***
Фруктовые леденцы на день Солнцестояния ещё много лет назад превратились в одну из местных традиций, поэтому от торговой лавки мистера Бина тянулась длиннющая очередь, будто все жители Митры разом пришли за сладостями. Через двадцать минут ожидания вереница покупателей едва сократилась, а Леви начал потихоньку замерзать, но сдаваться не планировал и уверенно глядел вперёд, надеясь, что желаемый товар не раскупят. Как вдруг услышал позади отчётливый голос командира Смита. Обозначив своё присутствие, тот с неизменной улыбкой поприветствовал товарища и шагнул поближе к нему. — Здешние конфеты славятся превосходным вкусом, но сладкое ты не любишь, — расслабленно заметил Эрвин, отчего Капитан, устремивший колючий взгляд в его румяное лицо, почуял себя загнанным зверем. — Значит, примешь участие в празднике, чтобы сделать Хлое подарок? Вот почему Леви с самого начала опасался ему о чём-то рассказывать: обладая информацией по факту «А», он выводил из него «Б» и двигался дальше по алфавиту, словно видел окружающий мир насквозь, — невероятно полезная и чертовски раздражающая особенность, всегда приводящая Командира к успеху. — Верно, — оспаривать его догадки уже было нецелесообразно, поэтому Капитан без раздумий согласился, но следом задал встречный вопрос: — А ты? Эрвин охотно продемонстрировал увесистую дорожную сумку. — Тоже готовлюсь к празднику. Вот. Набрал сувениры для ребят. — Смотрю, ты основательно вложился, — с должным уважением заключил Капитан, оценив её размеры и предполагаемый вес, а про себя, между тем, отметил, что увиденная ранее позолоченная заколка, украшенная пышным алым бутоном, слабо походила на «сюрприз для сослуживицы». Это понимал даже такой бесхитростный человек, как Леви, что и говорить про самого́ командира Смита, умеющего мастерски дарить подарки, а детали подбирать так, чтобы они идеально вписывались в общую задумку. В любом случае, зная уклончивый характер Эрвина, Капитан решил умолчать о заколке и проследить, кому же она в итоге достанется. Тем временем очередь наконец-то подошла. За прилавком хлопотали три похожих друг на друга человека: первый — тот самый мистер Бин, который угощал Леви конфетами на день Великих стен, второй был значительно моложе первого, а третий — значительно старше, но пышными рыжими усами обладали все трое, что говорило о принадлежности к одной семье. Услышав про красный леденец, первый мистер Бин сразу вспомнил Капитана и потянулся за нужной коробкой, а второй, пользуясь случаем, решил показать новый товар: — Посмотрите, сэр, — он вытащил большую упаковку с конфетами, — мы отливаем сладости в форме животных и птиц. Есть фигурки гуся, лягушки, собаки и много других в наборе — ребёнку будет интересно! — Это подарок для женщины, а не для ребёнка, — возразил ему Капитан. Оба Бина переглянулись. — Наши леденцы берут как детский подарок, для взрослого они чересчур простоваты, — пожал плечами второй, но тут же нашёлся: — Для женщины я бы рекомендовал вам мармелад в форме сердца. У него красивое оформление и упаковывается он не в кулёк, а в стеклянную банку с лентой. Выглядит очень достойно. Когда Леви сердито мотнул головой, чтобы осадить всполошённых продавцов, первый мистер Бин открыл коробку с розово-красными сердцами и предложил попробовать их, как в прошлый раз. Оказалось, мармелад, который они старательно нахваливали, имел тот же чудесный вкус, что и леденцы, но обладал мягкой, тягучей консистенцией и приятно ощущался во рту, поэтому Капитан выбрал именно его. А пока заказ упаковывался, Эрвин Смит получил от третьего Бина пять кульков с блестящими конфетами и положил их в дорожную сумку, чему Леви, привыкший к находчивости Командира и его таланту извлекать выгоду буквально из ничего, совершенно не удивился. «Так вот зачем он подошёл ко мне — чтоб не стоять в очереди!»***
(вечер того же дня) Хоть зимнее солнце рано скрывалось за горизонтом, дороги столичного пригорода славились достаточным уровнем безопасности, чтобы экипаж беспрепятственно продолжил путь до штаба. В карете горел свет. Зажжённый масляный фонарик, прикрученный к потолку, слегка покачивался, поэтому Эрвин, во избежание неприятного происшествия, осторожно затянул его крепления потуже, после чего со спокойной душой вернулся на место. — Значит, ты обо всём ей расскажешь? — Нет, — отозвался Леви. Он сидел напротив, оперевшись рукой на подлокотник, и молча глядел в покрытое инеем окошко. За стеклом неспешно проплывала запорошённая снегом равнина с маленькими чёрными домиками вдалеке. — Только если увижу встречную симпатию. И то… может быть. — Потому что боишься? Да. Это слово отлично характеризовало то давящие, тяжёлое чувство, что возникало от мысли о признании. Завладев его существом, Хлоя, сама того не ведая, стала единственной женщиной, чей взгляд мог убить и опять вернуть к жизни, единственной, чей отказ мог причинить ему боль. Капитан, привыкший к одиночеству и не наблюдающий от младшенькой проблесков симпатии, был наперёд уверен, что так оно и случится. Но, если это представление ошибочно… однажды всё равно наступит день, когда она попросит объяснить отсутствие фамилии, озаботится его семьёй и происхождением, что неминуемо приведёт к дурному исходу. Ведь, несмотря на приложенные усилия и занимаемую ныне высокую должность, прошлое Леви никогда не изменится. Подобно клейму, оно останется на коже в виде шрамов от металлической пряжки, точно призрак, будет вечно преследовать его. Мать, вынужденная продавать себя за кусок хлеба. Отец, о котором она усердно молчала. И детство в окружении насилия. А следом ещё и Кенни, чьему имени в биографии Капитана отводилось специальное место. Кем же он всё-таки приходился матери и почему забрал маленького Леви на воспитание — до сих пор оставалось загадкой, поэтому Капитан иной раз тешился иллюзией, воспринимая Кенни… отцом. Надеясь, что прав, он меньше всего хотел оказаться правым, поскольку человеком тот был, мягко говоря… специфическим. Пьянству и азартным играм Кенни предпочитал охоту, признавая убийство лучшим развлечением. Ведомый хищными страстями, в темноте он караулил зазевавшихся прохожих — обычных полицейских или же других представителей власти, коих презирал. Газетчики вскоре придумали ему псевдоним — Потрошитель. Что характерно — женщин он не трогал, но вовсе не из джентльменских побуждений: просто, не сопротивляясь должным образом, они ему быстро наскучивали и расслабляться не получалось. По словам Кенни, едва добыча переставала дышать, огонь лютой ненависти в нём постепенно угасал. Поэтому, спустя годы после смерти матери, когда на месте гнева и боли, поселившихся глубоко в сердце, разразился великий пожар, Леви сразу же понял, что требовалось сделать. И действительно — стоило отрубленной голове Хозяина упасть на землю, беспощадное пламя внутри обратилось холодным пеплом. Таким оно было — тёмное прошлое, о котором он предпочитал не распространяться, даже Эрвин, осведомлённый о многочисленных прегрешениях боевых товарищей, ни о чём, кроме матери и Дома, понятия не имел. Что и говорить о Хлое. В сравнении с Капитаном, насквозь пропитанным грязью, она сияла в объятиях солнца, точно гладкое кристальное озеро. Иногда, чтобы очистить тело и душу, покрытые незримыми коростами, Леви мечтал искупаться в её звенящих серебряных водах, однако невыносимое желание порождало страх: сохранит ли озеро первозданную чистоту или же в итоге само загрязнится? Подобного исхода он бы себе не простил… — Да, боюсь, — наконец, произнёс Капитан, беспрестанно вглядываясь в проплывающий за стеклом ландшафт. — Какой уважительной причиной можно объяснить отсутствие фамилии? — услышав выразительное молчание Командира, он приподнял левый уголок губ и посмотрел в его окаменевшее лицо. — Догадываюсь, о чём ты думаешь. Ведь раньше я всегда говорил, что это моё личное дело и других не касается. — Что же мешает поступить так снова? — Мой выбор, — невозмутимо пояснил Леви. — Так что? Сироты котируются выше ублюдков из Подземного города? Или лучше придумать историю про сгоревшие документы и потерю памяти? — Лучше сказать ей правду. Ледяные глаза сверкнули. Изначально осознавая, каким будет вердикт, Капитан разочарованно фыркнул и откинулся на спинку сидения, вновь уставившись в окно. Следующие несколько секунд они провели в гнетущей тишине. — Ты впервые обратился за советом, для меня это ценно и я благодарен за доверие, — неожиданно продолжил командир Смит, — но вижу, как ты относишься к сказанному. Считаешь моё предложение бесполезным, поскольку я не был в схожей ситуации и с рождения получал всё, что хотел. К сожалению, в том есть лишь часть истины. Жизнь — странная штука. Будучи идеальным человеком, ты всё равно найдёшь тех, кто возненавидит тебя или же проявит равнодушие, а будучи далёк от идеала, однажды встретишь людей, готовых принять тебя. Вот, о чём стоит помнить. Леви ничего не ответил. Его взгляд, устремлённый вдаль, замер, теряясь между поверхностью стекла и заснеженной равниной, но Командир не сомневался — товарищ услышал его и прямо сейчас обдумывал каждое слово. Несмотря на внешнюю строптивость и недоверчивость, к авторитетному мнению Эрвина он всегда прислушивался. Вероятно, и этот раз не станет исключением. На самом деле командир Смит примерно представлял, каким характером и ценностями обладает Хлоя, потому был уверен, что горькую правду она не примет, а сердце Капитана в конечном счёте разобьётся, но оставался непреклонен. Действуя в угоду разведки, он рассчитывал любой ценой вернуть отбившегося от рук солдата, не позволив ему растерять эффективность, и на всякий случай с энтузиазмом добавил: — Чувства приходят и уходят, а долг и мечты остаются. Леви, твоя сила — надежда всего человечества, ты нужен здесь больше, чем кто-либо ещё…━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
25 декабря, 849 год штаб Разведкорпуса Огромное помещение, украшенное пышными фонариками и гирляндами из бумажных флажков, переполнялось чарующей мелодией скрипки. Коли большинство сослуживцев изъявили желание на праздники уехать к семьям, в Главном зале хватало места, чтобы основательно развернуться, а не стоять друг у друга «на головах», как это обычно происходило на официальных мероприятиях. Вдоль стен выстроились лавочки и обеденные столики со множеством напитков и закусок, а площадку возле сцены, судя по всему, расчистили специально для танцев. Капитан и предположить не мог, что Эрвин озаботится организацией торжества, но, чёрт побери, он даже музыкантов пригласил! Иногда Леви чудилось, будто у Командира был тайный брат-близнец: пока один спал, другой — работал, а затем они менялись. Это вполне могло объяснить его чудовищную производительность и способность успевать всё и везде. Миновав группу суетящихся новобранцев, Капитан двинулся к центру зала, то и дело озираясь по сторонам в поисках Хлои. Накануне он аккуратно обернул баночку с угощением специальной мешочной бумагой и перевязал той самой нитью, которой скрепляли ящики с лезвиями. Поначалу Леви намеревался оставить свёрток анонимным, но потом всё-таки прикрепил к нему вторую карточку и рядом с именем адресата печатными буквами неловко подписал: «От снежного ангела». Теперь он не мог дождаться вручения, чтобы поглядеть на реакцию девушки. Однако, пройдя весь зал вдоль и поперёк, Капитан не обнаружил ни серебряных волос, ни белого кружевного чепчика: «Неужели Хлоя ещё не пришла? Может, что-то случилось?» — растерянный, он остановился посреди комнаты, перебирая в уме возможные варианты. — Левииии! — нежданный громкий крик острой болью врезался в барабанные перепонки, и Капитана слегка передёрнуло. Отступив на шаг, он пару раз тряхнул головой, словно оглушённая птица, после чего исподлобья зыркнул в радостное лицо Ханджи и сквозь зубы процедил: — Чего тебе? Не видишь — я занят! — Кто бы сомневался… — поправив съехавшие с переносицы очки, она широко улыбнулась, протянула ему толстый мешочек, перевязанный синей лентой, и с выражением отчеканила: — С днём рождения! Только сейчас Леви вспомнил о собственном празднике. Изумлённый, он принял её подарок и немедленно распахнул его. Внутри блестели разноцветные леденцы: красные, зелёные и фиолетовые — очевидно, взамен тех, которые майор безжалостно сгрызла, стоило Капитану умчаться за преследователем. — Да ладно. Совесть что ли проснулась? — Эй, я же попросила прощения! — чтобы предотвратить назревающий конфликт, Ханджи заливисто расхохоталась. К счастью, ничего больше ей делать не пришлось, поскольку в тот же миг им навстречу вышли трое светловолосых мужчин во главе с Командиром. — Майор, раз вы нашли капитана, то почему нам не сигнализируете? — обиженно прогундосил простуженный Моблит. — Если бы не исключительный нюх Майка, мы бы до сих пор ждали на входе! — Тц… Что вы задумали? — поинтересовался Леви, но вместо объяснений перед ним предстала высокая коробочка, извлечённая из-за пазухи Эрвином Смитом. — С днём рождения! — торжественно объявил он. — Это самый крепкий сорт чёрного чая, о котором я тебе рассказывал. Надолго возвращает бодрость, поэтому пить его рекомендуется по утрам или по необходимости. Получив коробку с чаем, Капитан не успел отреагировать, а вокруг его шеи уже обвязалось что-то мягкое и тёплое. — Шарф, — Майк по привычке был краток. — От ребят. Ошарашенный, с мешком конфет в левой руке и коробочкой чёрного чая в правой, Леви быстро пришёл в себя и сдержанным кивком поблагодарил товарищей за приятные поздравления, хоть и удивился, что сослуживцы придавали значение чему-то совсем уж не важному, и помнили о дне рождения, когда он сам благополучно о нём забыл. Правда, долго размышлять о том не пришлось — вдалеке мелькнули длинные серебряные волосы. Сначала Капитан увидел Хлою — к её рабочему наряду добавился белый кружевной воротничок, а затем и Сару, облачённую в любимое тёмно-красное платье. Как ищейка, она пламенным взором врезалась в толпу собравшихся гостей, за три секунды отыскала среди них Командира и поспешила к нему, ведя младшенькую за собой. Леви же, зафиксировав их стремительное приближение, сгрёб все подарки в охапку и принял максимально, по его мнению, естественный вид, отчего навскидку показался ещё более сердитым, чем прежде. — Это ж те самые столичные музыканты! — воскликнула старшая прачка, большим пальцем указывая в направлении сцены. — И как вам удалось? — Здравствуйте, Сара! — не забывая о приличиях, Эрвин наградил её ослепительной улыбкой. — Никакого волшебства. Главное — вовремя отправить приглашение. Она усмехнулась. — Неужели они вам понравились? — Больше всего на свете, — заверил её Командир, после чего указал на изысканный коробок у неё в руках. — Вы получили подарок или собрали́сь его дарить? — Получила, но пока не вскрывала. — А вы? — он обратился к Хлое. Капитана, между тем, бросило в жар от волнительного нетерпения. — Тоже получила и не пойму… это ведь сладости? Когда младшенькая немного приспустила бумажную упаковку, Эрвин внимательно осмотрел стеклянную баночку, да так тщательно, будто видел её впервые в жизни. — Это мармелад, — наконец, сделал вывод он. — Возможно, вы слышали что-нибудь о конфетном доме мистера Бина? Говорят, их продукция обладает восхитительным вкусом. — Вкусом счастья, — дополнив реплику товарища, Леви скорей прикусил язык, чтобы не выдать себя. — Именно, — не задумываясь подтвердил Командир. — Какой хороший подарок! И кто же вам его преподнёс? Убеждённый в анонимности товарища, Эрвин заикнулся о том исключительно для поддержания беседы и пришёл в искреннее замешательство при виде его побледневшего лица. Впрочем, реакция Капитана объяснялась элементарно: Ханджи, у которой он несколько лет назад выпытывал информацию о снежном ангеле, стояла здесь и с неуёмным любопытством следила за разговором, а, значит, могла легко угадать дарителя. — Он не указал имени, — без утайки ответила ничего не подозревающая Хлоя, — только псевдоним: «Снежный ангел». — Что? — майор отреагировала мгновенно и непонимающе уставилась на Леви. — Где-то я о нём уже слышала… Сохраняя невозмутимость и хладнокровие, Капитан собирался любой ценой удержать статус инкогнито, даже несмотря на нервную дрожь, что бежала по спине. — Верно, четырёхглазая, — вяло буркнул он, — я когда-то про него спрашивал, но, кажись, обращался не по адресу, раз вместо тебя о таких вещах знает кто-то другой. Неужели зря носишь очки и звание исследователя? Леви осознавал, насколько грубо это прозвучало, но всё равно не мог позволить ей раскрыть себя перед Хлоей и сослуживцами: «Прости, Ханджи», — подумал он, крепко стискивая зубы. — Смотрите-ка, сухарь опять на меня взъелся! — сначала она вознамерилась обратить всё в шутку, но, сделав короткую паузу, поняла, что этого будет недостаточно: — Я исследую гигантских людоедов, их биологию и поведенческие па́ттерны! К мифологии, религии или фольклору отношения не умею! Прошу учесть, прежде чем что-то мне предъявлять! — Учту. Благодаря завязавшейся перепалке между подчинёнными Эрвин Смит выяснил, в чём же допустил оплошность, и поторопился исправиться: — Действительно, мифы и легенды объектами исследования не являются, поэтому Ханджи не обязана ничего знать о снежном ангеле, — подчеркнул он. — Лично мне этот персонаж кажется очень знакомым, но я не могу вспомнить, откуда он. — Ой, да ладно вам! Это же обычная детская сказка, — неожиданно присоединившись к диалогу, Сара приковала к себе взоры окружающих. — Когда пушистые хлопья падают с неба, на землю спускается белокурый снежный ангел, одетый в блестящую звёздную мантию, а его сверкающие крылья звенят как серебро. Он приносит счастье каждому, кто сможет его увидеть, а ещё он умеет исполнять желания, — дословно процитировала она. — Вспомнили? — Да, припоминаю! Хоть раньше Командир ничего подобного не слышал, он всё же согласился со старшей прачкой, чтобы подыграть Леви, который, вопреки стараниям, побледнел ещё сильней. Для него, прожившего большую часть жизни под землёй, легенда, рассказанная матерью, стала единственной ниточкой, ведущей к поверхности в кромешной темноте. Поэтому он так хотел узнать о её истоках, но каждый опрошенный сослуживец только сконфуженно пожимал плечами, и в результате Капитан смирился с мыслью, что мать сочинила её в качестве подарка на день рождения — не более того. Теперь же всё изменилось… — Откуда тебе известно про сказку? — в смутной надежде спросил он, но Сара лишь недовольно поджала губы. — А что такое? Где-то слышала, уже не помню где. Её ложь была очевидной, но дополнительные вопросы сейчас точно выглядели бы странно, поэтому Леви предпочёл отступить.***
Закончив разговор с Эрвином, обе прачки ушли в левое крыло Главного зала и устроились на лавочке, откуда хорошо просматривалась сцена. — Он вообще адекватный? — не унималась старшая. — Это ж надо догадаться засунуть подарок в мешочную бумагу и обвязать верёвкой. Ею снабженцы перетягивают ящики с капустой! Позорище! Сара не упустила возможности покритиковать таинственного дарителя, а на её рассерженные вопли слетелось несколько девушек из персонала, которые дружно ахали и охали над неудачной упаковкой, отчего у мимо проходящего Капитана складывалось впечатление, будто они позорили его прилюдно. К счастью, о личности снежного ангела никто не подозревал, поэтому Леви без труда удерживался в состоянии расслабленной безмятежности. — Я всё-таки не согласна с тобой, — высказалась младшенькая. — Главное ведь то, что внутри, а не снаружи. Сам подарок просто замечательный! — Это не даёт права заворачивать его абы как! — возразила напарница. — Оформление должно соответствовать! Внимательно следя за их спором, одна из уборщиц лукаво прищурилась. — Сара, а почему ты свою коробочку не открываешь? Неужели боишься, что её внутреннее наполнение проиграет упаковке? — Чего?! — возмутилась старшая. — Ага, вдруг там лежит кочерыжка! — захихикала вторая уборщица. — Надо проверить! Когда девушки в порыве безудержного азарта обступили сидящих на лавочке напарниц, Капитан торопливо устремился прочь, чтобы случайно не оказаться замеченным рядом с ними… Реакция Сары на подарок выглядела довольно странно, и, если бы раньше Леви не следил за обеими прачками, он бы ошибочно посчитал её злобной завистницей, выпускающей желчь по малейшему поводу. Однако он слишком часто становился свидетелем того, как она заботилась о зеленоглазке: выхаживала её во время болезни, учила работе с документами и однажды защитила от преступника, — потому не сомневался, что старшая желала Хлое добра. С этой точки зрения её попытка очернить неизвестного дарителя, постепенно принимала форму своеобразной ревности: Сара будто заочно ненавидела всякого, кто по неосторожности ступал на её территорию. Как ни парадоксально, но своей «территорией» она считала отношения с напарницей. Отойдя на достаточное расстояние от группы резвящихся женщин, Капитан ради маскировки подхватил со столика бокал шампанского и, переместив упор с левой ноги на правую, слегка навалился плечом на мраморную колонну. Старшая к тому моменту уже извлекла гостинец из коробки и о чём-то задорно смеялась вместе с Хлои. Каждый раз, когда она смотрела на младшенькую, в её чёрных глазах появлялся сияющий алмазный блеск, и сегодня Леви наконец-то признал очевидное: девушка с серебряными волосами полюбилась не только ему. Вскоре нежное звучание скрипки утихло, а со сцены полилась радостная энергичная мелодия в сопровождении флейты и горна — так музыканты предлагали собравшимся размяться, и центральная площадка живо наполнилась людьми. Не сумев утянуть за собой зеленоглазку, Сара и другие девушки из персонала ушли танцевать, но Хлоя, оставшись зрителем, продолжала веселиться, с удовольствием наблюдая за товарками и радостно хлопая им в ладоши. Капитан же потихоньку двинулся вдоль Главного зала обратно, — поближе к ней, и встал позади, приблизительно в трёх метрах. Он знал, что нынешний день рождения, как и последний вдвоём с матерью, запомнится ему навсегда, поэтому сосредоточенно огляделся, желая сохранить в памяти как можно больше элементов уходящего вечера: беззаботную музыку, свисающие с потолка цветастые фонарики, неожиданные подарки от ребят, а ещё… Хлою, рядом с которой он чувствовал себя абсолютно счастливым. И тут, пробежавшись взглядом по лицам сослуживцев, Леви случайно отыскал среди них Командира, стоящего с бокалом шампанского в противоположном крыле. Воодушевлённый, он расположился возле сцены и улыбался вполне искренне, что для человека, который скорее тяготился праздниками, чем наслаждался ими, было весьма необычно. Чтобы разобраться, куда же он смотрит, Капитан обратил внимание на танцующих и обомлел — в центре площадки кружилась Сара, её тёмно-красное платье буйными волнами прокатывалось по воздуху, а в густых чёрных волосах сверкала позолоченная заколка, украшенная пышным алым бутоном. Так вот она какая — «любимая роза» Эрвина Смита. Теперь назойливое вмешательство Командира в личную жизнь товарища обрело совершенно иной смысл: находясь под прикрытием дружеской помощи, он без каких-либо подозрений со стороны Леви смог вдоволь пообщаться с женщиной, чьей личностью интересовался. Это получилось настолько естественно, что, если бы не заколка, нечаянно увиденная на Центральной ярмарке, Капитан бы до сих пор ни о чём не подозревал. Хитро́, впрочем, как и всегда. Выдохнув, Леви покачал головой. Кто бы мог подумать, что из множества женщин, глядящих на него с обожанием, Эрвин выберет ту, которой безразличен. Неужели он не замечал её отношения к Хлое? Вряд ли, ведь в любых умозаключениях Командир всегда шёл впереди. В конце концов сказанное им в карете нынче воспринималось по-другому: «Жизнь — странная штука. Будучи идеальным человеком, ты всё равно найдёшь тех, кто возненавидит тебя или же проявит равнодушие, а будучи далёк от идеала, однажды встретишь людей, готовых принять тебя. Вот, о чём стоит помнить». Значит, даже исчерпывающее представление о Саре не позволило его сердцу замолчать. Ну, что за дурная насмешка судьбы… Однако, рассуждая вокруг да около, Леви так и не нащупал всю правду. Кто же на самом деле был инициатором праздника и запустил идею о нём по корпусам? И почему на торжество пригласили определённых музыкантов? За спокойным фасадом и белоснежной улыбкой золотого Командира всё ещё скрывались удивительные тайны. Поймав устремлённый на себя взгляд товарища, он в приветствии приподнял бокал ему навстречу, а Капитан сделал то же самое в ответ: «С этого момента я буду делать вид, что ничего не знаю о твоих чувствах, хотя ты и сам никогда не расскажешь о них, Эрвин», — решив так, Леви чутка пригу́бил напиток и снова вернулся к мысли о старшей прачке. Неважно, кто она и откуда. Учитывая все достоинства и недостатки, Сара, прежде всего, могла позаботится о Хлое и была способна её защитить, а, значит, удерживать её рядом с зеленоглазкой — дело выгодное и благоразумное. Вхожая в любое женское пространство, напарница, что находится рядом каждый день и час, она присмотрит за Хлои и всегда будет там, куда не ступит нога Капитана, поэтому, при всей его неприязни к столь непонятной, странной женщине, Леви не терял рациональности, ведь Сара могла сослужить ему отличную службу. Осознав всё это, он впервые за долгие месяцы ощутил внутренний покой, будто избавился от давящего, неподъёмного груза. Казалось, младшенькая, увлечённая танцами, ничего вокруг не замечала, тогда он шагнул вперёд, бережно притронулся к её волосам: мягким, гладким и холодным, прямо как сама обладательница, и поправил выбившуюся прядь, после чего быстро направился к выходу. Позже, ощутив чьё-то невесомое прикосновение, Хлоя обернулась. Но позади уже никого не было.— К о н е ц —