Тайна последней строчки

— Я торопился — коротко сказал темноволосый, прикрывая за собой дверь. На секунду проскочила мысль — могла ли та фраза быть адресована ей? Девушка покачала головой. Еле заметно, просто, чтобы отогнать глупые мысли, которых и так было слишком много. Капитан никогда не извинялся за опоздания и прочие мелочи, просто ставил перед фактом. И он никогда не отчитывался о своих действиях. Амелия, ощущая стуки своего сердца проводила взглядом Аккермана, который подошел к старшим по званию, становясь рядом с ними в одну шеренгу, расположившись сбоку от кадетов. Пока он шел к ним, Смит, казалось, даже не дышала, рассматривая его краем глаза. «Он вообще спал?» Блондинка уже знала ответ, однако, вопрос все же проскочил в сознании, заставляя её сердце неприятно сжаться от осознания, что она снова является причиной его усталости. Гладкие волосы, цвета крыла ворона, не были идеально уложены, как обычно. На голове не царил хаос, но присутствовал творческий беспорядок, несвойственный Аккерману. Его рубашка тоже была слегка помята, так, что подтверждала догадку, которая вторым делом врезалась в голову девушки. Девушка даже в таком положении, издали смогла отчетливо увидеть круги под глазами, от которых Смит тут же плотнее поджала губы и не выдержав угрызений совести, отвела взгляд. Капитан Леви искал всю ночь. Смит немного размяла пальцы, пару раз, прежде чем снова сжать их в кулаки, в попытке отогнать тревогу. Её было слишком много, так, что голова шла кругом, а ей нужно было взять себя в руки, чтобы трезво оценивать ситуацию и найти выход из козней, которые так ловко и быстро построила её сослуживец. — После твоих «отгулов» показатели резко изменились, возможно, ты испугалась того, что мы обгоним тебя? — Смит специально потеряла наши учетные карточки. Теперь мы не сможем попасть в списки лучших, для кандидатуры в Военную полицию. — Тебя ждет сюрприз. «Зараза» Амелия ругает себя, ведь должна была понять ещё тогда. Если бы она поняла это раньше, возможно, смогла бы придумать что-то, что могло оправдать её, но сейчас — нет. Девушка, снова ощущая то странное давление и страх, будто бы растеряла способность к разумному мышлению. Да, блондинка могла признать утерю по невнимательности. Но она их не крала. Мельком она снова посмотрела на Аккермана. Невольно, чисто на автомате, когда в голову закралась ещё одна мысль: «А может он все же нашел выход?» Это была надежда. Мысленная мольба в сторону капитана, который до сих пор молчал, хотя внимание судий, да и всех участников слушания, было приковано к нему. Он не смотрел на неё, да и вообще ни на кого не смотрел, уставившись взглядом в одну точку, заставляя её занервничать ещё сильнее. Внешний вид, поведение и молчание послужило ей ответом. Но Амелия все равно ждала. Ждала его слов больше всех присутствующих вместе взятых. Ждала, затаив дыхание. Ждала, чувствуя как маленький огонек надежды, что колышется в её сердце, потухает и, будто бы прочитав её мысли, он просто кивнул командирам, прежде чем сказать: — Продолжайте. Её сердце рухнуло вниз. — Как я и говорила, показатели Амелии Смит ухудшились. Не нашел. Смит уставилась взглядом в пол, ощущая как сильно скручивается её желудок от осознания того, что его догадка оказалась неверна и за тот маленький шанс не получилось зацепится. Выходит, она виновата. Амелия тут же откинула глупую, необоснованную обиду, не понимая — в какой момент она стала такой эгоисткой? Капитан Леви не должен был искать вообще. Наверное, она просто разочаровалась. Не в нем. А в своей трусости. Девушка взвалила все на него, считая, что он её последняя надежда. Тянула время, ждала, ухватилась за его теорию, как за спасательный круг и заставила его решать её проблемы, хотя это было неправильно. Ей нужно было быть смелее. Самой отстаивать свои права. «Трусливая» — Я уверена в том, что она сделала это нарочно, чтобы удержать свою позицию в десятке лучших. От слово «уверена» Смит чуть было не передернуло. Как эта девчонка может так смело говорить о том, чего на самом деле не было? Как она может так гнусно клеветать, не имея на руках ни единого доказательства? Взгляд зацепился за командиров, которые многозначительно переглянулись между собой. Они верят ей. Вернув былую хватку в ладонях, девушка на секунду прикрыла глаза, пытаясь успокоить себя и найти решение. Она попыталась вобрать побольше воздуха, чтобы отрезвить свой разум, который внезапно начал давать сбой. Амелия впервые так сильно растерялась. — Командир Док, разрешите вступится. Смит, резко раскрыв глаза, вздрогнула, когда до ушей донесся четкий, твердый мужской голос. В ту же секунду слева ощутилось движение и она мельком посмотрела в ту сторону, не смея повернуть головы даже на один градус. Она растерялась ещё сильнее от осознания того, кто именное хочет вступится. Ник. — Будучи товарищем Амелии Смит, могу с точностью сказать, что она изначально, с первого года обучения планировала вступить в Разведывательное подразделение. Слова словно током прошлись по телу и она даже чуть было не треснула себя по голове за такую оплошность и глупость. Потерявшись в пучине собственных мыслей, Амелия будто бы воды в рот набрала и не смогла сказать такого явного опровержения слов зазнавшейся третьегодки. Как она сама не додумалась до такой простой истины? — Так и есть. Взгляд метнулся в сторону главнокомандующего, который впервые за все слушание решился вступить в разговор. От понимания того, что он молчал все время, не смея вмешаться в разговор, девушка сильнее сжала руки в кулаки. Главнокомандующих не вступал в дискуссию только потому, что являлся её отцом и тогда могли возникнуть претензии мерзавки-Ленц, которая специально собрала эту чертову комиссию. Смит-старший и впрямь был связан из-за своей должности и даже сейчас ему стоило отмолчатся, дабы не заводить глупых слухов. Но нет. — Каждый кадет указывает Подразделение ещё при поступлении. Её отец вмешался. — Эти данные сохранены. При необходимости, — взгляд голубых глаз метнулся на черноволосую девушку и он более уверенно, предупреждающе, договорил — мы можем их предъявить. Уголки её губ слегка приподнялись от осознания простой истины того, что он не поставил должность превыше неё. Должность командира и впрямь давала ему некие привилегии, которыми Главнокомандующий никогда не злоупотреблял, даже сейчас не стал, пусть и заступился. В слушании он имел место слушателя и следователя. Эрвин мог внимать и задавать вопросы. Но заступился за свою дочь. — Значит, она не могла сделать это ради места в Полиции. Он в первую очередь её отец. — Она могла передумать! — тут же возмутилась обладательница черных глаз, повысив тон — Окончательное решение по поводу подразделения принимается за неделю до вступительный церемонии. Внезапно, девушка остро ощутила две эмоции: силу и слабость. Они слились воедино и сейчас, ей нужно было выбрать одну из них. То, на что она будет опираться. Амелия ясно решила для себя выбрать первую, однако, это было не просто. Плотно стиснув зубы, она снова начала размышлять над тем, что люди, которые не должны за неё заступаться, сделали это. Отец, который внезапно подтвердил ее «алиби» по поводу полиции. Капитан Леви, который всю ночь искал эти чертовы документы. Да даже Ник, который внезапно решил вступится за неё. А она стоит столбом, черт подери. Амелия сильнее впилась ногтями в кожу, и вобрав побольше воздуха в легкие, сказала: — Разреши… — На самом… Глаза, что напоминали грозовое небо пересеклись взглядом с глазами цвета свежей, летней листвы. Они замолчали так же одновременно, как и начали. Амелия растерянно уставилась на Аккермана, который внезапно сделала шаг вперед, намереваясь сказать что-то. Что он хотел сказать? Серые глаза пристально смотрели в ответ, устанавливая недолгий зрительный контакт. На секунду, всего на секунду в его глазах промелькнуло удивление и любопытство. Если первое ещё было обоснованно неожиданностью этого совпадения, то второе заставило девушку негодовать. Этот контакт продлился всего три секунды и те эмоции удалось уловить лишь на секунду, если не меньше. Ее сердце начало стучать быстрее. Затем, приняв невозмутимым вид, Леви отвел взгляд и сделал шаг назад. — Пусть продолжит. Приняв его слова, откинув глупые мысли и чувства, Амелия попытаюсь сконцентрироваться и вновь перевела все свое внимание на командиров, что кивнули, призывая к продолжению. — Вы можете не верить мне — согласилась девушка, переводя взгляд с командира Дока на Пиксиса — Я скажу лишь одно — истинная цель моего вступления в Вооруженны силы нашего государства всегда была, есть и будет одна — принести пользу человечеству. У меня нет доказательств против заявление моего товарища, которые могут уверить в правдивости моих слов. Верить в это или нет — ваше право, но за все два года обучения — я не изменила свой выбор — ощущая першение в горле, она, будучи уверенной в своих словах, продолжила — Так, зачем мне делать это сейчас? Внезапно, командир Найл притнул к себе небольшой лист бумаги. Попросив своего коллегу об услуге, он, забрав ручку из его рук, согнулся, начиная что-то расписывать на некогда белоснежном, чистом листе бумаги. Амелии стало не по себе от мысли, что же именно он пишет. Записывает её слова, чтобы использовать против неё? Возможно, приказ об отстранении? Или об отчислении? А может вообще передаст дело в высшие органы? Амелия тяжело сглотнула, понимая, что последний сценарий исхода этого совещания, пусть и маловероятен, но может быть. «Трусиха» — Интересно. Это тоже насторожило, но не настолько, чтобы смутится. В этот раз, чувствуя верность и правдивость в собственных словах, девушка продолжала стоять на месте, с нескрытым интересом разглядывая каждое ловкое движение рук командира, который расписывал что-то, а затем передал этот лист ее отцу и он мгновенно принялся читать содержимое. На его лице читалась присущая ему строгость и сосредоточенность, когда он коротко кивнул, забирая ручку. Подписывает. — И все же не понятно одно — почему именно Разведка? — командир, вновь цепляясь взглядом за юную девушку, заставил её отнять внимание от родителя — Наши подразделения тоже приносят пользу, защищая жителей, улучшая качество их жизни. Боковым зрением девушка заметила, как её отец, подписав странный документ, передает его обратно командиру Полиции, а тот уже отдает его командиру южных ворот, который внезапно вступает в обсуждение, прежде чем подписать бумагу. Смертный приговор? — Просто это более легкий путь по спасению жителей. Её взгляд на секунду зацепился за бумагу, когда командир стен отвел свой пытующий взгляд, вчитываясь в текст. Внезапно, взгляд зацепился за старших, которые переглянулись между собой. Зое, самая активная и нетерпеливая из них, чуть оттянула шею в сторону, намереваясь разузнать содержимое документа. На эту детскую замашку и глупую попытку узнать большее, командир Пиксис лишь усмехнулся, переворачивая лист так, чтобы его текст не мог увидеть никто. Точно приговор. — Верно — согласилась девушка, ощущая долю волнения и негодования из-за произошедшего — Но я не хочу спасать жителей, этим есть кому заняться. Командир, вопросительно выгнув бровь, уставился на неё с непониманием. С вижу, он даже хотел уже высказать свое негодование, но Смит продолжила быстрее, чем он успел сделать задуманное: — Я хочу спасти человечество. Это опасно и на это мало кто решится — расслабляя руки, блондинка, не намереваясь грубить и задевать их чувства, продолжила — Каждое подразделение уникально и имеет свое значение для улучшения жизни граждан, но спасение человечества — Великая цель — в глазах напротив промелькнула понимание, и она решилась договорить — К великим целям нет легких путей, сэр. Командир южных стен кивнул, выражая одобрение. Его взгляд внезапно поменялся, заставляя её немного расслабится. В нем устоялся интерес. Это добрый знак. — Ты уверена в верности своих убеждений? Внезапный вопрос от Найла Дока заставила её вновь перевести на него взгляд и мысленно чертыхнутся, эти глупые гляделки, переглядывания изрядно потрепали её, от них болела голова. Глядя в глаза мужчины, девушка призадумалась. Не над словами, а над тем, что его взгляд тоже изменился. В них плескался интерес наперемешку с азартом. Первую эмоцию ещё можно было понять, наверное, ему и правда были интересны размышления молодого поколения по поводу Подразделений. Но азарт? — Стоит усомнится в собственных убеждениях хоть на секунду и все будет кончено — в глазах напротив промелькнул одобрение и она, чувствуя веру в свои же слова, продолжила — Никто не может сказать, правильно ли я думаю или поступаю, но мой выбор осознанный. Её выбор и впрямь был осознанным, ведь за все три года обучения, девушка и впрямь не задумывалась над другими подразделениями. Однажды, она усомнилась в своем выборе, но даже тогда не собиралась идти в Гарнизон или Полицию. Тогда она просто хотела уйти из солдат и заняться чем-то другим. Но «что-то другое» её сердце не одобрило. Это было после смерти её друга и Амелия просто хотела бросить все. Уйти из войск, понимая, что её цель оказалась не такой уж и простой. В тот момент, в вихре эмоций, что захлестнули разум, она показалась ей несбыточной. Девушка, ещё не познавшая смерти и Титанов, наивно полагала, что нужно делать одно — резать их. Но нет. Этого было недостаточно. Чертовски мало и она, будучи уверенной в своей технике, наивно полагая, что этого хватит, впервые в жизни поняла свою ущербность. Слабая. Поняла это ровно в тот момент, когда Марко Рое, её близкий друг, погиб. Погиб, хотя по прогнозам тоже входил в списки лучших. Смит только тогда осознала, что это война. Изначально, она и впрямь планировала идти вслед за отцом, чтобы хоть чуточку стать ближе к нему. Хоть иногда видеть его, но увидев это все своими глазами, поняла, что не может отступить. Она тоже стала свидетелем чьей-то смерти. Девушка тоже должна была оправдать эту жертву. И ей было страшно. Тогда Смит впервые испугалась того, что такая ситуация может повторится. Нет, не с Титанами и потерей, ведь это вполне нормальные вещи. Будучи солдатом, ей придется сталкиваться с этим. Её разум был заполнен той сценой, когда она, поддавшись ужасу, не смогла ступить и шагу просто застыв на месте, словно статуя. Прямо как пару минут назад, черт возьми. Если бы Амелия тогда замешкалась и не решилась на тот трюк с ножом — была бы мертва и ей было боязно — а вдруг это случится снова? Она не боялась умереть, но боялась оказаться беспомощной. Вдруг Амелия станет причиной чьей-то смерти? Эти мысли пугали и в тоже время давали стимул бороться. Прямо как капитан Леви, который поддержал её тогда. Амелия, вспомнив ту ситуацию на кухне, кинула быстрый взгляд в сторону Аккермана. Он стоял неподвижно и даже не смотрел на неё, раздумывая над чем-то, но даже этого ей хватило, чтобы успокоится. Капитан Леви и есть подтверждение верности ее убеждений. Именно он помог ей разобраться с тем страхом перед неизведанным. — Твоя цель благородна, но в Разведке и впрямь опасно, приходится делать выбор каждую секунду и этот выбор не всегда …с виду правильный, если ты понимаешь о чем я? Смит сразу поняла, о чем он говорит. На вражеской территории происходит всякое и она, будучи не опытной, по-любому не может представить всего того ужаса, через который проходит каждый солдат, будучи в Разведке. — Вы правы — внезапно согласилась девушка, расслабляя руки — Я не уверена в том, что смогу принять тот выбор, о котором вы говорите, сэр — увидев внимательный взгляд, ощущая то, что все взгляды прикованы к ней, она продолжила — Но это не значит, что я не выживу. Командир Пиксис, скрестив руки на груди, откинулся на спинку кресла и покачал головой, мол, не будь так уверена. — Каждая экспедиция индивидуальна. Не все опытные бойцы выживают. Ты уверена, что у тебя есть шансы за стеной? Такой пренебрежительный тон заставил её немного рассердится, но блондинка, совладав и с этим чувством, что захлестнуло её волной негодования, спокойно ответила: — Шансов нет у тех, кто отказывается сражаться, я же собираюсь идти до конца, чтобы достичь чего-то. — И все же, — не унимаясь, в разговор снова вступил командир Док — смерти не избежать Амелия не понимала — к чему эти вопросы? — Её в любом случае не избежать — чуть нахмурившись ответила девушка — Но у нас есть выбор — как прожить эту жизнь. Я не хочу отсиживаться в стенах, полагая, что так безопаснее. Люди напрасно думают о том, что стены могут оберегать их всю жизнь, население растет, провизии падают, коррупция возрастает, Титаны могут снова напасть и тогда, — увидев одобрение, продолжила — они в любом случае умрут. Но они умрут, так и не увидев той свободы, что таится за стенами. Я хочу увидеть этот мир и побороться за него. Хотя бы попытаться. Лучше я буду сожалеть о том, что сделала, чем о том, что не смогла сделать, когда была возможность. Её размышления выдались весьма красочными, ведь девушка, отдавшись эмоциям, просто делилась своим мнением. На секунду она даже позабыла о том, где находится, с кем разговаривает и о том, почему она здесь. Точнее — для чего. Командир Пиксис внезапно снова поддался вперед, так резко, что Амелия, ненароком, вздрогнула. — Ты думаешь, у тебя есть шанс повлиять на нашу жизнь? Ты готова пожертвовать всем ради этого? — Готова — уверенно отвечает блондинка, мысленно злясь за это пренебрежение — Нельзя победить не сражаясь. Если люди не будут готовы принести что-то в жертву, то мы никогда не сможем достичь свободы. — Там не только свобода, но и опасность, Амелия — внезапное обращение по имени заставило её удивится — Наш мир жесток. — Жесток — подтвердила девушка — но в то же время удивителен. Это то, ради чего стоит бороться. Развед. Отряд — надежда человечества. Я хочу стать частью этой надежды. — Вот как — с вызовом воскликнул мужчина, протягивая лист к краю стола с его стороны — Тогда, можешь подписать эти бумаги? Девушка слегка нахмурила брови, не понимая — к чему он клонит? Что за бумаги и какое отношение они имеют к делу? Командир, почувствовав ее негодования, жестом подозвал к себе. Амелия в два шага преодолела расстояние между ними и потянула руки к листу, что все ещё лежал вниз текстом и потянула его к себе, разворачивая. На секунду в комнате повисло молчание. Всего на секунду, за которую до уха снова донесся успокаивающий шум ветра, что неспешно колыхал шторы, разговоры кадетов, что были слышны на улице и стуки ее сердца. Оно билось умеренно.        Блондинка внимательно вчитывалась в текст и так же быстро потянула руку к ручке, что лежала на столе. Хотела закончить с этим и подписать, но предмет оказался ловко и шустро выхвачен командиром Пиксисом. От этого действия она вновь отвела взгляд от бумаг, уставившись на него, что все ещё сидела напротив, внимательно вглядываясь в её глаза. Что за игры? — Ты, кажется, не поняла — демонстративно покрутив ручку вокруг пальцев, он продолжил — Этот приказ будет иметь законную силу с момента проставления твоей подписи. Заверенность гласит о том, что ты не сможешь вступить никуда, кроме Разведки. Амелия на секунду растерялась от этого «пояснения». Она ведь прочитала все и готова подписать, так, зачем он снова описывает содержимое? А затем, пару раз моргнув, поняла смысл его пояснения и расслабилась. Присутствующие. Они должны знать. — Ты выглядишь очень доброй и слабой девушкой — внезапно сказал второй командир, и ей снова пришлось повернуть голову в его сторону — Такие погибают первыми на передовой, а ты могла бы прожить более долгую и качественную жизнь во внутренних стенах. Возможно, в другом Подразделении или даже уйти из войск. — Вы правы — пожав плечами, сказала девушка, отчего двое командиров снова, в очередной раз переглянулись между собой, явно не так понимая её слова — Я слабая. Блондинка положила листок на стол, давая им ложную догадку. Вторая рука мгновенно потянулась к командиру стен, который застыл с ручкой, зажатой между пальцев. Они пару секунд смотрели друг другу в глаза, будто бы целы интеллектуальную беседу. Мысленно. Командир Дот, видимо, ожидал пояснения ее двояких слов, и получил желаемое, ведь Амелия, так же не отводя взгляд, продолжила мысль: — Но не слабачка. Командир протянул канцелярский предмет ей и на его лице отразилась улыбка, которая заставила её ещё сильнее поверить в себя и решение, которое она приняла. Он явно одобряет её слова. — Не боишься смерти? — Нет. Быстро поставив подпись, она отняла взгляд от бумаг, протягивая их, вместе с ручкой, обратно. — Я боюсь жить в бездействии. Внезапно, Пиксис хлопнул ладонью о стол, второй указывая на девушку, что все ещё держала бумаги протянутыми — Вылитый Эрвин в юности! — подавшись вперед, на его лице снова засияла добрая улыбка и он принял бумаги, еле заметно кивая головой — Ты мне нравишься. Девушка, услышав такую похвалу не смогла сдержать улыбки, которую постаралась тут же подавить, сдержанно кивнув в ответ, в то время как сердце приятно затрепетала и её взгляд тут же метнулся в сторону главнокомандующего, который тоже улыбнулся уголками губ, быстро и задорно подмигивая ей. Шутник. Её впервые похвалили при нем и это было чертовски приятно. Да и не только при нем, но и при своих товарищах и старших. Девушка, увидев короткий кивок командира Дота, быстро направилась к сочлуживцам. Боком чувствуя взгляд капитана Леви, она встала на свое место, уравниваясь с товарищами. Смит мельком взглянула на него, отмечая, что он был недоволен. Чем именно? — Значит, это твой окончательный ответ? — спросил Нил Док, подперев щеку рукой и девушка, отняв вновь устанавливая зрительный контакт с ним, кивнула — Честно, наслышан о твоих навыках. Думаю, ты бы смогла попасть в Военную полицию. — Я бы смогла — тут же ответила девушка, вновь принимая стойку смирно — Но мне это не нужно. — Мы можем аннулировать соглашение. — Это ни к чему, эти бумаги — формальность — он вопросительно изогнул бровь, призывая к продолжению — Я и так собираюсь идти в Разведывательное Подразделение. Подписав это соглашение, я ничего не теряю. — Ты права — внезапно для неё сказал командир Полиции и она отметила, что он впервые согласился с ней, не смея убеждать в обратном — Это все формальность и ты молодец. А дальше случилось то, что она никак не ожидала увидеть. Командир Военной Полиции, быстро забрав лист из рук своего коллеги, порвал его пополам. Затем ещё и ещё, до тех пор, пока это было возможно. В следующую секунду он, громко хлопнув по деревянному столу, прижал кусочки прежде целого листа бумаги о твердую поверхность, своей ладонью. Все трое командиров быстро переглянулись между собой и девушка, воспользовавшись этой возможностью, окинула всех троих беглым взглядом. Её сердце пустило удар и Смит растерялась ещё сильнее от осознания того, что они… Улыбаются. — Достойно — похвалил командир Полиции, убирая руку со стола и скрещивая их на груди, прикрыл глаза, раздумывая над чем-то — Прошла проверку. — Проверку? Вопрос слетел сам собой. Забыв о глупой субординации и правилах, она просто растерянно моргала глазами, пытаясь понять. Что за черт? — Да — ответил командир Пиксис, все ещё улыбаясь — проверку. — Твоя непоколебимость, уверенность в собственных словах и честность напомнили мне Эрвина. И только потом девушка поняла их. Они испытывали её. Проверяли правдивость ее выбора, полагая, что Смит могла просто двинуть заднюю, зацепившись за слова своего товарища, как за оправдание. Амелия только что доказала, что сделала это не нарочно. — Значит, теперь мы уверены, что Амелия тут не причем. По крайней мере, это не преступление Блондинка обрадовалась тому, что теперь все три командира, что и возглавляли весь процесс, были к ней благоприятно предрасположены. И относились весьма доброжелательно. Они обращались по имени и даже похвалили её. Найл Док оказался весьма хитер. — Однако, эта ошибка повлекла за собой нежелательные последствия — тут же начал Пиксис, подпирая подбородок переплетенными пальцами рук, уперевшись локтями в стол — Мы должны предпринять какие-то меры. Какие-то. Слово «ужесточенные» ушли, что не могло не радовать. Радовало ещё одно — это не преступление. Они все признали инцидент проступком, так же похвалили ее при отце. Она не опозорила его. — Ты могла потерять их случайно, но это не так страшно, да и вероятность твоей вины, как ты и говорила, не велика. Смит мысленно радуется тому, что ухватилась за тот шанс. Теперь, наказания тоже удастся избежать. Да она согласна весь замок вычистить от радости, потому что… Могли случится вещи и похуже. — Все эти списки — формальность, мы внесем двух кадетов негласно по результатам последних зачетов перед выпуском. Новость не могла не обрадовать. Нежелательных последствий получилось избежать, значит и наказания тоже. Худшего получилось избежать. За неё вступились, клевета Ленц была опровергнута, она прошла проверку на честность своего выбора и даже получила похвалу от главных людей в Вооруженных силах стен. И отец ей гордится. — Комнадир Пиксис, разрешите обратиться. И снова голос справа все испортил. Он заставил ее напрячься и мысленно закатить глаза, но на деле девушка плотнее поджала губы, краем глаза посмотрев на «товарища». Амелия уже поняла одну истину — эта девушка никогда не говорит просто так. Грейс опять что-то задумала. — Это правда — начала черноволосая, кивая головой — Однако, как мы и сказали, кто-то должен понести ответственность за пропажу документов, ведь эта ситуация изрядно потрепала нам нервы. Потрепала нервы? Ей, черт возьми, потрепали нервы? — Документы были под ответственностью Амелии Смит. Она должна была удостовериться в их наличии и донести их в целости и сохранности. Возможно, мой товарищ — последнее слово, черноволосая буквально выдавила из себя — пренебрегла своими обязанностями и это повлекло нежелательные последствия. Она должна хотя бы извинится. И правда — зазнавшаяся третьегодка. Эта девчонка была чересчур наглой. Её проблему решили, но она все равно парирует дальше, так нагло выставляя условия перед тремя командирами. Пусть они и были обоснованными. — Ты права, кадет Ленц. В тоне командира Военной полиции слышится недовольство, однако, он соглашается и Амелия мысленно подмечает то, что они обращаются к ней по фамилии и прилагают звание, как бы указывая на меньший статус. Но к Амелии они обращаются по имени. Это приятно. Однако, все эти мысли и приятные чувства были окинуты прочь, когда она поняла, что он только что сказал. Растерянно уставившись на командира Дока, она сильно сжала руки в кулаки, понимая, что находится в неприятной ситуации. — Амелия, тебе придется извинится перед товарищами. Смит, услышав это на секунду растерялась и её сердце пустило глухой удар, который заставил её желудок скрутится. В попытке собраться, девушка плотно поджала губы с силой стиснула зубы, чтобы не выругаться. Извинится, черт возьми. Извинится перед человеком, который распустил о ней слухи и стал одним из самых активных «комментаторов»? Перед человеком, из-за которого она получила наказание? Перед человеком, который публично высмеял ее семью? — Или ты хочешь извинятся перед зазнавшейся третьегодкой? Амелия коротко, еле заметно кивает головой, вспоминая слова капитана. Она верит его сердцу. Если капитан считает, что она не виновата, значит, так оно и есть, но ей все же придется извинится. Это единственный выход. — Хорошо. Сделав шаг вперед, Смит, игнорируя боль в сердце, разворачивается к двум кадетам лицом и приподнимает подбородок. Её товарищ Ник смотрит на неё с понимаем и еле заметно качает головой, мол, все хорошо. Чего не скажешь о зазнавшейся третьегодке. Девушка, плюнув на стойку смирно стоит, ухмыляясь так противно, что ее хочется скормить Титанам. Амелия мечется. С одной стороны, Ленц можно понять, скорее всего она оскорблена той пощечиной и Смит решает забить за глупую гордость, понимая, что находится не в том положении, чтобы спорить. Пусть эта девчонка радуется своей мнимой победе. Амелия не проиграла, девушка удержала более ценные для неё понятия. Капитан Леви верит в нее. Отец гордится ей. Амелия не опозорилась перед тремя командирами. Главное — она не опозорила отца перед ними. Остальное не важно. Она сделает это. — Я… Слова застревают в горле. Сильнее сжав руки в кулаки, она, не сумев совладать со злостью, опускает голову ниже и отчаянно пытается убедить себя в том, что поступает правильно. Она старается продолжить, хотя её сердце изнывает от несправедливости, ведь эта двечонка пустила слухи, публично унизила, оскорбила её семью и двух важных ей людей — родителей. Извинится перед ней. — …про — Она не будет извиняться. Внезапный, нарочито громкий недовольный голос заставляет ее замолчать. Девушка пару раз моргает, уставившись в свои же ботинки и сейчас, ей даже плевать на то, каким образом она склонила голову так низко. Быстро подняв голову наверх, блондинка замирает, уставившись на удвиленных товарищей. Замирает и её дыхание, но Амелия не решается повернуть голову в сторону, но уже понимает, кому принадлежит голос. Ей послышалось? — А тебе стоит заткнуться, зазнавшаяся третьегодка. Не послышалось.