поступь хаоса - апельсиновый сок
21 декабря 2023 г. в 11:42
шла по тёмной, едва заметной тропе от бензоколонки до закусочной, абсолютно лишенная сил и всяческого смысла жить. вот она я - с багровыми от чужой крови руками, шагающая космато, ибо поворот не туда уже постиг меня, и я иду криво, и не смогу больше встать на ‘верный’ путь. я зайду в закусочную и никто не скажет мне ни слова, ибо здешний народ угрюм и беден, оттого и способен сохранить любую, даже самую страшную вашу тайну.
ночь здесь начинается с пяти часов вечера и длится до восьми часов утра, так что у вас в запасе целых пятнадцать часов на ваши дела. замести следы проще простого, но вот что не просто - найти отличное место, чтобы все хорошенько обмозговать, выпить пару-тройку стопок бренди и от души разрыдаться на плече у крепкого бармена, как у закадычного друга на плече, знаете ли. «Бетти Пейдж» - то самое место.
неоновая вывеска светит в мои пустые глаза, откидывая тень на землю подле и освещая припаркованный транспорт. здесь он лишь один - какой-то синенький мотоцикл притаился на боковушке территории закусочной и, вероятнее всего, ждёт своего упитанного хозяина байкера-металхеда. я вздыхаю и перевожу дыхание, прежде чем войти в эти стеклянные двери, преступить порог пугающей размеренности. и все же вхожу.
вместе со мной в помещение вторгается приглушённый звон бубенцов, и бармен кидает на меня уставший взгляд. мы обмениваемся неторопливыми кивками головой и я сворачиваю налево, в уборную. и если вся закусочная окрашена в традиционные красно-белые цвета, то туалет здесь выкрашен в непонятный грязно-серый оттенок. лампа свисает с потолка слишком низко и кажется может упасть на вас, стоит ее лишь дотронуться. я стараюсь не обращать внимания на дохлую крысу за унитазом и уж точно упорно не всматриваюсь в сборище насекомых, копошащихся вокруг пресловутой лампы, когда держу руки под водой, смывая следы своего преступления. в такие моменты стараешься ценить то хорошее, что тебя окружает - тёплую проточную воду, крышу над головой, отсутствие копов на хвосту. а ещё стараешься не зацикливаться на мысли о том, что самое грязное в этой омерзительной уборной - это ты. один, два, три, четыре, пять.
здесь будто ни единой души.
пусто, бармен начищает бокалы, но с моим приходом снова становится за стойку - уставший, но работающий исправно, как игровые автоматы у дальней стены, как плазма, нелепо взгромоздившаяся над выцветшими диванчиками. он местный атрибут, предмет утвари, и не важно, зовут его Джонни или Люциус - бармен всегда будет для вас лишь очередным барменом. только за пределами стойки вы видите его целиком не только в прямом, но и в переносном смысле. джонни-бой наливает мне стопку, но я отказываюсь и прошу апельсинового сока. хватит с меня одурманенной реальности. хмыкает, молча забирает рюмку и удаляется за дверь, перекинув белое полотенце через плечо.
на круглом стульчаке я слегка отталкиваюсь от стойки и он, кружась, оборачивает меня к пустому залу. в этот момент я замечаю движение у дальнего столика и вижу еще одного посетителя ночной «Бетти Пейдж».
это девушка? у неё, кажется, волосы убраны в высокий хвост, напротив стоит тарелка с недоеденной отбивной, а в руке стакан с мутным напитком, но черт побери, с этим освещением отсюда ничего не увидеть. а вот ей меня отлично видно. она оборачивается, будто в замедленной съемке, и мы пересекаемся взглядами - мой прожженный и ее опустошенный. как по мне, это было даже круто. но вот она снова поворачивается лицом к окну, а я опускаю глаза на ее тарелку, от чего желудок мой скручивается в спазмах. я совсем забыла, что не ела уже второй день.
когда бармен возвращается, я все ещё смотрю на полупустую тарелку. он ставит передо мной апельсиновый сок и слегка ухмыляется, вижу я боковым зрением.
– вам принести меню? - задает он вопрос, а я удивляюсь звучанию человеческого голоса. в моем мире он уже давно оброс мифами.
– нет, спасибо.
человек у окна все там же. она бросила на нас взгляд и отвернулась к окну.
бармен снова ушёл. мне думается, что он отсыпается в комнатушке за этой дверью, простояв у стойки добрых десять часов, натирая бокалы и стаканы до блеска, пока очередной человек со своим секретом не зайдёт в эту забегаловку.
когда я развернулась корпусом к барной стойке, я поняла, что сижу параллельно тому, как сидит та вторая посетительница. мне стала любопытна мысль о том, что в четыре часа утра в последней закусочной Оклахомы сидят две одинокие девушки. и когда я уже была готова заговорить первой, Ви сделала это за меня.
– саморазрушение - не выход.
стакан с соком так и застыл у моих губ.
я помешкала с ним, немного погодя поставив на стойку. опустив взгляд вниз, я прикрыла глаза на секунду и открыла их, теперь глядя перед собой, но по-прежнему опустошённо.
– но я пью апельсиновый сок.
– саморазрушение - это не выход.
– но я пью сок, со-ок, - протянула я, оборачиваясь к ней и болтая полупустым стаканом в воздухе. - это апельсиновый, мать его, сок! как ты догадалась?
улыбка озарила ее красивое лицо, которое теперь стало отлично мне видно.
– у тебя вся одежда в крови, детка, - хмыкает она и кладет лицо себе на ладонь, по-прежнему странно улыбаясь. - ты либо кого-то укокошила, либо пыталась укокошить себя, но оба варианта - поступь хаоса - дань саморазрушению. и поделись со мной апельсиновым, мать его, соком, а я, так уж и быть, угощу тебя отбивной. уговор?
– ох, черт, - закатываю я глаза, прикасаясь к одежде, но все же беру у бармена ещё один стакан апельсинового сока и иду к Ви.
так мы и познакомились с Вайноной, которая сумела стремительно наполнить мою жизнь ещё пятью свечами за какой-то год. то, что не смогли сделать ни родители, ни учителя, ни один другой человек из моей жалкой жизни.