Твоя семья спешит к тебе
1 января 2024 г. в 00:00
— Мои не знают, что я с тобой.
— Родители?
— Ага. Я говорю, что гуляю с подругой. Им бы очень не понравилось, что я провожу время с парнем.
— Но ведь тебе больше двадцати, — удивился Никита. — Нет ничего плохого в том, чтобы не иметь отношений в любом возрасте. Но это должно быть твоё личное желание. Почему они к этому так относятся?
— Тяжёлый опыт. Но я не хочу их оправдывать, устала. Они не любят людей, а меня называют по-всякому. Потому что я пишу и верю в то, что поступаю честно, когда выбираю себя, а не их.
Земля под ногами отдалялась всё дальше и дальше. Мы ехали на подъёмнике в гору, откуда открывался прекрасный вид на город. Впереди нас сидели мужчины в костюмах, готовые покорять трассу. А вот мы не умели кататься ни на лыжах, ни на сноуборде, поэтому не взяли ни того, ни другого.
— Они просто не представляют каково это — жить своим делом, — сказал Никита.
— Это грустно. Знаешь, мне очень нравится зарабатывать и тратить деньги, но никакая покупка не сравнится с писательством. Я могу заказать кучу книг, любимых сладостей, одежды, творческих штук, но ничто из этого мне не доставит столько же удовольствия, как истории. Истории, которые я пишу, потому что люблю. Этим надо гореть, чувствовать! Я очень серьёзная, когда говорю об этом?
— Да нет, — ответил он, мотнув головой. — Хотя серьёзность — это полезно. Не всегда, конечно. Вот я слишком серьёзный, и мне это вредит.
— Ты прямо человек-открытие. Раскрываешься каждый раз с новых сторон.
— И это только начало, — произнёс он тихим голосом.
— Что?
— Что?
— В общем, теперь ты знаешь мой секрет.
— Какой?
— Что я ищу своих.
— Да разве же это секрет?
— Для меня секрет. Я мало кому об этом рассказываю. Особенно когда понимаю, что человек ни на каплю не мой, хоть мы и общаемся нормально.
— Значит, я на каплю твой? — спросил он, хитро сощурившись.
Я мягко толкнула его в плечо и спрятала горящую половину лица в пуховик. Покачала ногами, радуясь лёгкому морозу, оставляющему иней. От него волосы становятся похожи на паутину, усыпанную снегом. Тонкую. Хрупкую. Чудесную паутину.
— В твоей семье, наверное, всё по-другому, — проговорила я, чтобы скрыть смущение.
— В моей тоже странностей предостаточно, — оживился он. — Например, когда мы собираемся, то долго молчим.
— Просто молчите? Даже на праздниках?
— Ага, просто молчим. Едим, передаём предметы, даже иногда показываем что-то пальцами. Это у нас такой ритуал, чтобы встреча прошла хорошо.
— Ты их редко видишь, да?
— Пару раз в год.
— И даже так вы не перестаёте молчать?
— Нет, не перестаём.
Я рассмеялась, но это был горький смех. Некоторым семьям даже не нужны слова. И всё же они счастливы, потому что придумывают забавные традиции, которые соблюдают, несмотря на время.
— В твоей тоже такое будет, — подбодрил он. — И даже лучше.
— У меня нет семьи.
— Значит, появится. Моя мама говорит, что чем сильнее ты скучаешь по семье, тем быстрее она к тебе торопится. Даже если вы пока не знакомы.
— Что ж, это обнадёживает. Если мы будем торопиться вместе, то когда-нибудь обязательно встретимся.
Мы ещё немного помолчали, наслаждаясь подъёмом в гору, как вдруг что-то хрустнуло. Я оглянулась и увидела крысочеловека, который перебегал между соснами на четырёх лапах, поднимая в воздух снежную пыль.
— Смотри, это оно! Существо из ресторана!
Никита заметно напрягся и глянул в лес, куда я показывала варежкой. Но крысочеловека там уже не было.