***
По прошествии недели, Гейл исследовал обстановку в дистрикте, и его представили городу как нового начальника миротворцев. Мэр поддержал его, произнес приятную речь и некоторые зрители, услышав знакомую фамилию, одобрительно зааплодировали. Дальше жизнь потекла размеренной рекой. Хотторн копался в бумажках, в обеденное время заглядывал в большую пекарню Мелларка, чтобы утолить голод, а после продолжал заниматься работой до поздней ночи. Прошло несколько недель прежде, чем этот мужчина стал видеть более четкую картину нового 12-го дистрикта. Как выяснилось, у семьи Мелларков более высокий статус, чем показалось сначала. Ни Китнисс, ни Пит, не занимали никакие важные должности в городе. Однако, они многое делали для людей и имели некоторый почет. Так, Пит, владевший двумя пекарнями, каждую неделю раздавал беднякам хлеб. Иногда в этой благотворительности участвовала Китнисс, которая готовила дома большие порции еды для нуждающихся. — К твоему мнению прислушиваются, — однажды говорит Гейл, сидя в гостях у Мелларков. — Ты не пробовал баллотироваться в мэры? Пит пожимает плечами. — А зачем? — почти наивно интересуется Пит, играя с дочкой на ковре. — Думаю, такая должность будет отнимать у меня слишком много времени. А я хочу чаще быть с Китнисс и Марго. Гейл недовольно поджал губы. Ему не понять ход размышлений пекаря. — Разве ты не чувствуешь, что нужен людям? — продолжает настаивать Хотторн. — Ты ведешь себя эгоистично. — Пусть так, — Пит не позволяет гостю воздействовать на его совесть. — Я действительно стал эгоистом. Мне нравится такая жизнь. — Вы говорите одинаково, — раздраженно бубнил Гейл, откидываясь на кресло. — Кто «вы»? — Ты и Китнисс. Заладили одно и тоже. Нравится такая жизнь… — по прошествии нескольких месяцев мужчины сблизились и стали общаться более открыто, поэтому такие слова вполне могли прозвучать в их диалоге. — Не спорю, вы хорошо устроились, но, разве вы не чувствуете ответственность, возложенную на вас? В конце концов, вы последние победители Голодных игр, ключевые участники революции. Раздавать еду бедным — вот тот путь, который вы выбрали? Вы способны на большее. У Пита даже злится на приятеля не было сил. А вот у Китнисс они были. Она влетела в комнату, услышав то, о чем в ней говорят и встала в позу. — Знаешь что меня бесит, Гейл? Ты понятия не имеешь о том, что сделал с нами Капитолий. Даже в самых жутких снах представить не сможешь. Ты видишь только картинку, которую они показали всей нации, но не задумываешься, что мы всего этого не хотели. Это Они сделали из меня сойку, воина, лицо революции. Я бы никогда сама такой путь не выбрала, — выпалив этот монолог, Китнисс вдохнула поглубже и продолжила. — Можно уповать на то, что я изменилась с возрастом и поэтому стала домашней девочкой, но вот тебе крест, — она рисует пальцем крестик на своей груди. — Я и в шестнадцать лет хотела простой спокойной жизни, только даже себе боялась признаться, думая, что это невозможно. На этом моменте она прервалась и отступила на шаг, потому что заметила, как от ее крика у маленькой Маргариты на глазах навернулись слезы. Она никогда не видела маму такой взвинченной. Пит оставляет эту парочку наедине, унося малышку на улицу. Там, в загоне, у них бегали курочки и наблюдение за ними, безусловно, должно ее занять. — По-твоему я совсем дурак? — обиженно говорит Гейл. Он встает напротив подруги и берет ее за плечи. — Я все понимаю и знаю, как тяжело вам с Питом пришлось. И не умоляю той жертвы, которую вы уже принесли. Просто… Я лучшего мнения о ваших способностях, вот и все. — Давай просто… забудем, — Китнисс печально склоняет голову. Она не хочет смотреть другу в лицо. — Словно сойки-пересмешницы никогда не было. И будем жить счастливо. Нельзя не отметить тот факт, что Гейл Хотторн заметно повзрослел. Когда-то давно он бы вспылил на подобное заявление Китнисс. Однажды так и было. Сейчас же он обнял хрупкую женщину и коротко кивнул. Ему хочется быть рядом с ней, даже если она сильно изменилась. Даже если она не та, кого он представлял в своих мыслях. Даже если она с другим и счастлива в полной мере.***
Когда наступила осень, Гейл все-таки добился от подруги вылазки в лес. Он пришел за ней пораньше, чтобы не упустить зарю и застал самую необыкновенную картину из тех, что мог себе нафантазировать. Китнисс и Пит сидели в гостиной. Камин тихо потрескивал, в комнате царил полумрак. Мужчина дремал, прикрывая глаза рукой, а его жена, сидящая рядом, кормила их дочь грудью. Заметив тихо подошедшего Хотторна в проеме двери, она неловко улыбнулась, прикрыла свое обнаженное тело пеленкой и махнула ему рукой, давая понять, что он может войти. — А почему вы здесь? — шепотом спросил Гейл, садясь напротив. Перед глазами все еще стояла картина, как маленький рот младенца захватывает горошинку соска своей матери и усиленно, а может даже чуточку агрессивно, начинает сосать. — Они оба проснулись, когда я собиралась, — также шепотом отвечает Китнисс. Она наклоняет голову и заглядывает под пеленку, проверяя, все ли у Маргариты идет хорошо. — Сейчас она поест, и они пойдут спать, а мы на охоту. Десять минут. В тишине было отчётливо слышно сладкое причмокивание ребенка и тихое дыхание Пита, который только дремал. Гейл почему-то снова ощутил двойственное чувство: радость за эту пару и жгучую зависть. Он завидовал Питу и его семейной идиллии с Китнисс. Тому, что сам мог обрести, если бы не уехал делать карьеру во второй дистрикт. — Наверное, — негромко говорит мужчина, когда они с Китнисс выходят на знакомую опушку. Мокрая от росы трава приятно холодит ноги. — У меня был шанс быть на месте Пита. Охотница косится на него, поправляя тетиву лука. — О чем ты? — Думаю, все могло быть иначе, если бы не игры, — поясняет Хотторн, тоже принимаясь проверять свое оружие. У него это был арбалет. — Ты бы стала моей женой, а не Пита. — Ну… — Китнисс уже не та смущающаяся от каждой своей мысли девчушка. Ей не сложно признаться в том, какие мысли посещали ее в подростковом возрасте. — До жатвы я думала, что нам надо пожениться. Ты хороший и сильный парень, мы отлично ладили. Ты мог бы позаботиться о нас. Не такого ответа Гейл ожидал. В нем ни капли романтики. — Но, оглядываясь назад и анализируя, — продолжает Китнисс. — Я понимаю, что уже тогда любила Пита. — Что? — Хотторн был сражен последней фразой спутницы словно молнией. — Я не могла понять этого, пока голова была забита выживанием моей семьи, — все выглядит так, будто Китнисс уже не раз размышляла на эту тему. — Но тогда я уже осторожно смотрела на него. А он на меня. Игры просто сфокусировали внимание. — Хочешь сказать, что выбрала бы меня только из практических соображений? — Гейл уже взрослый. Он повидал множество женщин, уже успел раз развестись, но эта Китнисс… Она научилась бить по сердцу значительно сильнее, чем раньше. — И да, и нет, — отвечает женщина. — Эта была бы другая история. Хорошо, что все случилось так, как случилось. — Безумие, — только и может сказать на это Гейл, осознав, что шансом тут и не пахло. Он никогда бы не смог дать ей ту семью, о которой она грезила, а он не почувствовал бы той любви, которую она научилась отдавать своему нынешнему мужу. Охота, несмотря на смятение в душе охотника, прошла удачно. Они подстрелили двух уток на реке и поймали в ловушку замешкавшегося кролика. Идя домой, уставшие, но довольные проделанной работой, они обсуждали, что сделают с дичью. — Может быть, сварить из нее суп для дня благотворительности? — рассуждает женщина. — А не жирно? Давай сами съедим, — говорит Гейл, вспоминая, как в начале лета Китнисс отнекивалась от охоты, потому что ей хватает еды. — Можно, — пожимает плечами Китнисс и тут же хитренько улыбается. — Только ощипывать и свежевать будешь ты. — Ладно…***
— Мне вот все интересно, — как уже повелось, все трое сидели в гостиной. — Тебе здесь не одиноко? Гейл посмотрел в потолок, будто пытаясь найти ответ на этот вопрос там, а потом опустил взгляд в стакан. — Немного одиноко, конечно, — наконец отвечает военный. — Я предлагал жене приехать летом, но ей не дали отпуск. Она делает карьеру, трудится как пчелка. К тому же она капитолийка. Ей бы здесь все казалось смурным. — Понятно, — с печалью произносит Китнисс. — Было бы здорово познакомиться с той, кто украл твое сердце. — Она и правда его украла. Даже не спросила. Раз — и я уже снова женат, — смеется брюнет, вспоминая хитрые карие глазки своей молодой жены. Он бы хотел, чтобы она хоть денек провела с ним в 12-м, посмотрела на место, где он рос, и познакомилась с людьми, которые сыграли в его жизни большую роль. — А что на счет детей? Гейл был не очень близок со своими сыновьями. Его первая жена, их мать, хоть и не настраивала детей против отца, но общение минимизировала. Она оправдывала это тем, что Гейлу будет просто некогда приглядывать за ними, а мужчина и не настаивал. — Думаю, такое возможно.***
Мальчики приехали в 12 дистрикт ко дню сбора урожая. Последние лет десять он празднуется с большим размахом, потому что местные стали активнее заниматься земледелием. — Будет скучно, — пессимистично заявляет старший, идя следом за отцом. Восьмилетний брат держал его за руку и осматривался по сторонам, показывая чуть большую заинтересованность. — Не говори ерунды, — просит Гейл, поворачивая к центральной площади. Тут во всю шла подготовка к фестивалю: вешали гирлянды из разноцветных листьев, ставили сцену и украшали ее тыквами. — Вам понравится. Они почти прошли центр, как вдруг на глаза младшенькому попалась яркая вывеска пекарни. Издав писк восторга, он разорвал контакт с братом и помчался к витрине. Там, конечно же, красовались самые нарядные торты и пирожные. — Пааа, — протянул он, оборачиваясь к Гейлу. В глазах откровенно читалось желание что-нибудь купить. — Давай зайдем. Мужчина сначала хотел отказать, но увидев через стекло удивленное лицо Пита Мелларка, не смог. Пришлось зайти. — Привет, — самым добродушным тоном произнес пекарь, когда двое детей, в сопровождении начальника миротворцев, проникли в его заведение. Он пожал каждому руку, а потом поднял глаза на Гейла. — Твои копии. И правда, мальчики были очень похожи на Гейла в детстве: темноволосые, от природы высокие, сероглазые и красивые. У них наверняка нет отбоя от девчонок. — Хотите что-нибудь? — обратился Пит к детям. — Да! — младший сразу же прилип к витрине с меренговыми рулетами. — Какой тебе нравится? Есть со смородиной, с малиной и с клубникой. — У него аллергия на клубнику, — подходя к сыну и приобнимая его за плечо, отвечает Гейл. — Ой, точно. Тогда с малиной, — мальчик был очень воодушевлен и лишь немного застенчив. — Пожалуйста. — А ты что будешь? — Хотторн обернулся на старшего, но тот лишь насупился и отвернулся к окну. — Пит, положи еще чизкейк. Говорят, что яблоко от яблоньки недалеко падает. И это, похоже правда, ведь стоило Китнисс появиться на горизонте, настроение старшего сына Гейла кардинально изменилось. Из вялого подростка он превратился в заинтересованного и активного собеседника. Особенно ему нравилось общаться с Китнисс. Он не спускал с нее взгляда весь вечер и даже сделал комплимент платью, в котором она пришла на праздник. Оно было желтым и напоминало то, в котором она была на награждении после 74-х Игр. — Вот так жен и уводят, — тихо посмеиваясь, сказал Пит. Он пил пунш и стоял в сторонке с Гейлом, пока Китнисс танцевала с детьми. Живая музыка и приятный голос исполнительницы так и подбивали пуститься в пляс, но мужчины стойко сдерживались. — А я и не знал, что он такой дамский угодник, — Хотторн был откровенно удивлен. Он привык, что старший сын ведет себя отстраненно, поэтому так странно видеть парня веселым и довольным. — Видимо, у нас на роду написано сходить с ума по Китнисс. Пит покосился на миротворца с подозрением. Он не сомневался в жене ни на грамм, но понятия не имел что творится в голове ее друга. — Она все еще не дает тебе покоя? Вопрос откровенный настолько, что Гейл подавился пуншем. — Я не буду удивлен, если ты ответишь положительно, — пожав плечами, Пит снова перевел взгляд на Китнисс. Она смеялась и, видно, была счастлива. От этого у мужчины в груди разливалось нежное и сладкое, как патока, тепло. — Когда мы с ней разговаривали, — решив не отвечать прямо, произнес Гейл. — Я понял, что на самом деле она никогда не давала мне шанса. — Все могло быть иначе… — Все было бы точно также, — прерывает Гейл Мелларка. — Однажды ты бы подошел к ней и она бы влюбилась без оглядки. Пит и в себе был уверен сверх меры, но слышать подобное от бывшего соперника все-таки приятно. — Пойдем, Пит, — румяная от танцев, Китнисс подбежала к мужу. Она взяла его за руку и потянула на площадку. — Но… Моя нога, — мужчина замялся, смущенный настойчивостью возлюбленной. — Надо разминаться, — она отобрала у него напиток, сунула стакан Гейлу и, взяв Пита за обе руки, потащила танцевать. У Мелларка не было шанса. Стоя в стороне и наблюдая за развеселой толпой, Хотторн невольно подумал о своей жене. Он скучал. Именно сейчас, невыносимо и до боли. Она, роскошная и изящная птичка Капитолия, вряд ли бы прониклась настроением, царившим сейчас в 12-м дистрикте, но попробовать бы стоило. Стройная, как молодая березка, она бы поразила всех, надев подобное желтое платье и точно затмила бы Китнисс. Да, она была бесспорно красивее Китнисс. Вряд ли Гейл вообще встречал девушку красивее своей жены.***
Днями напролет старший сын Гейла проводил время с Китнисс. Кажется, будто бы он потерял голову из-за этой женщины и готов был бросить все, чтобы остаться в 12-м, рядом с ней. Поначалу это веселило, но, когда Хотторн заметил ревностный взгляд подростка, обращенный к Питу, в сердце зашевелился неприятный червячок. — Не веди себя так, — идя домой, он решил поговорить с сыном. — А что не так? — конечно, парень все прекрасно понимал, но делал вид, что его папаша дурак. — Хватит приставать к Китнисс, — уже конкретнее говорит Гейл. — Она замужняя женщина, у нее своя семья. — А сам то, — фыркнул подросток и пнул камушек, попавший под ногу. Мужчина остановился и посмотрел на своего ребенка. — Что? — А что? — взбрыкнул парень. — Ты же сам от нее не отлипаешь. Не стыдно перед Грецией? Она в Капитолии, а ты здесь шашни с другой крутишь. У Гейла глаза на лоб полезли. Он и забыл, что подростки такие невыносимые. — Китнисс — моя подруга. И я ничего с ней не кручу, — Хотторн кое-как сдержался, чтобы не треснуть сыну. — Ага. Ври больше, — парень не унимался. — Я знаю что у тебя на уме. Хочешь увести ее у Пита. — А ты будто бы нет? Гейл сказал это и сразу же захотел треснуть и себе. По губам. — Хах. Так и знал, — мальчишка сразу же схватился за сказанное. — Без шансов. Она на тебя даже не смотрит. — Допустим, — мужчина решил все перевести в шутку. — А сам то? Мелковат ты для Китнисс. Напомню, ей 35. — Я ей нравлюсь, — юношеский максимализм на всю катушку. — Она любит Пита. — Разлюбит.***
Примерно через неделю, по неизвестным обстоятельствам, в дистрикт приехали старые знакомые. Хеймитч, которого Гейл наконец-то вспомнил, и Эффи, бывший эскорт Китнисс и Пита на Голодных Играх. Они поселились в своем доме, который поддерживали в порядке работники, пока сами они отсутствовали, а в гости к Мелларкам только наведывались. — Мы используем его как дачу, — поясняет потом Хеймитч. — Далековато от столицы, но в этом и прелесть. — Да, иногда надо выбираться и освежить голову, — добавляет Эффи, нянча на руках крошку Маргариту. — И наши детки здесь. Обстановка царила максимально семейная. Китнисс заботилась о том, чтобы всем было комфортно за ужином, мужчины обстоятельно общались, Эффи играла с малышкой, как родная тетушка, а дети Гейла были рады получить подарки из Капитолия, которых не ожидали, и занимались ими. Только самому Хотторну будто дали под дых. Он не знал, как уличить момент, чтобы сообщить свою новость. Ему дали повышение и уже через несколько дней он с сыновьями должен был отбыть в столицу. Проникшись этим местом, он понимал, что не готов уезжать. Кажется, у него еще есть возможность быть рядом с той, кого он любит. Да, она не дала ему шанса, но конечной точки нет и их история еще не закончена. Может быть, если он скажет что-то, сделает что-то, то она передумает. Размышления Гейла прерывает звон. Это Китнисс неловко постучала вилкой по бокалу, привлекая всеобщее внимание. — Я думала подождать, — начинает говорить она и Пит, будто поняв, о чем она хочет сказать, подходит к ней сзади и слегка приобнимает. Его ладонь ложится аккурат на ее живот, интимно и с такой осторожностью, что Гейл мгновенно понимает, что пара собирается сообщить. — Но раз мы все собрались, — Китнисс застенчиво смеется и накрывает руку мужа своей, а у Гейла от этого жеста начинается внутренняя истерика. — Я хочу сообщить радостную новость, — она поднимает глаза на Пита, будто ища у него дополнительной поддержки. Он одобрительно кивает и она продолжает на выдохе. — Я… Я снова беременна. Мелларк целует возлюбленную в губы, Эффи ахает, а Хеймитч начинает в шутку требовать выпивку. Гейл с минуту сидит в ступоре, сдерживая гнев и обиду. Он не закрыл свой гештальт, а новость этих двоих окончательно подтверждает страшную мысль, что он никогда его не закроет. Эгоизм захлестывает мужчину жаркой волной, он краснеет от злости, но одновременно с этим осознает, что все чувства, вспыхнувшие к Китнисс, были неискренними. Не он не нужен ей, а она ему. Он всего лишь считал прошлое нелепой ошибкой и неосознанно надеялся, что что-то возможно исправить. Шумно поставив свой стакан на стол, мужчина встал и, подойдя к Мелларкам, порывисто обнял обоих. В этот же момент его старший сын вскочил с места и выбежал на улицу, хлопнув входной дверью. — Ребята, — выдыхает Гейл. — Я очень рад за вас. — Спасибо, — Пит похлопывает приятеля по плечу и это правда чуть облегчает страдания. — Жаль, что мне надо уезжать, — не разрывая объятий, наконец произносит мужчина. Это приносит почти что полное облегчение.***
Китнисс с мужем пришла провожать семейство Хотторн. Гейл выглядел устало, но счастливо. Он, кажется, пережил свою любовь к ней. Чего не сказать про его старшего отпрыска. Он сухо попрощался со своей неразделенной любовью и быстро сбежал в вагон. — Он справится, — проводив сына взглядом, с улыбкой сказал Хотторн. — Надеюсь, — сложив руки на груди, бубнит Китнисс. — Это тяжело признать, но всему приходит конец, — говорит Гейл, встретившись взглядом с голубыми глазами Пита. Они стали понимать друг друга без слов и это, похоже, действительно дружба. — До отправления 5 минут, — проводница, вышедшая на перрон, окинула военного неодобрительным. — Прощайтесь. Гейл хмыкнул, посмотрев на эту властную женщину, а после вернул внимание друзьям. Пит протянул руку для рукопожатия, но вспомнив, как это было первый раз, Хотторн раскрыл объятия. Мелларк пожал плечами и сгреб друга в охапку. — Я очень вам благодарен. — А мы тебе. Было весело, — произносит Пит с теплом в голосе. Потом наступает черед Китнисс. Ее мужчина тоже обхватывает руками. — Знаешь, Кискисс, — услышав это, она сразу забрыкалась. — Сначала я подумал, что снова влюбился в тебя. Но сейчас я понимаю, что я влюбился в твоего мужа. Если вы когда-нибудь расстанетесь, я заберу его в Капитолий. Так и знай. Китнисс так расхохоталась, что ее голос переливами разлетелся по всему вокзалу. А потом Гейл уехал. Колесо жизни ни на минуту не останавливает ход. Продолжайте жить, совершать ошибки, падать и, обязательно вставать. Никогда не думайте, что все сломано безвозвратно, все пройдет, а раны затянутся. Каждый шрам — это ваш личный путь, особенный опыт и прекрасная возможность взглянуть на жизнь по новой. Счастье — дело наживное, главное осознать, что оно с нами всегда, даже в те самые, темные дни.