Обретая смысл

Олег нервно ходил из стороны в сторону, а Кирилл лишь устало тер переносицу, периодически делая глотки уже остывшего отвара. Он очень любил эту смесь грецких орехов, лимона и меда. Не совсем чернокнижный рецепт — скорее, пришедший от бабушек в селах. Но народная медицина никогда не была хуже ведьмовской — это Кирилл усвоил однозначно. А еще грело, что Олег, не переносивший мед на дух, всегда держал его в доме, чтобы приготовить эту смесь для Кирилла. — Ты сам попросил меня узнать, что за призрак ходит рядом с Сашей, разве нет? — Кирилл сделал еще глоток. — Узнать, а не прыгать в самое пекло, угрожая тому, кто еще при жизни, если верить твоим рассказам, был полным психом. Не находишь, что это разные вещи? — Со мной были предки, я специально провел обряд заранее, призвав их на защиту. — А должен был быть я. — Олег устало опустился в кресло напротив Кирилла. — Ты рисковать не должен из-за Саши. — Черная магия по моей части, но я сделаю пару звонков, уточню все, что можно про Влада. Он погиб, к слову, при очень странных обстоятельствах. Я не особо люблю сплетни, но поговаривали, что в могилу его свел демон. Не могу сказать, что кто-то расстроился, — усмехнулся Кирилл. Он, может, и не должен был рисковать из-за Александра, но ведь, по сути, этого и не делал. Сам ведь знал и раньше, что к Олегу всегда прилагаются неприятности старшего брата. В определенных кругах об этом болтали все, пусть Александр и был куда сильнее, но не осторожнее и не осмотрительнее тоже. Впрочем, тому, что среди медиумов и прочей мистической тусовки Александр был любимчиком, это не мешало. Загадочность придает шарма, а желанием исцелить мистики страдают еще похлеще обычных людей. — Подальше держаться ты не собираешься? — Олег внимательно посмотрел на Кирилла. — Только если и ты станешь, — парировал Кирилл. — Порой очень хочется, но после того, как держишь на руках истекающего кровью брата… — Олег покачал головой. — Я ведь должен был не дать ему тогда лезть в это все. Знал, что с Женьком что-то не так. Души детей так просто не застревают. — С другой стороны, Женек не нашел бы покоя, ведь не помнил, что его убил отчим. Это держало его, а твой брат просто зря полез с обвинениями, когда докопался до истины. Хотя великий Шведков не ходит в полицию, — закатил глаза Кирилл. — Меня тогда удивило, что Женек продержался в доме, игнорируя возможность уйти, пока не попрощался с Сашей. Может, тому правда с мертвыми везет больше. Кирилл передернул плечами — думать об этом не хотелось совершенно. Как и о том, какие именно звонки придется совершить, а еще больше убивала мысль, что снова придется соврать Олегу. — Не переживай, уже завтра я все узнаю о Владе. С этим мертвым Саше точно не повезло. Олег лишь благодарно улыбнулся, а Кирилл подумал, что после этого всего надо будет рвануть к бабке в деревню. Там всегда тихо и спокойно, можно отдохнуть душой и телом. А Олегу это точно понадобится.

***

Кладбище встречало вязкой тишиной, холод пробирал до костей, словно мертвые знали, кто и зачем пожаловал. Что помыслы не так уж и чисты, они могли почувствовать, как и настороженность чернокнижника. Окутавший мертвых страх ощущался, как собственный, а вздохи облегчения, когда он проходил мимо, очередной могилы — физически. Растревоженные души, наполненные грехами и чужой болью. Негласное кладбище самых жестоких людей мистической стороны. Кладбище, на которое не носили цветов, а могилы забросили. Кладбище, которое еще в тысяча восемьсот тридцать первом удачно загримировали под холерное, чтобы никому лишний раз было неповадно сунуться, хранило самые страшные тайны о человеческой жестокости. Пивоваровы тогда знатно озолотились за счет охраны и ограждения кладбища и продажи земли. Богатство вот только было построено не на холере, а на желании защититься от тех, кто и после смерти не узнает покоя. Но сейчас они боялись. Загнанные в могилы не только тела, но и души, изувеченные временем, забытьем, ведь о них никто не сказал бы даже одного доброго слова. И одного из них Кирилл сейчас действительно собирался призвать для разговора. Черные свечи по углам могилы, защитные знаки, запах шалфея и ромашки. Привычные действия сейчас выходили нервными и неслаженными. Кирилл никогда не стал бы говорить с этим духом, но порой на большую жестокость можно ответить только призвав истинное зло. — Неужели внучок вспомнил о моем существовании? Красивый и статный мужчина глядел на Кирилла тяжелым взглядом почти черных глаз. Ядовитая улыбка походила скорее на оскал. А черты лица заострились, став почти хищными. После смерти некогда очаровательному и обходительному графу Андрею Новицкому скрывать истинное лицо уже не нужно. Прапрадед Кирилла прославился истинной жестокостью, тоннами пролитой крови замученных в подвале жертв. Его желание вечной молодости, красоты и жизни уничтожило многих. Хотя Кирилл верил, что, на деле, причиной безумия стал демон, с которым Андрей некогда заключил сделку, а его предки захотели скрыть это, чтобы не оставить еще большего пятна на репутации. Замарать себя «грязной силой» всегда было страшнее всего. Даже быть больным ублюдком на всю голову, засыпающим под крики боли, оказалось не так страшно. — Я знаю человека, заключившего сделку, — спокойно ответил Кирилл. Единственное, чего нельзя показывать садистам — страх. В этом вопросе мертвые не так далеко ушли от живых. Кирилл видел, как Андрей жадно тянет носом, желая уловить хотя бы крупицу этого чувства, но он такого удовольствия доставлять не собирался. — Значит, он уже не человек. Но неужели ты пришел просто подтвердить то, что прекрасно знаешь и сам? Хотя после моей смерти уверен, что связь с нечистью наш непогрешимый род поспешил уничтожить, — Андрей рассмеялся. — Они же не боялись замарать ручки ради репутации. — Они никогда не убивали невинных. — Наивность, — принюхался Андрей, — как я люблю ее запах. — Как избавиться от такого помощника? — Я могу помочь, но хочу кое-чего в ответ. — Слушаю. — Проверим, насколько ты готов замарать руки. Злобный смех нарушил ночную тишину кладбище. И самые жесткие души поспешили скрыться в темноте собственных могил. Даже они пасовали перед абсолютным злом.