Аполинария

Как добрались? Все хорошо? — не утруждая себя приветствием, заверещала леди. Все было хорошо, — соврала Полли, ведь все прошло явно не хорошо. Да, она добровольно села в машину, но в последний миг по своему желанию захотела вернуться в безопасное место, и ее силой уволокли сюда, после чего не задумавшись, бросили страдать от ужасной боли на парковке. Только задуматься, что было бы, если бы она не пришла в сознание и не выпила эту сомнительную жидкость. Ах, боже, прости, да, прости, я совсем забыла представиться. Меня зовут Диана, я рада познакомиться с тобой. Аполинария, — коротко ответила девочка и уже хотела раскрыть рот с просьбой, чтобы ее отправили домой, как Диана перебила ее. Вид совсем неважный, ты плохо себя чувствуешь? Нам сообщили, что твое здоровье оставляет желать лучшего… Это была правда. Анорексия, аритмия, недостаток гемоглобина и крайне выраженный дефицит массы тела портил жизнь девочке еще с юных лет. Сил чаще всего совершенно не было, обмороки и таблетки стали ее напарниками на всю жизнь. Тут же ужасающая мысль пробрала до глубины костей. Я не взяла таблетки. Я вообще вещей не взяла! — в крике скользнули истеричные нотки, — Мне срочно нужно выпить таблетки, или я от голода… Тебе плохо? — обеспокоенно подбежала к ней Луиза. Идем, идем, не волнуйся, — глубоко вздохнула Диана и мягко повела девочку за плечи. В широком коридоре не было ни души, по полу сновали лишь пылесосы-роботы и на стенах шумели аромадиффузоры, освежая холл своим ароматом. Несмотря на то, что дом был огромным, даже больше, чем казался снаружи, не было ни слуг, ни горничных, ни других людей. Диана усадила Полли на диван и предложила стакан воды. Учительница, которая была в саду с Луизой любезно предложила небольшой напиток в бутылочке, напоминавшим воду, но очевидно, являвшиеся каким-то лекарством. Сначала Полли хотела открыть рот и возмутиться, что уже второй раз ее поят непонятными жидкостями, но усталость и страх остаться без таблеток взял свое и выпив содержимое в один глоток, резко стало спокойно. На душе разлилось приятное, безмятежное чувство удивительного равнодушия на все, что происходило вокруг. Удивив даже Луизу своей глупой улыбкой, Аполинария спокойно произнесла: Где мы находимся? Пойдем перекусим, — нервно закусив губу, проигнорировала вопрос Диана. Хорошо, давайте перекусим, — удивительно спокойно произнесла Полли, прикусывая губы от невероятного ощущения, когда от паники хочется кричать, а рот так и не открывается. Из коридора они вышли в столовую, где уже был готов «званый» завтрак. На столе стояли роскошные яства, годившиеся для вкусного и питательного завтрака, а также куча фруктов, некоторые слишко уж напоминающие гибриды знакомых плодов, и некоторые имеющие совсем незнакомый вид. Однако она не чувствовала уже привычной слабости, головокружения, в рту больше не было сухо и мышцы словно расслабились. Луиза уже приступила к блинам с яичницей, а Полли лишь стояла возле стены, не смея и подойти к столу. Диана вежливо отодвинула стул за столом, приглашая девочку сесть. Сев, она неловко постелила салфетку на колени, как это сделали Диана и Луиза и сказала крайне спокойно: Спасибо за еду. Приятного аппетита. Конечно, кушай на здоровье. Приятного аппетита вам всем, — улыбнулась Диана. Приятного, — с полунабитым ртом прожевала Луиза, за что получила укорительный взгляд Дианы. На губах даже скользнула легкая улыбка от умиления этой сценой. Дальнейший обед проходил в молчании и Диана решила разбавить его светской беседой: Как тебе погода здесь? Нравится? Да. Еда вкусная? Хочешь добавки? Вкусная. Добавки не надо. Разговор не клеился и они и доели бы в молчании, как в столовую зашел взрослый мужчина с русыми, чуть седыми волосами в очках с блестящей серой оправой и бросил в наставницу, как выяснилось также и слугу у двери какие-то папки. Завтракаете без главы семьи? Где манеры? — непонятно, то ли в шутку, то ли всерьез сказал мужчина и посмотрел на Полли поверх очков. Извините, дядя. Присаживайтесь, поешьте с нами. Не заставляя себя ждать, он уселся и начал есть омлет, возникший из-под стола. Полли сначала хотела удивиться, но действие лекарства взяло вверх и она опять мило улыбнулась, желая внутри души содрать себе эту улыбку с лица. Никогда она еще не встречала таких сухих и неприятных людей. За его холодными и равнодушными карими глазами словно таилась теплая улыбка, но её было не достать, не поймать — она там, в глубине души, а сейчас он готов уколоть взглядом и даже не извинится. Он осматривал Аполинарию тщательно, словно придирчивый заказчик высматривает огрехи в выполненной работе и готов уже отправить её на переделку. Здравствуйте, — поздоровалась Полли. Меня зовут господин Фелш, буду благодарен, если будете называть меня именно так. Ваше имя, к сожалению, мне известно. Назовите фамилию, будьте добры. Я Аполинария Оушен. Диана, сообщили нашему нежеланному гостю фамилию по отцу? Дядя, перед смертью ваша жена и моя горячо любимая тетя, которая также являлась матерью Аполинарии, написала в завещании, дабы Полли носила нашу фамилию — фамилию Фелш, так как этот ребенок был от её первой любви, то есть. непростительной ошибки. И все равно, в девочке кровь Фелш. Нельзя, чтобы она носила иную фамилию, проживая в этом доме. Неужели все эти слуги и повара, что я содержу и что проживают под моей крышей носят мою фамилию? Наверное, моя дорогая племянница, вы слегка забыли, что Фелш — это не просто фамилия. Это — титул, это — призвание, это — символ. Чтобы иметь честь приставить к своей имени такой великий титул, его надо добиться и заслужить. А что она сделала? Дочь ужасного преступника? Та, что прожила с низкоуменными людьми всю жизнь и сейчас она просто получит себе мою фамилию? Нет, не бывать этому! Я все понимаю, господин Хедвиг, но это было завещание вашей покойной жены! Ни о чем госпожа Алисса не смела просить, как о том, чтобы её дети жили в мире и под одной крышей, нося одну фамилию и будучи одной семьей! Первую просьбу Алисы вы проигнорировали, так почему вы продолжаете испытывать терпение всех, в том числе Отца госпожи Алиссы? Можешь не продолжать, я все понял. Такое ощущение, что вы и не хотите примириться с Господином Каем! Иначе зачем вы так сильно нарушаете воли его дочери? Помолчи, Диана! Какого черта ты испытываешь мое терпение?! Девушка побледнела и быстро сказала, как будто заученной фразой: Извините меня, — прошептала она слабым, еле слышным голосом, а её красивое лицо начало мгновенно бледнеть. Уже было разгоревшаяся буря по поводу того, что ее увезли в неизвестное место против воли резко затихла резко обрушившейся, словно вода после разрушения плотины, правдой. Она-сирота, а ее единственные родственники — это эти странные люди, девушка с психозом, малявка без манер и господин, который ее терпеть не может. Как никогда раньше захотелось обратно. Хотелось даже снова увидеть этих противных девочек, обливающие ее водой, хотелось снова под родное уютное одеяло, и все равно, чем оно воняло. Правда, в груди еще разрасталось одно чувство. Ведь на самом деле, Полли позволила себе слабую, еле заметную, но очень приятную надежду — что она одна из этой знати, хоть чем-то схожа с этой красивой девушкой в таких кожаных штанах, которых в интернате и не видывали. Что есть и что-то схожее с этой милой девочкой с косичками, такими уверенными, умными и богатыми. И теперь в груди расцветала противоположность надежде — самое что ни на есть горькое отчаяние. Еда снова встала комом в горле, и с каждой секундой глотать не хотелось все больше. Теперь в груди не было ничего, кроме полнейшего отчаяния и ненависти к людям, которые дали надежду, а потом растоптали ее в прах. Полли, все хорошо? — совсем слабо раздался голос снаружи. Аполинария резко вскинула голову. Она и не заметила, что на щеках уже катились слезы, а еда стала совсем горьче некуда. Сглотнув, она мотнула головой и ответила, едва открывая рот: Да, все хорошо… — и врала, врала, врала. Не плачь, пожалуйста… — сама чуть не плача, сказала Луиза, — Папа, зачем ты так делаешь? Ты ее расстроил. Не сочувствуй, — отрезал отчим, — Диана, покажешь комнату ей. На третьем этаже. Поняла, — безропотно ответила Диана. После обеда Диана пошла показать Аполинарии комнату и с ними увязалась Луиза. Видимо, ей было действительно скучно, но хоть и с первого взгляда она казалась пустоголовой, на деле младшая сестра чаще молчала и говорила умные вещи, когда приходило время. Комнату Полли выделили на четвертом, последнем этаже, который больше напоминал чердак, пыльный и без роскошных ковров. На этом этаже посередине располагалась огромная обсерватория, а по краям — куча однообразных и пустующих комнат прислуги. В крайней из них решили поместить нового члена семьи Фелш. И почему же все было так? Из одной тесной комнатки в другую, спасибо, что теперь она живет в комнате совсем одна. Вещей совсем не было, все, что Аполинария привезла из старого дома, это измятое черное интернатское платье, пара гольф и пыльных туфлей, да резинки на косах на волосах. Комната была маленькая, Полли со своим маленьким ростом не смогла бы растянуться на полу, однако высокая — потолок был скошен и сверху было целых три чердачных окошка, из которых комнату прилично залило светом. Несмотря на то, что окошки были открыты, внутри комнаты было очень душно и жарко, как в сухой бане. Диана начала недовольно обмахивать себя рукой и быстро приказала горничной — наставнице из сада принести вентилятор. В воздухе сверкала весенняя пыль, которую Диана также начала угрожающе отгонять тряпкой. Зато здесь очень светло, — совсем невесело сказала Луиза, пытаясь приободрить Полли. Первое время… — с попыткой обнадежить начала Диана, — Первое время побудешь здесь. Хедвиг окончательно воспретил тебе даже приближаться к гостевым комнатам. Принесем ковер, принесем шторы. Будет… уютнее. Аполинария словно проглотила язык. И в момент, когда Диана снова решила открыть рот, явилась горничная с вентилятором и какими-то пультами. На этот пульт открыть и закрыть окно, этим пультом управлять вентилятором. Сами разберетесь? Полли видела только пульт от телевизора в старой квартирке Олин, но показаться невежественной не хотелось. Разберусь. Тогда мы оставим тебя, — как-то неуверенно произнесла Диана, — Не хочешь ничего сказать? Спасибо, — сухо ответила Полли, — когда мне можно выходить? Выходи когда хочешь, можешь погулять или почитать в библиотеке. Только не выходи за пределы участка. Заблудишься. И чем я буду заниматься? Меня как прислугу же тут держат? Нет, нет, ты не прислуга, ты наш член семьи, сестра… Поговорим вечером. На этих словах дверь легко хлопнула и Диана с Луизой исчезли, оставляя девочку совсем наедине с собой. Давно она такого не ощущала. Всю жизнь ютиться в комнатках с тремя дурами, которые не упустят шанса потягать за косы или как — нибудь еще задеть, а тут совсем одна. Целая кровать, письменный стол, покрытый шелковой скатертью, стул, деревянный шкаф и даже тумбочка с будильными часами, или как бы этот чудо-аппарат не назывался. И все для нее одной! Не выдержав напряжения целого дня, Аполинария упала на кровать, крепко сжимая подушку в руках. Усталость свалилась на плечи и тянула ко дну все сильнее. Что же делать? Может убежать? Второй раз уже убежать было не страшно — а куда идти? Она ведь поссорилась с Бриджит и бросила Нока прям там. Кровать слегка поскрипывала. Полли поймала луч света рукой и представила, как она лежит на сеновале с Бриджит, любимой подругой, пьет молоко и также ловит лучи света сквозь дырки в крыше. В сердце заболело, глаза защипало и вся боль вылилась через слезы наружу.