Глава 1
12 декабря 2023 г. в 22:41
Это день уничтожил её. Баде не помнила, как вышла из кофейни, где услышала страшную правду о себе, и села в машину. Слёз застилали глаза, а вымученная улыбка кривила губы, когда она с остервенением сжала руль, пытаясь найти в нём якорь. Пытаясь не утонуть в той боли, что жгла её изнутри, будто раскалённая лава. Теперь всё встало на свои места: холодность, что проскальзывала в их с «отцом» отношениях, открытое превознесение Вуралом Боры, даже когда тот оказывался не прав абсолютно во всём. То, как «отец» находил повод хвалить брата за любую мелочь, а ей приходилось долго и упорно трудится, чтобы получить хоть тень одобрительной улыбки.
Дело было не в том, что она была дочерью. Просто она была не его дочерью.
Баде закусила губу и тут же почувствовала металлический привкус крови. Она тяжело сглотнула, утёрла рот тыльной стороной ладони и завела автомобиль, не обращая внимание на алые пятна на своей руке. Ей нужно было ехать, ей нужно было ехать прочь! Делать что годно, двигаться, чтобы не сойти с ума! Весь оставшийся день она бездумно колесила по знакомым улицам, то проваливаясь в собственные детские воспоминания, то выныривая из них и жадно хватая ртом воздух, будто утопающая в бурном горном потоке. Баде силилась найти соломинку, за которую можно ухватиться. Силилась вспомнить кого-нибудь, кто был в её жизни до Вурала Бакырджи.
И не могла. Вся её жизнь — это погоня за одобрением любимого «отца».
Вся её жизнь — лишь иллюзия.
Закат она встретила на холме на выезде из города. Смотрела, как солнце окрашивает Ургюп в алые тона, оперевшись на капот машины. И стирала слёзы отчаяния со своих щёк.
Что ей теперь делать? Как ей жить дальше? Эти вопросы заставляли сердце девушки сжиматься от страха. Баде обхватила себя руками, силясь найти поддержку в самой себе. Раньше ей всегда это удавалось. Но сегодня… Сегодня ей это не помогло. И она горько пожалела о том, что в этом проклятом городе у неё нет ни единого человека, на которого она могла положиться. На мгновение перед её глазами мелькнуло лицо Атеша, но она тут же отмела мысль набрать ему и рыдать в трубку, жалуясь на свою судьбу. После его слов о том, что он не сможет дать ей что-то большее, чем дружба…
Гордость и злость не позволяли Баде искать сейчас у него утешения. Да, он был ей другом. Да, это было бы вполне по-дружески, получить от него поддержку, но она не считала его другом. Она была в него влюблена. И его горькие, правдивые слова ранили её. Заставили чувствовать её себя недостаточно хорошей для него.
«Недостаточно хороша для ненастоящего отца. Недостаточно хороша для любимого. Впору подойти к краю обрыва и…» — сыронизировал внутренний голос.
Баде зло усмехнулась и утёрла слёзы. Пусть её мир рухнул, но она не опустит руки. Она узнает правду о своих настоящих родителях. Баде добьётся справедливости для себя! А это значит, что как бы ей не хотелось выплеснуть на Вурала весь свой гнев, она не может этого сделать. Ей нужно быть, тихой, аккуратной, незаметной и послушной, чтобы иметь возможность оставаться в доме Бакырджи, и получить доступ к «отцовским» делам и документам. И, возможно, среди последних она найдёт ответ на все свои вопросы.
Худо — бедно состряпанный план придал ей сил и Баде направилась домой, хотя теперь у неё язык не поворачивался называть особняк Бакырджи домом. По дороге она остановилась в кафешке, чтобы выпить чашку кофе, окончательно успокоиться и привести себя в порядок в уборной. Встречаться с Вуралом с красным от слёз лицом и заплаканными глазами — не лучшая идея. На это он точно обратит на это внимание, даже несмотря на то, что все его мысли о Боре, вышедшем, наконец, из комы.
Дома, на удивление, никого не оказывается, и это на руку Баде. Она быстро переоделась в более удобную одежду и незаметно проскользнула в кабинет Вурала. Первым делом она решила пойти по лёгкому пути и проверить, нет ли ничего стоящего в сейфе. Пароль не стал проблемой: чей ещё день рождения Вурал мог установить, как защиту, кроме день рождения Боры? Баде горько усмехнулась этому и принялась шерстить содержимое сейфа. Спустя пару секунд её внимание привлёк большой коричневый конверт с красной сургучной печатью, но она не успела рассмотреть его поближе — прозвучал выстрел. Девушка вздрогнула, быстро упаковала все обратно в сейф, стараясь замести следы своего присутствия, насколько это возможно, и побежала в гостиную, откуда и раздался звук. Там она стала свидетельницей того, как Бора за что-то извиняется перед Ферайе, которая с сумасшедшим видом вырывается из его рук. Баде бросилась между ними и отогнала брата, а когда услышала о выкидыше, то прижала рыдающую Ферайе к себе, стараясь успокоить. Ей никогда не нравилась эта девушка, а после того, что она сделала с Атешем — тем более, но она не могла не сочувствовать её горю. Потеря ребёнка была трагедией и Баде даже не могла представить, какой бы ужас она испытывала сейчас на месте Ферайе.
Приехавший домой Вурал решил проблему, отчитав Бору и вызвав Атеша. Баде даже почувствовала удовлетворение от разочарованного голоса Вурала, но ненадолго: Бора умел получать прощение отца в рекордно короткие сроки. То, как нежно и бережно Атеш относился к женщине, которая предала его, тоже не добавляло настроения. Баде сжала зубы, загоняя ревность поглубже, и отошла от окна, в которое наблюдала за тем, как Гюльсои покидают место действия. Ей было некогда заниматься самоедством: нужные бумаги всё ещё ждали её в сейфе.
Лишь у себя в комнате, надёжно заперев дверь, Баде смогла хоть немного расслабиться и внимательно изучить содержимое конверта. Она просмотрела документы, чувствуя как внутри неё опять закипает гнев напопалам с ужасом. Итак, Вурал Бакырджи действительно удочерил её вместе со своей женой Фатьмой. Женщина, которую она называла матерью в своих мечтах и которая умерла сразу после рождения сына — не была ей родной. Бора не был ей братом. Её настоящие родители погибли. Вся её жизнь, все её воспоминания были обманом. Слабая надежда на то, что слова Гюльфем Гюльсой были лживыми сошла на нет. Баде прижала ладони к глазам и тихо заплакала. В груди болела так сильно, что в пору было завыть, но и этого она не могла себе позволить. Она не могла привлечь к себе излишнего внимания. Особенно сейчас, когда начала свой путь к истине. Немного придя в себя, Баде быстро сфотографировала все бумаги, задержав в руках фотографию темноглазого и темнобородого мужчины, который, вероятно, был её отцом. Имя убийцы Вурала на обратной стороне снимка наводило на вполне определённые подозрения, и плотно сомкнутые губы Баде побелели от напряжения. Что если Вурал был причиной смерти её семьи? Баде замотала головой, отгоняя эти мысли, иначе она могла сойти с ума на месте. Вместо этого она погладила серебряный ободок перстня, а затем спрятала всё обратно в конверт и постаралась вновь восстановить печать, используя красную свечу, что нашлась у неё в комнате. После она вернула находку обратно в сейф Вурала глубокой ночью, постаравшись ни на кого не наткнуться. Всю оставшуюся ночь, которую она провела без сна, Баде молилась лишь о том, чтобы Вурал не заметил того, что она рылась в его документах.
Утром Баде также не находила себе места, раздумывая, что же делать и решила, что смена обстановки ей поможет. Опять же, её работу за неё никто не сделает. И возможно, переключив внимание, она, в конечном итоге сможет что-нибудь придумать. В этот раз макияж занял немного дольше времени, потому что Баде пришлось скрывать результаты бессонницы.
На выходе из дома она столкнулась с Атешем. Её сердце пропустило удар. Он был собран и серьёзен, но при виде неё на его лице появилась печаль. Атеш что, жалеет её? Баде была на взводе и последнее, что она хотела, чтобы мужчина, которого она полюбила — жалел её, как жалеют побитую дворняжку, которую погладят, но домой не возьмут.
— Твоего деда здесь нет, — отрезала она.
— Я пришёл к твоему отцу.
— Ну, хоть на этот раз ты не лжёшь мне о цели своего прихода, — усмехнулась девушка, проходя мимо.
— Баде… — тихо позвал он и она развернулась, не в силах противостоять раскаянию в голосе Атеша. — Я всегда считал тебя другом.
— Знаю. А я — нет. И ты тоже знал это. Ты знал, что ты для меня — нечто большее, чем просто друг. Я осталась потерянной в этой твоей любовной игре.
— Прости, ты не заслужила этого.
— Да. Поэтому пусть теперь каждый получает то, что заслуживает. — Резко бросила она и пошла прочь, ощущая взгляд Атеша на себе.
Баде пришлось вцепится ногтями в собственные ладони, чтобы не вернуться к нему и не броситься в его объятия, ища поддержки и понимания. Ей не нужна была его жалость, ей нужна была его любовь. Но он расставил границы и ничего теперь не изменишь.
Впрочем, о своих резких словах она успела пожалеть до того, как добралась до работы. В конце концов, Атеш не виноват в том, что не полюбил её. Её надежды — только её проблема. А вот от дружбы такого человека, как он нельзя была отказываться. Особенно сейчас, когда она отказалась одна и собиралась противостоять такому человеку, как Вурал Бакырджи.
Баде прокляла свою горячность и пообещала себе, что извинится перед Атешем при первом же подходящем моменте.
Подходящий момент представился довольно быстро.
Первую половину дня она работала в офисе, то и дело подавляя желание глянуть в сторону кабинета Атеша. На работе его всё ещё не было. И это тревожило. Пару раз Баде порывалась набрать его, но тут же одёргивала себя, не желая быть навязчивой. К вечеру Атеш так и не появился, и Баде по-настоящему стала бить тревогу. Что такого они могли обсуждать с Вуралом, что Атеш после этого не появился в компании?
Что Вурал мог сделать Атешу?
Не помня себя от страха, Баде, наконец, набрала номер Гюльсоя, но тот оказался выключен. Тогда она отловила загруженного поручениями Окана и попыталась дознаться у него: звонил ли ему Атеш? Окан отмахнулся от Баде и сказал, что у Атеша была запланирована встреча с партнёрами и после неё, он, скорее всего, поехал к себе в отель. А телефон выключил, скорее всего, потому что дико устал. Последние дни у него были не из лучших.
Так Баде узнала, что он съехал из особняка и одновременно немного успокоилась, доверившись словам Окана. Но когда она возвращалась домой, червячок сомнения начал грызть её с новой силой. И поэтому, десять минут спустя, она обнаружила себя у стойки администратора отеля Атеша, интересующуюся, появлялся ли он там сегодня? Любезная девушка за стойкой регистрации сообщила, что его не было здесь с тех пор, как ушёл сегодня утром. Баде поблагодарила служащую, а потом пошла прочь, прикусив губу. Её тревога возросла во сто крат, а Атеш так и не отвечал на звонки.
— Ах, Атеш, ах! — воскликнула Баде, второй раз за двое суток колеся по городу. На этот раз — в поисках не успокоения, но Атеша. Хотя, это порой было одно и тоже. — Пожалуйста, будь в порядке!
После часа бесплодных поисков, доведённая до предела Баде решила поехать домой, и потребовать у Вурала ответа. Но по дороге она наткнулась на машину Атеша, припаркованную у старой смотровой площадки на окраине города. Она резко затормозила и, выскочив из машины, бросила к джипу Атеша. Внутри его не оказалось. Баде с досадой ударила по двери машины, а потом отправилась к смотровой. Маловероятно, что он оставил машину здесь, а сам ушёл в другое место. Она заметила сгорбленную фигуру Атеша, притулившуюся на лавочке под единственным фонарём на смотровой площадке. Этот серое пальто, которое она видела на нём сегодня утром, она теперь узнала бы везде.
— Атеш! — окликнула она его, но мужчина не отозвался.
И тогда она поспешила к нему со всех ног, боясь того, что может увидеть.
— Атеш… — тихо произнесла она, касаясь его плеча.
— Баде? — хрипло спросил он, наконец обернувшись. В неверном свете тусклого фонаря его лицо казалась мертвенно бледным, а глаза были красными и блестели. — Что ты здесь делаешь?
Баде не смогла ответить сразу. До неё внезапно дошло, что она впервые видит на глазах у Атеша Гюльсоя слёзы.
И это стало тем, что в очередной раз ранило её.