Бродяга. Копьё Света

Шадар — Князь! — это все, что успел сказать джин перед тем, как попасть в мою тюрьму льда. Застыв на месте, погрузившись в стазис, но пока что не умерев, он смотрел за нашими с Айоном дальнейшими действиями. Развеивать наведенные на авантюристов сны я не спешил. Мне были интересны страхи каждого из них. В будущем, если вдруг возникнет такая необходимость, я этими знаниями воспользуюсь. Так что нужно повнимательнее их изучить. Лишь развеял кошмарное облако Ильтирима, оставляя эльфа просто спать. Но для себя отметил важную деталь в родословной принца. Не знаю, понял Айон или нет, но младший отпрыск рода Литириан, наделен не просто стихией льда, а связью с Элементалем Стужи, берущим свое начало от источника Изначального Мороза Северного государства. Располагается этот источник как раз под моим замком. В самом центре Снежных земель. А Ильтирим — аватара Элементаля, давно погруженного в глубокий сон. Всего таких Элементалей четыре: Ледяной, Огненный, Морской и Небесный. Каждый из них — это могущественное существо, с которым не сравнится даже маг или мечник «А+» уровня. Когда-то давно, эта могущественная четверка контролировала территорию, на которой властвовала. Они были негласными правителями. Им подчинялись все те, кто на этих землях проживал. Длилось правление Элементалей сотни лет. Никто не мог против их воли и слова сказать. Все находились во власти тирании. Не было спасения. Ни проблеска надежды. Жители мира поднимали взгляды к небу, искали спасения в молитвах и мольбах. Просили у Создателя избавления. И слова их были услышаны. Создатель, или просто совпадение, но послал к молящим помощь. Двое воинов, которые достигли наивысшего уровня мастерства, перешли на высшую из возможных ступеней, став почти богами. Один — окружен золотым светом, в латных доспехах, с копьем в руке и шестью лебедиными крыльями за спиной. Другой — окутан темнотой безлунной ночи. Облачен в черный, переливающийся звездами доспех. В руке двухклинковая глефа, с магическими письменами на лезвиях. И началась война. Жестокая и беспощадная. Кровь лилась ручьем, тела всех тех, кто не смог скрыться и сбежать, оказывались на пропитанной кровью земле. С огромными потерями для мира, Владыка Дня и Владыка Ночи справились с Элементалями, скинули их с пьедестала правителей, заточив их в столпах междумирья, доступ в который есть лишь у избранных. Пройти к усыпальнице Элементаля могут или Влыдыки, или отмеченные сущностями потомки, которых называют аватарами. Только они могут пользоваться способностью запечатанного создания, взывая к Изначальному источнику. И Ильтирим как раз такой. Он опирается на связь с ним, пусть и неосознанно. Те же, кто пользуется льдом, снегом и всем, что связано севером, берут магическую энергию от сонного дыхания Элементаля, распространяющегося по землям Северного государства. — Как интересно…— говорит Айон. Он не обращая внимания на Ильтирима и его статус «аватара». Смотрит на облако кошмара, которое принадлежит Ариону. Рассматривает его со всех сторон, под возможными ракурсами, вглядывается, и когда узнает в видениях полуифрита знакомого, восклицает: — Да ладно! Вот так совпадение! — Что там? — спрашиваю дьяхэ, подходя. — Наш старый знакомый. И показывает на самый жуткий, пробирающий до дрожи и заикания кошмар Этиора. Главным героем в кошмаре выступает ифрит, чистокровный, могущественный, известный темному сословию. Он входит в пятерку сильнейших существ Юга. Аристократ с титулом паша. Даровал его сам Султан Рахсавеаль Шарадэ и еще много имен во имя спасения народа и семьи. Хазафери Хасен Энтириот паша. Он же генерал Князя Юга, третий по силе. — Он отец Ариона? — не верит глазам Айон. — Судя по этим воспоминаниям, да. Кошмар, который сейчас видит Арион — это смесь детских воспоминаний и страхов. Они отражаются всполохами языков пламени, показывают вероятности событий. Картинки мелькали перед глазами. То они показывали беззаботное детство, наполненное смехом, весельем, любовью, в компании матери и отца, катающего его на своих плечах. То уже юность, когда Этиор вступал в свою силу, постигал суть, и видел истинный облик родителя, а также окружение из разыскиваемых по государствам личностей. Представители темного, прячущегося в тени сословия, за жизни которых, в каждом королевстве и государстве, назначена внушительная сумма золотом. Потом кошмар отступал назад, снова показывая моменты единения душ и сущностей отца и сына, переплетение и резонанс двух огней Изначального Пламени, горящего в сердцах Ариона и Хазафери. Их общий путь, единая дорога, вымощенная язычками огня. Плечо к плечу, спина к спине. Только длилось это не долго. Снова резкий поворот, обрыв и пропасть, а за ними видения, в которых Арион с отцом, все также рука об руку, вырезает целое поселение праведников. И таких видений было больше. Пропитанные кровью, криками, болью, отчаянием, страданиями, запахами пепла, гари и тлена. Этиором они отторгались, не принимались и заталкивались в самые дальние уголки памяти. Так это или нет? Хороший вопрос. Ведь реальность тесно граничит с подсознанием, которое зачастую диктует наши дальнейшие шаги. Но быть таким же, как и его отец, Этиору не хотелось. Именно поэтому, в одном из видений, он стоял на коленях, и проливая слёзы, молил высшие силы о том, чтобы не пойти путем отца. Клялся идти путем добра, служить свету и Владыке, и не важно кем. Простым послушником, или же жрецом, но лишь бы не таким, как его отец и все те, кто под его началом. — Вот оно как? Признаться честно, меня заинтересовала возможность вернуть Этиора к истокам, к тому самому огню, что горит в его душе и связывает с сущностью Хазафери родственными и кровными узами. Но это после. План пока будет зреть в чертогах моего разума. Да и один я с этой миссией не справлюсь. Нужен тот, кто знает Ариона лучше меня, как и точки, на которые можно надавить. Чуть позже, я свяжусь с ифритом. А пока у меня иного рода планы. В первую очередь, для намеченного ранее дела, важна она — Жрица. — Посмотрим, что же снится вам, майнэ Сириния? — и заглянул в ее облако кошмара. А перед ней, уже не в первый раз, предстал городок. Заброшенный, забытый, где-то на окраине государства. Королей, баронов и графов не интересующий. Полуразваленные дома, покосившиеся крыши, разбитые дороги и сидящие на каждом шагу бедняки, старающиеся свести концы с концами хоть каким-то образом. А тем, кто не нашел выхода — смерть, жуткая, от голода. И среди этого ужаса, лежалых трупов с летающими мухами и ползающими червями, смрада навоза, гнили, вони отхожих мест, криков и стонов, бегает босыми ногами по дорогам она — Сириния. Худое, почти прозрачное тельце, растрепанные непонятного цвета волосы, с застывшими комья грязи, с сажей на узком лице, в дырявых лохмотьях, едва прикрывающих тело, но с улыбкой на бледных губах и верой в мутно-серых глазах. — Вы уже тогда были окружены светом веры и не видели ничего, кроме обещаний Жрецов о небесном мире, — усмехнулся я, выходя из облака ее кошмара, говоря: — Это слишком предсказуемо. Я и без кошмара понял, как вы жили до храма и служения. Жрицу, со все такой же всепрощающей улыбкой, я прислонил к стволу дерева и укрыл пледом. Сам вернулся на прежнее место. Джина, нарушившего мои планы своим визитом, я хотел было разморозить и скормить теням Айона, как дьяхэ спросил: — А остальные? — показал он на гнома и близнецов. — Они мне не интересны, — махнул рукой на братьев Ситир, — а лезть в душу к почтенному Тинтру считаю неуважением с моей стороны. Пусть его кошмары останутся с ним. — И развеял облако джина, помогая гному устроиться у дерева, неподалеку от костра. Я слишком проникся уважением к мастеру парных секир. Это бывает крайне редко. Поэтому я никому не позволю подорвать его здоровье или хоть как-то навредить. И пусть первоочередная задача — копье, способное убить не только меня, но и остальных Князей, а также Владыку, переманить на нашу сторону некоторых из героев не помешает. Думаю, с почтенным Тинтром можно договориться, привести убедительные доводы и показать подноготную света и его титулованных послушников. Близнецов-воришек держать подле и на крючке тех самых кошмаров. С Этиором сложнее. А вот Жрице будет достаточно раскрыть глаза и показать обратную сторону веры. — Да, так и поступим, — решил, переходя к нарушителю спокойствия. Быстро разобраться с джином, поспать оставшиеся пару часов до рассвета и снова в путь — вот что мне хотелось. А там часть копья, явно какие-то испытания, и к следующей цели, которая откроется на карте. Куда она поведет? Кто знает. — Добрейшего утра, майн джин! — говорю я менестрелю, снимая с него заклинание «Тюрьма Льда». Дрожа всем телом от холода, прижимая к себе культю, не смея поднять взгляд, держа его где-то в районе моих сапог, джин падает на колени и клянется, что этого больше не повторится, и что он верой и правдой будет служить во имя Князя Севера и Владыки Тьмы. Но мне плевать на его слова и клятвы. Он нарушил планы, пытался влезть в разум моим подопечным. Поживиться за мой счет. За это я не прощу, но представившейся возможностью непременно воспользуюсь. — Князь, прошу вас! — падает он на колени, — я сделаю что угодно, любое ваше слово, приказ, — молит он, разбивая головой землю, проливая слезы вперемешку с кровью. Скуля и умоляя, повторяет раз за разом: — что угодно, молю, сделаю все, что скажите! То на меня, то на джина смотрит Айон. Его глаза — провалы в бездну с едва горящим огнем души, улыбка — акулья пасть, а смех — это скрип раскопанного гроба, из которого вылезает мертвец, отодвигая крышку костлявой рукой. Генерал, видя мой задумчивый вид, знающий о вероятных поручениях и приветах определенным личностям, задает один вопрос: — К нему? — интересуется дьяхэ, получая от меня улыбку ему подобную и кивок, а следом приказ джину: — Вот координаты, имя и момент жизни, о котором ему нужно напомнить, — написал ледяными всполохами всю необходимую информацию для выполнения миссии ради прощения, - остальное на твое усмотрение, - уточнил, - но он должен жить. А потом протянул свиток с договором на душу, магию и сущность, которую я получаю в свое распоряжение, как только на бумагу попадет его кровь. Он не задумываясь подписывает, вверяя всего себя. Клеймо слуги Князя Севера ложится на узор сущности, связывая его обязательствами и клятвами. И чтобы не вызывать подозрений к личности барда, вернул уничтоженную мной руку. — Благодарю! Благодарю! Благодарю! — кланялся мне трижды менестрель, покидая ночной постой, направляясь в указанную сторону. А я же, как и планировал, прислонился спиной к стволу, накинул на плечи плед и закрыл глаза. Айон, довольный и счастливый, и как я уставший, опускается рядом, накрываясь моим же пледом. И закрыв глаза, тоже засыпает. *** Утром, с рассветом и под заливающихся трелью птиц, группа светлых авантюристов проснулась. Каждый из них не мог понять, как они так разом все уснули, при этом не оставив дежурных. Больше всех негодовал Этиор. Дошло даже до обвинения местных жителей. Ильтирима, как проводника по Северным Землям, и Шэда, как сопровождающего и ответственного за безопасность. Не винили только Айона, он ребенок. — А сами-то, майн Этиор! Шэд сократил между ними расстояние до минимума. И показав на все еще стекающую слюнку в уголке губ, намекнул на сладость сна и глубокое состояние, в котором Этиор находился до пробуждения. На претензии мечника, и открытую насмешку, полуифрит взревел зверем и кинулся было на Риата с кулаками, собираясь в очередной раз полить того отборными помоями и оскорблениями. — Хватит! — рявкнул горном всегда спокойный гном, — взрослые люди, а ведете себя, как дети малые! Взгляд, полный желания перегнуть через колену и выпороть по голой заднице был адресован обоим, что Этиору, что Риату. И если первый намеревался наплевать на слова гнома, и обрушить ярость на оппонента, то второй внял голосу разума и оставил выяснение этой ситуации до лучшего момента. Не стал поднимать ту бурю в душе почтенного Тинтра, что всколыхнулась наведенным кошмаром. — В путь! Скомандовала Жрица, как и всегда идя впереди всех. За ней, все еще сонные, потирающие глаза, шли братья Ситир, далее Арион, за ним Тинтр, а рядом с Шэдом, чуть замедлившись плелся Ильтирим, в отличие от остальных помнящий и о менестреле, и о сне, а также понимающий, что не просто так бард покинул их раньше рассвета. Вопросов эльф не задавал, лишь принес извинения: — Простите, что не рассказал, — чуть склонил голову Ильтирим, поясняя: — это и дар, и проклятие рода Литириан. Каждый раз, когда применяю способности выше уровня «Б», боюсь того, что… — но эльф не договорил, так как Шэд сказал всего одну фразу: — Этот тот самый скелет в шкафу, который ни при каких обстоятельствах не должен покидать его предела. Эльф слова Князя понял, принял и был благодарен. Ведь, как и сказал Шадар, есть такие секреты, которые должны оставаться секретами до самого конца, или до последнего вздоха и удара сердца, если от этого зависят жизни дорогих и близких. Так что Князь последний, кто должен это знать. Но узнал, и теперь будет негласным хранителем тайны.