Ангел Смерти

- Лучшее применение, которое я могу придумать сейчас этим несчастным душам, дабы они не отягощали нас своей слабостью - это позволить им погибнуть с честью — вынес свой вердикт сержант. Лицо астартес было скрыто за шлемом, но в его голосе была слышна непреклонность. Мой запрос о помиловании освобожденных из концлагеря был отклонён. Это было ожидаемо, хотя и огорчало меня. Я надеялся на то, что своих всё таки не бросят. Я даже не мог винить сержанта или комиссара за их антигуманистическую позицию. Наплевательское отношение Империума к человеческим жертвам - это издержки постоянного давления со стороны бесчисленных внешних и внутренних врагов, не гнушающихся никакими методами в своей борьбе против оплота человечества. Человек погруженный в заботы выживания (буквального выживания, когда ты не знаешь, наступит ли завтра, будет ли атакованный еретиками/ксеносами мир жить или подвергнется добиванию Экстерминатусом), в целом не слишком расположен к эмпатии. Потому что все жизненные силы человека уходят на выживание. И это в оптимистичном случае. Чаще всего, в новой для меня реальности речь идёт даже не о выживании, а о способе найти как можно более достойную и славную смерть. Для того, чтобы восстановить освобожденных из концлагеря людей до боеспособного состояния, нам понадобится время и рационы питания для ослабленных желудков. Которых у нас нет. Сержант Гавдос может и был бы рад сохранить им жизни, но не в ущерб выполнению нашей основной задачи. Он не был жесток или слишком суров, как братья из других орденов космодесанта - воспоминания Гратуса хлынули на моё сознание, подкидывая разные эпизоды из жизни во время их бессрочной боевой службы. Если позволяли обстоятельства, то Андроник не жалел ни себя, ни братьев по ордену, спасая граждан Империума - за его плечами опыт спасения ценных заложников, вызволение из плена тёмных эльдар, эвакуация миллионов гражданских лиц из зон боевых действий... Я мог бы перечислять его заслуги часами, но правда в том, что сегодня был не самый удачный день для освобождения истощённых голодом и жаждой людей из концлагеря. - Тогда позвольте мне вести их в последний бой, сержант. От моих слов, он дёрнулся как от удара. - Отставить, брат. Полностью исключено - я запрещаю тебе умирать от рук здешней еретичной швали. Ты не встретишь свою смерть в компании трусов, прозябавших в плену, вместо того, чтобы искупить вину в битве — он говорил через внутренний вокс-канал ордена и его голос, не искаженный внешней статикой, сквозил недовольством и раздражением. Я отступать не собирался. - В моём предложении есть зерно рациональности, сержант. Мы же охотимся за колдуном? Этот выродок, якшающийся с нечистой силой прячется от нашего праведного гнева, но своим присутствием с этими людьми, я могу выманить его из той норы, в которую он зарылся — переведя дух, я продолжил говорить, видя как сержант колеблется - Какими бы ни были его планы, но для его богохульных целей нужны жертвы. Мы видели жертвенный алтарь в этом загоне для пленных, он определенно должен вернутся за своим "скотом". Я же буду для него наиболее желанной добычей, как только он клюнет на наживку, мы захлопнем ловушку. Андроник включился в разговор по настоящему, корректируя мой план и дополняя его своими деталями. - Хорошо, но моё условие остаётся прежним: тебе запрещено умирать в этом бою. Если перед тобой встанет выбор - убить колдуна или остаться в живых, то без раздумий выбирай второе. Мой приказ ясен? - Так точно, брат-сержант. - Хорошо, приступай к исполнению. На этом, мы закончили наш разговор.

***

Утро следующего дня было таким, к какому я привык ещё в прошлом мире - ясное, без единого облачка небо, поднимающиеся клубы пара от холодной земли, красно-желтые лучи местного светила поднимались из-за горизонта. Народ вокруг меня мельтешил, занимая оборону. Для меня было очевидным то, насколько они неестественно взвинчены. Как только сержант Гавдос представил мой план комиссару, было санкционировано разрешение на выдачу энергетических таблеток из запасов солдат СПО. Крайне опасные и вредные для организма, но с одним хорошим свойством - они могут поставить на ноги истощённый организм в рекордные сроки и продержать в таком состоянии целые сутки, прежде чем придёт откат. Главное словосочетание - поставить на ноги, а не излечить. После употребления этих таблеток, учитывая состояние их организмов - они могут смело прощаться со своим здоровьем, так как последние их крохи будут выжаты этим "допингом". Самое то для тех, кто не собирается жить. Я ожидал хоть какого-то сопротивления от людей, когда сержант сообщил им новую миссию - но люди восприняли эту новость крайне положительно. Настолько, что даже сейчас с их лиц не сходили блаженные улыбки, шутки, взаимные подбадривания, кто-то даже пел и танцевал, радуясь тому, что их скоро убьют в бою. Место для заманивания колдуна было решено занять на высоте, где раньше была тюрьма - мощный комплекс зданий, похожий на бастионную крепость 19 века. На то, чтобы перебраться туда, нам потребовалось полчаса езды в колонне бронетехники, которую удалось собрать из спрятанных резервных ангаров долговременного хранения. Сержант Гавдос и собранные им лоялисты зря время не теряли, загребая любое плохо лежащее добро, которое ещё можно использовать. После того, как все необходимые приготовления были сделаны, комиссар Белфорт и сержант Гавдос покинули расположение моих товарищей-смертников, ожидая моего сигнала. Как только я сообщу им о том, что колдун прибыл лично - они постараются вернутся так быстро, как только смогут. А пока, нужно было убедить врагов в том, что мы - достаточно лёгкая добыча, чтобы колдун постарался взять меня живым для жертвоприношения. - Г-господин — отозвался сбоку от меня неуверенный голос. Это был парнишка, который на глазок выглядел от силы на 13 лет, а скорее всего был ещё младше. Худой, настолько что сквозь его тонкую кожу жгутами вились светло-голубые вены, набухшие от воздействия энергетических таблеток. Накинутая на его тело камуфляжная форма и разгрузочный жилет висели, словно тряпка на швабре. Пистолет-пулемет в его руках стоял на предохранителе, палец расположен снаружи от спусковой скобы. Это хорошо - парня успели научить безопасному обращению с оружием. - Я слушаю. - Для чего вы здесь? - Чтобы принести смерть врагам Императора. - Неправда. Я слышал, как вы говорили с комиссаром. Почему вы здесь? Разве не легче подождать, пока мы сделаем, то что от нас нужно? Я посмотрел ему в глаза. Он не отводил взгляд, его дыхание даже не сбилось, оставаясь ровным и спокойным. - Не задавай лишних вопросов. Не твоего ума дело, что я тут забыл. - Мне всё равно, господин. Я умру сегодня, и прежде чем искуплю вину перед Императором за свою трусость, я бы хотел знать, зачем вы здесь. Что ж, он заслуживал ответа на свой вопрос. Да и в этом не было большого секрета. - Я взял на себя ответственность, когда принял решение освободить вас из плена еретиков. Когда мне было отказано сохранить вам жизни, то я сделал то, что обязан каждый. Если вам суждено умереть, то я не стану отворачиваться и делать вид, что меня здесь не было. Я провожу вас в последний путь и дам забрать с собой как можно больше врагов на тот свет. Тебя удовлетворит такой ответ? Паренёк счастливо улыбнулся и кивнул. Говорить он не мог - его трясло от плача. Услышавшие наш разговор люди тут же стали благодарить меня и молится наперебой. Я сразу пресёк их болтовню - не только из-за желания восстановить дисциплину перед боем, но из-за чувства неловкости перед людьми, которых я хотел спасти. - Всем заткнутся и занять позиции. Согласно разведданным, они должны с минуты на минуту начать артподготовку! — услышав мой командный рёв, народ тут же рассосался, прячась по укрытиям. Враг себя ждать не заставил. Сначала я услышал далёкие хлопки выстрелов - затем знакомый шорох и нарастающий, свистящий гул. Мины. Кто-то облегченно выдохнул, когда одна из них приземлилась и не взорвалась. За ней последовали вторая и третья - которые тоже не спешили детонировать. Зато все они щедро чадили цветным дымом. Это были пристрелочные. Когда полетели боевые заряды, даже я стал чувствовать себя менее уверенно. Грохот поднялся такой, что сработала звукоизоляция шлема силовой брони - но даже несмотря на такие меры, я чувствовал, как по моему телу прокатывалась взрывная волна от рвущихся вблизи мин. Постройки, скроенные из железобетона, камня и кирпича, просто разнесло по ветру - поднялась непроглядная туча пыли, каменные и бетонные крошки разлетались от взрывов с такой скоростью, что я увидел, как четверо мужчин превратились в решето от пролетевших сквозь них обломков. Обстрел не прекращался. Предательское отродье не жалело минных выстрелов. Я всё ждал в вырытом мной окопе, когда я высунувшись из ямы, заприметил, как в нашу сторону поднимаются вверх по склону какие-то уроды - не в моральном смысле, а в физическом. У всех них виднелись какие-то явно ненормальные мутации. Кто-то щёлкал клешнями вместо рук, у кого-то из спины торчали извивающиеся щупальца, в ком-то из них было невозможно узнать людей - уродство достигло таких граней, из-за которых они потеряли гуманоидную форму, превратившись в звероподобных абоминаций. Кем бы они ни были, но эти существа явно не дорожили своими жизнями и здоровьем - обстрел всё ещё продолжался и вокруг меня без остановки рвались мины, а они с гиканьем пёрли вперёд, будто впереди уже всё зачищено. Я ожидал, что они остановятся хотя бы на полсекунды, когда ступят на расстеленное нами минное поле, но ничего подобного: первому подорвавшемуся на мине оторвало ногу, а он с фанатичным рвением продолжил ползти вперёд. Остальные никак на это не среагировали, подрываясь один за другим. Минное поле взрывалось всполохами огня, вздымая комья земли, образуя ямы и воронки, куда падали убитые и покалеченные мутанты, но орава пёрла вперёд с маниакальной настойчивостью. Я поднял пулемет на сошки, готовясь открыть огонь, как кто-то из наших таких вынырнул из укрытия, заметив врага. Крупнокалиберные пулеметы и автоматические гранатомёты изрыгнули на них такой шквальный огонь, что на мгновение - я потерял из виду толпу уродцев, испарившихся в поднятой пыли, кровавой взвеси и трассерах пуль. - Прекратить огонь! Дайте стволам отдохнуть, а не то перегреете их раньше времени! — крикнул я в вокс-рацию, которую я держал в левой руке. Обстрел с нашей стороны прекратился. Клубы пыли и дыма улеглись, давая лицезреть результат. Потерявшие человеческий облик чудовища устлали своими телами (или тем, что от них осталось) всё обозримое нами пространство, где они наступали. От удивления, люди даже высунули головы, пытаясь рассмотреть их поподробнее, кто-то начал ликующе орать и прыгать. - Хвала Императору! Мы победили! — воскликнул молодой паренек, срывая с себя каску. - А ну позакрывали рты, всем спрятаться обратно в укрытия. Они ещё даже не начинали! — осадил я их. Враг продолжил напор, увеличив калибр орудий. Видимо то, что по нам сначала отработали миномётами - следствие того, что они наиболее лёгкие и доступно транспортируемые, в отличие от настоящей артиллерии. Разницу было понять несложно - пушки, в отличие от миномётов ухали конкретно и далёкая канонада артиллерийской батареи, разносившаяся по округе громогласным эхом, обещала нам весьма и весьма неспокойный отдых. Трудно что-то анализировать и прогнозировать, когда вокруг творится форменный ад. Долбили конкретно: на моих глазах, бывшая сторожевая вышка тюрьмы, чудом выстоявшая под миномётным обстрелом, разлетелась на кусочки, когда в неё одновременно угодила тройка снарядов. Звукоизоляция шлема гасила весь шум снаружи, но земля тряслась подо мной с такой силой, что даже с плотно закрытым ртом, мои челюсти лязгали зубами от тряски. Воистину - артиллерия, это бог войны. Мне ничего не оставалось, кроме как лежать в окопе и ждать. Неладное я почувствовал, когда мою немаленькую тушку, закованную в силовую броню, начало подбрасывать в воздух при каждом взрыве. Всему приходит конец, и этот обстрел спустя минуты прекратился - видимо для того, чтобы не разорвать стволы перегревом. А может у них снаряды кончились - стреляли так люто, что мне подумалось, как бы холм под нами на обвалился от такого дела. Посмотрев на свою руку, я таки допетрил в чём дело - керамит начал слегка подтекать. Окунув ладонь в ближайшую лужу, вода зашипела и пыхнула горячим паром. Нас обстреляли термобарическими боеприпасами. Двухсотых было очень много. Не помогли даже подвалы и бомбоубежища - снаряды перед детонацией взрывались с задержкой, зарываясь глубоко под землю, перед тем как рвануть. Бывшую тюрьму, наспех приготовленную к обороне было не узнать. Вся земля была перепахана взрывами, ни одно здание не уцелело - какие-то были снесены до фундамента, некоторые разнесло даже вглубь, образуя кратеры. Лунный пейзаж. - Есть кто живой? Кто в состоянии вести огонь, немедля отозваться и занять позиции! — крикнул я в вокс. Отозвавшиеся везунчики заняли позиции за станками автоматических гранатомётов и пулемётов, готовясь встречать гостей. А те прямо таки спешили. В этот раз, это была смешанная группа - подавляющую её часть составляли такие же монстры, как во время первой атаки, но за их спинами шли оборванцы, вооруженные стрелковым оружием. - Ждём до моего сигнала! Пока я не разрешу, огонь не открывать! — приказал я. Тем, у кого не было вокса повторили приказ уже их товарищи - кому-то донесли вербально, а многим пришлось изъяснятся выученными жестами. Очень много было оглохших и контуженных. Я наблюдал, как мужик сидевший за пулеметом не мог остановить тряску - его руки неконтролируемо теребило тремором. - Соберись! Когда сюда прибегут еретики, также будешь перед ними трястись!? — пытался привести его в чувство сотоварищ. Пулеметчик захлопал глазами, будто не понимая вопроса. - Н-не м-мог-гу-гу! Р-рук-ки, н-не-не-не... — он вдруг начал заикаться, трясясь на месте - Не слуш-слуш-аются! Убедившись, что он действительно недееспособен, мужичка аккуратно взяли под локотки и оттащили от пулеметного гнезда - его неконтролируемо трясло. Такая судьба постигла многих. Когда толпа добралась до ограждения из колючей проволоки, я наконец дал отмашку. - Открыть огонь! За Императора! — мой крик потонул в открывшемся огненном шторме. Мутантов, бежавших впереди всех буквально "сбрило" свинцовой волной - руки и ноги разлетались в разные стороны, ошмётки их тел стихийно образовывали целые дюны и барханы из двухсотых останков. Ничуть не смущаясь под таким огневым заслоном, фанатики буквально переступали через трупы своих товарищей, пытаясь добраться до нас. Нам ответили встречным огнём - еретики, вооруженные огнестрелом прятались за спинами чудовищ, работая по нашим огневым точкам. Их трескотня винтовочным калибром никого не впечатлила - на фоне того, что мы недавно пережили, это было пустяком. Я схватился за пулемёт, видя как мутанты таки приблизились к растянутой колючей проволоке. - Ёб! Ещё не остыло? — я мигом оторвал пальцы от рукоятки, заметив неладное. Раскалившийся керамит едва не расплавил оббитую пластиком рукоять. Найдя мокрый кусок ткани, я по быстрому обмотал им ладонь и прислонился обратно к оружию. Теперь можно и повоевать. Когда в перекрестье оптики, попалось очередное распухшее тело, я зажал спуск, наблюдая за тем, как горящие трассеры в один миг растерзали дюжину вопящих и хнычущих уродцев. В десятке метров от меня упала мина, взорвавшись такой яркой вспышкой, что авточувства шлема затемнили изображение на визоре. Свистящие осколки со звоном отскочили от керамитовой брони, рикошетируя от меня в стороны. Слегка встряхнувшись от горсти земли, присыпавшей меня взрывной волной, я продолжил стрелять. Тянувшаяся за горизонт орава беснующихся имбецилов, убедила меня в том, что сегодняшний день будет продуктивным.