"Время на допросе течёт по-другому: каждое мгновение становится вечностью, а каждое слово — оружием. Но что, если в этой игре нет победителей и проигравших, а лишь тени, блуждающие в поисках правды?"
Ибики морщился, смотря через одностороннее зеркало на девушку. Якумо, прикрыв глаза, величественно расположилась на стуле, будто бы это был королевский трон. — Дети так быстро растут… — вымолвил Какаши, снявший маску. Его единственный глаз с нотками напряжения взирал на особу в комнате допроса. Пожалуй, любой генин на месте Курамы бы нервничал и переживал, пытаясь понять, в чем он провинился. Сохранять самообладание в столь нестандартной ситуации было невероятно сложно — каждый опытный джоунин прочувствовал нечто подобное на собственной шкуре и, лишь пережив нечто подобное несколько раз, можно было более-менее привыкнуть к такому стрессу. Прошло еще пару минут, прежде чем в яркой вспышке желтой молнии появился Минато. В его руках была папка с документами, а сам он был очень мрачным. Разговор с главой клана Курама совсем не задался, так что он пообещал выплатить компенсацию за неудобства в том случае, если расследование зайдет в тупик, и Якумо окажется не причем. — Спасибо, что подождали меня. — отозвался Намикадзе, одарив присутствующих подчиненных благодарным взглядом. Какаши и Ибики синхронно кивнули. — У вас есть доказательства, что она провинилась в чем-то? — многозначительно посмотрев на папку, уточнил Морино спокойным голосом. — Просто иначе вряд ли получится расколоть столь крепкий орешек, используя лишь психологические трюки. — прояснил ситуацию глава отдела пыток и дознания. Этот человек был достаточно опытным, чтобы судить о таких вещах лишь по внешним признакам. Конечно, даже он мог ошибаться, но это была большая редкость. — Не то, что у меня есть доказательства. Скорее, есть куча фактов, которые можно объединить в общую картину, из которой будет следовать, что Якумо Курама виновна. — высказался Минато, решив все-таки не утаивать данные сведения от присутствовавших. — Ясно. — без капли эмоций в голосе выдал Морино. Он прекрасно понимал, что сейчас будет происходить. Четвертый хотел надавить на девушку морально, попытавшись выбить признание, ведь прямых доказательств её вины у него не было. Это было не самым честным поступком, однако Ибики и сам использовал подобные трюки, ведь далеко не всегда было реально откопать доказательства на подозреваемого, а чуйка опытного ниндзя много раз подсказывала ему, что человек замешан в темных делишках. Так что Морино не осуждал такие действия, но и не особо поощрял, ведь это были далеко не самые честные методы, пусть и направленные на выявление правды. Проблема заключалась в том, что слишком слабый духом человек мог сломаться от такого и признаться даже в том, чего на самом деле не совершал, поэтому сам Ибики редко использовал подобный подход. — Удачи, сенсей. — проговорил одноглазый. Он не особо понимал, в чем обвиняется Якумо, однако его доверие к наставнику было достаточным, чтобы он действовал без каких-либо объяснений. Намикадзе одобрительно кивнул своему ученику, после чего вошел в комнату допроса. — Здравствуй, Якумо. — поприветствовал блондин девушку, занимая стул напротив. В глазах Курамы тут же вспыхнули изумрудные огоньки, от вида которых Минато стало не по себе. — Зачем все это? — без каких-либо эмоций в голосе вопросила шатенка, сразу же переходя к делу. Она закинула нога на ногу, не спуская взгляд с Четвертого. Такое поведение было бы неприемлемо, если бы их встреча была официальной, да вот только, на самом деле, допрос должен был проводить не он, а эксперт, разбирающийся в данных вещах. К примеру, тот же Морино Ибики идеально подходил для выполнения таких задач, но сейчас Намикадзе поджимало время. Пытаться объяснить все детали Ибики или же давать ему документы для ознакомления — на это попросту не было времени. Больно уж долго проходил разговор с главой клана Курама, который яростно отстаивал невиновность Якумо. — Ты обвиняешься в убийстве Юхи Куренай и Инузука Кибы. — быстро подавив всплеск гнева от столь фамильярного поведения генина, Минато заговорил холодным голосом, начав выкладывать на стол различные фотографии и отчеты АНБУ, занимавшихся этим делом. — Что у неё с глазами? Она пробудила какое-то редкое клановое додзюцу? — параллельно с этим, Намикадзе просто не мог проигнорировать изменения в зрачке глаз собеседницы. Изумрудная Луна с неровными краями окружности медленно вращалась, пристально изучая каждый листочек, упавший на стол. — Он издевается надо мной? — краем глаза заметив ухмылку на лице блондина, Якумо мысленно затряслась от ярости. Конечно, раньше её бы напугали такие обвинения, однако сейчас, когда Проклятые глаза за десяток секунд смогли проанализировать все выложенные на стол отчеты, перемешанные с фотографиями с места убийства, Курама все поняла. Ей не нужно было догадываться, что, зачем, как и почему… Если бы доказательств было достаточно, то в допросе не было бы никакого смысла, а это означало лишь одно — из неё пытаются выбить правду. Но все же, даже зная правду, Якумо решила сыграть в эту игру, поэтому сделала вид, что нервничает. — Как ты видишь, нам прекрасно известно о том, что Куренай и Кибу убили в гендзюцу. В нашей деревне очень мало ниндзя, способных провернуть нечто подобное. А если вспомнить о том, что Куренай являлась мастером гендзюцу, то круг подозреваемых резко сужается до нескольких человек. — Намикадзе, заметивший едва уловимые изменения в лице собеседницы, решил надавить еще и словами, пытаясь добиться нужного результата. — И что с того? — пусть на лбу Курамы и проступили капли пота, указывавшие на волнение, изумрудные очи были наполнены абсолютным спокойствием. Это не прошло мимо внимательного взора Четвертого. Он слегка напрягся от подобного, но все же решил действовать по заготовленному заранее сценарию. — А то, что у других людей есть алиби. В момент убийства Куренай и Кибы каждый из них находился в людном месте, так что они чисто физически не могли убить их. — решительно высказался блондин, которому пришлось сложить руки в замок от напряженности момента. — Серьезно? — все же не выдержав этого цирка, Якумо обнажила свою насмешливую ухмылку, которая сбила весь самоуверенный пыл Минато, заставив последнего помрачнеть. — Любой из них мог использовать теневых или иллюзорных клонов — для опытных ниндзя это вполне нормально, а сам факт, что я находилась дома одна, а не в людном месте, не делает из меня убийцу. — выдержана разъяснила ситуацию Курама, используя такие аргументы, с которыми сложно было поспорить. — Но… — Намикадзе хотел было возразить, но неожиданно осознал, что все дальнейшие слова, заготовленные заранее, прозвучат при данном раскладе несуразно и даже предвзято по отношению к Якумо. К блондину практически сразу пришло осознание, что его пытаются загнать в тупик. — Думаю, на этом стоит закончить наш разговор. Если у вас нет каких-то реальных доказательств, способных прояснить ситуацию, а лишь притянутые за уши факты, то я пойду. Как-никак, вам нужно готовиться к передаче шляпы хокаге Цунаде-сама. — мастер гендзюцу поднялась со своего места и подошла к двери, после чего осторожно постучала. — Выпустите её. — скрипнув зубами, Намикадзе все же отдал приказ. Уже через мгновение дверь с металлическим лязгом отворилась, и девушка решительно зашагала к выходу, игнорируя Ибики и Какаши, который предусмотрительно нацепил маску АНБУ на лицо. — Что будем делать дальше, Минато-сенсей? — как только Якумо покинула зону восприятия Хатаке присел напротив Четвертого. Морино же вызвался проводить наглую особу прекрасного пола, так что ученик и учитель остались наедине. Минато схватился обеими руками за голову и, покусывая нижнюю губу, рассуждал над тем, как могло случиться нечто подобное. — Ничего уже не поделать. — лишь спустя целую минуту, Намикадзе поднял тяжелый взгляд на своего ученика, ответив на поставленный вопрос. Он уже все осознал. Гениальный ниндзя просчитал кучу вариантов и пришел к весьма неутешительному выводу. У него банально не хватит времени на качественную реализацию хотя бы одного из них, так что ему оставалось передать шляпу хокаге Цунаде и скинуть на её плечи всю ответственность за деревню и её жителей. Он и так взял на себя больше, чем должен был. Потратил кучу времени, задействовал свои связи, собрал информацию и сложил её в общую картину. Раз этого было недостаточно, то оставалось надеяться на то, что принцесса Слизней отнесется к данному вопросу с полной серьезностью, а не проигнорирует. — Тебе стоит пойти и отдохнуть, Какаши. Сегодня ты проделал немалую работу. — высказался Минато, натягивая на себя уставшую улыбку. Хатаке нахмурился от такого. — А как же вы, Минато-сенсей? — уточнил Копирующий ниндзя, пристально наблюдая за блондином. Пусть Какаши и не видел свое отражение в зеркале, но почему-то он был на сто процентов уверен, что выглядит на порядок лучше, чем собеседник. Было видно, что Четвертый последние несколько дней недосыпал, отчего его состояние было далеко не лучшим. Более того, сенсей седьмой команды чувствовал себя вполне бодренько. Сказывалось то, что днем он смог хорошенько выспаться, да и не делал он чего-то сверхъестественного за последние несколько часов. Лишь следил за порядком, да и Якумо отвел в отдел пыток и дознания. Затраты чакры на это были смехотворными, а умственной нагрузки никакой не было. — Мне… — Минато не сдержался и сладко зевнул, потягиваясь на стуле. — Мне надо вернуться в резиденцию и подготовиться к церемонии передачи шляпы хокаге. — поведал о своих дальнейших действиях блондин. И вправду, оставалось от силы часа три до того, как начнется праздник. — Раз вы не будете отдыхать, то я тоже не имею право на отдых. — решительно высказался Какаши. Своими действиями он хотел не только защитить наставника от потенциальных покушений на его жизнь — вероятнее всего, это было даже излишне —, но и поддержать морально. — Эх, какой же ты трудолюбивый все же, Какаши. — выдал Намикадзе, поднимаясь со стула и подходя к своему ученику. На устах блондина была искренняя улыбка, выражающая благодарность. — Не вам говорить о моем трудолюбии, сенсей. — по-своему улыбнулся Хатаке. Минато положил ладонь на плечо ученика, после чего использовал Летящего Бога Грома. Оказавшись в кабинете, ученик и учитель не успели что-либо предпринять, как раздался стук в дверь. — Войдите. — слегка удивленным голосом отозвался Четвертый, нервно поглядывая на часы. Время приближалось к четырем часам утра. Так рано к нему, как правило, никто не заходил. — Хокаге-доно! — в дверь залетела Сакура, на глазах которой наворачивались слезы. Проигнорировав ошарашенного Какаши, она подбежала к столу хокаге и продолжила с явной паникой в голосе. — Саске-кун покинул Коноху! — эти слова заставили двух мужчин нервно переглянуться. — Сакура, успокойся и расскажи более подробно, что случилось. — Хатаке положил руку на плечо своей ученицы, пытаясь успокоить. Та явно находилась под ярким впечатлением от чего-то, поэтому перед тем, как начать действовать, нужно было разобраться в ситуации.***
Наруто передвигался по веткам деревьев в сторону деревни Скрытого Листа. Он чувствовал себя далеко не так комфортно, как раньше. Причиной его беспокойства, конечно же, был Хидан. Пепельноволосый уже давно привык к нецензурной лексике и особым жаргонам от Кита, которые тот нередко использовал при разговоре, так что эта черта религиозного фанатика его ни капельки не волновала. Даже вечно не закрывающийся рот верующего не являлся такой уж проблемой, ведь Наруто спокойно игнорировал его. Этого нельзя было сказать о Хинате, которая несколько раз уже опробовала на бессмертном свой Мягкий Кулак, однако, поняв, что Мацураши просто плевать на внутренние повреждения, она признала, что нанесения телесного вреда фанатику — дело неблагодарное, после чего решила просто игнорировать его. Оскорбленный таким поведением спутников, Хидан решил просто напевать песенки, что уже было не так раздражающе, хотя отсутствие голоса у фанатика резало уши и Наруто, и Хинате, но, пока что, они держались. Реальная же проблема, из-за которой пепельноволосый не мог сомкнуть глаз рядом с этим человеком, являлся Бог Крови. Проклятые глаза отчетливо видели поселившиеся внутри тела бывшего члена Алого Солнца существо. Хидан воспринимал свое бессмертие, как благословление своего Бога, даже не подозревая о том, что Джашин на деле поселился в тайном уголке его души, постоянно подпитывая тело сосуда своей немыслимой силой. Можно ли вообще было разобраться с Хиданом? Вероятнее всего — да. Наруто не был уверен на сто процентов в этом, однако были две вещи, указывающие на то, что Бог Крови вполне победим. Во-первых, Джашин по некоторым неизвестным причинам не занимал тело Хидана на постоянной основе. Это означало, что его влияние на него ограниченно чем-то. Наруто считал, что все дело в сосуде. Да, как ниндзя, Мацураши был силен, но до планки S-ранга он точно не дотягивал. Лишь из-за бессмертия его с большой натяжкой сделали ниндзя-отступником высшего ранга. Так вот, пепельноволосый предполагал, что Джашину приходится тратить немалые силы, чтобы его последователь мог банально выдержать его присутствие в теле. Вероятнее всего, Бог Крови готовил тело фанатика к тому, чтобы вернуться к жизни, но на это нужно было время и ресурсы. Последнее Джашин, как понял Наруто, брал из жертв, что приносил ему Хидан почти каждый день. В целом, сам пепельноволосый находился в похожий ситуации. Только вместо кровожадного Бога у него внутри сидела тварь похуже — Даркин. Благо последний не мог влиять на действия парня из-за наличия особой печати Мито, но Наруто был уверен — не будь этой печати, Рааст все силы бросил бы на то, чтобы поглотить не только его тело, но и душу. Во-вторых, раз Джашин сейчас находился в таком плачевном положении — ему приходилось делить тело с каким-то там смертным — это значит, что он потерял большую часть своих сил из-за поражения, следствием которого стало разрушение его прошлого сосуда. Вряд ли с того поражения прошло очень много времени, ведь скорость подстройки тела под новые возможности была просто удивительной. По крайней мере, Наруто чувствовал, как он с каждым новым столкновением растет над собой, так что логично было предположить, что Хидан также становится сильнее с каждым новым сражением. Конечно, Бог и Даркин — это разные существа, однако для парня обе эти твари относились к чему-то потустороннему. — Так нахера нам в Коноху? — вопросил фанатик с недовольством в голосе. Они уже несколько дней двигались по стране Огня. Пепельноволосый делал все возможное, чтобы не привлекать лишнего внимания к себе. Будь он один — никаких проблем не было бы. Да даже Хината никак не напрягала его в этом плане, а вот Хидан… Верующий практически в каждой деревушке, встречающейся на пути, выказывал желание устроить бойню, однако Наруто ограничивал Мацураши в пролитии крови, ведь это очевидно бы привлекло немало внимание к их группе. —Надо кое-кого вытащить из деревни. — уклончиво отозвался пепельноволосый, не желая раскрывать имен людей, за которыми он возвращался в это злосчастное место, что выпило немало его крови. — Да блять! Ты можешь перестать говорить этими ебанными загадками? Это ебать как раздражает! — с уст фанатика вырвался отборный понос нецензурной лексики, но ответа ему так и не последовало. Хината же поравнялась с парнем и, повернув голову, заговорила. — А они последуют за тобой? — с капелькой сомнения уточнила Хьюга, которая начала догадываться, о каких личностях идет речь. В целом, догадаться до этого было несложно. В ближайшее окружение парня входило не так много людей. — Последуют, если захотят. Тащить за собой насильно кого-то я не буду. — высказался пепельноволосый, не отрывая взгляда от пути, однако уже через секунду он ощутил пронзительной взгляд белоглазой принцессы. — Захотят или будут вынуждены? — сделала маленькую помарку Хината, сузив глаза. На лице Наруто невольно появилась ухмылка, после чего он повернул голову к девушке, заглядывая в белые очи. — Я не принуждаю их, потому что наши цели схожи. Ты же отличаешься от нас. — пусть на устах парня и была едва-заметная улыбка, однако голос был пропитан холодом, а глаза не выражали никаких эмоций. — Ясно. — девушка прикусила язык, поняв намек без каких-либо дополнительных объяснений. Как-никак, её можно было назвать пленницей, которая, как ни странно, добровольно следует за своим похитителем. — О чем вы шушукаетесь там, голубки? Расскажите мне тоже! — Мацураши наконец-то пришел в себя, перестав материться от несправедливости бытия, и, нагнав парочку, высказал свое экспертное мнение по поводу отношений между Наруто и Хинатой. — Да ты задрал уже! — Хьюга не выдержала такого издевательства и вмазала ладонью по лицу фанатика, не забыв вложить туда немало чакры. Ниндзя-отступник пронесся подобно метеору до земли и с громким хрустом, поднявшем кучу пыли, создал своей тушкой кратер. — Ладно, давайте остановимся. — поняв, что в этот раз Хидану знатно досталось, пепельноволосый решил совершить остановку. Как-никак, они двигались уже более шести часов без отдыха. Пусть он практически и не устал, однако этого нельзя было сказать о Хинате. Конечно, белоглазая открыта не говорила об этом, однако открытое проявление агрессии показывало её настроение и состояние лучше всяких слов.