Только верь, Вера

      Здоровый сон и еда — вещи, способные заставить тело работать, даже когда эмоциональное состояние оставляет желать лучшего. Не нужно быть гуру в изучении физиологии, чтобы это понять.       Когда живот перестало сводить, а глаза адаптировались к так привычной в Петербурге в любое время года темени, Вера искала, чем себя занять. Снова убраться? Избыток чистоты также вреден, как недостаток. Ослабляет сопротивляемость растущего в щадящих тепличных условиях организма к вирусам и различным заболеваниям.       Чтобы знать это, стоит всё же быть чуточку гуру.       Как Вера была далека от искусства, не найдя для себя места ни в одном его направлении, так с лёгкостью понимала биологию, анатомию, блестяще решала задачки по химии. Медицинская тема ей нравилась, влекла к себе, своим тайнам. Но о ней знал лишь Дима. Перед родителями Вера помалкивала.       Врач в семье художников, что за абсурд!       Поэтому тихо, как что-то запретное, читала книжки, которые носила из библиотеки сама, или те, что покупал ей на скопленные карманные Дима. Интересные факты, вроде того, сколько можно прожить без еды, что происходит с организмом через несколько дней бессонницы, зачитывала вслух. Обмен. Брат ей рассказы про сюжеты картин, а она ему сюжеты из их внутренностей…организма!       Сборник по ОГЭ должен был остаться в комнате. Экзамены она сдавала в сроки. Пропавшего без вести с начала мая Диму папа не счёл уважительной причиной для переносов. Было тревожно, но волнения полностью перекрывал страх за брата, о судьбе которого тогда не знала ни она, ни папа, ни полиция.       Вера основательно прошлась по прикроватной тумбе, обшарила шкаф и…ничего. Папа отнёс в гостиную? Позвонить бы и узнать, но он не любил, когда его дёргали по мелочам.       Книжный шкаф протянулся от стены до стены. Вся школьная программа, за исключением Цветаевой. Творчество поэтессы серебряного века интересовало папу и сборники её стихов он забрал в Москву. Полочки дополняли папки с чертежами, словари, журналы о моде и…       Ладони взмокли, а вдоль по позвоночнику побежали мурашки.       Библия.       Вера вжалась в стену и рефлекторно потянула руки к голове, закрываясь.       С религией в её семье всё обстояло не менее серьёзно, чем с искусством. Мама была верующей, в то время как папа был атеистом и их с Димой своевременно перетащил на свою сторону.       — Религия требуется тем людям, которые любят перекладывать ответственность. Только абсолютным глупцам нужно разжёвывать, что убийства и кражи — это плохо, а помощь другим — это хорошо. Религия противоречит сама себе: подчиняющиеся ей одобряют смертную казнь.       Так звучала часть доводов. Была и другая, не менее убедительная для внушаемых детей, но с иной подоплёкой.       — Ваша мама чересчур долго показывала вещи на подиуме и порядком поглупела, поэтому не ей вас учить. Кому, как не бывшей манекенщице, знать, каково это — ограничивать себя в знаниях. Вот мы с вами помогаем дяде Николаю и другим нашим друзьям, потому что это идёт от сердца, а мама не хочет. Ей эгоистичные религиозные убеждения мешают. А ведь призвание военных — защищать, а верующих — вести самые кровопролитные войны.       Мама верила. Тихо, никому не мешая. Пока не исчез Дима. Её вера начала приобретать чудовищные формы. Навязчивые мысли о том, что из-за неверия он исчез. Кара, проклятие. Вера задерживалась в школе, сидела на лестнице, отсрочивая возвращение домой.       В один из дней мама набросилась на неё, угрожая ножом, и ласковым, до отвращения певучим голосом обещала, что не даст и ей пропасть.       — Пожалуйста, ответь…ответь. — Накрывший с головой ужас всё же принудил позвонить папе.