Угомоните Локхарта!

      — Северус! Это Рождество мы должны запомнить надолго! — протянул Гилдерой, который с довольной улыбкой делал шпагат на весу между двух стульев, пока Северус сидел на полу, не особо широко расставив ноги, и подыхал только от попытки дотянуться до своих носков. Живот зельевара был полон из-за недавнего сытного ужина, желудок с каждым наклоном намекал, что ещё немного и весь ужин выйдет обратно тем же путем, которым и попал в живот. Идея проводить тренировки утром уже не казалась настолько ужасной.       — Поверь мне, я весь этот год запомню очень и очень хорошо… — на выдохе тянет Снейп, поглядывая на слишком счастливого друга, и всё же уточняет: — И что же ты придумал на этот раз?       — О! Самую малость! Мы поедем на вечеринку!       Северус задумчиво замирает, за что тут же слышит призыв работать и не отлынивать. И снова, пытаясь сложиться пополам, тянется к стопам.       — Хоть на Рождественские праздники почти все дети и уезжают, но отпустить домой всех преподавателей точно не смогут. А я знаю, что большинство начало отпрашиваться еще в первую осеннюю неделю, — Северус замолкает, увидев самодовольный взгляд Гилдероя. — Ты уже договорился? Моргана тебя задери, только не говори, что ты опять наплёл директору весь этот двусмысленный бред!       — Что? Нет… — тянет как-то неуверенно Гилдерой и, заметив пристальный взгляд Северуса, признаётся: — Я просто сказал, что мы хотели бы провести Рождество вместе вне Хогвартса. Согласись, звучит вполне культурно и невинно.       Снейп лишь прикрывает глаза, понимая, что в странных фантазиях Дамблдора это всё прозвучало уж точно не «невинно».       — Допустим. И всё же, по устоявшейся традиции, отпуска в течении года выписывает Макгонагалл.       — Ой, за это вообще не переживай! Я пообещал ей, что до конца года не буду заходить в её класс, и она любезно выдала нам разрешения. Представляешь, она так была рада этому предложению, что мы даже не успели с ней обсудить, до конца какого года я не буду к ней заходить: календарного или учебного.       Северус невольно улыбнулся, представив выражение лица Минервы, если вдруг болтливое чудище к ней завалится сразу же после Нового года. Кошка-то явно будет ожидать, что до самых летних каникул не увидит Гилдероя.       — А меня ты спросить не хочешь? — с язвительной улыбкой уточнил Снейп.       — А ты бы ответил положительно, если бы я тебя спросил? — легко пожал плечами Локхарт и, Мерлин его подери, хитро улыбнулся! У Северуса от этой улыбки пробежал по спине холодок. Только не говорите, что это болтливое и прямолинейное, как палка, чудище может строить интриги… — Кстати… так вышло, что я совершенно случайно откопал источник, благодаря которому можно получить травы из Индии. Сам знаешь, они не особо любят делиться своими травушками-муравушками, а тут есть уникальная возможность поковыряться в них…       На лице Северуса не меняется ни одна эмоция, но он задумчиво тянет:       — Ладно… Возможно, в это Рождество один разок можно будет и… отдохнуть.       — Вот! Правильный настрой, а теперь, раз уж мы пришли к компромиссу, давай подумаем об одежде.       — Нет, — резче, чем обычно, отвечает Северус, замечает, как Локхарт бодро спускается со стульев, и сам со стоном соединяет ноги.       — Ну, Северус, ходить постоянно в чёрном не вариант, иногда надо добавлять цветов. Праздничная одежда, опять же, должна дарить праздничный настрой! Красный, белый, зелёный! Это же рождественские цвета, давай подберем что-нибудь не очень яркое, но хотя бы не чёрное. А то ходишь в вечном трауре…       Снейп морщится, невольно вспоминая любимую подругу детства, но её образ настолько лёгок, что тут же уходит из головы зельевара. Тяжело думать о прошлом, когда на тебя сейчас напирает настоящее в лице болтливого чудища. От его слов отвлечёшься, кивнёшь, где не надо, — и всё, ты уже заключил контракт с дьяволом, и Локхарт от тебя не отстанет, пока ты не выполнишь его просьбу, на которую сам же по невнимательности согласился.       — В культуре некоторых стран похороны являются праздником, а значит, траурная одежда тоже является праздничной.       Локхарт лишь смеётся:       — Только ты не забывай, что в некоторых странах также траурным цветом является не чёрный. Ну так что, мне подобрать тебе костюм в стиле белого савана? Или мы всё же не будем искать более начитанного и раз в год ты наденешь что-то другое?       Снейп и сам не понимает, почему столь яро упирается, затем он смотрит, как Локхарт щепетильно поправляет складки своего голубого спортивного костюма, и… всё становится ясно.       Изменения…       Мысль о том, что надо будет меняться, пугает зельевара, именно поэтому он до сих пор проводит между собой и Гилдероем черту и не позволяет самому себе признать, что они друзья. Ведь это будет первым изменением, а где первое, там, соответственно, и другие, ведь сам Локхарт является олицетворением изменчивости.       — Чёрную одежду легко сочетать, если нацепить несколько пестрых тряпок, то они легко могут смотреться аляписто, с чёрным промахнуться почти невозможно, — менее упрямо тянет Северус, пытаясь осознать, что внутри, заодно собираясь. Ведь тренировка уже закончена, как и растяжка после неё.       — Абсурд! Если подобрать заранее гардероб, который сочетается между собой, то легко можно носить всё, даже не думая о том, что это не будет сочетаться, — Гилдерой уже без палочки колдует бытовые чары, убирая с себя и Снейпа следы пота, собирая слегка взлохмаченные волосы в аккуратные причёски, а затем достаёт из кармана небольшой тюбик и выдавливает его на руки, смазывая их кремом, чтобы кожа не пересыхала, а мозоли быстрее заживали.       — Я устаю от очень ярких цветов, — отвечает Снейп и уже на автомате протягивает руку, чтобы ему тоже дали крема. После фехтования на мечах, к которому его пытается приучить Локхарт, на руках вечно мозоли и ранки, и этот крем, созданный Северусом после долгого канючества Гилдероя, очень здорово помогает.       — Отговорка! В природе очень много других цветов, неярких, но выглядящих не менее благородно. Возьмем хотя бы зелёный, не этот яркий газонный и не как у слизеринцев на квиддичной форме, слишком он там бледный… а малахитовый… Моргана, слишком неточное описание, камень же состоит из разных по оттенкам слоёв… Сейчас, погоди, я найду, с чем сравнить…       — Листья зрелой мандрагоры? — предполагает Снейп.       Локхарт задумчиво замирает, с удивлением смотря на Северуса.       — О, а я гляжу, тебе этот цвет нравится, раз из всех оттенков пришёл в голову первым! У тебя есть эти листья? Хочу глянуть, какой оттенок ты имеешь в виду!       — Нет, мандрагору не хранят, она быстро портится… Поэтому используют либо свежую, тут же варя из неё зелья, либо же сушат и делают порошок, либо настои…       Локхарт кивает, давая Снейпу рассказать этот факт, о котором он отчасти знал после недавних опытов с мандроидной горланкой.       — Я думал, что не хранится её корень, с листьями ситуация получше, но ясненько… Значит, ещё больше жду, когда наши мандрагоры созреют! Расколдуем наконец-таки кошку Филча… Жаль, конечно, не получилось это сделать с горланкой…       Северус пожимает плечами:       — Зато мы узнали, что можно сделать зелье, не позволяющее проклятью окаменения подействовать на окаменевшую цель.       — Это да, но у нас так мало тварей, способных так проклясть, что непонятно, насколько есть смысл постоянно таскать с собой баночку этого зелья. Хотя я всё равно рад, что в моей походной сумке появился новый экземпляр в мою коллекцию зелий! Теперь жду, когда в Греции поползёт новая легенда о пробуждении Горгон.

***

      Дом Гилдероя находится прямо в центре Лондона. Пятиэтажное многоквартирное здание, в котором один подъезд полностью принадлежит Локхарту. Первый этаж занимает небольшая книжная лавка, где Северус с удивлением отмечает фотографии Гилдероя и другие его книги.       — Гилдерой, писать про наш мир и продавать это всё маглам — нарушение Статута о Секретности! — поражённо шипит Снейп, остановившись у витрины.       Зельевар сначала не понимал, почему Локхарт решил протащить его по магловским улочкам от вокзала вместо того, чтобы сразу аппарировать в дом. Потом он думал о том, что Гилдерой хочет показать всё рождественское убранство города. Теперь же Снейп был почти уверен, что он хочет похвастаться своим домом и этим магазином со столь кричащими витринами.       — Я говорила ему то же самое, — отрывается от витрины белокурая красотка в зелёной шубке с тонкой сигаретой в руках. — Он обошёл это правило тем, что придумывает названия мест, событий и имеет хорошего редактора, который делает его историю более детской.       Снейп смотрит на женщину, тут же понимая, что перед ним ведьма, раз чары отвода для маглов не сработали и их разговор с Локхартом услышали. Красотка хищно улыбается, делает затяжку, явно наслаждаясь тем, что смогла удивить Снейпа, и резко поднимает вторую руку в сторону счастливо улыбнувшегося Локхарта.       — Гилдерой, без рук! Твои прошлые резкие обнимашки привели к тому, что я сигаретой прожгла себе пальто. С шубой я не позволю подобному повториться.       — Ну, Рит, я соскучился! — тянет Локхарт, но, так уж и быть, не спешит приближаться к красотке.       — А я ещё не насладилась своей последней сигаретой в этом году, — с ядовитыми нотками тянет она и покачивает в пальцах сигарету.       — Снова хочешь бросить и в следующем году не курить?       — Нет, всего лишь соблюдаю свою ежегодную традицию: попытаться бросить, а затем закурить, когда узнаю о том, в какую авантюру ты нас втянул в этом году.       Северус переводит подозрительный взгляд на Локхарта — тот лишь широко улыбается и молчит… Болтливое чудище — молчит! У Снейпа по спине пробегают мурашки, и он забывает сделать вдох.       Рита, смотря на молчаливое кино, лишь шире улыбается.       — О… так я смотрю, вы, глубокоуважаемый зельевар, не знали, что под предлогом провести вместе Рождество всегда прячется приключение, граничащее с безумием? Что же вам успел пообещать этот… — она качает сигаретой в сторону Гилдероя и молчит, позволяя Северусу самому придумать, как обозвать Локхарта.       — Индийские травы…       — А мне интервью с одним интересным индийским зельеваром. Смею предположить, что для достижений этих целей нам понадобится либо пройти пешком всю Индию, либо столкнуться с самой опасной тварью. Что там у нас в этом полушарии самое страшное? Асуры? Наги? Брам-брам-шоки? Снейп, ты уже написал завещание?       Гилдерой лишь смеётся и миролюбиво поднимает руки:       — Дорогие мои друзья! Поверьте мне, в это Рождество никаких опасных приключений! Всё же я не так давно восстановил свою ногу, мне её ещё беречь и беречь надо… А ещё, Рит, правильно говорить — брам-брам-чок. Кстати, довольно милое и занятное пушистое существо… Помнится, с прошлой поездкой в Индию у меня где-то было его чучело… Да что уж я говорю, пойдёмте в дом! Я заварю вам прекрасный травяной чай, привезённый из норвежских гор! Я сам его собирал, прямо незадолго до встречи с драконом там же…       Вот только в дом первым заходит не Гилдерой, а Рита. Она достает из кармана шубки ключ, который висит вместе с железным брелком в форме мандрагоры. Снейп невольно сравнивает Гилдероя с визжащей мандрагорой и улыбается, ведь сходство поразительное!       Они проходят через обычный магловский магазинчик, идут к неприметной двери и поднимаются по лестнице, попадают на второй этаж: он кажется огромным продолжением книжного магазина. Все квартиры на этом этаже объединены в одну большую комнату — библиотеку с гостиной зоной. Место выглядит совершенно обычным, магловским. Даже чучела животных, что стоят у шкафов, являются самыми обычными зверями.       А вот следующий этаж уже является более необычным: с виду та же библиотека, но все книги явно магические. Чучела уже разных магических тварей стоят тут и там. Потолки приподняты магией, из-за чего помещаются тут даже самые большие громилы.       Четвёртый этаж напоминает дорогую гостиницу, наверно, только тут и сохранены обычные магловские квартирки, вот только между ними расположилась уютная гостиная. Но внимание Северуса привлекают действия Риты. Она открывает свой маленький клатч, делает взмахи палочкой, и из сумочки вылетают миниатюрные чемоданы, что увеличиваются в воздухе и улетают в её комнаты. Она могла бы разложить свои вещи сразу же в комнате, но явно красуется перед Северусом своей необычайной собранностью. Северус настолько удивлён, что даже не успевает посчитать, сколько же вылетело сумок, но их точно больше двадцати…       — Видите ли, — обращается она к Снейпу, — Гилдерой является тем самым другом, уходя гулять с которым, надо заранее писать завещание. Вы же достойно приготовили вещи? У меня по семь сумок на разные климатические пояса и двенадцать с разной мелочью, что может понадобиться в процессе…       У Северуса с собой только две сумки, а если быть точнее: три комплекта одежды в первой и переносная зельеварня во второй.

***

      Рождественский вечер проходит просто замечательно. Вкусный ужин, что приносят уже готовым из ресторана, хорошее вино и безостановочный треск… не камина, а болтовни Локхарта. Чудище словно позабыло о том, что у него больная нога. Он весело скачет по дому. Как маленький ребёнок, тащит Снейпу разные книги, травки и чучела, чтобы похвастаться ими, а затем рассказать полностью сумасшедшие истории.       Рита сидит в кресле, флегматично кивает и наслаждается сырной нарезкой с мёдом. У Северуса же случается передоз общения с болтливым чудищем. Хочется схватиться за голову, спрятать её в коленях и просто заорать ему просьбу о тишине, сказанную не столь цензурно по сравнению с тем, как Снейп общается постоянно. Северус понимает, что теперь ещё больше будет ценить Хогвартс, в стенах которого они с Локхартом встречались только на приёмах пищи, вечерних тренировках и изредка сталкивались в коридорах. Как же было тихо и спокойно в те времена…       Но ко всему можно привыкнуть, особенно когда есть на что отвлечься, как флегматичная и привычная ко всему Рита и… сырная нарезка с мёдом просто прекрасна…       Только спустя пару дней такого спокойного пребывания Северус начинает замечать, как нервничает Рита.       — Тебя что-то беспокоит? — спрашивает он у неё за завтраком, и женщина нервно кивает.       — Это затишье перед бурей, не может быть всё так тихо и спокойно. Это просто не укладывается в голове! Как так вышло, что мы ещё не в Моргановых дебрях, а сидим тут и попиваем чай? В прошлый Новый год он утащил меня в норвежские горы к драконам за этим самым чаем. До этого… Чёрт, да где мы только ни были! И никогда не бывало так спокойно, да что уж говорить, если зельевар из Индии прибудет уже через пять часов… а мы не в самой Индии! Я была готова ко всему… Что нам придется испить половину Ганги! Перековырять всё её дно… Не знаю, перепробовать всю магловскую еду в уличных забегаловках.       — Какие-то у тебя странные пищевые пристрастия, — не удержался от колкости Снейп.       — Я просто пытаюсь представить, что может быть самым опасным в Индии, и на ум идёт только это…       Северус не успевает спросить, что же ужасного в индийской еде и воде. Его прерывает грохот наверху… А выше гостевого этажа только этаж Локхарта…       — Никаких опасных приключений, говорил он… — тянет Северус, с опаской посматривая наверх.       Рита же невнятно хмыкает:       — Никаких приключений, —- согласно кивает она. — Приключениями же не считается притащенный в дом монстр?       Северус согласно кивает, посматривает наверх, тяжело вздыхает и собирает свои вещи в гостиной.       — Что, уже сбегаешь? — тянет Рита, что подхватывает свою сумочку со стола и убирает в неё блокнот с ручкой.       — Нет, просто хочу пригласить одну замечательную журналистку в кафе напротив… или кино. Давно не смотрел маггловские фильмы.       — О, просто замечательная идея!       Северус с улыбкой кивает, вздрагивает от очередного грохота, но Рита довольно спокойно машет рукой.       — Не волнуйся, всё будет хорошо.       — Пф! Буду я ещё волноваться из-за болтливого чудища. А сама-то?       — Он не притащит в свой писательский кабинет кого-то, кто может уничтожить его рукописи. Поэтому, если там и есть тварь, она не способна навредить даже бумагам. Так что да, я спокойна.       И оба мага стараются не думать о том, что есть опасные нематериальные твари.       А день в приятной компании проходит просто прекрасно, как и работа вечером с индийским зельеваром, и никакая безостановочная болтовня не портит настроения.       И следующее утро кажется невероятно прекрасным, пока зельевар с журналисткой не спускаются на кухню, где сидит необычайно тихий Локхарт… За эти дни Северус привык, что звон посуды, задумчивое постукивание пальцев и наговаривание текста книги магическому перу — это что-то само собой разумеющееся. И тишины в этом доме не бывает, особенно в тех местах, где находится чудище.       Оттого Северус неожиданно напрягается и смотрит на Гилдероя. Тот замер в одном из кресел, задумчиво приложив ладонь к шее, потирая её, полуприкрыв глаза, и просто сидел…       Молча…       В абсолютной тишине.       Он не болтал от скуки ногой.       Он не барабанил пальцами.       Даже его любопытный взгляд не бегал по комнате.       Он был абсолютно спокоен.       И стоящая рядом Рита со свистом выдохнула воздух, мрачнея.       — Что на этот раз случилось? — спросила она настолько спокойным голосом, что лёд в нём был почти материальным. Оттого и неудивительно, что в комнате словно похолодало.       Локхарт поднял взгляд на друзей и весело улыбнулся.       — Да ничего такого, просто укус призрачной мантикоры, и я, наверное, скоро умру, в книге пишется про сутки… Но, думаю, с моим текущим иммунитетом к ядам я продержусь подольше…       И в этот момент всем спокойным будням приходит конец, так как Рита поджигает первую в этом году сигарету, и вся тройка под тонкий аромат табачного дыма собирается в неожиданное, но столь необходимое путешествие в Египет, чтобы собрать с мумий необходимый для лечения ингредиент.       Стоит Локхарту выбраться из дома и почуять запах приключений, как он словно сходит с ума, весело прыгает, пугает арабов своей активностью и пантомимой, которой он пытается рассказать, что именно ему надо и куда они идут.       Кто знал, что фильм, на который они пошли накануне с Ритой, будет пророческим… Обычный приключенческий боевичок. В некоторых местах настолько глупый, что Снейп пару раз даже улыбнулся и фыркнул от смеха.       Вот только всё, что было там, повторилось и в жизни…       Огромный камень, что покатился на них, после того как Рита случайно наступила не туда?       Было… хорошо, что Снейп создал Левиосу быстрее, чем успел сам это осознать.       Бассейн с кишащими змеями?       Тоже было… Гилдерой самый первый бросился туда и стал их запихивать в свою бездонную сумку. И, как понимал Северус, очень скоро весь Хогвартс будет изучать эти ползучие символы Слизерина снова…       Огненная ловушка?       И она была… Заметил её издалека и просто полетел к ней, чтобы запустить и сделать на ней перекус… И плевать, что заклинаниями можно было разогреть пищу быстрее и… не сжечь её наполовину…       Были и ходячие мумии. Точнее, одна… Сильно уж их популяцию проредили десяток лет назад ради их волокон, что так похожи на бинты. Всё же довольно мощное универсальное средство от яда нематериальных существ — лакомый кусочек для многих.       И Северус ни за что не забудет, как Локхарт бегал по всему египетскому подземью, ловя этого мелкого детёныша мумии…       А потом запихивал беднягу в сумку, пытаясь убедить Риту с Северусом, что он не похищает существо, похожее на обезьянку в бинтах, а совершает благое дело, будет спасать популяцию и организовывать заповедник в своём доме.       Ни Рита, ни Северус ему не поверили…       Но промолчали…       Легко не обращать внимания на совесть, когда после таких забегов гудят ноги, да и не только они… Гудит всё тело с непривычки… Хотя Северусу казалось, что он уже привык, после ежедневных тренировок-то… Что же, он себя переоценил…       Последнее, что сделал Северус перед тем, как уйти отдыхать, — это срезал часть мокрой шерсти с обезьянки, делая повязку Локхарту, и… обессилено сел к Рите на саркофаг, замечая, как там, под полусдвинутой крышкой, спрятались остальные обезьянки-мумии.        Захотелось залезть к ним, тоже спрятаться от этого болтливого чудища… Ведь что-то подсказывало Северусу — в лице нервно курящей Риты и счастливого чудища, — что раз уж они выбрались в самое настоящее приключение… то вряд ли так просто вернутся домой.

***

      Возвращение в Хогвартс было странным. Локхарт этому был абсолютно не рад. Всю дорогу он изнылся о том, что не хочет возвращаться в эту скучную и пресную школу. Да что уж говорить, если они семь раз возвращались домой к Гилдерою, чтобы забрать очередную хрень, которую он там забыл. И впервые за всё время Снейп сам возвращался школу со смешанными эмоциями. С одной стороны, мужчина был рад, что снова наступят спокойные будни, хотя… тяжело назвать будни спокойными, если там всё ещё будет фигурировать Локхарт…       Так он думал, пока они с чудищем не узнали последние новости.       — Северус, ты слышал? Слышал?!       Гилдерой вскочил в спальню Снейпа так скоро, что тот даже не успел закрыть дверь и разложить после поездки вещи из чемодана. Ему казалось, что Гилдерой его не побеспокоит хотя бы до ужина, а тут… Северус смотрит, как Локхарт прижимает к себе свою бездонную сумку, и понимает, что чудище даже не дошло до своей комнаты, как уже что-то узнало и тащит Северуса за руку по коридорам.       — И что там случилось? — интересуется Снейп, невольно напрягаясь, когда Гилдерой затаскивает зельевара в лазарет.       — Снова окаменение, но в этот раз жертва не кошка, а ученик!       — Поттер? — без единого сомнения спрашивает Северус, называя имя самого проблемного ученика, на что получает удивлённый взгляд от Локхарта       — Что? Нет! Это не Гарри, не переживай, с ним всё хорошо! Пострадал Криви! Ты только посмотри, какой удивительный случай! — выдыхает Локхарт, открывая занавеску, что скрывает окаменевшего ученика. Снейп смотрит на широкую улыбку, восторженный взгляд Локхарта и фыркает:       — Сделай лицо попроще, а то можно подумать, будто ты рад, что в нашей школе пострадал ученик.       Северус разглядывает ребёнка, слушая параллельно болтовню достаточно сильно посерьёзневшего Локхарта:       — Жизненные показатели в норме, но при этом находятся в полном стазисе. Находясь в этом состоянии, ему не надо дышать, есть, пить — ничего, кроме увлажнения кожи, которая сохнет под воздействием воздуха. Он совершенно не стареет в этом состоянии. Время для него словно остановилось. Ситуация один в один как с кошкой! Непонятное заклинание, которое намного сильнее известного нам «окаменения»!       Снейп немного отходит от мага, прикрывая ухо со стороны Локхарта — слишком громко. Смотрит на бедного Криви дальше, тяжело вздыхает… И как же непонятно, что же, Моргана всех подери, происходит в этой школе.

***

      За следующие несколько дней Локхарт переворачивает всю школу, его длинный и прямой римский нос оказывается в каждом углу, обнюхивает каждую щель. Северусу Гилдерой начинает напоминать ищейку, что на желании найти опасную разгадку сходит с ума. У Гилдероя настолько велико желание, что он забывает о тренировках с Северусом и на его лице появляется щетина, которая ни капли не портит весь лоск мага.       Дети шутят, что преподаватели выгнали неугомонного Гилдероя из их спален, чтобы он наконец-таки дал соседям поспать, и что именно по этой причине маг прописался в коридоре…       Шутили они так недолго, пока им не стало страшно ходить по коридорам. Потому что Гилдерой был как тот самый чёртов клоун из шкатулки с приколами: он выскакивал из-за углов столь неожиданно, что у мадам Помфри резко прибавилось количество учеников, жалующихся на сердце…       Ведь стоило хотя бы на миг выглянуть из спален в коридоры, и будь уверен, что в самый неожиданный момент ты встретишь широко улыбающегося профессора ЗоТИ.

***

      Но ничего не происходит, жертв больше нет. Кажется, что всё вернулось в привычное русло, даже Локхарт привычно весел и гладко выбрит, хоть и продолжает довольно часто делать обходы. Он даже устраивает небывалое развлечение! Прямо в День влюблённых!       — Ох, Мерлин… — выдыхает Макгонагалл, хватаясь за сердце во время завтрака, стоит ей увидеть полсотни гномов в костюмчиках купидонов, что довольно слаженным маршем идут вслед за Гилдероем. — Северус, вы не могли бы…       Женщина оборачивается в сторону зельевара, но тот настолько идеально делает вид, что не замечает ничего, кроме вкуснейшей овсяной каши, что у Минервы от этой наглости лишь шире раскрывается рот. Дамблдор довольно хмыкает и, поправив бороду, успокаивает декана Гриффиндора:       — Минерва, тише… Я разрешил Гилдерою устроить это небольшое мероприятие, детям надо отвлечься от недавней трагедии…       Макгонагалл не остаётся ничего, кроме того, чтобы сухо поджать губы и смотреть, как Гилдерой начинает хлопать в ладоши, а полсотни гномов за ним подхватывает ритм на своих разномастных музыкальных инструментах.       — Дорогие мои ученики, сегодня у нас будет проводиться игра! Правила просты: вам надо найти и поймать меня, у кого это получится, тот в тот же миг получит пятьдесят очков для своего факультета. Проверим, чему я вас смог научить за полгода и насколько вы сообразительны!       Мужчина широко улыбается и разводит руки в стороны.       — Итак, вы готовы, дети?       Ученики в момент подхватывают авантюру Гилдероя, слишком уж мало развлечений в Хогвартсе, и такая игра звучит воистину интересно!       — Тогда — внимание!       И, сделав хлопок, профессор ЗоТИ на каблуках своих блестяще отполированных туфель делает поворот… становясь меньше… волосатее… на спине у него появляются крылышки, а элегантный костюм меняется на римскую робу.       — Игра началась, — гнусно хихикает гном, что всего пару минут назад был красавцем Гилдероем.       Гномы врассыпную разбегаются. Те, кого ловят дети, противно орут им песни влюблённых и оглушительно и невпопад играют на музыкальных инструментах. А сам Гилдерой под чужой личиной совершает, возможно, один из самых мерзких поступков в своей жизни — проникает в детские комнаты и обыскивает их вещи.       Ведь логично, что если не удалось найти причину окаменения в коридорах замка, то она должна быть в другом месте.        Например… в детских вещах…