День 93 (160). Вторник.
3 января 2024 г. в 09:53
Утром, проснувшись по будильнику, умывшись, наложив легкий макияж и одевшись, отправляюсь завтракать. Заметив мать на диване в гостиной, она опять в домашнем халате и сосредоточенно накрашивает ресницы, глядя в зеркальце, направляюсь к ней. На мне сегодня темный брючный костюм, с коротким приталенным пиджаком, так что распущенные волосы и легкий бордовый оттенок рубашки смотрятся очень эффектно. Присаживаясь на придиванный модуль, удивленно интересуюсь:
- Мам, ты куда-то собираешься?
Мать, не отрываясь от своего занятия, неопределенно бросает в пространство:
- Почему ты так решила?
Ну как же – вон уже и губы навела, теперь ресницы мажет:
- Ну, ты красишься с утра.
- Марго, я думаю женщине глупо объяснять, зачем мы красимся!
Наверно, чтобы быть красивее, чем на самом деле? Или чтобы мужикам нравится? В любом случае, чтобы покрасоваться перед другими:
- У тебя что, сегодня встреча?
Та вздыхает:
- Да.
И я даже догадываюсь с кем! Полная негодования вскакиваю:
- Опять с эти Владом, да?
- Может с Владом, может с кем-то другим.
То есть спектакль продолжается? Разочарованно плюхаюсь обратно на придиванный модуль:
- Мам, ну вот, что ты делаешь, а?
Поджав губы, та невозмутима:
- А что я делаю?
- Мало того, что ты сама заварила эту кашу, так давай теперь дрова в топку подбрасывать!
Мать холодно фыркает:
- Ничего я не заваривала! С Семеном я откровенно разговаривала, но он слушать меня не хочет!
С горечью вздыхаю:
- Ведь еще вчера все был о хорошо! Вы хотели усыновить ребенка… Сейчас то, что?
- Вот именно, сейчас кто-то что-то себе втемяшил, а я должна бегать оправдываться? Нет, не будет этого!
- Мам, пожалуйста, прежде чем что-нибудь сделать, подумай хорошенько! Подумай.
Но та невозмутимо продолжает краситься, глядя в зеркальце:
- Подумала, слава богу! Было время.
Бли-и-и-ин! Вот, упрямая! Обиженно сопя, поднимаюсь:
- Тамара Ивановна! Имейте в виду - порвать легко, а склеить - никакого клея не хватит!
- Ты это ему скажи!
Порывисто опять сажусь, подаваясь навстречу матери:
- А я тебе говорю! Тебе! Потому что ты женщина и ты мудрее! И потом, подумайте о нас с Гошей.
Мать замирает, кажется, зацепило! И я проникновенно добавляю:
- Все, я тебя целую!
И торопливо чмокаю мамулю в уголок губ:
- Пока. Если что звони - я в издательстве!
Быстренько вскочив, подхватываю сумку и дую в прихожую. Секунда и я уже выскакиваю на лестничную площадку!
***
Спустя сорок пять минут я уже выхожу из лифта редакционного этажа. Прижав сумку к себе локтем, провожу пропуском по щели считывателя пропускного агрегата. Тот приветствует меня веселым посвистыванием и я, погруженная в неприятные размышления о родительских взбрыках, направляюсь к секретарской стойке. Сзади раздаются голоса, вроде даже один из них калугинский, но мне сейчас ни до кого. Если мать и правда сегодня потащится на свидание с Вадимом, то я не смогу ее вообще никак контролировать! Проскользнув мимо секретарской стойки, на ходу бросаю в воздух:
- Привет, Люсь!
Неожиданно, над моим ухом слышится голос Андрея:
- Марго!
Остановившись, оглядываюсь, и Калугин меня догоняет:
- Маргарит!
- Что?
- Прости, ты со мной уже не здороваешься?
Ну не услышала, бывает.
- Привет. Что-то еще?
Он придерживает меня за локоть:
- Ну да, мне очень хочется тебя поцеловать!
Как-то мои мозги сейчас совсем на другое ориентированы, и потому только пожимаю плечами:
- Хэ… А больше тебе ничего не хочется?
- Больше нет.
Он резко наклоняется и чмокает меня прямо в угол рта. В общем-то, не задавая особого отклика и оставляя холодной:
- Что это было?
- Извини, не удержался.
И тут же чмокает в другую щеку, вызывая в душе глухое недовольство. И для чего вся эта демонстрация? Сдвинув брови, хмурюсь:
- Калугин, ты что, с ума сошел?
Придерживая за талию, Андрей быстро обегает меня, оказываясь лицом к лицу:
- Так давно! Очень давно... Как увидел тебя, так сразу сошел. А ты не хочешь меня поцеловать?
Его слова почему-то не вызывают приятных мыслей, наоборот, они тут же напоминают о Наташе - по ней он с ума не сходил, а просто спал с ней и делал детей! Из вредности отворачиваюсь:
- Нет, не хочу!
- Почему?
- Хэ… Тебе объяснить еще?
- Ну, если ты насчет Натальи, то я все помню.
Он тянет мою руку к своим губам и целует. Когда-нибудь, эти повторяющиеся обещания, ни к чему не приводящие, меня доведут до взрыва! Но сейчас терпеливо завершаю разговор:
- Вот и молодец. Руку отпусти, пожалуйста!
- Не вопрос.
И продолжает целовать, потом отпускает:
- Удачного дня.
Угу… Не выдержав, фыркаю:
- Блин, Калугин, я тебя убью когда-нибудь!
C сердитым видом шествую мимо него, прямо к себе в кабинет. За спиной слышится:
- Ну, это навряд ли... Мы умрем в один день от старости и счастливо!
Остановившись на пороге, оглядываюсь на Андрея - так долго, чтобы до старости, я не загадываю. Мне бы эту недельку дотерпеть! Молча развернувшись, скрываюсь за дверью в кабинет.
***
Но через полчаса мы опять пересекаемся, теперь в комнате отдыха. Когда влетаю туда взбодрить себя кофе, то там оказывается и Калугин - сидит развалясь на диване, пьет чай из чашки. Прохожу к столешнице со стоящим на ней электрочайником – из носика еще струится пар. За спиной слышится возня и голос поднявшегося Андрея:
- Маргарит…
Он пересаживается на поручень дивана:
- Ты можешь меня выслушать две минуты?
С одной стороны – конечно, могу, но вот снова выслушивать какие-то оправдания не хочу! И потому, не оборачиваясь, продолжаю накладывать растворимый кофе и сахар в чашку:
- Смотря, что ты мне собираешься сказать.
- А остановиться ты при этом можешь?
Недовольство в его голосе заставляет огрызнуться:
- А ты что, привык разговаривать только со статичными объектами?
Скрип поручня и голос Калугина теперь звучит почти над ухом:
- Я привык разговаривать лицом к лицу!
Он пытается встать сбоку - так, чтобы видеть мое лицо:
- А разговаривать со спиной, ну… Как-то неприлично!
Ладно, будем вести себя прилично. Разворачиваюсь, фас в фас:
- Хорошо. Только подозреваю - ничего нового ты мне не скажешь.
Андрей тянет руки к моей талии:
- Иди ко мне.
- Андрей, мы на работе.
- Я знаю.
Выскальзываю, уклоняясь от объятий:
- Раз знаешь, убери руки, пожалуйста.
Мы замираем на несколько мгновений и Калугин, осознав, что «уси-пуси» в ответ не будет, опускает руки, обиженно отворачиваясь:
- М-м-м, я смотрю, в последнее время стал тебя раздражать, да?
- Нет, Андрей, меня стала раздражать твоя немощность по отношению к Наталье.
- По-моему, я тебе все объяснил уже.
И что? На объяснения ты горазд, я знаю:
- Хэ… Объяснил, что? Что твоя бывшая невеста подсела на колеса?
- Хотя бы.
- Хэ… Так завтра она в петлю полезет, а послезавтра скажет, что ногу себе бензопилой отпилила. И что ты будешь за ней ходить, сопли ей подбирать?
Калугин недовольно повышает голос:
- Маргарита, я работаю в этом направлении.
- Медленно работаешь, Андрюш. Если бы ты так работал в издательстве, я бы тебя давным-давно уволила бы уже!
Калугин кисло морщится:
- Марго.
- Выражаясь тюремной терминологией, это все гнилой базар. Мне нужен поступок, а не объяснение, почему его нельзя совершить.
- М-м-м, я готов совершить этот поступок. Но я тебя просто прошу дать мне элементарно время.
Вложив, побольше, скепсиса в слова, вздыхаю:
- Так… В который раз я это слышу?
В ответ молчание и я делаю шаг к выходу из комнаты отдыха. Калугин грустно окликает:
- Маргарита.
Резко разворачиваюсь:
- Так, Андрей, все! Закрыли тему. Сделаешь, и я отведу тебя в самый крутой ресторан в Москве!
- Господи, я сам могу тебя отвести в любой крутой ресторан города Москвы.
С усмешкой качаю головой:
- Э нет, в этом случае я тебя отведу.
И тут же от входа слышится голос Натальи:
- Андрей!
Тот оборачивается, а я поднимаю глаза к небу – капец, помянешь всуе и она тут как тут:
- О, господи!
- Я тут слышала, мы в крутой ресторан собираемся?
Быстро иду мимо парочки, унося кофе с собой и насмешливо бросая на ходу:
- Всем приятного аппетита!
Но на полдороге к кабинету, мобильник в моем кармане оживает трезвоном и я вытаскиваю его свободной рукой. Встряхнув гаджет, открываю крышку, потом прикладываю трубку к уху:
- Алле!
В ней слышится взволнованный голос Сомовой:
- Алло, Гош! Ну, в общем, я проследила. Он пошел по накатанному.
Я как раз захожу в кабинет. То, что она имеет в виду моего отца, я поняла, а вот куда он пошел, абсолютно не врубаюсь:
- Чего?
- Ну, в общем, он зашел в контору, которую я прекрасно знаю. У нас, когда на радио проблемы были, Максимыч сюда по три раза на дню бегал!
Юристы?
- Думаешь, это развод?
- А ты что, сомневаешься?
Дойдя до окна, останавливаюсь:
- Капец… А дома? Там что творится?
- А дома твоя мама потихоньку сходит с ума!
Ясно, мается дурью… И в чем это конкретно выражается? Сорвавшись с места, начинаю нервно расхаживать вдоль окна:
- В смысле?
Сомова пытается цитировать мамулю, и я узнаю знакомые тексты:
- «Я свободная женщина», «Влад то, Влад се»… В общем, я считаю - от греха подальше надо все ключи от дома спрятать!
Да уж, радикально… Предложение вызывает невеселый смех:
- Лихо ты… Хотя может оно и правильно. Пусть посидит, подумает.
- Надеюсь, через окно она не полезет?!
- Главное чтобы этот упырь через окно не полез. Ладно, я пока на работе, а ты, если что, держи меня в курсе. Лады?
- ОК!
- Давай.
Нажав кнопку, даю отбой.
***
Через час новый звонок и я хватаю мобильник со стола:
- Алло!
Это снова Анька:
- Ну, в общем, он вышел.
- Так и куда теперь?
- Ну, пока не знаю. Куда-то идет…
Несколько секунд проходит в полном молчании, и я не выдерживаю первой:
- Ну что там, не молчи!
- Похоже, он стрелку кому-то забил.
- Где?
Только развода мне не хватало! Повесив сумку на локоть, устремляюсь к выходу из кабинета. Сомова продолжает бормотать в ухо:
- Прямо тут! Тебе, кстати, подъехать сюда – пять минут.
Я уже идет по холлу:
- Капец!
- Гош, ну я серьезно! Он какой-то не в себе. Как бы он дров не наломал.
- Ладно, давай точный адрес, я бегу.
- Полянский переулок, тут небольшой скверик.
Подбежав к лифту, нажимает кнопку вызова. Если подъехать к метро «Полянка» по Большой Якиманке, то оттуда до места пешком минут пять будет, не больше… Кабина приходит быстро и я заскакиваю внутрь.
***
Оставив машину у метро, быстро прохожу вдоль Бродникова переулка на Полянский, выскакивая в искомый скверик и детскую площадку, где отец уже ругается о чем-то с Вадимом. Тот на пол головы выше и потому кажется более опасным и хладнокровным… Отец что-то выкрикивает на повышенных тонах и явно собирается драться! Лечу к ним на всех парах, желая предотвратить стычку:
- Семен Михайлович, стоп-машина!
Практически вклиниваюсь между ними, когда Вадим наносит подлый удар, причем прямо мне в лицо! Чувствую, как куда-то лечу, почти падаю, и отец едва успевает смягчить это падение, подхватывая меня у самой земли. Вадим испугано отступает в сторону, а я ошалело сижу на попе, держась за челюсть и в голове кроме звона никаких мыслей. Отец возмущенно кричит на Вадима, помогая мне встать:
- Ты… Ты, тварь, ударил женщину!
Тот растерянно оправдывается:
- Я… Я не специально!
Наконец, папа усаживает меня на ближайшую скамейку, где я, в нокдауне, продолжаю держаться за челюсть. Отец повторяет:
- Ты, тварь, ты ударил женщину!
Вадим всеми способами отбивается от обвинений:
- Ты сам виноват!
Чем заставляет отца еще больше взъяриться:
- Я виноват? Да?
- А кто? Кто меня спровоцировал?
- Я тебя спровоцировал?
Подоспевшая к нам Анюта пытается мужчин успокоить:
- А ну тихо, два петуха! Вы что здесь устроили? Ну-ка прекратите!
Она склоняется над моей поверженной тушкой:
- Ты как?
Пытаюсь подняться со скамьи, с трудом шепелявя:
- Я нормально… Я просто не ожидала.
Вадим снова пытается оправдываться:
- Маргарит, честное слово, я не хотел! Я не хотел, Маргарит.
Отец помогает встать, поддерживая под локоть, и позволяя удерживать вертикальное положение. Умудряюсь выкрикнуть, в сторону чертова упыря:
- Да закрой ты свой рот! Меня от одного голоса твоего тошнит!
Но Вадим продолжает жалобно канючить:
- Маргарит… Я бы никогда женщину не ударил!
Сомова вклинивается между нами, отталкивая руками материного кавалера:
- Послушай, тебе сказали: надо замолчать! Иди отсюда!
- Я не специально.
Аня подхватывает меня под свободный локоть:
- Пошли, пошли… Как ты? Не тошнит?
Отец оборачивается к сопернику:
- Иди отсюда, козел!
Но тот не спешит нас покинуть, продолжает бормотать:
- Я не специально.
***
Потихоньку гурьбой направляемся в ближайший травмопункт, благо что он здесь рядом, на Большой Полянке. Сомова, пользуясь моментом, еще вызванивает и мою мать, сбивчиво рассказывая ей о несчастном случае с участием ее кавалера, ее мужа, и ее будущей невестки. Так что, когда после осмотра и рентгеновского снимка выхожу с вещами из кабинета врача к сочувствующим и сопровождающим, мамуля уже здесь и при моем появлении вскакивает;
- Маргарита! Может, ты мне объяснишь, что случилось?
Видимо присутствующий в сторонке упырь не рискнул ей внятно изложить попытку драки. Мать переводит недовольный взгляд с одного мужчины на другого;
- А то здесь все молчат как партизаны!
Пытаюсь шевелить нижней челюстью, но, не смотря на такую зарядку, это по-прежнему вызывает дискомфорт при попытке что-то сказать:
- Да все в порядке, Тамара Ивановна.
- Да чего же нормально, ты же за челюсть держишься!
Отец, приглушив голос, шипит:
- Тома, Тома, я же тебе все объяснил! Все произошло случайно.
Она оглядывается, бросая на него холодный взгляд:
- Ну и чего? Тебе слова не давали.
Тот взрывается, полный негодования:
- Что, значит, не давали?! Ты у нас здесь что, спикер что ли?
- Да, спикер!
- Тогда не спикер, а хакер! Мужиков соблазнять по интернету у тебя очень профессионально получается.
Вадим тут же подает голос, вставая на защиту матери:
- Подождите! Она никого не соблазняла.
- Да?
- Да.
Отец буквально наскакивает на незваного адвоката:
- Скажите, пожалуйста, а у меня значит галлюцинации, да?!
Пытаюсь всех перекричать:
- Стоп – машина!
Но меня никто не слушает…
- Я не знаю, что там у вас, но Тамара…
Снова кричу, добавляя рукоприкладство и толкая Вадима в грудь, тем самым заставляя его сделать шаг назад:
- Так, стоп – машина, я сказала! Ну что вы задолбали уже! Как дети малые.
Вадим упрямо настаивает:
- Маргарит, можно все же скажу?
Рявкаю, что есть силы:
- Нет, нельзя!
- Пожалуйста., буквально два слова.
Вообще-то он пытается мать защищать и значит вряд ли чего плохое вякнет… Пожевав губу, киваю:
- Черт с тобой, давай! Только в темпе.
- Хочу сказать, что я действительно неравнодушен к Тамаре.
Отец мгновенно взвивается:
- Нет, вы слышали? Я его сейчас грохну!
Мы с Анькой успеваем схватить его за обе руки. Вадим пользуется моментом, чтобы успеть сказать невысказанное:
- Подождите, ну дайте сказать! Твоя жена тебе никогда не изменяла… Да, она хочет каких-то острых ощущений, но хочет их только с тобой!
Отец молчит, переступая с ноги на ногу, и материн кавалер торопливо добавляет:
- Марго, я прощу прощения! Я действительно не видел куда бил.
Он виновато опускает голову, и я отворачиваюсь:
- Да ладно, проехали.
На самом деле упыреныш хотел ударить отца исподтишка, подленько. Так что я на него все равно зла. Тем временем Вадим снова разворачивается к моему отцу:
- Вам очень повезло с женой! И разрушать семью я просто не имею права... Извините.
Все благополучно заканчивается, и мы вздыхаем с облегчением. Отец отворачивается, а мать одобрительно улыбается своему кавалеру, который продолжает топтаться на месте и не уходит. Приходится поинтересоваться:
- Что-то еще хотел?
- Нет, нет, я все сказал. Еще раз простите, извините, прошу прощения!
Он торопливо уходит, и я с довольной улыбкой поворачиваюсь к родителям:
- Ну что, finita la commedia?
Дверь в медицинский кабинет распахивается и к нам выходит врач с рентгеновским снимком в руках, привлекая к себе внимание:
- Маргарита Александровна.
- Да?
- Как я и предполагал, перелома нет.
Хотя было и так понятно, что без серьезных последствий, раз могу разговаривать, но все равно вздыхаю с облегчением:
- Фух, слава богу! То есть, все нормально, да?
Взяв у врача снимок, пытаюсь рассмотреть изображение на свет… Брп-р-р-, ну и зрелище! Доктор уверенно подтверждает:
- Абсолютно! Хотя, конечно, грызть орехи, я вам пока не рекомендую.
Дурацкая шутка… Я разговариваю-то с трудом! Улыбка тут же сползает с моего лица, и я отдаю снимок Ане. Угомонившийся шутник добавляет уже с серьезным видом:
- А болевые ощущения пройдут через пару дней.
Пару дней потерпим. Осторожно киваю:
- Ну, хорошо, да.
***
Домой нас всех везет Сомова на моей машине. Она же поддерживает меня, пока поднимаемся на этаж, ей же отдаю и ключ, открыть квартиру. Поковырявшись в замке, она впускает меня в прихожую:
- Давай, проходи... Ты как себя чувствуешь-то?
Следом за нами заходят и мать с отцом, начиная раздеваться. Мы с Анькой прямиком направляемся в гостиную к дивану. Держась за челюсть, бурчу:
- Ой, жить буду!
- Может, приляжешь? Ты говорила, у тебя голова кружится, а?
Говорила, но это было еще в машине, в начале пути. Усевшись на придиванный модуль, откладываю сумку в сторону:
- Ничего… Покружится и перестанет.
Подбежавшая собака ластится у ног, и я тянусь ее погладить. Сомова радостно наклоняется к своей любимице:
- Привет, Фиона!
Потом опять переключается на меня:
- Я тебе сейчас сок принесу!
Она уходит на кухню, и я тянусь к сумке достать телефон. Набрав номер, прикладываю мобильник к уху:
- Алле, Люсь!
- Ой, Маргарита Александровна, вас здесь Кривошеин искал!
- Ох, пускай ищет дальше! Люсь, тут у меня небольшое ЧП, так что я сегодня вряд ли появлюсь.
- А что случилось?
- Говорю, небольшое ЧП.
- А, все-таки?
- Неудачная попытка разбойного нападения. Такой вариант тебя устроит?
- О, господи! Напали? На вас?
- На меня, Людочка, на меня… Только я тебя умоляю, не надо это каждому встречному сейчас в уши вкладывать. Угу?
- А с вами точно все хорошо?
- Люсь, я же тебе объясняю: все в порядке. Просто пара ушибов, кости целы.
- Ой! Я надеюсь ушибы не головы?
- Так Люся, стерла все файлы! Просто предупреди Наумыча, что меня сегодня не будет. Сделаешь?
- Конечно. Вы отдыхайте, если что-то надо, то я …
- Спасибо, Люсенька, у меня все есть! Отбой.
И захлопываю крышку мобильника.
***
Стащив с себя куртку и бросив ее в угол, пересаживаюсь на диван, приглашая сесть и родителей. Мать и правда устраивается на придиванном модуле, готовая к примирению, зато отец продолжает нервно расхаживать возле полок и не садится. Молчание затягивается, и мать не выдерживает первой:
- Что, так и будем молчать?
Отец останавливается:
- Это ты мне?
- А кому же еще.
Ее голос напряжен, и фразы получаются отрывочными. Отец хмуро фыркает:
- А я не знаю, что говорить!
Мамуля, откровенно нервничая, повышает тон:
- Скажи, что-нибудь!
Отец буквально взрывается:
- А, по-моему, если кто и должен говорить, так не я, а ты!
- Серьезно? А с чего это вдруг?
- А с того это вдруг, что я по интернету, пока ни с кем не флиртовал!
Блин! Опять двадцать пять! Мать поднимается, ядовито поглядывая на мужа:
- Слушай, Семен, я смотрю, ты все никак не угомонишься? По-моему, ситуация разрешилась.
Встрепенувшись, и чувствуя приближающуюся грозу, испугано перевожу взгляд с одного на другого. Капец, походу они собираются разругаться по новому кругу?! Отец обиженно пыхтит:
- Разрешилось для тебя, а не для меня.
- То есть?
- То и есть! Ты дала ему надежду!
- Кому?
- Ему! Если он говорит, что неровно дышит к тебе, значит, ты дала ему надежду!
Мать, отвернувшись, садится:
- Господи, когда это все закончится!
Я боюсь вмешиваться в их спор, боюсь сделать только хуже. Да переживаю, да нервничаю… И только слушаю, не зная как их всех успокоить. Отец продолжает расхаживать, теперь вдоль дивана:
- Но самое страшное, даже не это!
- А в чем?
- А то, что ты заставила меня сделать то, чего я не хотел делать!
- Что я заставила тебя делать?
- Неважно.
Он поворачивается к ней спиной, и мать вдруг встает полная возмущения:
- Секундочку! Ребров, ты ходил к юристу?
Отец сопит и чувствуется, что ему неудобно и стыдно от материной догадки:
- А почему сразу к юристу?!
Ее голос звучит обвиняюще:
- Да потому что! Ребров я с тобой давно живу и знаю как облупленного! Ты чуть что, сразу бежишь к юристу!
- А что я был должен сделать? Если моя жена впала в маразм и якшается со всякими маразматиками!
Сижу, открыв рот и офигиваю - вот зачем он так?!! Мать негодующе взвизгивает:
- Куда я впала?
- В маразм!
У матери уже звучат слезы в голосе:
- В маразм?
- Да! А как это еще называется то?
Обиженная женщина - это ураган и смерч, ему ли не знать?! Мать хватает подушку с дивана и лупит ею отца, потом, всхлипывая, бьет руками, потом снова подушкой. Отец только прикрывается, защищаясь:
- Ты что, ты что с ума… С ума сошла, что ли?!
Мамуля кидается к столу, хватая с блюда и швыряя яблоки в мужа:
- Гад!
- Крыша поехала?
Отступая, он прячется за полками, отгораживающими прихожую от гостиной.
- Закрой свой рот поддонок!
Очередное яблоко попадает в вазу на полке, и она летит вниз, разбиваясь о голову отца и заставляя меня в ужасе вскрикнуть:
- Мам, мам…
В гневе она разворачивается ко мне лицом к лицу:
- Что, мама?! Пусть старый хрыч кому-нибудь другому мозги компостирует! С меня довольно!
Она торопится в прихожую, где хватает сумку и направляется к двери. Пытаюсь поспеть за ней, но у меня на пути скрючившийся отец, и он стонет. Ну не бросать же его здесь без помощи! Кричу вслед матери:
- Мама не делай глупости! Мам!
Увы, входная дверь захлопывается... Кидаюсь к отцу, помогая ему подняться. Он жалобно постанывает:
- Уй! Ну, ты это видела, а? Как это можно назвать, а?
У него стекает по лысине струйка крови, и я испуганно зажимаю ладонью себе рот. Ему что, пробили голову?
- Семен Михайлович, у вас кровь!
- Где?
Он начинает ощупывать голову, потом смотрит на ладонь. Та и правда, вся перепачкана красным.
***
Спустя полчаса, приехавший по вызову врач скорой помощи, заканчивает обработку поврежденного участка кожи на голове отца и заклеивает царапину пластырем крест-накрест. Отец смирно сидит на диване, не сопротивляется, я же сострадательно наблюдаю за процессом лечения, присев неподалеку на широкий поручень. Доктор, наконец, закрывает свой медицинский саквояж и в его глазах плещется любопытство:
- А как это у вас получилось головой об вазу?
Виновато хмыкнув, поднимаюсь со своего места:
- Скорее вазой об голову! Сидел, делать было нечего, решил попробовать что покрепче.
Отец, кряхтя, тоже встает, и доктор укоризненно качает головой:
- Смешно... Вот вы шутите, а у нас такие случаи сплошь и рядом бывают.
Пострадавший, морщась, оправдывается:
- Доктор, да я случайно это!
- Я понимаю, что не специально. Значит так, часик надо будет полежать. Ну, чтобы кровь свернулась, вот. А если рана начнет сочиться, то можно прижечь спиртиком.
Отец не может удержаться от стандартной шутки в тему:
- А снаружи или изнутри?
Хихикаю в поддержку, но врач остается невозмутим:
- Смешно.
И оглядывается на меня:
- Шутим, значит, выздоравливаем!
Я же цепляюсь за предыдущие рекомендации врача - по крайней мере, они должны успокоить, разбуянившегося ревнивца:
- Пап, слышал, что доктор сказал? В кровать иди.
Тот щупает место травмы, а потом безропотно плетется в спальню. Врач вслед напутствует:
- И берегите себя.
Порывшись в сумке, протягиваю успешно отработавшему эскулапу пару тысяч:
- Доктор, спасибо вам большое.
Тот не отказывается и убирает банкноты в карман фирменной синей куртки:
- Да что вы… Спасибо и вам большое. Ну, звоните, если что. В любое время суток.
- Да, хорошо.
Он идет в прихожую:
- Ну, будьте здоровы.
Продолжаем расшаркиваться:
- Спасибо, аккуратней.
- Да я постараюсь. И вы тоже себя берегите!
Наконец, врач открывает входную дверь, тут же натыкаясь, на рвущегося внутрь запыхавшегося Калугина Тот ошалело бормочет:
- Оп-па! Извините, ради бога!
Врач делает шаг в сторону, выбираясь на лестничную площадку:
- Ничего, ничего…
Зайдя, Андрей прикрывает дверь, продолжая тяжело дышать:
- Маргарита, ексель-моксель! Что случилось-то?
Это он про ушедшего доктора? Брякаю первое пришедшее на ум:
- Ничего, это я пыль неудачно вытирала.
- Нормально…
- Андрей, что ты здесь делаешь?
- Подожди, что значит, что я здесь делаю. С тобой все в порядке?
Походу паника идет со стороны наших сплетниц в редакции. Заучено повторяю, откидывая волосы за спину:
- Со мной все в порядке, все хорошо.
- Как хорошо? Подожди! Мне сказали, что на тебя напали, тебя избили. Это правда или нет?
Теперь все понятно!
- Напали, избили… Люсины слова надо делить надвое! Что, значит, напали, избили… Просто там какой-то урод пытался сумочку отобрать. Все!
Калугин мотает головой:
- Что все? И что?
- Пришлось немножко за себя постоять.
- Так и?
Вот настырный! Продолжая фантазировать, нервно поправляю волосы:
- И все! Все хорошо. Чуть болит шея, а так все нормально.
Калугин тут же пытается сунуть нос к самой шее и осмотреть ее:
- Шея?
Еле уклоняюсь:
- Да!
- Вот, козлы!
- Да.
Он крутит головой, осматриваясь:
- Слушай, ну… Ну что, давай порядок наводить?
Калугин начинает стаскивать с плеч куртку, но я не даю ее снять:
- Нет, Андрей мне доктор сказал лежать!
- Ну почему… Лежи, я тихо.
- Нет, Андрей, не надо.
Он продолжает тянуть рукава кутки вниз, но я успешней тяну ее за борта вверх:
- Я тебе говорю: мне доктор сказал в тишине, в покое лежать!
- Ну, лежи в тишине и покое. Я как раз все это уберу.
- Андрей! Стоп-машина!
Толкаю Калугина к выходу:
- У меня кружится голова! Пожалуйста, увидимся завтра. Все нормально!
Потихоньку вытесняю его к двери, умудряюсь открыть ее и выпроводить Андрюху на лестничную площадку. Он еще и извиняется:
- Прости.
- Все хорошо. Спасибо.
- Но…
Тут я захлопываю злополучную дверь, и облегченно выдыхаю:
- Фу-у-ух, капец какой-то!
Потом направляюсь в спальню проверить отца.
- Па-а-ап!
***
Остаток дня, мы с подъехавшей Анютой, возимся с отцом, успокаивая и усмиряя его разбушевавшийся норов, а еще пытаемся найти выход из ужасной сложившейся ситуации и даже придумать, как помирить родителей и весь их отрицательный запал повернуть в положительное русло. Поздно вечером нам даже удается родить почти безумный план, но наверно только такой и может нам помочь. Во-первых, надо давить на жалость и тяжелое ранение отца - мать добрая, наверняка захочет помочь и подлечить болезного, во вторых, создать романтическую обстановку для их встречи, лучше всего на природе, за городом, ну и в третьих, создать интригу - как известно, любопытство неотъемлимая часть женской сущности. С первой и третьей частью плана, мы решили расправиться сами, а вот для второй части Анюта подключила технаря со своей «Селены» Тимура - у него семья и большой опыт снимать жилье на лето в Подмосковье. И еще у него впереди весь следующий день на организацию будущего места встречи моих родителей.