Поцелуй мои слёзы

      Кагеяме Тобио всегда было трудно выражать эмоции: он был очень суров даже в младенчестве. И не важно, сколько ему лет: пять или шестнадцать. Совершенно не важно. Однако в его жизни были люди, которые заставляли его улыбаться: старшая сестра — вечно добрая, но временами очень язвительная девчонка — и дедушка, заменивший детям отца и мать.       Тобио не помнит своих родителей вживую, только по фотографиям. Дело в том, что где-то через год после рождения мальчика мать и отец решили покинуть родной дом в Сендае и оставить детей на дедушку, чтобы заработать больше денег. Они работали в других городах страны, за границей, часто не возвращались домой даже на важные семейные праздники. Сначала по ночам мальчик просыпался от кошмаров и звал мать, затем на смену этому пришло имя дедушки, а мысль о родителях приносила не злость и не боль, а всего лишь небольшое раздражение.       Мива — так звали старшую сестру мальчика — была на восемь лет старше него. В отличие от брата она успела вкусить любовь родителей и, в конечном счёте, очень злилась на них за то, что они отобрали у её брата возможность жить в полной семье. Несмотря на то, что просто так она это не показывала, если вдруг её родители удостаивались случайного упоминания кем-либо, девчушка становилась злой и раздражительной до того момента, пока не видела счастливое лицо младшенького, обращённое к ней или к их любимому дедушке. Тогда Мива смягчалась, поднималась в свою комнату, брала волейбольный мяч и несла приглянувшийся ребёнку спортивный атрибут.       В их семье все и всегда играли в волейбол. Мать всю школьную жизнь была менеджером, отец, физически очень сильный мужчина, играл на позиции диагонального — он даже думал над профессиональной карьерой. Они оба учились в самой престижной академии префектуры, где, собственно, и познакомились. Дедушка — Кагеяма Казуё — тренер женской волейбольной команды «Птицы Китагавы», на тренировки которой Мива часто ходила вместе с дедом, а потом ещё и вместе с братом. Сама же старшая Кагеяма была, также как и её родители, записана в волейбольный клуб. Мива была сильной, особенно для девочки, у неё был хлёсткий удар, и ей пророчили карьеру аса в какой-нибудь известной команде. На что девочка лишь говорила, что её привлекает другая позиция — она аргументировала своё мнение, и все соглашались с ней, ведь скорость и сила атак должны быть высокими не только у доигровщиков; ум и аналитическое мышление, за которое её так часто хвалят учителя, должны быть не только у связующих; а стабильный приём должен быть в принципе у всех, не только у либеро или специалистов по защите. Потому она выбирает центрального блокирующего и идёт тренировать блоки, чтобы потом активно ими пользоваться…

***

      Тобио — семь, и он считает, что не умеет правильно трактовать эмоции других людей только по улыбке. Ничьи, кроме Мивы. Только по снисходительной улыбке старшей сестры мальчик понимает, когда он делает ошибку; только по чрезмерно и неестественно доброй улыбке мальчик понимает, что старшая сестрица жутко зла и готова убивать направо и налево; только по усталому, почти незаметному подниманию краешков губ Тобио понимает — у Мивы в школе очень много дел, а ещё поступить в практически фамильную академию без спортивной стипендии очень трудно даже такому умному человеку, как Мива. Она перестала также часто ходить вместе с ним на тренировки «Птиц», но иногда, на выходных, вместе с лучшим другом Мивы, который тоже занимается волейболом, и Казуё они все вместе бегают, пасуются и тренируют приёмы с подачами.       Так продолжалось до марта. Мива и Тецуо (лучший друг девочки) готовились к вступительным ещё более активно и теперь не могли гулять с маленьким Тобио даже по выходным. Улыбку Мивы мальчик не видел от слова совсем, однако он знал, что сейчас сестре тяжело и ему повезёт, если он просто увидит её саму, потому мальчик стоически ждал окончания экзаменов.       Когда после последнего теста девушка пришла домой, она обессилено плюхнулась на кровать. Через полчаса, уже переодетая в домашние спортивки, брюнетка спустилась на кухню. Этот день стал самым запоминающимся для маленького Тобио за последний месяц, и он был уверен, что для Мивы и Казуё тоже.       К сожалению, Тэцуо, в отличие от Мивы, в Шираторидзаву поступить не сумел. Тобио никогда не забудет погасший взгляд сестры, когда она узнала об этом. Однако Мива всегда была сильной и сказала свою любимую фразу, которую вся семья девочки знала наизусть:       — Намотай сопли на кулак! — усмехается девочка, мгновенно меняясь в лице. — Ха, разрыдался уже, небось. Пф, мальчишки, ведёте себя, как какие-то первоклассницы, у которых бант меньше, чем у подружки, когда у вас что-то не получается. Эх! Ла-а-адно, — презрительно и немного зло тянет девушка, игнорируя недовольное бухтение по ту сторону провода, — повеси чутка. — Откладывает трубку на столик и идёт на кухню.       — Казуё, можно этот дуралей к нам придёт? — спрашивает она.       — Ты про Тэцуо-куна? — хитро щурится дед. — Конечно можно. Могла и не спрашивать.       — Конечно про него, а ты знаешь кого-то другого? Спасибо, скажу ему, чтобы собирался, — произносит брюнетка, а затем подходит обратно к телефону и приглашает единственного лучшего друга на ужин.

***

      В тот же день все трое узнают о том, что Мива решает больше не играть в волейбол, на что двое согласно, хоть и заторможено, кивают и говорят о том, что это её выбор и желания, а третий лишь пожимает плачами, потому что просто не понимает, как можно отказаться от волейбола, а ещё о том, что у неё появился парень. Первое удивило и слегка расстроило, зато второе обескуражило настолько, что Тэцуо подавился апельсиновым соком.       С того самого дня Тобио стал следить за улыбкой сестры очень внимательно. То, что он видел, поражало до глубины души.       С другими людьми (это значит не с братом, Казуё или Тэцуо) девушка вела себя сдержано, и часто её лицо просто ничего не выражало, но иногда происходили моменты, когда её красивые персиковые губы, хорошо заметные на аристократично-бледном лице, кривились в ядовитой усмешке. В таких случаях противник всегда был обречён на поражение, правда иногда словесные бои затягивается надолго, но Мива всё равно побеждала. Тобио был слишком мал, чтобы противостоять сестре, Казуё Мива слишком уважала, с Тэцуо же она могла хоть немного поупражняться в красноречии, но этого ей часто не хватало, потому она очень ценила умных людей, способных ответить ей. Если вдруг она находила кого-то интересным собеседником, её глаза загорались азартом, а усмешка превращалась в оскал злодейки фантастического фильма, придумавшей нечто намного более грандиозное, чем взорвать наш бренный мир.       Однажды, когда Мива вернулась с прогулки со своим парнем, мальчик заметил ту самую ухмылку. От сестры исходила аура победителя и насмешливой гордости. Тобио не был уверен, но считал, что этот парень, имени которого он даже не знал, не достоин его сестры, потому что не сможет заставить её улыбаться так, как она улыбается ему или дедушке.       Кагеяма не претендовал на звание психолога, но посчитал себя почти гением, когда примерно через месяц Мива пришла домой немного хмурая и без былого азарта. Тогда мальчик подумал: «расстались». Он подбежал к сестре и крепко обнял, затем его обняли в ответ. Так брат и сестра простояли несколько минут, а затем брюнет спросил о том, что произошло, хотя, уже как семь минут, имел своё предположение. В ответ лишь слышалось глухое: «просто кто-то сдулся». Она погладила брата по голове и вышла на кухню готовить ужин на троих.       «Кажется, он ей больше не интересен», — думает Тобио и ковыляет на кухню вслед за сестрой.

***

      Миве восемнадцать лет. Она студентка лучшей академии префектуры, член ученического совета и достаточно умная девушка, как в академическом, так и в практическом плане. И вот уже третий год Кагеяма два раза в неделю посещает клубные занятия лучшего друга по волейболу. С одной стороны, это странно. Они учатся в разных школах, но убедительность Мивы и Тэцуо делает своё дело, и приятный достаточно взрослый мужчина-тренер легко позволяет ей это. В конечном итоге, Кагеяма Мива становиться неофициальным членом мужского волейбольного клуба старшей школы Карасуно, который принимает её с распростёртыми объятьями.       Здесь у девушки появляются друзья: трое игроков первогодок (исключая Тэцуо), милая светловолосая девушка-менеджер, которая, оказывается, встречалась с одним из первогодок. Семпаи не обделяют девушку вниманием, а с каждым годом к уже устоявшемуся списку людей добавляются всё новые лица, гордо называющие себя их с Тэцуо кохаями.       Приятное общество игроков Карасуно заставляет Миву возвращаться домой в приподнятом настроении, где её ожидает радостный, но шокированный таким проявлением эмоций брат. Тобио озадачен. Он постоянно порывается спросить свою нээ-сан о причине, но отчего-то продолжает ждать неизвестно чего. И дожидается!       В один из вечеров, на первом году Мивы, когда к ним в гости приходит Тэцуо, приятная беседа доходит до нехарактерного поведения девушки. Причём говорить об этом начинает Казуё. Если бы это был Тобио, девушка отшутилась бы, если бы лучший друг, сказала, что это не его ума дело, но Тэцуо и так знал ответ, а потому спрашивал именно старший Кагеяма. На удивление, внучка просто пожала плечами и сказала, что и сама не особо понимает.       У Мивы почти не было друзей, даже при том условии, что многие находили её интересной и хотели водить с ней дружбу, но тогда ещё девочка не имела никакого интереса к людям, исключая избранных, разумеется.       Вердикт выносит Тэцуо:       — Просто она нашла соперников! — Он уверен в ответе, видимо и сам раньше задавался этим вопросом. — А ещё теперь она к ним привыкла и ей просто легко с ребятами! Ну и волейбол, конечно. Он всё-таки ей очень нравится, а тут такая возможность!       — Думаю, в твоих словах есть зерно правды, — произносит брюнетка и снова пожимает плечами.       Разговор уходит в новое, приятное всем, русло, а улыбки не покидают лица. Дружба и семья — это прекрасно…

***

      Миве восемнадцать, когда она временно перестаёт встречаться с мальчиками. В начале мая девушка расстаётся со своим парнем (пятым за свои восемнадцать лет жизни), аргументируя это будущим недостатком времени из-за подготовки к поступлению. Когда старшеклассница рассказывает об этом лучшему другу, тот смеётся и прикалывается над ней всю дорогу до дома Мивы. Глядя в спину уходящего Тэцуо, Кагеяма понимает, о чём тот говорил, заливается краской, пытается успокоиться и, немного постояв на улице, входит в дом. С порога на неё бросается младший брат и бомбардирует её известиями из школы и с тренировок. Правда, в своей холодно-спокойной манере, но все Кагеямы имеют такую черту, даже если научились её скрывать или вовремя прятать. Из кухни выглядывает Казуё, просит Тобио не загораживать сестре проход, здоровается с Мивой и зовёт их обоих ужинать. Мива говорит о том, что ей нужно переодеться, и она спустится, когда сделает это. Девушка поднимается к себе в комнату и падает на кровать лицом вниз.       «Да быть не может! Чтобы я! Чтобы его! Он мой кохай! Причём даже не официальный! Это глупо! Что ж делать-то?»       Миве хочется кричать в подушку или разбить что-нибудь. Она не могла влюбиться в собственного кохая и подсознательно отвергнуть другого парня, с которым у них всё складывалось просто чудесно, ради него. Он такой обычный! Да, добрый, но её семпаи, которые уже выпустились, и остальные уже третьегодки (как и она) тоже были очень добрыми. Да, он достаточно симпатичный, но ведь даже у них в команде были ребята куда красивее, чем он, не говоря уже о всей Карасуно или Шираторидзаве, в которой было почти полторы тысячи студентов. Да, он определённо умён, но и Мива не дура, чтобы это её столь восхищало. Он, безусловно, приятный собеседник, который мог и пошутить и подколоть не хуже того же Тэцуо, а ещё умел поддерживать. Да! Рядом с ним было спокойно и тепло. И много чего ещё. Но разве любовь не заставляет тебя парить над землёй? Разве любовь не заставляет не замечать недостатки? Ответа она не знала. Да и не особо хотелось. Девушка дорожила каждым другом, что у неё появился в Карасуно, и не хотела терять ни одного из них из-за собственных чувств. По крайней мере, сейчас…       Раздаётся стук в дверь. Из-за косяка выглядывает младший брат, а Мива садится на кровать нормально:       — Нээ-сан, Казуё волнуется, что ты так долго не выходишь. Тебе плохо? — встревоженно произносит мальчик.       Мива громко выдыхает.       — Не переживай за меня, всё хорошо. Просто задумалась. — Девушка чуть улыбается, чтобы окончательно заверить брата в своих словах, а затем произносит: — Я сейчас спущусь, дай мне минутку.       — Хорошо, — произносит младший Кагеяма и выходит из комнаты.       Мива вздыхает и поднимается с кровати…

***

      Акитеру было пятнадцать лет, когда он встретил её. Она была красива и загадочна — это он понял в первый день, когда они познакомились. Она была умна — это он понял во вторую встречу. Но то, что она завораживает, и его к ней тянет какая-то неизведанная сила — это он понял в первое мгновение.       Парень понял, что это новое для него чувство — любовь, в тот день, когда получил от неё сообщение с поздравлением к своему шестнадцатилетию, а потом улыбался, как дурак, в течение получаса, лёжа на кровати и глядя в потолок, пока Кей не вошёл в комнату и не позвал его кушать торт.       Акитеру Цукишима знал, что у него нет шансов. Она старше него, она красива и умна, она найдёт кого-то лучше, чем он. К тому же, она уже состояла в отношениях. Он пару раз видел её молодого человека и считал, что тот намного лучше него: старше, красивее и умнее. Чем дальше шло, тем больше он понимал, что не хочет, чтобы девушка знала о его чувствах — наверняка откажет — и не хотел оставлять свои чувства только для себя — боялся, что они просто разорвут его изнутри. Одним словом, первогодка старшей школы Карасуно метался между этими условиями как меж двух огней. И всё бы было намного легче, если бы они были одногодками и у Акитеру было время, чтобы хорошенько всё обдумать, но, к сожалению, год, в который Цукишима стал первогодкой, также являлся годом, в который Кагеяма Мива, его неофициальный семпай, стала третьегодкой, от того у парня был всего год. Год… И за это время было сделано множество попыток к признанию, весьма (хотя скорее абсолютно) неудачных, многие из которых были подавлены самим же Акитеру на фразе внутреннего монолога: «Нет! Сегодня дождливо/морозно/слишком жарко, выглядит хмурой, у неё наверняка нет желания слушать чьи-то признания. Да, поэтому скажу в следующий раз! Уже точно!». И на следующий раз ничего не менялось. Цукишима оттягивал момент излияния своих чувств и терял надежду на то, что сможет признаться. Время шло, бежало, летело, иногда ползло, но, в конечном итоге, последний тренировочный день третьегодок настал, следом за ним и выпускной, а после настал день разъезжаться по городам (почти все поступили в города вне префектуры Мияги).       Волейболист и тогда не смог признаться своей возлюбленной и решил спрятать свою любовь в самый дальний уголок души, чтобы однажды вновь достать его и показать Миве со словами: «Смотри! Это только для тебя…»

***

      Хоть Мива, поддавшись на уговоры родителей, поступила в университет Сендая на экономиста, с тогдашними членами клуба она совсем не виделась. Несмотря на то, что её часто приглашали на посиделки, она на них не соглашалась, мотивируя своё решение неимением достаточного количества времени, и никто не наседал. Акитеру иногда с тоской вспоминал их совместные тренировки: её сильную, но точную подачу в прыжке, которая помогала ему тренировать приёмы; уверенный блок, заставлявший его понервничать; а ещё подначивания и подсказки, после которых внутри что-то приятно согревало. Однако много думать об этом не позволяли проблемы в клубе, вызванные активными и очень талантливыми первогодками. Акитеру запрятал свои чувства ещё дальше, но он считал, что у него всё ещё есть время, а значит, и шанс.

***

      В тот год, когда Цукишима Акитеру стал третьегодкой, Кагеяма Мива серьёзно поругалась с родителями и, заручившись поддержкой дедушки, брата и лучшего друга, год назад уехавшего учиться в Токио и уже изрядно там обжившегося, бросила учёбу в Сендае. Она подала документы в Токийскую академию моды, поступила и, в итоге, стояла на пероне номер четыре вместе с теми, кто ещё в прошлом году приходился ей кохаями, а сейчас тоже ехали познавать новые города. Рядом находились родственники, а также те, кому подобный путь предстоял только через год или два.       Мива прекрасно помнила грустно-злобное выражение лица младшего брата, когда он узнал, что девушка собирается уехать в Токио. Такое же выражение она созерцала и сейчас. Рядом стоял дедушка Казуё, который смотрел на любимую внучку слегка обеспокоенно, но вполне уверенно.       — Знаете, ваши постные лица совсем не облегчают мне задачу, — произносит Мива после того, как кохаи отошли от неё, наобнимавшись. — Эй! — девушка хватает младшего брата за щёку, — Не кисни! Всё-таки Тэцуо присмотрел квартиру недалеко от университета, мы будем её снимать на двоих, так что сможете погостить, когда захотите. И мы на праздники будем приезжать. Так что всё будет класс. — Мива улыбается и крепко сжимает младшего братика. Затем поднимается, улыбается дедушке и Тобио, но краем глаза замечает белобрысую голову, просит родственников подождать и подходит к блондину.       — А ты чего стоишь один? Аки-чан, ты попрощаться пришёл? Скучать по мне будешь? — хитро прищурившись, произносит девушка.       — Конечно буду, Кагеяма-семпай.       — Да уж, эх, Аки-чан… Ладно, не грусти, а то я только-только братишку успокоила, хаха, — чуть усмехается брюнетка. — Ладненько, до встречи, Аки-чан, мой поезд уже скоро.       Цукишима понуро кивает. Девушка подходит на шаг ближе и обнимает парня:       — Аки-чан, теперь я уже не твой семпай. Можешь звать меня по имени. Разрешаю даже с суффиксом, ха. — Несколько секунд проходит в молчании, и Мива «подводит итог», — До встречи, Аки-чан. Ещё обязательно встретимся, веришь?       — Конечно, — отвечает Акитеру, а на душе печаль и обида на самого себя: так бездарно профукать девушку, которую любит. Так может только он.       — О, а вот и мой поезд! Пока, Аки-чан! — Мива делает что-то неожиданное: она целует Цукишиму в щёку и убегает к брату и дедушке. Последний раз обнимается с ними, громко прощаясь с оставшимися, и забегает в поезд, маша оттуда рукой.       Она уезжает… навсегда, а Акитеру стоит на пероне номер четыре, глядит вслед давно уехавшему поезду, касается щеки, запечатлевшей поцелуй девушки, которую он любил. Стоит и тускло улыбается, хотя хочется рыдать от безысходности. Он потерял все шансы… Его любовь останется на пероне номер четыре до лучших времён, если они настанут…