***
— Эй, Ригель! — чё это он счастливый такой? Аж сияет весь с утра пораньше. — М? — мы только прибыли, а нас уже успели отчитать и чуть ли не ногами, с криками и воплем выгнать из кабинета главкома. Люблю с первых слов производить на будущее начальство неизгладимое впечатление. — Будешь капитаном! Чё? Он издевается? Как будто я позволю этому хрычу свалить на себя хоть что-то из его обязанностей. Рано ему ещё на пенсию. Размечтался! — Старик, ты дурак? — невпечатлённая, укоризненно посмотрела на него. — У меня нет ни знаний, ни друзей. Уважения уж тем более. Я и так в штабе только потому что ты, куда уж сильнее первое впечатление гробить… — Вот, это моя девочка! — с безумной улыбкой во всю ширину лица и блестящими глазами старик схватил меня за воротник и потащил… куда-то.***
«Куда-то» оказалось бухгалтерией, приёмной комиссией, местным военкомом или чем-то в этом роде. Где-то в процессе адского официального бумагомарания из-за эксцентричности Гарпа и нежелания бедных, неподготовленных к общению с живыми людьми клерков, была упущена моя фамилия. Я, честно говоря, особо не вникала во всё это «находиться с Гарпом в одном помещении дольше, чем это абсолютно необходимо, вредно для вишего душевного здоровья» движение… С другой стороны, благодаря их некомпетентности, теперь никто не прицепится ко мне с подарочками, расчитывая через меня додружиться до старикана. После импровизированного семейного обеда в столовой, откуда деда буквально выгнали пышные тётушки в колпаках и с половниками, ругаясь и причитая на смеющегося Гарпа, мол, тот еду у растущего организма отбивает, он сгрузил меня перед кадетскими общежитиями и ушёл, бодреннько помахав на прощание ручкой. На то, чтобы разобраться во всех, имеющихся у меня на руках документах ушло ещё около получаса. Думала, после нашей глухомани, соскучусь по буквам. Не тут-то было — разочаровалась, стоило только взглянуть на душный официально-деловой стиль, где каждое слово заставляло тебя всё больше поверить в то, что ты только что подписался на что-то очень и очень сомнительное. Потом началось долгое и увлекательное путешествие с препятствиями в виде солдат…— Кто пустил ребёнка в казармы?!
…уборщиков…— Шляются они тут, видишь ли, и чего на месте не сидится, а?
…вахтёрши и случайных общажников.— Ну-ка беги домой, брысь отсюда! А вы чего стоите? Пропуска ваши где?!
Где-то по пути успела отхватить талончики на получение новой формы и казёного постельного белья, справку-посыл на обязательный медосмотр, бумажку о кадетской стипендии и прочую ерунду. В поисках своей комнаты успела обойти чуть ли не весь корпус. Наконец, нашла. Ещё раз вдохнула неповторимый запах застойной общажной прелости в воздухе и открыла дверь ногой, так как руки были заняты. Комната оказалась… маленькая, но во все стороны больше нашего домика на дереве. Обставлена была тоже негусто: две скрипучие двухьярусные кровати с тонкими матрасами, широкий подоконник, полочки и четыре тумбочки. Приятно удивила отдельная ванная комната. От вида этого начищенного до блеска фаянса, труб и кафеля чуда инженерной мысли захотелось пустить слезу. Вот что с людьми делает цивилизация… Пока ходила туда-сюда, пытаясь получить все возможные припасы в первый же вечер (спасибо, Гарп, с собой у меня буквально только то, что на мне во время отъезда было) в комнату въехали остальные три общежительницы. Девушки были явно старше, знакомы много лет и… уже с первой минуты совместного проживания просто разочаровывали. Заявились в общежитие с огромными чемоданами вещей, которые попросту некуда было деть, тут же всё разбросали по кроватям и ушли. Через какое-то время вернулись, ходили из угла в угол, жаловались на качество всего вокруг, размахивали своими тоненькими руками без тени загара, недовольные отсутствием закусок в кадетской столовке. Видимо, не повезло мне застрять с проплаченными блатными дурочками. Чтобы не пересекаться с ними больше, чем это абсолютно необходимо, оперативненько смоталась исследовать окресности без мешающегося багажа. Поздно вечером все улеглись спать. Соседки долго болтали, выражали недовольство мягкостью постельного белья, свежестью простыней и комковатостью подушек. А я, после того, как эти трое, наконец, заснули, ещё долго смотрела в потолок, отвыкшая от того, что матрасы по задумке вообще-то мягкие, что одеяла должны быть тёплые, что подушка — не результат победы в честном поединке и что спальное место рассчитано строго на одного человека. Здесь слишком мягко, слишком удобно, слишком холодно, неуютно. Без моих идиотов под боком даже самое тёплое одеято как-то не греет.***
До официального начала наших занятий — тренировок? термины сложные — осталось всего несколько дней, пока офисники разбираются со всеми бумажками и распределяют новобранцев по учебным группам — отрядам? — и заняться было абсолютно нечем, кроме как бегать по назначениям, проходить сто тридцать пять медосмотров и ругаться с портными, что форма не сидит. Впрочем, последним я не занималась, просто выколупала в поясе дополнительные дыры и разодрала свою старую рубашку на онучи, чтоб сапоги так сильно не слетали. Почему-то, видимо от скуки ожидания начала учёбы, соседки единогласно решили развлекать себя попытками развести меня на крик. Ерунда какая-то. Они ж в армии служить собрались, как сил только хватает? Ну да ладно, посмотрим на них в конце месяца.***
В один прекрасный солнечный день нас — кадетов-курсантов то есть — просто выгнали из общежитий на плац и зачитали списки. Оказалось, кто-то вписал меня в группу переводников, по-простому — продвинутый класс, экспресс курсы. Зачем мне это? Кто б знал этих начальников, им, наверное, виднее. Хотя терзают меня смутные сомнения…***
Во имя морского дьявола, почему эти женщины такие странные? Ладно, не женщины, а девушки, которые соседки мои. И не странные, а… неподготовленные что-ли? То есть, помимо очевидного — как это объяснить-то? — ну вот кто будет, собираясь служить во флоте, отращивать такие длиннющие ногти? Даже я не настолько отбитая, чтобы своё игральное кольцо оставить — сняла и на шнурок перевесила. Вместе с тем, которым я с Сабо обменялась. Оно уже давно маленькое стало, только на мизинец налазит. И всё-таки, общепринятые стандарты красоты просто странные. Я могу понять цель, могу понять функционал, но… Да и чёрт с ними. Эти веселья продлятся у них до первого обломанного или выдранного с мясом ногтя. Жду не дождусь возможности посмотреть на лица инструкторов, когда они попытаются разобраться в снастях с такими-то когтищами.***
Кажется, в своих восторженных лекциях об обязательном вступлении в Дозор старик забыл упомянуть о том, что среди новобранцев здесь существует какая-то полунегласная иерархия… Объясню: большинство кадетов в штабе либо выходцы из семей дозорных, либо рекомендованные за какие-то личные заслуги кадеты с любого другого острова. Причём, первые по разным дурацким причинам считают вторых необразованными деревенщинами и дикарями, вторые же полуобоснованно их за это и за то, что тем не пришлось так усердно работать, чтоб в штаб попасть, презирают. И все эти люди находятся в возрастном диапазоне приблизительно от восемнадцати до двадцати семи плюс лет. Кроме меня. И у обмазывающихся связями, и у обливающихся потом кадетов закономерно возникает вопрос: «А какого, собственно говоря, ×ера?» Никаких, стоящих упоминания то есть, проблем мне это не приносит, но осадочек есть.***
Мальчишка (или девчонка? кто их, малолеток, разберёт) торчал в толпе новобранцев, как большой палец ноги. Или маленький. Тут как посмотреть. — Эй, мелочь! — Сван — кадет! он теперь самый настоящий кадет! — позвал просто из любопытства. Ребёнок совершенно равнодушно повернулся в его сторону. — Чё? Сван моргнул. — Ты как сюда пробрался? — спросил он, предполагая, что это кто-то из младших братьев местных семей так рвался служить, что проник на учебный плац. Не может же быть, чтобы кто-то без связей попал в штаб в таком молодом возрасте — сам Сван из семьи дозорных, он здесь родился и вырос, конечно его определили бы проходить обучение здесь, но… — По блату, — неприличнно откровенно ковыряясь в ухе, подросток посмотрел на него так, будто говоря: «очевидно, идиот». Ха. Это было довольно честно.***
В программе подготовки будущего поколения дозоров оказалось много чего интересного. Кроме теории. Теория здесь, по большей части, пропагандистская мерзость. Но вот практика? Каждый, независимо от статуса, звания и происхождения, должен был сдать ежегодный зачёт на умение пользоваться винтовкой или мушкетом и саблей или кортиком. О том как именно эти зачёты сдавали некоторые лица, конечно,— Тыкать себе в глаз будешь! Тут дело тонкое, надо нажать ведь правильно, а то глядишь, и нет у тебя пациента больше…
…были подробно описаны. Надо сказать, знания эти мне очень даже пригодились. Буквально на следующий день удалось сломать одному зазнавшемуся болвану нос, обезвредив перед этим обе его руки. До вечера ходил с двума парализованными макаронинами из плечей. Выговор того стоил. Пришла потом с бабулькой об этом поговорить, а она уже и чаёк заварила и гематоген распечатала… Надо же, приручилась.***
На этом тренировки мои не закончились. Особенно весело стало, когда дед из очередной своей командировки вернулся и ка-а-ак нагрянул… Тех, кто «такой чести» смел завидовать, хотелось только пожалеть, потому что обучение обучением, а получать звиздюлей от Гарпа никто не хочет, пускай они в учебных целях, с любовью и профилактические. В общем, сгрёб меня дед в охапку и утащил на свой собственный тренировочный полигон, чтоб ему эти, как их там, а! «Законы о жестоком обращении с детьми и кадетами» не мешали. И зачем, спрашивается, Дозору собственные верфи, если все их корабли или тонут в море, или превращаются… В это. — Старик, я ж не чудовище, — прийдя сюда впервые я с круглыми глазами огляделась вокруг. — Так казёный транспорт кошмарить… Гарп только рассмеялся и отправил меня в качестве разминки бегать кругами.***
Итак, мои сожительницы придумали что-то новенькое: натащили ко мне всякого мусора прямо перед проверкой комнат и наблюдают за реакцией. Точнее, зашкерились где-то и обсуждают мою возможную реакцию, надеются потом наблюдать выговор или чего повеселее. Чтож. Необходимость следить за тем, чтобы твой брат-идиот не брал в рот всё, что не приколочено, как ничто другое учит скорости. Выхожу с мусорным мешком прямо в дежурного по этажу. Он бровью спрашивает, что, чёрт возьми, я здесь делаю. В ответ трясу мешком с мусором, словно это только что убитый мной гусь. Или утка. Или любая другая дичь. Не суть важно. — Мусор выношу. Как будто он не видит. — Ты знаешь, сколько девочки, прошу прощения за мой благородный, жрут? По глазам вижу, что нет. — Это в столовой, при вас, они такие нежные. Питаются воздухом и запивают родниковой водичкой. А сиськи у них, как думаешь, откуда? — и мешком потрясла для пущей убедительности. Правда вообще-то, я даже не преувеличиваю. Солдат с кислой миной понимающе покивал и отгородил мне проход. Удачи ему там с особенно отчаянными девочками.***
Посветив своей физиономией рядом с Гарпом, точнее, поотлетав от его ударов во все концы Маринфорда, можно было уже не беспокоиться о каких-то нормах. Всегда можно скинуть всё на старика и то, что это он мне мозгов поотшиб своим нетрадиционными методами обучения. Хотя может так всё и было..? Зато приземляться правильно научилась из всех положений. Чудо просто, что хаки вооружения и желание жить с людьми делает — могу хоть из кабинета главкома с разбега вылететь, и ничего! Проверено! Небесная походка мне, конечно, не светит, но быть десантником без парашюта из старого анекдота? Это запросто.***
Единственный плюс строительных свалок — гарантия интересного оружия. У нас тут подсобка какая-то сгорела, вторую неделю отстраивать готовятся. Догадались огородить, но мне-то что? Стены Гоа не остановили — так и эти слабенькие барикады не проблема. Как появится возможность, надо будет заказать себе трубку из кайросеки… Это ж по-любому нужно ещё какие-то формы заполнять, с идиотами-оружейниками уточнять всё и сраться, потому что никто из них не ценит потенциал оружия с нетипичным центром тяжести… Придурки.— Нет, что-то-там-адмирал, этот кусок трубы — санкцианированное оружие, он не был украден со складов. Честно.
Где-то в Маринфорде сейчас, глядя на меня, плачет один сантехник. Или не один.***
С тех пор, как я вспомнила о существовании в этом замечательном мире рас, отличных от человеческой, меня мучает один единственный вопрос: — Почему в морской пехоте нет солдат-рыболюдей? — я сижу на широкой оконной раме (без вопросов, во всём снова дед виноват) и смотрю прямо на многоуважаемого адмирала флота. — А? — Сенгоку и какой-то смутно канонный офицер (а может и не канонный, просто выглядит, как фрик — я предполагаю), оказавшийся в этот момент в кабинете, посмотрели на меня. — Почему в Дозоре не служат рыболюди? — я с будущим дурацким шрамом через всю бровь, как ни в чем не бывало, продолжаю сидеть на идеально белом подоконнике и безбожно пачкать его кровью, ожидая ответа. — Когда у тебя будет свой собственный отряд, вербуй туда хоть зайцев, хоть ангелов. А сейчас, — Сенгоку хлопнул по столу яростно и со вкусом, — вон! Заметьте, я за язык не тянула. И чё это он, интересно, с утра пораньше нервный такой? Ну да ладно… Решено! В моей команде обязательно должен быть рыбочеллвек!***
Старик с маниакальным смехом гоняет подростка с завязанными глазами по стадиону… Да уж, не на такую тренировочную программу я рассчитывала. — НЕ ВИНОВАТА Я, ЧТО ТВОЯ ДУРАЦКАЯ «ХАКИ НАБЛЮДЕНИЯ» НЕ РАБОТАЕТ! Я НЕВНИМАТЕЛЬНАЯ! СМИРИСЬ И ПРОДОЛЖАЙ УЧИТЬ МЕНЯ ПРАВИЛЬНО БИТЬ!***
Низкорослый кадет с полигона уселся рядом с ним на ограждение. С закусками. Сван хотел было из вежливости отодвинуться, но она остановила его, протянув соблазнительно пахнущий хлебом и специями пакет. — Замечал, что имя вице-адмирала Гарпа очень удобное? — без лишних предисоовий начала она, всё ещё достаточно грубо не соблюдая банальные нормы приличия, вроде посмотреть в глаза тому, с кем разговариваешь? — Особенно когда его выкрикивают. Кадет рассеянно промычал что-то смутно согласное. Интересно, где она раздобыла эти — что это? печенье? сухари? — закуски. В последний раз, когда Сван проверял, меню их столовой не располагало чем-либо, кроме стандартных каши, пюре, котлет, супа, хлеба и чая. Для особых ценителей были сухпайки со вкусом картона в ассортименте… Но это не то. — Что это с тобой? — подумал Сван и тут же удивился тому, что спросил это вслух. Она просто пожала плечами, как будто не отдала ему только что бесплатно то, за что некоторые его соседи по казарме готовы были бить друг другу лица. Яростно и с предубеждением. Он бы знал — сам имел неосторожность мамины гостинцы принимать при сослуживцах. Девочка-кадет скатилась с ограждения на ноги и посмотрела в сторону главного здания. Тут Сван вспомнил вопрос, с которого начался их не совсем диалог. — Слушай: раз… Два… Три-— ГАРП!
— Э-это был Адмирал флота?! –от неожиданности он поперхнулся, свалился вперёд с забора и едва-едва не зарылся носом в бетон, но сумел удержать равновесие. Она пожала плечами, хлопнула его по спине (так хлопнула, что он чуть снова в бетон не улетел!) и засунула свою неравномерно загорелую руку в пачку, которую он каким-то чудом сумел удержать. — Ага, — закинула в рот горсть сухарей, — бывай. И ушла.***
Нет, девочки, ну вы хотябы ради приличия притворитесь, что не имеете к этому отношения. А-то сидят, вон, хихикают, как подростки-школьницы. Ни на минуту нельзя их оставить, честное слово. Ну чтож, закатаем рукава, сегодня у меня на ужин сомнительная каша из столовки с хрустящей сороконожкой, обезвреженной по проверенным рецептам выдающихся кулинаров Серого Терминала. Выдающихся, потому что они до сих пор живы. Вероятно. Представляю потом их лица, когда я со словами «Что? Белок же» положу это в рот.***
Практический выпускной экзамен в этом году приурочили к приезду какого-то правительственного чиновника и решили специально для него устроить из этого шоу. На возвышенностях вокруг полигона собралась оценочная комиссия, присутствовали инструкторы и заинтересованные офицеры, всё как полагается. Кадетов согнали на один из самых крупных тренировочный плацев Маринфорда и выстроили, чтобы объяснить правила Королевской битвы.Убийства и тяжёлые, непоправимые увечья запрещены. Карается по всем законам военной конституции.
Разрешено тупое дробящее, рубящее, колюще-режущее оружие и дьявольские фрукты.
Победителю — премия к первой зарплате, возможно даже повышение.
И, кто-то из офицеров в шутку добавил, выделившимся — прозвища по ситуации.
Слушая правила, решила не терять зря времени и заранее разогреться, а так же оставить обувь у стенки. Слишком уж не по размеру она мне, только мешать будет, да и непрактичен он, стандарт обуви бравых дозорных. Неудивительно, что многие, особенно на хорошо оплачиваемых должностях, предпочитают обуваться где-то на стороне — как получу хорошую зарплату, первым делом куплю себе приличные берцы… Инструктаж окончен.Прозвучал сигнал к началу.
***
Сван нервничал. Просто стоял и недостойно трясся от распиравших его эмоций! Первая настоящая битва, пускай и не с пиратами... Повсюду столько глаз, столько офицеров пришло на них посмотреть! Если бы только его отец мог присутствовать… А вокруг него все такие же кадеты, рекруты, выпуск, почти полноправные дозорные. Все в одинаковой форме, без опознавательных знаков. Кто-то просто стоит на месте, кто-то головой по сторонам вертит, кто-то ухмыляется… Никого знакомого рядом, как назло всех перемешали. И зачем только инструктор про оружие заговорил? Ни у кого ведь нет при себе ничего, да и выдавать здесь, вроде бы, его не планируют… Разве что-Прозвучал сигнал к началу.
***
Капитан Ратель пришёл посмотреть на так называемую «Королевскую Битву» новобранцев не просто из праздного любопытства, как могло показаться на первый взгляд. Он не питал больших надежд на это зрелище, но один его добрый знакомый шепнул, что среди выпускающихся в этом году есть кто-то из родственников начальства. Конечно же Ратель просто не мог упустить такой возможности. Кто в здравом уме вообще такое пропустит? Осталось только вычислить этого человека и предложить ему свою, хм, помощь в обмен на несколько дружеских рукопожатий с его высокопоставленным родственником и ближайшими соратниками, тогда долгожданное продвижение вверх по служебной лестнице уже, можно сказать, у него в кармане! С новыми силами Ратель принялся прочёсывать взглядом толпу нервных рекрутов в поисках очевидных признаков родства.Прозвучал сигнал к началу.
***
Ригель уже была в движении. Пользуясь общим секундным замешательством, она пробиралась сквозь толпу кадетов к своим намеченным целям: новобранцы, которые во время инструктажа болтали с соседями. Скорее всего они уже знакомы и попытаются объединиться, чтобы иметь возможность отбиться от одиночных противников. Чтобы не допустить образования устойчивого союза на поле, Ригель из низкой позиции бросилась к ближайшему члену группы, по пути уворачиваясь от ударов и выбивая из-под неосторожных кадетов ноги. О них можно было больше не беспокоиться — противники и гравитация сделают своё дело и позаботятся о том, чтобы никто из упавших больше не преследовал Ригель. Банально не наученный борьбе с противником, который вдобавок к естественному невысокому росту специально держался почти у самой земли, солдат растерялся и потерял равновесие, в результате чего не смог вовремя избежать удара.Дзынь.
Следующей целью стала широкоплечая женщина средних лет. Самая опытная в группе, если судить по тому, как она держала себя. Ригель пришлось вступить в поединок на кулаках, попеременно то припадая к земле, то подпрыгивая над головой цели, используя спины, лица и плечи подбегающих кадетов как точки опоры. К несчастью для женщины, Ригель очень хорошо умела держаться против превосходящих её по чистой силе противников, и до сумасшедших финтов Эйса ей было так же далеко, как комару до полноценного вампира. Поэтому Ригель решила не тратить хорошие удары зря и, вовремя подключая наблюдение, переводила то, что женщина выписывала ей на неудачно оказавшихся рядом товарищей, или на слабоумных рекрутов, которые решали под шумок влезть в серьёзные бабские разборки. Досталось всем. Наконец, женщина начала замедляться, и Ригель восприняла это как сигнал заканчивать здесь и продолжить охоту в другом месте. Первая группа была выведена из строя ещё до того, как успела полностью сформироваться. Отбиваясь от назойливых одиночек, Ригель по широкой дуге направилась на другой край плаца, к своей следующей цели, ловко избегая центра, где уже начали собираться тяжеловесы. Эти парни уж точно могли подождать. Своей сильной стороной Ригель считала её терпение и выносливость. Она не стала бы торопить события, ведь рано или поздно все на этом полигоне окажутся лицом в пыли.***
Капитан Ратель нервно скребёт ногтями металлическую ограду. Прзор, он всё никак не может вычислить этого проклятого родственника! Что пользы, знать лица большинства вышестоящих офицеров, если никто из новобранцев на них ни капельки не похож?!***
Вторая группа была прервана прямо в процессе планирования. Они сгрудились у края плаца, чтобы привлекать к себе меньше внимания. К несчастью для них, Ригель росла, учась обращать внимание именно на тех, кто этого меньше всего хочет.***
Вокруг творился настоящий хаос: люди били друг друга направо и налево, уже больше трети от количества участников лежало без сознания. Сван нервно сглотнул. Он случайно столкнулся со своими знакомыми, которые как раз искали людей для своего плана. Теперь же он и несколько других кадетов стояли в центре, окружённые активно сражающимися товарищами. Суть их построения заключалась в том, что уставшие бойцы из «активной зоны» менялись с отдыхающими в центре кадетами так, что каждый мог выйти из сражения, чтобы на его место встал кто-то, готовый отбиваться с новыми силами. Сван нервно огляделся — следующей заменой должен будет пойти он. В его поле зрения внезапно появился отчаянно быстро приближающийся кулак — уже через секунду Сван почувствовал второй, ещё не онемевшей щекой жёсткую и грубую землю плаца. Последнее, что он видел, прежде чем окончательно потерять сознание — знакомая девочка-кадет, легко и быстро разбивающая их построение изнутри.***
Наконец-то! Наконец-то он нашёл того, кого так долго искал! Рекрут хитрый, скрывался до последнего, но неспроста ведь Ратель капитан, вычислил этого уже порядком поднадоевшего ему родственничка. А всего-то и понадобилось, что перестать искать в самых очагах сражений и посмотреть на общую картину. Сразу стало заметно, как он один за другим выводит новобранцев из строя в, казалось бы, случайном порядке!***
Решение провести выпуск именно в таком формате было. интересным, но скорее всего так и останется запоминающейся разовой акцией из-за общего масштаба, а также сил, средств и времени, затраченных на организацию и последующий разбор результатов так называемой «Королевской битвы». Тем не менее, это была неплохая возможность следующему поколению дозорных проявить себя перед своим будущим начальством, произвести на них хорошее впечатление. Некоторые из этих молодых людей определённо пойдут далеко. Например дерзкий новобранец, бросающийся на противников с хищным оскалом. В перерывах между ударами он рыскает взглядом по толпе офицеров, собравшейся над ним. Никто из нападавших пока не мог составить ему хорошую конкуренцию, кадет выглядит взволнованным перспективой хорошенько полраться, но, что примечательно, сам слишком не нарывается и не стремится в самую гущу сражения. По его размашистым движениям видно, что кадет привык иметь вокруг себя много свободного пространства. Он хорошо обучен и явно знает, что делает, но ведёт себя слишком самоуверенно... Такое блуждание может дорого стоить ему в настоящей битве. Или интересный разутый ребёнок, который до сих пор упрямо атакует преймущественно из низких позиций, пользуется отсутствием роста и тем, что большинству окружающих его неопытных рекрутов привычнее махать кулаками. Мальчишка явно имеет какой-то опыт — он, словно хищник, крадётся вокруг, ловко заставляет нападающих на него нокаутировать друг друга, запрыгивает на более высоких и душит тех, кого не может вырубить силой. На его вкус ребёнок бегает слишком много, особенно для кого-то без какой-либо обуви. Лишняя дикая энергия, которую некуда девать? Может быть, но его перемещения выглядят слишком намеренными, для того, кто просто ностся туда-сюда… Вот оно что... Мальчишка не лезет на очевидно сильных противников, предпочитая сначала избавиться от масовки, охотится на группы, чтобы не допустить формирования устойчивых союзов, но избегает центра, чтобы дать более сильнм противникам измотать друг друга. Умно.
***
Уже какое-то время кто-то её преследовал. Ригель резко ушла от приближающегося удара в сторону вместо того, чтобы использовать точки давления, как она изначально планировала. Вместо того, чтобы потерять равновесие, её противник врезался в человека, которого совершенно точно не было позади Ригель, когда она уклонялась. «А вот и наш хвост», — подумала Ригель, наблюдая за тем, как вновь прибывший ловко обвивает попавшегося в его ловушку рекрута цепями из массивных канцелярских скрепок и выбрасывает в сторону пары сражающихся неподалёку новобранцев. — Дьявольский фрукт? — спрашивает она, приподнимая бровь в эмоции средней между «не впечатлил» и «превосходит все мои ожидания». Непропорционально худой и широкоплечий молодой человек с жёсткими волосами, напоминающими проволоку, дерзко ухмыляется в ответ. — Вáйа-Вáйа но Ми. Судя по движениям, он намеренно игнорирует любые боевые стойки. Наверное, желает продемонстрировать своё превосходство тем, что для победы ему не нужны ни устойчивое положение тела, ни боевые искусства, что он таким образом словно даёт противнику фору, одновременно насмехаясь над ним, ведь у него уже есть такое очевидное преимущество. Как будто он делает всё, чтобы создать вокруг себя «И как же ты собираешься меня победить?» атмосферу. — Парамеция проволоки? Ригель возвращает лицу привычное, отточенное годами жизни в обезьяннике, выражение лица под кодовым названием «Невпечатлённая морда кирпичом два». — Скрепок, — поправляет фруктовик. — Интересно, — протянула она и засунула руку в один из своих карманов, — что будет, если- Традиционный сёнен-трёп был прерван подлой атакой со спины. Ригель оценила ход, уклоняясь от разогнутых в дротики скрепок. — Неплохо, — усмехнулся рекрут, — посмотрим, что ещё ты умеешь! «Вайа-Вайа но Кусаригама!» Не дожидаясь, когда скрепочное оружие монструозного вида соберётся в свою финальную форму, Ригель одолжила пояс у лежащего рядом и притворяющегося бессознательным рекрута.— Пст, эй! Ты чего вытворяешь?!
— Не отсвечтвай, и, может быть, я его тебе верну.
Извиваясь, чтобы не попасть под торчащие вместо лезвия кусаригамы заострённые скрепки, Ригель вынуждена была признать, что кадет выбрал это конкретное оружие не просто ради зрелищности. Он достаточно хорошо справлялся с тем, чтобы удерживать между ними выгодную ему дистанцию. Оставшиеся к этому времени на ногах новобранцы решили не рисковать и дружно игнорировали фруктовика на полигоне. Насколько могла судить Ригель, её противник был здесь единственным оспособленным. — «Вайа-Вайа но Сенбон!» — атака разогнутыми заострёнными скрепками в форме дротиков повторилась. На этот раз Ригель точно знала, откуда их ждать — фруктовик пытался отвлечь её от расстановки ловушки кусаригамой, но увы. Для фруктовика на Гранд Лайн его арсенал атакующих приёмов был разочаровывающе скуден. Ригель знала больше способов творческого применения проволоки, чем эти игры со скрепками. Хотя она дала бы ему дополнительные баллы за то, что тот больше полагался на своё умение обращаться с оружием, чем на саму способность. Тем не менее, потенциал фрукта не был раскрыт, поскольку идиот зачем-то пытался не нарушать тематику канцелярской скрепки. Контроль её противника также был ограничен дальностью замаха кусаригамы, а количество одновременно подчиняющихся ему предметов было… Очевидно, он плохо справлялся. Может быть, обзавёлся способностями совсем недавно?.. Ригель надоело. Эта однообразная битва не вызывала в ней ничего, кроме разочарования. Никакого азарта, никакого восторга, даже страха не было. Охотиться на группы кадетов было куда интереснее. Не удостоив фруктовика даже насмешкой, Ригель разбила его оружие, используя одолженный ремень как кастет. Не останавливаясь, она запустила бляху того же ремня прямо в голову опешившего от внезапного изменения темпа битвы кадета. Он не успел уклониться и перевернусля через себя не столько даже от силы удара, сколько из-за своей неустойчивой позиции. Следующим, что в него прилетело, была пряжка ремня, от которой рекрут попытался увернуться, используя естественную способность фрукта – распадаться, подобно логии песка. Но развалиться на ворох скрепок ему помешал моток проволоки и металлический мусор из карманов Ригель, который он не заметил, как смешались с его собственными, когда его ловушка с выстреливающими «дротиками» сработала. Фруктовик оканчательно потерял сознание от пропитанного хаки удара по макушке. — Этот приём стоило назвать не «Кулак Любви», а «черепно-мозговая»…***
Из стоящих на ногах на полигоне осталось не больше дюжины. Готовы продолжать сражаться? Всего около восьми. Зрители ждали развязки.***
Надо сказать, эта «Королевская битва» оказалась куда интереснее, чем то, на что Ратель изначально рассчитывал. Его предположение оказалось ошибочным. Фруктовик — не тот, кого он искал. Хотя мысль была хорошей, в конце концов дьявольские фрукты были дорогим удовольствием. Тем не менее, родственник высокопоставленного морпеха просто не может быть побеждён босоногим сопляком… Чтож, у Рателя ещё было время.***
В последний раз посмотрев на развалившегося у моих ног фруктовика, перевела взгляд на оставшихся в состоянии сражаться. Семь человек посреди настоящего поля боя, усеянного тушками побеждённых… Ещё пятерым едва хватало сил на то, чтобы удерживать собственное тело в вертикальном положении. Они уже всё. Противники оценивали друг друга взглядом. Я облизнула пересохшие губы, по которым всё ещё вяло стекала кровь из недавно разбитого носа, и решила рассмотреть самых стойких повнимательнее. Трое из них в ту же секунду поняли, что не хотят иметь со мной ничего общего. Ещё двое были слишком заняты друг другом. Один не спускал с меня глаз ещё во время драки с фруктовиком. Последний стоял дальше всего, тяжело дышал, выискивал что-то на трибунах. Используя спины ближайших кадетов в качестве трамплинов, я бросилась к нему.***
Этот дерзкий рекрут уже некоторое время продолжал нервировать Рателя и стоящих рядом с ним офицеров своим оценивающим взглядом. Наглости ему не занимать! Это ухмыляющееся лицо так и выпрашивало, чтобы кто-то по нему ударил! Ратель сам бы потянулся за винтовкой, да вот только его опередили. Босоногий кадет обеими ногами влетел в в последий момент поставленный блок. Сопляк, не теряя ни секунды, попытался выбить из-под дерзкого рекрута ноги, но вместо этого ему самому пришлось уклоняться от колена в лицо. Теперь дикий сопляк был вынужден продолжать скакать и прыгать вокруг более высокого новобранца, которому успешно удавалось отклонять почти все удары и атаковать с той же скоростью. «Вот! — подумал Ратель, когда кадету, наконец, удалось схватить сопляка. — Вот он, родственник! Если подумать, даже чем-то похож на-» Его ликование было прервано, так как пойманный мальчишка внезапно укусил рекрута где-то рядом с шеей и продолжал вгрызаться в чужую плоть до душераздирающего крика. Некоторые из стоящих рядом офицеров вздрогнули, увидев количество крови. Инструктор даже дёрнулся, чтобы остановить «Королевскую битву», но остановился, увидев, что сопляк, как только вырвался из захвата, развернулся и использовал части собственной формы, чтобы остановить кровотечение. Через несколько минут пострадавший даже показал офицерам большой палец вверх, хотя сразу после громко вскрикнул от того, что его схватили на руки и потащили к краю плаца…— Эй, а это разве не та девочка, с которой носился вице-адмирал Гарп?
— Похоже, что она… Какая-то дикая, не находишь?
Офицеры обсуждали что-то ещё, но Рателю большего было не нужно. Он нашёл того, ради кого сюда пришёл.***
Королевская битва закончилась, так и не выявив победителя.***
Кто-то из соглядатаев выпускного прознал о моём с Гарпом родстве. Пришлось заново учиться скрыто перемещаться, избегая стаи голодных гиен. Только теперь вместо леса — здания, вместо кустов — бочки, ящики да строительный мусор, а лианы заменили снасти и бельевые верёвки. С таким офицерским составом хоть сразу вешайся! Или, вон, вёдра с цементом. Огнестрел лучше не трогать — пули всё-таки казёные… Раздражают! — Ещё какой-то мужик крысоватой внешности постоянно рядом возникает, хехекает и ручки потирает, будто собирается со мной масштабное ограбление планировать… Какой же он мерзкий. Чтоб звание получить работать надо, а не за девочками по штабу бегать, — я отвлеклась от чистки мандарина. — Тут, конечно, вопрос спорный. Коррупция, кумовство, блат, сам понимаешь… Неопределённо помахала рукой. Сидящий на скамейке Сван с перевязанной челюстью бросил на меня очень долгий невпечатлённый взгляд. Я пожала плечеми и запихала весь мандарин в рот. Сван протяжно вздохнул и отвернулся. В ближайшее время нас назначат, кого куда надо. Не факт, что вообще увидимся ещё. — Ладно, пойду я, — встала и потянулась, — не пропадай там. Солдат на прощание вяло помахал рукой.***
На следующее же утро узнаю, что за каким-то лешим у меня в пятнадцать уже есть звание лейтенанта, собственный линкор с командой опытных подчинённых, набранных независимо от чьего-либо желания, мнения и положения. Я ж по всем документам тощее пубертатное недоразумение, нет? Подхалимство подхалимством, но они там в штабе совсем что-ли идиоты? Ещё и приказ прислали плыть вот прямо сейчас, даже нормально с экипажем не пообщаться… И нет, Старик, спасибо, собачья шапка мне не нужна! Иди ешь крекеры, пей чай, раздражай Сенгоку или что-то ещё, чем ты обычно занимаешься! Смешно ему, весело, понимаешь ли, что внученька такая способная и обоятельная. Ага, как же!