Тайна последней строчки

Амелия

— Это… Амелия не смогла подобрать нужного слова для точного описания увиденного и того, что чувствует в данных момент. Выдавив тихое, сиплое указательное местоимение, она замолчала. Ее рот так и остался слегка приоткрытым. Девушке просто не хватило сил прикрыть его, однако, их было в самый раз, чтобы выдохнуть. Выбить весь оставшийся воздух из легких и замереть в таком состоянии, не смея вобрать его заново. Словно глоток этой, необходимой для нормального функционирования, материи мог помешать ей наслаждаться несусветной красотой, что простиралась прямо перед ней. Амелия застыла, словно статуя, не смея даже отвести взгляд от серого диска, что расположился по середине ночного неба. Луна была красива всегда, но сегодня — особенно. Весь этот миг был особенным. Звезды были столь величественны и громадны, что, казалось, смотрят на обладательницу светлых волос. С интересом изучают её, в то время как сама девушка не могла оторвать глаз от звездного пастуха — Луны. Ночное светило казалось больше, светило ярче, было ближе. Свет проникал во все прощелины, освещал все видимые и не видимые природные ориентиры, забирался в самые дальние закрома мира и девичьей души. Проник внутрь неё, прошелся по внутренним органами, пощекотал их так же, как и сильный, пронизывающий до самых костей, ветер. В этот раз ночная прохлада не смогла отрезвить юную девушку, для которой пропали любые временные и просранственные ориентиры. Время остановилось. Словно кто-то нажал на кнопку «пауза» и весь мир замер так же, как и сама Амелия. Эта красота дала ей некую передышку от всего плохого, что успело произойти с ней за последние пару дней. От той тревоги, что давно запечаталась в её сердце после потери матери Этим кто-то был капитан Леви. — На большой высоте обычные виды становятся более… — …волшебно. Амелия даже не поняла, что он хотел сказать. Придя в себя, потихоньку распутываясь в собственных чувствах, она смогла подобрать подходящее слово. Смогла завершить начатое предложение, ненароком перебивая мысль Аккермана о взаимосвязи высоты с небывалой красотой, которую он показал ей. Впрочем, мужчина не обиделся. До ушей донеслась тихая усмешка с присущей её обладателю ноткой издевки и доброты. Его явно позабавила девичья реакция, но размышлять об этом сейчас… …было бы глупо. Смит, с интересом разглядывая ночное небо, представшее перед ней в небывалом облике, только сейчас, спустя пару минут активного сканирования звезд, поняла смысл его слов. Девичий взгляд плавно опустился ниже, исследуя земляную территорию. В самом низу расположились небольшие, заросшие травой и деревьями, зеленые холмики. Вдоль них протекала небольшая река. Поток её огибал холмы, струился прямо по ним, протекал куда-то за пределы горных массивов. Основная часть водной дороги стекала куда-то вдаль, за пределами видения Амелии, что завороженно, словно под гипнозом наблюдала за её течением, внимая каждому доносящемуся снизу звуку небольшой речки. Обман зрения. Взглянув ещё ниже, прямо под свои ноги, Смит поняла на сколько «небольшими» были описанные ранее объекты. По всей видимости они были большими, огромными, ведь сама девушка находилась на одном и каменистых возвышений. На самом высоком из тех, что находились в поле её зрения. На размашистом каменистом утесе. Один шаг и она бы провалилась в бездну. Пролетела бы сквозь всю ту пропасть, что отделяла её от той самой реки. Слишком далеко. Слишком высоко. Слишком рискованно и опасно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Теперь поняла, поехавшая? — забавно спросил Аккерман, где-то позади нее — Так что да, можешь поблагодарить за свое спасение. И правда. Пару минут назад он спас девушку от падения с большой высоты, однако, не упомянул тот факт, что являлся причиной такого необдуманного поступка с ее стороны. Видимо, это не так важно. Для него, да и для неё, ведь Смит слишком впечатлена той красотой, которой он с ней поделился. Слишком, чтобы упрекнуть его или выдавить из себя злобное фырканье, как обычно. Амелия не могла даже вдохнуть Только смотреть, смотреть, смотреть. И восторгаться. — Сложно описать увиденное? — усмехнулся Аккерман в её затылок, и только теперь девушка вспомнила о его близости, однако, на сей раз не смутилась. Ей было не до этого. Ему было важно узнать её мнение. Девушка не сразу это поняла, однако, вымолвить из себя что-то глубоко, душевное оказалось недостижимой роскошью. Она не смогла даже взглянуть на него из-за плеча. Настолько красивым было увиденное. — Просто скажи, что чувствуешь. Вспомнив о наличии своего напарника по побегу, девушка ощутила его присутствие. На столь высоком возвышении, без преград и препятствий, порывы ветра достигали максимума. Были сильнее, холоднее, колючее. Каждое дуновенье, напоминающее циклон, впечатывалось в неё, с силой врезалось в лицо, откидывая пряди светлых волос в стороны. Только сейчас девушка поняла, что ненавистный капюшон все ещё находится на её голове. Прикрывает от холода и стужи. Было такое ощущение, словно ветер заботливо огибает его, желая укрыть обладательницу этой ткани от дальнейшей перспективы заболеть. Это снова был обман зрения и свидетельством тому являлись мужские пальцы, крепко сжавшие края ткани у её подбородка. Наверное, она выглядела забавно. Словно Кенни Маккормик из мультфильма «Южный парк». Впрочем, думать о внешнем виде посреди такого великолепия, было бы глупо. Амелия даже не собиралась размышлять над этим, осознавая одну важную деталь — от холода прикрывал не заботливый ветер и даже не ненавистный ею капюшон. Это делал заботливый и любимый ею капитан Леви. — Словно Небо стало ближе, чем Земля! — восторженно воскликнула девушка, выглядывая из-за плеча — Офигеть, просто… офигеть. Последнее слово далось шепотом. Голос сорвался, стал куда тише её восторженного начала. Развернувшись к мужчине полубоком, выглянув из-за плеча, Смит растерялась завидев своего собеседника так близко, да ещё и под глухим освещением Ночной Царицы. Лунный свет хорошо освещал мужские черты лица, подчеркивал их, заставляя её сердце замереть. Ветер порывисто, небрежно игрался с смоляными волосами. Откидывал пряди черных волос из стороны в сторону. Хаотично, беспорядочно, чересчур красиво. Теперь они казались ещё более мягкими и послушными, чем тогда, в комнате Фарлана. Амелии хотелось коснуться их, ощутить, пропустить сквозь пальцы, но главным было не это. Глаза. Он был близко, но не смотрел на неё. Слегка вздернул подбородок, с интересом разглядывая ночное небо. Взор притягательных глаз плавно перемещался с одного небесного ориентира на другой. Аккерман смотрел внимательно, пронзительно, глубоко. Внимал каждому из них, изучал их, раздумывал над ними, пока Амелия поступала так же, но её наблюдения были далеки от ночного неба. С одной красоты перескочила на другую. Внимала его глазам. Изучала их, вглядывалась, даже не дышала. Восхищалась глубиной этих глаз. Такие яркие, глубокие, манящие. Серо-синие, с темными и светлыми вкрапинками, которые не были замечены юной девушкой ранее. В них читалось много эмоций, много красоты. В них была спрятана некая сказка. Не тайна, как обычно, а целый мир. Мир, до которого хотелось дотронутся. — Верно Мир, в котором хотелось погрязнуть. Уснуть. Растворится. — Удивительно, но я подумал о том же — неторопливо отнимая глаза от ночного светила, он, усмехнувшись, медленно перевел взгляд на девушку — Как я и говорил, на высоте ноч… Попытка поделиться своим мнение по поводу взаимосвязи высоты и красоты неба провалилась. С треском. Уже во второй раз. Аккерман замолк так же резко, как и она недавно. Тоже не смог завершить начатое, правда, была небольшая разница. Девушка, завидев небывалую красоту не смогла вымолвить и слова от увиденного. От природы. Он же замолчал позже. Когда опустил глаза на неё. Из-за нее? Думать об этом не было возможности. Сердце забилось чаще, когда взгляд серо-синих глаз перескочил с одного глаза на другой. И задержался на её губах. Это заставило блондинку повторить этот маневр за ним, отзеркалить, уткнуться взглядом в его губы, развернутся полностью. В груди зародилось уже знакомое желание. Амелия слышала каждый удар своего сердца и то, как участился пульс. Будто по щелчку пальцев в её голове стало пусто и она, доверившись этой пустоте, решилась на отчаянный шаг, давая волю желанию. Неведомая сила заставила её сделать это. Отпустить все и всех. Заставила привстать на носочках и… — Ты… И застыть в дюйме от его лица. Тихое обращение заставило её остановится. Шепот опалил нос, словно приказал девушке отнять глаза от манящих губ в сторону не менее привлекательных глаз. Ее сердце, расценив это как отказ, пропустило мощный удар и замерло, так же, как и сама девушка. Их лица разделял невидимый, но ощутимый сантиметр. Амелия видела лишь глаза, могла зацепится за губы, но находясь так близко к нему не могла разглядеть ночной природы за спиной темновослого. Казалось, за ним ничего нет. Точнее, так и было. Было ощущение, что все пропало. В один миг исчезло, испарилось, ускользнуло из понимания девушки. Была только она, глупый кадет, решившийся на столь отчаянный поступок и он, так и не закончивший свою мысль, застывший от ее близости, капитан. И губы. Которые находились так близко. До них можно было докоснуться своими. Смять их, возможно, попрактиковать что-то новое. То, чего она ещё не делала. Амелия, ощущая нарастающее желание, хотела плюнуть и сделать это. Пусть на секунду и он оттолкнет её. Наругает, упрекнет, возможно, сослав все на усталость, развернет обратно спать. Хотелось опробовать их, ощутить вкус. Хотя бы на мгновение, просто прикоснуться своими. Насладится ими, утопится в них, однако, она продолжила стоять на месте. Долго вглядываясь в глаза напротив, Амелия потерялась ещё сильнее. Затерялась в их глубине, хотя, снова не то. Растворилась в грозовом небе. Сердце изредка напоминало о себе чередой сильных, размеренных ударов. Каждый стук отдавался в районе затылка, сбивая все мысли напрочь, но она все же смогла сделать пару доводов об окончании этого затянувшегося момента. Предположила, что именно он скажет. Ты дура? Ты спятила? Ты что себе позволяешь? Смит точно не знала, чем закончится это предложение, но понимала, какую глупость совершила. Незаметно подкравшийся стыд заставил её с силой сжать руки в кулаки в кармане собственной кофты. Мысли хаотично разбежались по девичьему сознанию в поиске отмазки. Опять сказать «я ничего» или сбросится со скалы? Второй вариант казался не так уж плох, по сравнение с тем, что может сказать Аккерман, застигнутый врасплох её внезапным порывом. Сократив близость между ними, привстав на носках, она явно выразила своё дальнейшее действие. Своё намерение, глупость, чувства. Своё желание. — Мы… Вы… я… — мимолетные, разорванные местоимения вырывлись из девичьего рта быстро. Слишком быстро, чтобы обдумать их или заткнуть саму себя, так что она уже хотела было прибегнуть к плану «Б», но перед этим все же решила завершить начатое — то есть я не соб… — Пить чай или размышлять о нем? Внезапный вопрос застал её врасплох. Откинул мысли о прыжке в пропасть на потом так же, как и глупые попытки собрать бессвязные слова в предложение. Зрительный контакт продлился всего пару секунд и они, безмолвно придя к одному и тому же решению, не задумываясь, не сговариваясь, опустили глаза ниже. На губы друг друга. Оба поняли, о чем речь. Уже знали ответ на этот вопрос, но была одна маленькая деталь — Аккерман уже ответил на него. Еще тогда, в Митре. В этот раз ответить должна была Амелия. — Чай. И она это сделала. Подтянулась чуточку выше, разрушив тот самый невидимый сантиметр между ними. Впервые сделала это сама. Аккуратно примкнула к теплым устам, легко и невесомо в одно движение смяла нижнюю губу, ощущая дрожь в коленях. Сердце пропустило один-единственный удар, прежде чем остановилось вовсе. На сей раз стук девичьего сердца не смог выбить из неё все дурные мысли о том, что впервые инициатором сего процесса была сама девушка. Застыла в таком опасном положении, не решившись на большее. Не смогла даже вытащить руки из карманов, будто это действие было лишним. Словно и руки и эта чертова кофта принадлежат мужчине напротив, которые внезапно… Смял верхнюю губу. Тоже в одно движение, но не так волнительно, как сама девушка. Уверенно, властно, нежно. Аккерман просто ответил. Не перенял инициативу, как бы намекая на дальнейшее продолжение с её стороны. Амелия, сжав руки в кулаки, снова ответила ему на безмолвный намек. Повторила волнующее движение губами, понимая, что на большее не способна. Пока что. Темноволосый повторил за ней вновь. Снова одно шевеление, охватившее верхнюю губу блондинки. Ничего лишнего. Просто отзеркалил её движение. Можно было бы подумать, что ему не интересно. Словно делает это не от большого желания, а от скуки, но Смит чувствовала, что это не так. В таком случае он бы просто отпрянул. И не стал бы задавать тот самый вопрос. Осознав это, она откинула глупое смущение назад. В ту самую бездну, что находилась позади неё и просто продолжила целовать его. Уже более активно, уверенно, смело. Каждое движение девичьих губ находило ответ, подстать её призыву. Если она целовала коротко, то он делал так же. Если застывала, то губы капитана Леви замирали вместе с ней и Амелия не могла понять — почему? Что ей делать? Нравится ли ему? Стоит ли прекратить? Или наоборот? Этот поцелуй напоминал тот самый вальс в Митре, когда мужчина учил её танцевать. Объяснял каждый последующий шаг, пояснял как нужно это делать. Капитан Леви показывал, Амелия повторяла. Словно он, будучи её капитаном, проводил некую тренировку по танцам. Пытался помочь ей отточить навыки. Привыкнуть к этим действиям. Войти в десятку лучших по исполнению этих манипуляций. Овладеть ими в полной мере. А сейчас? Почему он так поступает? Почему отдал этот поцелуй в её владение? Под ее ответственность? Почему отвечает ей? Амелия не знала. Знала лишь одно — он был не против. Судя по всему, даже «за», ведь помог ей принять это решение. Подтолкнул её к этому, задав тот самый вопрос. Осознание этой детали заставило девушку продолжить. Она целовала его, пытаясь запомнить каждый поверхностный поцелуй. Каждое прикосновение, каждый чмок, что издавали их губ при слиянии воедино. Пыталась упиться их вкусом, ощущая холодный ветер, которому было не под силу остудить жар её вспыхнувших щек. А затем, прильнув к мягким губам плотнее, она осознала ещё одну деталь. Они не прикасались друг к другу. Руки девушки находились в карманах собственной одежды. Его руки придерживали два края её же одежды уже чуть ниже подбородка. Теперь она не была тем самым персонажем из Южного Парка, однако, капюшон все ещё укрывал её от холода. Капитан Леви помнил о такой глупой детали в сей волнующий момент, препятствуя порывам ветра сорвать ненавистный капюшон с девичьей головы, но не прикасался к ней. Амелия поступила так же. Между их телами тоже было небольшое расстояние. Но между губами — нет. Она замерла, плотно прижалась к нему снова, давая себе некую слабину. Он замер так же и сейчас перед ней вновь высветился выбор. Смит знала, что поцелуй затянулся. Теперь нужно было принять решение. Отстраниться или углубить его? Смит поняла, что в этот раз Аккерман не собирается подталкивать её к последующему поступку. Его губы были заняты, сам он никак не перенимал главенство в этом процессе, словно ожидая чего-то от неё. Она знала, что в этот раз ей придется принять решение самой и от него зависит дальнейшее развитие сего странного порыва. Смяв его губу вновь, найдя желанный ответ и в этот раз, Амелия поняла ещё одну вещь — правильного ответа нет. В любом случае дело сделано, вопросы уже зародились в головах обоих и сейчас ей останется одно. Насладится этим. Оттянуть нежеланное окончание на потом. Собрав всю волю в кулак, она уложила две руки на его плечи. Дрожащими руками провела по ним к шее, ощущая тепло чужой кожи и, найдя в нем опору, подтянулась чуточку выше. И проскользнула внутрь его губ. Амелия не знала, когда успела стать такой смелой, однако, факт оставался фактом — сама. Впервые сделала это сама, с удивлением отмечая то, что думать об этом оказалось труднее, нежели воплотить задуманное в реальность. Стоило ей слегка надавить на его губы, как они, словно две шелковые шторки в его кабинете, распахнулись. Пропустила внутрь в незнакомое пространство и кончиком своего языка она неумело, трепетно коснулась его. На этом смелость юной девушки закончилась. Её перенял Аккерман. И смелость и инициативу в свои руки. Так быстро и резко в тот момент, когда она опустилась на стопы, чуть было не разорвав поцелуй. Её язычок уже почти выскочил из его рта, когда мужчина, поддавшись вперед…. Ухватился за него. Затянул обратно, умело провел по линии зубов, отчего девушка, не ожидав нового маневра с его стороны, отпрянула назад, словно запуганный кролик. Отпрянула на секунду, неосознанно, когда скользкий язык очертил её белоснежные зубы. Эта манипуляция была ранее не использована им, ранее неизведанна ею. Амелия просто растерялась, однако, это неожиданное действие вызвало неожиданную реакцию со стороны Аккермана. Внезапно усилив напор он зацепился за её язык снова. Резко, грубо, словно она разозлила его, помешав сделать задуманное. Или сделала что-то не так. Он, цепко ухватившись за её язык своим, потянул на себя так резко, словно желая вырвать его из девичего рта, но Амелия, не ожидав такой резкости в момент запланированного отступления, все же дернулась назад. Неожиданно даже для самой себя она, всего на долю секунды, разрушила поцелуй. И оттуда вырвалось кое-что другое. — Капитан… Тихий шепот, больше напоминавший стон, сорвался с ее губ во время нежелательной одышки вместе с выдохом. Обращение вырвалось само собой, в тихой просьбе дать ей время. Но это действие породило новый поцелуй. Новый, в котором были другие эмоции и чувства. В него был вложен совершенно иной смысл и инициатором был другой человек. Главная роль была отдана капитану Леви, который щедро предоставил подчиненной желанную передышку. Дал возможность набрать небольшое количество воздуха в легкие. Выделил ей на это действие полсекунды, а затем, наклонившись вперед, несдержанно впечатался в её губы требовательным поцелуем. Видимо, рассердившись за проигрыш в перетягивании её языка он, уложив руку на девичий затылок, прижал девушку к себе. Примкнул сам и бесцеремонно проник внутрь. Вальяжно, страстно, уверенно, словно к себе в кабинет, начиная вырисовывать узоры. Одна рука чудным образом оказалась на её пояснице. Амелия даже не поняла, как это действие оказалось незамеченным, укрылось от неё. Ощутила лишь тогда, когда он, будто бы срываясь с цепи, прижал её к себе ещё ближе. Надавил на поясницу, заставил выгнуться дугой. Прижал её к себе так сильно, что девичьи руки оказались в плену. Зажал между их разгоряченными телами, не давая возможности пошевелить ими. Девушка так и застыла, уткнувшись ладонями в его грудь, пока его руки, что были свободны, заставляли её подчиняться. Впрочем, она и не противилась. Мужчина удерживал её вблизи себя, не выпсукая из плена своих губ и рук ни на секунду, словно боялся, что девушка вот-вот сбежит. Кинется прочь, хотя путей к отступлению не было. Сзади пропасть, спереди его губы. Амелия и не думала сбегать. Когда он перенял все в свои губы, она расслабилась. Этот сценарий казался более простым в исполнении. Более привычным. Блондинка просто отвечала на его движения. По возможности, ведь в этот раз Аккерман целовал её чересчур активно. Она просто не успевала отвечать ему, как тогда, в Подземном городе. Пыталась, но все было бестолку. Он целовал эмоционально, страстно, откидывая все былые мысли о его не заинтересованости в ней и в этом процессе. Иногда был груб, словно бы злился на что-то, но Амелия знала, что это не так. Чувстововала в каждом прикосновении. Словно бы просто сорвался с цепи. Словно девушка сделала что-то, повлекшее за собой такое дикое желание с его стороны. Но она просто поцеловала его первая. Рисовал узоры он не долго, но искусно. Так же умело проскочил к её языку. Скользнул по нему, заставляя девичье нутро задрожать. Под грубым натиском своих губ, нарочито медленно провел по нему языком, отчего она, сама того не осознавая, закатила глаза. Ослабила руки на его груди, не боясь, что они могут упасть, ведь мужчина все еще держал её в ловушке. В плену своего тела, рук и губ. Она была готова проклясть его, когда Аккерман резко перескочил с грубого поцелуя на нежный. Не давая ей и секунды на восполнение запасов кислорода, он начал плавно изучать её язык. Так медленно, неторопливо, мучая юную девушку, которая была готова выть от этого контраста. От этой неожиданности. От этих умений. На этом возвышении, у края каменистой скалы, они продолжили целоваться, выражая невыразимое через прикосновения. Между ними то и дело возникал мокрый звук сплетения языков, еле слышимый сквозь неразмыкающиеся губы двоих людей. Этот звук слышали лишь его создатели, и даже если бы здесь был кто-то ещё, то этот человек не смог бы расслышать влажного шума, производимого между двумя молодыми людьми. Эта мелодия утопала в звонком свисте могучего ветра. Он все ещё был прохладным, но не остужал. Кажется, они просто не замечали его, или же его холода не хватало для того, чтобы унять неистовый жар, поглотивший их тела так же, как и лунный свет, что освещал всю округу. Сильные порывы этой стихии били в девичью спину, отчего ненавистная ею вещь накрывала её волосы более плотно. Глупый капюшон, который получил новую порцию проклятий, все еще был на её голове, в этот раз виною тому был ветер, ведь руки её заботливого капитана Леви были заняты. Ею. Аккерман больше не оттягивал девичий язык. Он просто скользил по нему, то нежно и плавно, то грубо и быстро, создавая некий контраст, что сводил второго участника сего процесса с ума. Она не могла повторить за ним, просто таяла от этих движений и влажных звуков сплетения. Его губы были мягкими, но напористыми. Властными и умелыми. Желанными и вкусными. Мужчина, видимо, завидев её «послушание», слегка остепенился. Стал более нежным, но не сдерживался. Он измывался над языком и его обладательницей, которая кое-как смогла вобрать небольшое количество кислорода сквозь нос. Самую малость, что не осталось незамеченным. Он отстранился. Прижался к лбу подчиненной своим. Шумно выдохнул, активно задышал, опалил её лицо своим горячим дыханием. Амелия начала рвано дышать, пытаясь восстановить сбившееся к чертям дыхание. Для неё процесс восстановления после такой интенсивной работы, в которой она явно сдавала позиции, протекал сложнее. Длительнее, нежели для специалиста Аккермана, которому, казалось, нахрен не сдалась эта передышка. Он сделал это только для неё, словно вспомнив, что девушка может умереть от недостатка кислорода. Милый поступок. Не дал ей умереть второй раз за день. И в обоих случаях причиной возможной угрозы её жизни являлся сам Аккерман. Хотя, вторая «угроза» была весьма заманчива, красива и притягательна. Амелия могла бы повторить, подвергнуть себя опасности удушья, чтобы прожить этот поцелуй снова, но… ей не хватило воздуха. Только сейчас, вынырнув из плена всех эмоций, что поглотили её, она ощутила неистовый жар в теле. Было слишком душно. Захотелось снять эту чертову кофту и всю одежду к чертям собачьим. Холодный ветер не остужал, наоборот, заставил её всерьез задуматься о своей безумной задумке раздеться. Пытаясь прийти в себя, ощущая его точно такое же сбившееся дыхание на своем лице, она с силой зажмурила и без того прикрытые глаза. Слегка покачала головой, раскрывая веки. Взгляд уставился в собственные руки, что были сложены на мужской груди. Все ещё близко, все ещё в плену. Они бы непременно упали бы вниз, но двое молодых людей до сих пор плотно прижимались друг к другу, не смея разорвать телесный контакт. В этот раз недавняя ситуация повторилась. Правда, наоборот. Они соприкасались телами, лбами, однако между их губами было расстояние. Этот промежуток заполнило шумное дыхание обоих, которое слилось воедино. Его руки все ещё находились на прежних позициях. Он ослабил хватку так же, как и напор собственных губ, однако, все еще удерживал её на месте. — Капитан, я… — Тс-с-с. Успокаивающее цоканье заставило её замолкнуть снова. Этот маневр все еще действовал на неё в полной мере, но сейчас он нес в себе новую силу, новое звучание, новый смысл. Аккерман, издав привычный ему жест, заставил её облегченно выдохнуть и откинуть все размышления на потом. Этот звук не нес в себе привычного недовольства, даже звучал по-другому. Он просто успокоил её. Сочетанием двух букв. Интонацией, вложенной в этот звук. Своим спокойствием и реакцией. Словно бы говорил «все хорошо» или, как обычно «не думай об этом». Амелия просто кивнула, безмолвно соглашаясь с ним. Боясь встречаться с взглядом серо-синиз глаз, боясь снова потеряться в их глубине, Амелия поддалась вперед. Уткнулась лбом в его шею, с трудом отняла руки от мужской груди, засунула их обратно в карманы, словно ничего не было. Аккерман поступил так же, вздернул голову выше, освобождая путь к своей шеё. Молча уложил подбородок на её макушку и судорожно выдохнул. Он привел своё дыхание в норму, но девушке не разделила с ним этого чувства. Ей этого времени не хватило. Она все ещё хватала воздух ртом, пытаясь окончательно прийти в себя. Не так рвано и прерывисто, однако, ощутимо для обоих. Ей стало легче. Наверное, это «тц» имеет огромную силу. И заткнет и успокоит. Сжимая руки в кулаки, Амелия снова с силой зажмурила глаза, пытаясь собраться с мыслями. Сквозь одежду почувствовала руки, сомкнувшиеся на её плечах. Она, все ещё окутанная неистовым жаром собственного и чужого тела, потянула руку к голове, намереваясь сорвать с неё дурацкий капюшон, что изводил её целый день. Кто его придумал? — Не смей. Здесь холодно. Наверное, он. Да, его придумал капитан Леви, ибо какого черта ему так важно, чтобы эта детали служила должным образом? Тихий приказ заставил её закатить глаза, однако девушка смиренно убрала руку от головы, отмечая наглость капитана Леви. Запретил ей проделать весьма простой, необходимый для ее комфорта маневр, словно она попыталась сорвать эту хреновину с его головы. Спорить не было сил, да и думать над этим тоже. Она смирилась, возвращая руку на изначальную позицию. — Капитан, нам… — Дай мне минуту. Попытка обратиться с треском провалилась вновь. В третий раз, прямо как былые попытки Аккермана завершить свои мысли касательно красоты ночного неба. Впрочем, к чему слова? Когда есть губы. Амелия просто устало прикрыла глаза, давая безмолвное согласие. Слова и впрямь были лишними. Разве можно было отказать? Эта традиция была чем-то священным для обоих. Чем-то дорогим и драгоценным для двоих молодых людей, сбежавших ото всех посреди ночи в горную местность для того, чтобы насладится звездным небом. И друг другом. Впрочем, суть не в этом, а в тех порывах, во время которых второму человеку оставалось лишь одно — предоставить эту минуту. Небольшой промежуток времени, что был крайне необходим оппоненту для успокоения души. И этой минуты было более чем достаточно. Она была нужна как воздух и её хватало. На том и решили. Продолжили стоять у самого края каменистого возвышения в объятиях друг друга. Каждый размышлял о чем-то своем. Амелия не думала о глупости или безрассудстве своего поступке, просто приняла как факт то, что желала этого. Ещё тогда, завидев серо-синие глаза с отблеском лунного света, захотела проникнуть внутрь его глаз. Переместиться в тот самый мир, который она обнаружила в нем сегодня, на этой скале. Захотела не только коснуться этой сказки, но и стать её частью. Желала растворится в грозовом небе и её желание было исполнено. Думала об этом, стараясь отогнать глупые упреки со своей стороны в собственный адрес. Мысли капитана Леви были для неё загадкой. Амелия не знала, о чем он думал, да и не пыталась узнать. Это могло повлечь за собой нежелательные укоры в свою сторону, однако она на уровне чувств знала, что между ними проскочила не только искра, но и одна общая мысль. Все же, пить чай приятнее, нежели размышлять над ним.