Багровый закат

— Тебе везёт. Завтра Доктор идёт в Северные пещеры: там недавно нашли кучу ядер со старых Стражей. Ума не приложу, зачем они ему понадобились. Но да, ты везунчик. Выдвинешься сейчас - к завтрашнему вечеру успеешь. Дилюк Рагнвиндр, укутанный в длинный плащ, сидел у костра и видел в пламени лицо каждого человека, которого считал виновным. Кого-то он уже отправил в пекло, но этого было недостаточно — его душа сама до сих пор пожиралась неотомщённой болью. За три года легче не стало ни на йоту. Сколько бы планов Фатуи он ни разрушил, скольких бы ни убил - ему было недостаточно. Месть стала манией. Он методично искал создание, которое, по его мнению, было главным виновником обрушившихся на него и его землю бед. Несколько раз ему казалось, что он вот-вот достигнет цели, но тот ускользал из-под самого носа. Одна мысль гнала вперёд: Доктор не понимает ценности жизни. Холодное, жестокое в своём равнодушии воплощение зла — сам не заслуживает жить. Капюшон скрывал половину лица: видны были только спутанные пряди красных волос и сжатые в тонкую напряжённую полоску губы. Дилюк молча кинул звякнувший мешочек к ногам визитёра. Тот, ни сколько не смутившись, поднял его и побрёл обратно по своим следам, оставленным в глубоком снегу: — Не долго тебе морду кривить осталось, заносчивый ублюдок, — процедил он сквозь зубы на снежнайском и смачно сплюнул. Звук скрипящего под ногами снега становился всё дальше, а потом и вовсе стих, уступив место треску деревьев в заиндевелом неподвижном воздухе. Казалось, мороз ломает безжизненные ветви, как хрупкие кости. И так год за годом. Однако рано или поздно приходит весна, и жизнь, не побеждённая, возвращается в вековой лес. Смерть отрывает свой кусок, но одержать верх не в силах: раны постепенно затягиваются, на их месте рождается что-то новое, и круг замыкается. Вот только из сердца Дилюка смерть выдрала слишком большой кусок, который можно было вернуть, только взяв чужую жизнь. По крайней мере, он так думал.

***

Длинные вечерние тени тянулись от редких деревьев, когда Дилюк пришёл в место, указанное осведомителем: нагромождение глыб над зияющим чернотой провалом пещеры. Ни души. И только одинокие следы на снегу указывали на недавнее присутствие человека. Доктор настолько самоуверен, что пришёл один? Или хочет сохранить свои дела в секрете? Дилюк готов был «снимать» часовых, сражаться с охраной, но вокруг не было никого. Снег лежал уже давно, так что следы говорили об одном — только один человек зашёл в пещеру и до сих пор находится в ней. Ступая неслышно, Дилюк с каждым шагом был всё ближе к своей цели: в глубине пещеры при свете факела тёмная фигура увлеченно ковыряла инструментами останки Культиватора. В тусклом чадящем свете его голубые волосы отливали ржавчиной. Но сомнений не было — это он. — Эй! — какая бы ненависть не раздирала его изнутри, Дилюк не мог ударить человека в спину. — Эй! — повторный громкий оклик эхом проскакал по каменным стенам и рассеялся. Дотторе повернулся и удивлённый застыл, казалось, не понимая опасности. — Как пожелаешь. Сталь разрезала воздух. Потом шею… С покатившейся головы слетела маска, и в пустоту уставились широко раскрытые красные глаза. — Эй! — позвал тихо голос у самого уха. Дилюк резко развернулся, и в глазах его появилось то же недоумение, что и в тех… минутой ранее бывших живыми. Одной рукой мужчина крепко его обнял, другой — держал кинжал, который вошёл в живот Дилюка до упора и теперь медленно в нём проворачивался. — Жаль. Этот срез… как его там, а не важно. Он мне даже нравился. А вот ты порядком надоел! — Доктор всё так же продолжал говорить в самое ухо. — У меня столько забот, а ты как обиженный злой мальчишка, таскаешься за мной и норовишь кинуть в меня камушек, — низкий голос звучал почти интимно. — Но довольно. У тебя нет времени на моё ворчание, — Доктор отпустил Дилюка и неспешно направился к выходу. — Насладись же таким прекрасным, таким последним для себя закатом! — Дотторе остановился перед пещерой, раскинув руки в радушном жесте. — Не гоже рыцарю умирать в грязной норе. Ты должен лежать здесь, под небом, с мечом в руке! Кровавые пятна пляшут перед глазами. Кровавые пятна отмечают путь к свету. Он смог пройти эти несколько метров. Стоял, пошатываясь. Как в бреду смотрел на кинжал в руке Доктора с разводами своей крови. Красная капля постепенно набухает и срывается с острия… — Кого я убил? — Фокус прост - меня много! Мне жаль напоследок расстраивать тебя, но за эти годы ты ни на шаг не приблизился к Предвестнику. Хотя, смотря кого именно ты искал. Если меня… — Доктор изобразил полупоклон. — Я сам привел тебя сюда, но и тут у тебя не было шансов. Я позволил тебе подойти так близко по одной причине: ещё там, в вашем Мондштадте, мне приглянулась одна вещица, но ты не захотел отдать её. Прости, Дилюк, но я всё же её заберу! Треск рвущейся ткани. Удовлетворённое любование проклятой стекляшкой на ладони. — Прощай, Дилюк Рагнвиндр. Мне пора идти. И тебе, кажется, тоже, — рука опустилась на плечо и легко толкнула. Раскинув руки, Дилюк навзничь упал в снег. Редкие снежинки кружились, опускаясь на лицо. Время замедлило свой ход, и в каждой из них Дилюк успевал разглядеть что-то яркое, тёплое, далёкое: смех, содранные коленки, запах ягодного пирога из кухни, растерянность на лице незнакомого мокрого мальчишки, впервые вошедшего в его дом… Последний всполох багрового заката. В следующую минуту Дилюка укрыла ночь.