По ступеням памяти

      Через месяц мне стукнет двадцать один год. За это время наша группа перешла на уровень повыше, и теперь мы выступали на различных музыкальных фестивалях, где собирались самые отъявленные фанаты в надежде приметить для себя что-то новое, чего не слышали раньше. Мы с ребятами были на разогреве, поэтому выступали одни из первых. Нам приходилось проводить чуть ли не каждый день в выступлениях и репетициях и это очень сильно изматывало. Такова была плата за всеобщее признание. Перед началом нашего мига славы мой мозг сигналил о том, что ещё чуть-чуть и произойдет внутренний сбой, однако я попросту закрыл на это глаза и решил, что все временно. Стоит сказать, что с тех пор я больше не видел ту девушку. Она бесследно исчезла, словно это был какой-то внезапный глюк, подлая галлюцинация, может быть несбыточный сон. Самое печальное было то, что из местных ее никто не знал, у кого не спроси, все пожимают плечами. В какой-то момент я решил прекратить поиски и сосредоточиться на чём-то другом. День выступления, а о ней до сих пор нет никакой информации, даже малейшего намека.       Внутри продолжала ощущаться какая-то тяжесть и во время очередной попытки прийти в себя, нас объявили по громкоговорителю, да так, что я немного оглох на правое ухо. Мы второпях вышли на сцену, я крикнул в микрофон что-то наподобие приветствия, и толпа ответила безумным криком. Сердце стучало как бешенное, как будто вот-вот его разорвет на тысячу мелких кусочков. Под конец нашей последней песни мне казалось, что мои легкие вот-вот схлопнутся, просто откажутся дальше работать, но усилиями воли я смог продержаться и не рухнуть вниз. В тот день я не планировал никаких помутнений рассудка прямо у всех на глазах, поэтому чудом остался на ногах. После такого громкого выступления, мы направились обратно к нашему шатру, а я плелся позади всех, потому что в глазах до сих пор двоилось, а отдышаться никак не получалось. Отдав команду ребятам двигаться вперёд без меня, несмотря на то, что они были против, я решил уединиться где-нибудь неподалеку и мой выбор пал на бесхозный плед, который кто-то оставил без присмотра. Рухнув на него, я вновь предпринял попытку прийти в себя. Тогда я совершенно не понимал, что происходит со мной, я был ярым фанатиком, отдающимся своему дело всецело и без остатка. То, что я смог выстоять в таком состоянии лишний раз доказывало мою преданность. Музыка для меня была всем. Это единственное ради чего я был готов отдать всё и даже гораздо больше. Люди слонялись вокруг, кто-то подходил поинтересоваться моим здоровьем, кто-то восторгался нашим выступлением. Было приятно, что мои жертвы не напрасны, но моему самочувствию это никак особо не помогало.       Внезапно за спиной послышался очень знакомый голос. Я слышал его всего один раз в своей жизни, но успел запомнить каждую его особенность. Он был несколько низким, но при этом оставался таким обволакивающим и женственным, что хотелось слушать его вечно. Все мои поджилки за долю секунды успели понять, кто находился за моей спиной. Посмотрев назад, я увидел ее. В таком состоянии мне казалось, что это всего лишь моя фантазия шутит на злобу дня, и никакой пропавшей ещё несколько месяцев назад загадочной девушки тут вовсе нет. Я вернулся в прежнее положение, а затем снова повернулся и понял, что мне не кажется и сзади меня действительно была она. К сожалению, я ничего не понимал из того, что она говорила, потому что уши словно резко заткнули чем-то плотным, да и язык решил, что с него хватит и отказывался как-либо двигаться.       Последнее, что я помню – непринуждённый взгляд той самой загадочной девушки, которая появилась просто из ниоткуда и без предупреждения. Дальше была только кромешная темнота. Может мне довелось побывать в туннеле, в конце которого по рассказам должен быть свет? Чёрт его знает. Никаких ярких лучей я не увидел. Когда я распахнул свои глаза, холодный свет от ламп ударил резко и неожиданно. Вот тогда я и подумал, что, возможно, я действительно умер и иду навстречу небесам. Мне потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы понять, где находится мое бренное тело. Обстановка напоминала больничную палату и, несколько секунд спустя, завидев катетер, торчащий у меня на сгибе руки, я все же осознал, что это так и есть. В тот день на фестивале я просто отключился, а очнулся уже здесь. Медсестра, которая вошла через пару мгновений решила сразу и без предупреждения атаковать меня своими вопросами:       — Наконец-то вы пришли в себя, как себя чувствуете?       — Бывало и лучше. Сколько времени я так пролежал? – этот вопрос меня волновал больше всего.       — Вы здесь около недели. Вас привезли несколько ребят, сказали, что потерял сознание после концерта.       — Да, это правда… Так что со мной было?       — Поначалу мы думали, что вы просто потеряли сознание от перенапряжения, однако после решили, что самым оптимальным будет провести полное обследование организма. По результатам всех исследований, мы диагностировали неутешительное заболевание. У вас обнаружили порок сердца. Постоянные нагрузки дают о себе знать, мистер.       — То есть как порок сердца? Это какой-то розыгрыш? У меня никогда его не было, он же бывает только от рождения, разве это не так?       — Нет, это не совсем так, он может развиться в следствии влияние многих пагубных факторов. С вашими скачками по сцене до изнеможения и курением так подавно.       В этот момент в голове крутилось много разных темных мыслей. «Как же музыка? Как же группа? Что теперь будет?». Я был единственным вокалистом в группе, и тогда мне казалось, что найти достойную замену будет проблематично, а если и найдут, то это все равно уже будет совсем не то же самое. Внутри назревала серьезная паника, которую я безуспешно пытался утихомирить. Я думал, что мое время бесконечно, что я ещё до старости смогу делать невероятные шоу, которые будут радовать толпу, а я буду купаться в лучах славы. Но все это оказалось иллюзией, несбыточной мечтой. Решив, что лучше будет продолжать общаться с медсестрой, дабы избежать ещё большего нагнетания, я задал ей вопрос:       — А вы не могли бы сообщить тем ребятам, которые меня сюда принесли, что я пришел в себя? Я бы хотел поговорить с ними. Хотя бы с кем-то.       — Если я не ошибаюсь, один из ваших товарищей планировал навестить вас сегодня, так что ожидайте. На данном этапе будем следить за вашим состоянием и, если наметятся улучшения, отпустим вас домой раньше, а пока вам требуется строгий отдых.       На этих словах медсестра вышла из палаты, оставив меня один на один со своими мыслями, которые то и дело слонялись из стороны в сторону прямо у меня в голове. Спустя полтора часа в палату постучались. За это время я уже успел перебрать все варианты развития событий, что можно сделать и куда обратиться. Однако весь мой мысленный поток был прерван вошедшим в палату Томом, моим товарищем и по совместительству клавишником нашей группы. Том был талантливым парнем, только слишком ведомым. Наверное, поэтому он и согласился на такую авантюру, как создание собственного коллектива. Помню, как лет в пятнадцать он притаранил свой самый первый синтезатор ко мне домой и до самого вечера не отходил от него. Я думал, что мама в один момент просто выкинет его за шиворот прямо из окна. Свою страсть к клавишной электронике Том сохранил и по сей день. Тем временем он присел на стул рядом с моей койкой и с сочувствием задал свой вопрос:       — Ты как? Мы переживали, думали, что ты откинулся, срочно повезли тебя сюда, чтобы не усугублять ситуацию.       — Если честно, ситуация как раз не из лучших…       — В чем дело? Что-то слишком серьезное?       — У меня обнаружили порок сердца, Том, чертов порок сердца. Похоже, что это все, финал.       — Не неси чепухи, ведь ты же все еще можешь петь? Можешь. Просто прекратишь свои выкрутасы на сцене, да и дело с концом.       — Может ты и прав, но у нас целая группа, а не только мы вдвоем, поэтому решение нужно принимать коллективно. Люди не запомнят нас за статичное исполнение своих музыкальных изощрений. Во всяком случае, думаю, что я вовсе не против помереть прямо на сцене, - впервые постарался отшутиться я.       — Оставь свою смерть до самой старости. Ты нас всех здорово напугал, благо рядом оказалась какая-то девушка, которая притащила тебя в отключке к нашему шатру. Мы ведь говорили тебе, чтобы ты шел с нами, а ты все…       — Погоди-ка! Погоди! – резко перебил я, постепенно увлекавшегося хаянием моей персоны Тома.       — Твое ненавязчивое перебивание совсем не красит тебя, понимаешь?       — Я понимаю. Ты упомянул какую-то девушку, которая притащила меня к нашему шатру. Как она выглядела? Как ее звали? – с нескрываемым интересом накинулся я на Тома.       — Да чёрт его знает! Она была с короткой темной стрижкой и глаза у нее такие, немного острые. Сказала, что знает тебя, но мы не стали расспрашивать, кто она и почему, ситуация была не совсем подходящая для этого. Единственное, что она попросила - передать какую-то бумажку, я ее сохранил, думал, тебе пригодится.       Теперь не было никаких сомнений, что безымянная незнакомка – не плод моего больного воображения. Она реальный человек, который каждый раз неуловимо пропадет из моего поля зрения. Мы ещё немного поболтали с Томом и я, слегка успокоившись внутри, развернул бумажку, которую передала ему девушка-загадка. На ней был номер телефона. Отпросившись у медсестры, я подошёл к телефонной будке и стал набирать номер, который был указан на этом клочке. Многочисленные попытки не увенчались успехом, однако я решил попробовать в последний раз, чтобы точно убедиться в провальности моего замысла. Это сработало. На том конце провода вновь послышался знакомый мне голос:       — Кто вы? Почему вы названиваете мне на телефон?       — Это я, помнишь? Тогда на скамейке…       Я не успел даже договорить, как вдруг послышались гудки. Это означало лишь одно – звонок прерван. Я убедился в том, что правильно набрал номер, все было верно. Сильно расстроенный и упавший духом, я направился к себе в палату. Упав на больничную койку, я вновь погрузился в свои далеко не светлые мысли. Время на часах стремительно перевалило за семь часов вечера, и уже скоро должен был заканчиваться прием посетителей в больнице. За десять минут до закрытия постучалась медсестра и сказала, что ко мне ломится некая особа и требует встречи. Я дал разрешение. Первая мысль была о том, что это возможно та самая темноволосая девушка без имени, решившая, что личная встреча гораздо лучше телефонных звонков. Но людям свойственно ошибаться. Это была моя троюродная сестра, единственный близкий человек, который остался у меня после смерти матери. Она расспросила меня о чём только можно, успев изрядно поднадоесть своей непрекращающейся болтовней, но я не возражал, все же мы не чужие друг другу люди и ее переживание можно было понять. Через пятнадцать минут она закончила свой монолог, пожелала мне скорейшего выздоровления и ушла, а я в полном непонимании остался в своей маленькой палате. Зачем нужно было передавать свой номер, а после просто сбрасывать трубку без каких-либо ответов? Чушь полная. Меня начинало выводить необъяснимое отсутствие желания выходить на прямой контакт, однако я должен отметить, что интерес к столь скрытной персоне неуклонно рос.