мне прозвищу от него, Никита отвернулся на несколько секунд, после чего развернулся обратно, уже с ниткой и ярко синей пластмассовой пуговицей. — Вот! Не рыпайся только, я тебе прилатаю несильно эту пуговицу, бедной рубашке страдать меньше будет. Ну нет. Ишь, куда ручонки свои решил приложить! Пока я молчала в ступоре под его нетерпеливым взглядом, он, цокнув, сам начал отодвигать мою руку, уже почти запустив пальцы под рубашку, захватывая часть ткани. — Никита! Сергеевич… Не нужно ничего делать, я сама, ну что вы, в конце концов! — Придя в себя, я стала отбиваться от него, сминая бежевый свитер крупной вязки и стараясь увеличить между нами дистанцию впечатываясь в шкаф. — Да господи боже, успокойся. На себе не шьют — это во-первых, а во-вторых — тут все заняты своим делом, а я здесь, перед тобой стою, так что не выеживайся и дай быстро залатать, время только тратишь. Под его напором я сдалась. Он непривычно осторожно, стараясь не касаться слишком интимных мест, запустил указательный и средний пальцы под край рубашки где должна располагаться пуговица, а большим слегка натянул ее, надавливая с внешней стороны. Хоть Кологривый и старался в несвойственной для него манере быть деликатным и касаться исключительно шелка, я почувствовала холодные пальцы на коже груди, отчего у меня пошли мурашки. Кошмар какой, надеюсь он не ощутил этого. Ситуация была максимально странная, очевидное напряжение обоих в какой-то момент стало даже забавным: он — человек, который меня на дух не переносит, чуть ли не на коленях сейчас стоял передо мной настолько близко, что я ощущала его дыхание на коже в районе повредившейся одежды. Спустя какое-то время он закончил работу, и хотел отстраниться, но случайно перевел взгляд правее пуговицы и хохотнул. — Не ожидал такой реакции на меня, но лестно. — Никита отвернулся от меня к коробке с принадлежностями для шитья, а я быстро опустила взор, ища причину его смеха и чуть не сгорела со стыда… На идеально гладкой поверхности шелка ярко выделялись два бугорка: Я не задумываясь надела бюстгальтер без чашек, а в комнате костюмеров всегда было холодно, вот и… — Никита Сергеевич, вы вообще куда смотрите! Спасибо за пришитую пуговку, я пойду выполнять свою работу, пока вы снова на меня не накричали. — Покрасневшая, я пулей вылетела из тесной комнатки, ища кого-то знакомого, чтобы разделить эту странную вереницу событий. На грохот закрывающейся двери обернулся Анар, находящийся на другой стороне площадки и разговаривающий с другим актером, но, увидев меня красную, как помидор, быстро что-то сказал своему собеседнику и поскакал ко мне. Кошмар, какой кошмар! — Эми, ты будто марафон бежала, что стряслось? — Взгляд Халилова тут же упал на новую яркую пуговицу, выделяющуюся на фоне спокойного тона шелка, слава богу никуда правее-левее он не стал зыркать. — А-а-а, Анар! Караул, мне пришивал эту пуговицу знаешь кто? — Я вцепилась в его предплечья, размахивая головой и нервно хихикая — Кологривый! Своими золотыми руками, сам Никита Сергеевич Кологривый прикасался ко мне. Какая благодать! Пару секунд Анар стоял в ступоре. — Кто-кто?.. Миля, я надеюсь он ничего дальше не начал делать? Он, сама знаешь, дамский угодник еще тот. — Потащив меня к моему столику, чтобы я собрала свою косметику, он начал расспрашивать меня о деталях. Хоть я и пробыла там не так долго, мы долго проболтали, смеясь с ситуации и обсуждая наши чувства и, конечно, самого Никиту. Буду действовать по совету своего друга и держаться подальше от Кологривого, не хочу я снова попадать в эти странные напряженные ситуации. Закончив со сборами мы все втроем решили посидеть в ресторане, который плавно перетек в караоке-бар… После чего сошлись на мнении, что безопаснее и веселее будет ночевать у меня всем вместе перед поездкой в Санкт-Петербург.