Мессенджер Telegram — Чат с «Олясик»
«Все еще не верится, что скоро все будет иначе… Очень долго этого ждала. Ужасно соскучилась Жду тебя с сюрпризом, любимый».ιllιlι.ιl.
На часах без четверти два. Твои дочь и супруга крепко спят. А ты сидишь на кухне, освещенной лишь новогодней гирляндой. Разноцветные лампочки раздражающе вспыхивают и гаснут, вновь и вновь. Меж твоих пальцев тлеет уже не первая сигарета. В сизом дыме ощущается шоколадно-сдобный аромат, а на языке — вкус табака с оттенками кофейной пенки и молотого зерна. Курение успокаивает, расслабляет. Позволяет выкинуть из головы ненужные мысли и подумать о главном. Самом важном. Однако… ты говорил, что бросишь. Сам себе обещал. Впрочем, это не первое нарушенное тобою слово. Ведь так? Смотришь с легким прищуром на всплывшее окно уведомления и шумно выдыхаешь, выпуская едкий дым через нос. Руки мелко дрожат то ли от волнения, то ли от злости. С ответом не торопишься, буравишь взглядом до тех пор, пока экран не гаснет вновь. Золотое обручальное кольцо сиротливо лежит на столе, поблескивает своими гладкими краями от светодиодных огней. Без него ты чувствуешь себя обнаженным, беззащитным и потерянным. Чувство, будто теряешь часть самого себя. Упускаешь что-то важное. Это всего лишь символ. Просто вещь, не так ли? Ты собрал свои пожитки на первое время заранее, втайне от супруги и дочери. Сколько прошло времени с тех пор, как они уснули? Час? Два? Кажется, даже больше. Решение уже принято. Оно ведь не спонтанное. Напротив, обдуманное и взвешенное. Ты шел к нему не один день и даже не один месяц. Почти год. Десять месяцев. Триста четыре дня. Что останавливает тебя сейчас, когда ты уже стоишь на пороге до боли привычной жизни? Сомнения? Совесть? Не слишком ли поздно? Красный огонек на кончике тлеющей сигареты гаснет. Бросаешь окурок в чашку с остывшим крепким кофе. Тихое шипение. Накрываешь лицо широкими ладонями, растираешь, сдавленно и глухо рычишь. В этом гортанном звуке столько боли и отчаяния, что даже немного жаль. За слабоволие и трусость. За глупость и беспечность. За… Впрочем, достаточно сожалений. Только не смей плакать — мужчине это не к лицу. Разве не этому учил тебя отец? Хотя он говорил и о многих других более важных вещах, например, об ответственности перед своей семьей, истинной преданности и супружеской верности. Однако ты решил запомнить самое глупое и бесполезное из всех его наставлений. Что же….ιllιlι.ιl.
«Оль, мне кажется… сейчас совсем не то время»
«Жень, у тебя всегда не то время. Сначала твоя зазноба заболела. В больнице пролежала три недели, а потом еще столько же дома. Молчу уже о том, как ты бегал вокруг нее с супчиками и вкусняшками. Потом день рождения дочери. Приезд родителей. Годовщина свадьбы. Проблемы в школе. Я могу перечислять бесконечно»«ну что ты опять начинаешь?
не мог я по-другому. ты же знаешь
навалилось все как-то…
не вывожу. пойми по-человечески»
«Что я опять должна понять? Кормишь завтраками. Сыта ими по горло. Я от своего ушла, а с тобой что не так?»«ты не из-за меня от мужа ушла
он просто мудак, который бил тебя
не забыла?»
«Что это меняет, Жень? Что это, черт тебя дери, меняет?».ιllιlι.ιl.
Наверное, она права. Это ничего не меняет. Ты в поисках бесконечных оправданий. Ищешь новые пути для отступления? Закармливаешь ими — отговорками — свою совесть досыта. Ее размеры теперь необъятны, а вес неподъемный. Она тяжелым грузом придавливает тебя к земле и не дает вздохнуть полной грудью. Ты своими руками создал эту паршивую историю. Стоишь на перепутье запутанных сюжетных линий. Знаешь, что одна из них рано или поздно приведет тебя к неизбежной развязке, но не в состоянии сделать выбор. Однако ты не можешь раздумывать вечно. У всего есть свой конец, и выбирать лишь тебе. Дрожащими пальцами набираешь ответное сообщение. Некоторое время смотришь на текст в строке чата, нервно кусаешь губы, удаляешь, обреченно качая головой. Набираешь снова и вновь стираешь. И так раз за разом. Чего ты добиваешься? Пытаешься пойти на попятную? Попробуй произнести написанное вслух. Эти строчки звучат как жалкие оправдания сопливого первоклассника, не находишь? Шумно шмыгаешь носом, сдавленно проглатывая жгучий ком, и откидываешь телефон в сторону. Глухой стук в этой мертвой тишине кажется оглушительным. Ты сомневаешься. Почему-то именно сейчас ты вдруг задаешь себе вопросы, на которые должен был ответить многим раньше. Когда все это началось, а главное почему? Какая-то группа в телеграме по интересам, сейчас уже и не вспомнишь подробностей. Легкое непринужденное общение, шутливые переписки плавно и незаметно для тебя перетекли в личные сообщения. «Олясик». Так ты сохранил ее номер в списке своих контактов. Нежно и как-то по-родному. «Олясик». Так безответственно и нагло с твоей стороны, слишком открыто, словно ты желал быть обнаруженным, пойманным с поличным. Впрочем, твоя супруга никогда не позволяла себе рыться в твоих вещах, а особенно — в телефоне. Она искренне уважала твое личное пространство, но главным образом безоговорочно доверяла тебе, твоим чувствам и вашему многолетнему браку. «Олясик». Она заполнила собой все твое свободное время. Веселая, непринужденная, интересная, а главное — живая. Короткие голосовые сообщения, которые ты прослушивал на работе. Долгие телефонные разговоры по дороге домой. Ты не торопился, вёл машину так, словно специально собирал все светофоры на пути и нарочно терял время в пробках. Тайные переписки дома и откровенные фотографии перед сном. В последние пару месяцев ты даже перестал скрываться — отправлял ей сообщения во время традиционных семейных вечеров за просмотром очередного фильма и даже в супружеской постели, пока жена мирно сопела под боком. У нее сладкий и нежный голос, как медовая патока. Звонкий заразительный смех. Пышные рыжие волосы, что тяжелыми локонами струятся по спине, кончиками касаясь поясницы. Большие зеленые глаза, безупречная нежная кожа, россыпь мелких родинок на острых ключицах под твоими губами. Она пахнет корицей и цитрусом. Она источает аромат молодости и самых откровенных постыдных желаний. Ты перешел черту, когда впервые встретился с ней за пределами всемирной паутины. Такое совпадение, что вы живете в одном городе. Судьба или злой рок? Ваша связь перестала быть иллюзорной. Твое предательство обрело форму и запах. Его видно, оно существует на самом деле. Оно источает тошнотворную вонь и мерзкое на ощупь. Теперь это реальность. С самого начала вы оба были не свободны. Окольцованы. Повязаны. Обременены. Наверное, именно это и свело вас вместе, подтолкнуло тебя к этой абсолютно безрассудной интрижке. Удобно. Комфортно. Безопасно. «Олясик» никогда не потребовала бы от тебя чего-то большего, ведь, как она уверяла тебя прежде, очень любила своего супруга. Ты поверил. Сбегал от проблем и тягостной бытовухи к ней. К женщине, что принимала тебя безропотно и страстно, не создавая новых проблем. Рядом с ней ты достигал спокойствия и легкости, чувствовал себя вновь молодым, как прежде. Тем, перед кем были открыты многие двери, что остались далеко позади. Все изменилось в одно мгновение. Она решилась, развелась и потребовала от тебя большего, а ты? А ты не смог ей отказать. Испугался, словно мальчишка, когда она пообещала все рассказать твоей супруге? Или… неужели действительно влюбился в нее?.ιllιlι.ιl.
«Жень, извини, ладно? Я немножко на взводе от этих бесконечных ожиданий Сам понимаешь»«понимаю
наверное»
«Хорошо, если так. Просто вчера ты не сомневался, а сегодня…»«сам не понимаю»
.ιllιlι.ιl.
Осторожно открываешь дверь в детскую. По светлым волосам, разметавшимся на подушке, струится мягкий голубой свет с отблесками зеленого. Проекция океана от ночной лампы. Лучший подарок, который ты смог сделать на восьмой день рождения дочери — свозить в «Москвариум». Байкальские нерпы, белые акулы, огромные скаты, арапаймы и обилие других морских обитателей. «Пап, а ты знаешь, что у него три сердца и кровь голубая?» — спросила она тогда восхищенно, смотря на гигантского осьминога Дофлейна. «Голубая? Как у королей что ли?» — «Па-а-ап, ну что ты как маленький? Не зря мама говорит, что нужно хорошо учиться в школе». — «Мама плохого не посоветует». В тот день она была по-настоящему счастлива. Впрочем, ты тоже. Тихо, практически бесшумно заходишь в комнату. Садишься на край кровати, матрас прогибается под тяжестью твоего тела, издает натужный скрип. Не буди ее. Невольно ладонь ложится на светлую макушку, а короткие ногти практически невесомо скребут по нежной коже. Волосы у нее густые и мягкие, длинные, до самой поясницы. Всегда пахнут чем-то сладким. Не знаешь, чем именно, но этот аромат ты узнал бы из множества других. Воспоминания цветным калейдоскопом мелькают перед глазами: первые шаги и впервые сказанное ею «па-па», семейные вечера после работы за просмотром ее любимых мультфильмов, не одно лето, проведенное на родительской даче, и походы в гору вверх по реке. Ты шумно носишься по квартире, пытаясь поймать своего маленького непоседливого монстра, пока супруга готовит ужин. Она смеется заливисто и звонко, и ты забываешь, что чудовищно устал после работы. Долгожданный и желанный ребенок. Тихое копошение. Торопливо одергиваешь руку и замираешь. Дочка переворачивается на спину, шумно выдыхает и смешно морщит нос. Веки все еще прикрыты, а в руках любимый плюшевый жираф, которого ты подарил ей на пятилетие. До ужаса страшный и несуразный, но дочке все равно нравится. Не разбудил. Мысленно просишь себя встать и уйти, но тебе, что не новость, не хватает решимости. Тонкие светлые брови, чуть вздернутые у переносицы, густые длинные ресницы, курносый нос с россыпью бледных веснушек и маленькая ямочка на подбородке. Она — твоя копия, как внешне, так и характером вся в тебя. Веселая, чрезмерно активная, любит подолгу спать до алых следов на щеке от подушки и ненавидит молочные каши с творожными запеканками. Ей нравится сидеть рядом, когда ты копаешься на балконе в своих, как именует их супруга, мужских игрушках, и охотно участвует, если нужно подать очередной ключ. Папина дочка. — Папуль?.. — раздается тихий, чуть охрипший спросонья голос. — Да, милая? — Ты куда-то уходишь? — бормочет тихо себе под нос, смотрит сонно из-под полуопущенных ресниц. — Спи, — улыбаешься, чуть наклоняешься, касаешься губами теплого лба в легком поцелуе и шепчешь: — Я рядом. Не волнуйся. — Ты помнишь, что завтра мы идем смотреть «Мальчик и птица»? — Как я мог забыть? — А мама?.. Мама пойдет с нами? — Если захочет, — с трудом выдавливаешь улыбку и поправляешь одеяло. — А теперь спи. Между тобой и супругой многое изменилось. В какой-то момент ты перестал смотреть на нее, прежде всего, как на женщину. Она не вызывала в тебе былого волнения и трепета. Не хотел ее, не вожделел. Не желал прикасаться там, за чертой, где неумолимо следует продолжение. Сухие, почти целомудренные поцелуи в губы, щеки и плечи. Теплые, почти родственные объятия. Как давно у вас не было секса? Кажется, именно с тех пор, как ты позволил себе взглянуть на другую. Почему? Секс это про любовь? Значит ли это, что ты разлюбил ее после десяти лет брака? Готов ли променять свою жизнь на мимолетное влечение? Или это уже давно не интрижка? Все настолько серьезно? Ты уверен? Ладонь легла на дверную ручку. Несколько долгих секунд ты стоишь напротив двери в собственную спальню и не решаешься войти. Впрочем, что ты хочешь сделать? Попрощаться? «Прости и прощай, я ухожу»? Звучит скверно. Шумно вздыхаешь, прислоняешься лбом к двери и прикрываешь потяжелевшие веки. Не стоит. Оставь это. Не пытайся сделать больнее. Ни себе. Ни ей. Сделано достаточно..ιllιlι.ιl.
«Жень, скоро Рождество»«знаю»
«Хотелось бы провести его вместе. Понимаю, тебе сложно. Мне тоже. Мы оба не знаем, что будет дальше. Но ведь мы уже решили? Да?».ιllιlι.ιl.
Оставляешь сообщения непрочитанными, переворачивая телефон дисплеем вниз. Вновь сидишь на кухне, хватаешь полупустую пачку, встряхиваешь, выуживаешь губами одну сигарету. Кожа с легкой щетиной на щеках стала влажной, но ты делаешь вид, что ничего не происходит. Не сдерживайся. Это все уже не имеет никакого смысла. Осознание того, что так более не может продолжаться, приходит к тебе практически каждый вечер с того самого дня, когда впервые твое предательство стало реальным. Каждый день ты засыпаешь с мыслью о том, что завтра будет новый день, что пора расставить все точки над «ё» и идти дальше. Жить без лжи, оказаться по ту сторону театральной сцены. Но каждое новое утро тебе просто не хватает смелости. — Не спится? — до боли родной голос вытягивает тебя из зияющей бездны. Резко, почти испуганно поднимаешь голову. Сигарета срывается с губ. Торопливо ведешь тыльной стороной ладони по щеке, собирая слезы — признак слабости. Она — твоя супруга — стоит в арочном проеме, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки. На ней хлопковая светлая пижама с ананасами, такая же, как у дочери. Чуть растрепанные крупные темные локоны скрывают лилейные плечи, обрамляя бледное уставшее лицо. Большие глаза с лисиным хвостиком под темными густыми ресницами, тонкий ровный нос, полные пунцовые губы. В эту минуту ты словно вновь понимаешь, что она красивая. По-настоящему красивая и желанная. Как будто видишь ее впервые. Как тогда на выпускном педагогического. Ты старше почти на десять лет, но влюбился словно сопливый мальчишка. Признался в чувствах так нелепо, оставил надпись под её окнами на асфальте: «Навсегда моя, Ритка Белозёрова». Уже тогда — с первого взгляда — ты отдал ей свои сердце и фамилию, не думая о взаимности. Ты был ее первым. Первая сильная любовь. Первый неловкий поцелуй. Первый мужчина. Первый и единственный. Ты тот, с кем она познакомила своих родителей и близких друзей. Тот, кого она впустила в свою незрелую, но уже взрослую жизнь. Доверчиво отдала себя в твои руки. Поверила слепо и по-детски наивно, не сомневалась ни секунды. Вместе вы прошли через многое. Ее престарелые родители со скверным характером, которые, откровенно говоря, тебя сразу невзлюбили. Совместная жизнь и первые бытовые трудности. Тяжелое финансовое положение и нескончаемые проблемы на работе. Впервые за долгие годы ты горько и надрывно плакал, закрывшись в машине, когда она потеряла первого ребенка на седьмой неделе. Вы так его хотели. Очень ждали. Тогда она будто сломалась. Что-то в ней надломилось, и тебе стоило немалых усилий вернуть ее к жизни. Напомнить ей, что ты рядом, что она все еще любима и желанна. Несколько долгих секунд вы смотрите друг другу в глаза, но затем взгляд глубоких карих глаз ускользает. Она медленно выпрямляется, руки, как у тряпичной куклы, свисают вдоль хрупкого миниатюрного тела. Чувствуешь, как призрачные тонкие нити, связывающие вас все эти годы, опасно натягиваются и лопаются с громким хлопком, что слышен лишь тебе. Медленно, одна за одной. Друг за другом. Хлоп. Хлоп. Она замечает дорожную сумку у твоих ног. Темные брови вздрагивают, губы сжимаются в тонкую бледную линию, а всегда упрямый подбородок начинает мелко дрожать. Твоя жена всегда была доверчивой, и, по всей видимости, ты воспринял это как слабость, раз позволил себе так долго ее обманывать. Насмехаться за ее спиной. Раз за разом предавать собственный выбор. Однако она никогда не была глупой. В одно мгновение в этих карих глазах ты видишь все. Осознание. Отвращение. Разочарование. Злость. Она уже давно обо всем догадалась, и ты это знаешь. Было сложно не заметить отстранённость, неумелое вранье и бесконечные задержки на работе. Молчала. Возможно, надеялась, что все наладится, что ты одумаешься и вернешься к ней. А может, сомневалась, обманывала себя, считала, что все это ей просто кажется. Слепец. Глупец. Иуда. — Рит, я… Она прикрывает веки и резко поднимает руку в красноречивом жесте, что намертво склеивает твои губы. Прошивает по живому острой толстой иглой, причиняя чудовищную боль. Язык словно присох к нёбу, а тугой жгучий ком встал поперек горла. Дыши. Тонкие дрожащие пальцы проводят по коже над губой, она поднимает тяжелый взгляд с влажным блеском в глазах и тихо шмыгает носом. Сдерживается. Пытается сохранить в твоих глазах те жалкие крупицы собственного достоинства, что в ней еще остались. Не ради тебя. Ради себя. Твоя любимая женщина. Твой лучший друг. Твой самый близкий и родной человек. Почему ты вспомнил об этом только сейчас? Звук уведомления о новом сообщении. Оба вздрагиваете, переводите взгляд на телефон, а затем вновь друг на друга. Рита брезгливо морщит нос, разворачивается и уходит. Твоих ушей касается короткое, но емкое: «Уходи». А ты только и можешь, что глупо и рассеянно провожать ее глазами. Уведомление. Уведомление. Уведомление. Смотришь на ненавистный кусок пластика и плотно стискиваешь челюсти. Так, что тугие желваки бугрятся на широких скулах..ιllιlι.ιl.
«Почему не отвечаешь? Уже едешь? Тебя ждать? Передумал? Напиши хоть что-нибудь»«Оль, кажется, ничего не выйдет»
«Как это?! Жень! Ты же говорил, что любишь меня?!»«я никогда этого не говорил»
«Жень…»«извини.
это всё»
«Вот как… ты забыл? Я могу рассказать твоей жене. Пусть знает, с кем живёт. Не собираюсь страдать в одиночку!»«это уже не имеет значения»
Вы заблокировали контакт «Олясик»
.ιllιlι.ιl.
Отключаешь телефон. Торопливо прячешь его в карман. Злость на самого себя клокочет в груди, пылает огнем, сжигая тебя изнутри. Больно. Рваным движением отрываешь лист бумажного полотенца. В кухонном ящике находишь ручку — Рита всегда хранит парочку, все еще пишет списки продуктов от руки. Торопливо проводишь языком по верхней губе. Солоно. Неужели, ты все же плачешь. Твои барьеры рухнули, словно карточный домик. Твоя идеальная и счастливая жизнь — мыльный пузырь. Одно неосторожное движение, неверное решение и… бах! Ее больше нет. Кривые рваные линии. Небрежно бросаешь ручку поверх исписанной салфетки с влажными пятнами. Надеваешь обручальное кольцо обратно на безымянный палец. Хватаешь с пола сумку. Сдергиваешь с крючка пуховик в прихожей. С тяжелым сердцем перешагиваешь порог собственного дома, где ты был по-настоящему счастлив последние десять лет. На салфетке крупным размашистым почерком:«Я ошибся, Рит
Ты сможешь меня простить?
Навсегда твой, Женька Белозёров»