Система Медузы

      Холод ледяной ладонью сжал сердце. Алисы нигде не было. Может, оно, конечно, и к лучшему, — мелькнула в голове разумная мысль, — может каким-то добрым чудом она уцелеет. Но как? — шепнуло подсознание голосом Зелёного, — даже если Пегас начнут искать, какой шанс у восьмилетнего ребенка дождаться помощи? Ещё и в пиратском логовище, в окраинной системе, вдали от путей сообщения… Но сейчас не ей было направлено в грудь узкое дуло бластера, не её окружали автоматоны в черных мундирах, и хоть это немного утешало.       Рядом замер, до белизны сжав губы, собранный и ощутимо полыхающий гневом Полосков. За оба предплечья, точно тисками, сжимал его холодными руками автоматон в грязно-белой маске, но капитан Пегаса оставался недвижим, только молча смотрел на мертвый остов Синей Чайки, от которой остался целым только центральный блок с наглухо задраенным люком, и лицо капитана Пегаса было белое-белое, бесцветное даже. Корпус легендарного корабля Космофлота сплошь пересекали глубокие полукруглые царапины, но все же алмазный сплав выдержал, и это выглядело не так страшно, как изломанный буквально в хлам двигательный отсек. Механизмы ракетоносителя по-прежнему удерживали «Чайку» в вертикальном положении, но даже мне, зоологу, было совершенно очевидно, что они непоправимо искорёжены. Что нужно было сделать, чтобы довести корабль до такого состояния, не хотелось даже думать. А вот Полосков явно представлял, и то и дело краем глаза с тоской смотрел на спрятанный в темноте Пегас, будто его мысли могли защитить корабль от участи Синей Чайки.       — Где девчонка? — недоуменно огляделся Весельчак У.       Я молча смотрел в стену, бесстрастно как только мог, надеясь, что дочери, где бы она не была, хватит мозгов не лезть на рожон и не играть в героиню.       Несмотря на безнадежность положения, наверное от нервного напряжения, мне было очень смешно наблюдать за суетящимся пиратом, не знающим, куда девать коротковатые для его массивного тела руки.       — Где Алиса? — жёстко повторил он.       Автоматоны приблизились к нам, и я плечом ощутил, как окаменел Зеленый, видимо уже вообразивший себе все худшее, что только может быть.       — Какая Алиса? — как можно спокойнее спросил я. Прозвучало, честно говоря, издевательски.       Пират надулся. Полосков, при всей свой серьёзности, тихо хмыкнул, но тут же осёкся, напоровшись на скользкий и острый взгляд доктора Верховцев.      Вопрос напарника предатель мастерски проигнорировал, измеряя нас ледяными пустыми глазами, будто прикидывая ценность.       С трапа Пегаса спустился один из автоматонов в черном камуфляже. Он держал на хвост и лапы взъерошенного говоруна, умудрявшегося при невыразительной птичьей мимике выглядеть оскорблённым в лучших чувствах.       — Сверни шею этой болтливой курице, — мимоходом бросил Весельчак, — Докукарекался.       Автоматон недоуменно повернулся на голос.       — Убей говоруна, — досадливо пояснил пират, — Сейчас же.       У меня ещё больнее сжало грудь. Уникальную птицу, к которой мы уже успели прикипеть сердцем, было очень и очень жаль. Ещё возмущённее кричал во мне космозоолог, протестуя против уничтожения единственного уцелевшего представителя данного вида.       — Ни в коем случае! — громко воскликнул я.       Глупо, ужасно глупо и бессмысленно надеяться, что попытка отсрочить ужасный миг что-то изменит.       — Это, возможно, последний говорун в галактике!       — И прекрасно! — мерзко хихикнул Весельчак, — Занесёте этих тварей в свою Красную книжку.       Индикатор просто заполыхал гневным индиговым цветом, вызвав новую усмешку пирата. Он махнул рукой автоматону:       — Давай помедленнее, пусть гости насладятся процессом. Может, это даже настроит их на необходимый для плодотворного сотрудничества лад.       Говорун, явно сообразив что к чему, распахнул клюв и высоким менторским голосом начал зачитывать знакомую мне статью из законодательства планеты Блук.       — Птица Говорун — это редкое, сообразительное и очень интересное создание. Охота на говорунов воспрещена, и нарушители этого правила подвергаются штрафу и всеобщему порицанию.       — Ой, боюсь, — скопировав интонацию, ответил Весельчак и скрутил перед носом птицы выразительную дулю. Говорун дёрнулся в попытке долбануть клювом по толстым мясистым пальцам, но не попал, и пират вновь захихикал.       — Ладно, — отсмеявшись, сказал он, — заткни ему глотку. Не до попугаев сейчас.       Автоматон механически вытянул вперёд руку, намереваясь перехватить птицу за шею. За моей спиной кто-то шумно вздохнул, по ладоням мазнуло лёгкое шевеление воздуха. Неожиданно фигура в черном пошатнулась, разворачиваясь на месте и пытаясь ухватить воздух. Говорун, воспользовавшись моментом, шумно захлопал крыльями, взвиваясь к потолку. Автоматон растерянно повернулся на месте.       — Стреляй, — завопил толстяк, — Уйдет!       Прогремело несколько выстрелов, но впустую. Юркая птица исчезла не менее быстро и непонятно, нежели моя дочь.       — Упустили, ротозеи! — выпалил пират напарникам, — Поздно кровь пускать, болезный помер! Тебя что замотало вдруг? — обратился он к провинившемуся.       Я, наконец, сообразил чьи тут лапки приложены и, затаив дыхание, ждал ответа автоматона.       — Отвлекающий объект, — наконец выдал он.       Какая примитивная модель, — вспыхнула глупая мысль, — в цивилизованной галактике это уже прошлое десятилетие.       — Придурок! — яростно взвыл пират, — Ну ничего.       Я мысленно выдохнул. Кажется, дочери в очередной раз повезло.       — У нас есть чем заняться, — протянул пират, успокаиваясь, — Другое дело есть.       И обернулся с мёртвому кораблю, будто Синяя Чайка, запылённая черным крошевом, могла ему ответить:       — Ты меня слышишь?