Призрак шести берёз

На следующий день Маша, как обычно, училась в школе. Она начала привыкать к извилистым коридорам и расположению кабинетов. Всё меньше путалась в именах одноклассников. На перемене к ней радостно подскочила Катя. Морозова схватила её за плечи так, будто они встретились после долгой и тяжелой разлуки. — Машуня, чего опять одна как истукан тут стоишь? Пойдёшь после уроков на коробку? — Какую коробку? — недоумённо переспросила Маша. — Хоккейную, — хихикнула Катя. — Мальчишки будут играть, а мы за них переживать и болеть. А вечером будет дискач в ДК! — Ого, — смутилась Маша. — Я не знаю. — Вечно ты ничего не знаешь, Ухта, — гоготнула подошедшая Марина. — У вас в Засранске бывали дискотеки? — Нет. Никаких дискотек Маша и правда не помнила. Иногда были танцы, которых она упорно избегала из-за страха, что её никто не пригласит. — Ну дела, — Марина расмашисто хлопнула её по спине. — Тем более идти надо, хотя бы поглядишь, как люди живут. Чем ты вообще занимаешься после школы? — Домашнюю работу делаю. И рисую, — Маша запнулась и повернула лицо к Кате. — Я хочу для стенгазеты рисовать и на конкурсы по самодеятельности записаться. — А, — безразлично кивнула Катя. — Забыла, ты уже у нас до сих пор октябрёнок. Картошку копать поедешь летом? — Поеду, — с готовностью ответила Маша. — Ну и молодец, — улыбнулась Катя. — Мы все поедем, но летом. А сейчас зима, скоро Новый год. Праздники, танцы, понимаешь? А ты домашнюю работу делаешь, как дура. “И правда, как дура”, — укорила себя Маша. — Я пойду! — Так держать, Ухта, — Марина ещё раз хлопнула её по спине, — Не забудь красный галстук и значок. После уроков девочки собрались вместе у выхода из школы. Маша заметила черный силуэт Айдара, тенью проскользнувший мимо них. Он ни разу не заговорил с ней, не бросил ни одного взгляда в её сторону. Словно их странная встреча возле подъезда ей приснилась. От этих мыслей ей почему-то стало грустно. По пути к хоккейной коробке девочки смеялись и обсуждали парней. Марина громогласно заявляла, что никто не владеет клюшкой ловчее, чем её Валера. По её словам Валера был прекрасен. Не какой-то сопливый школьник, а настоящий крутой парень из техникума. Со своей машиной, работой и деньгами. В местном квартале он считался старшаком. Аделя и Катя говорили о других ребятах. В разговоре то и дело мелькали незнакомые Маше имена и клички: Саша Скула, Карим Костлявый, Нафиз Гребень. — Назар с Максимом стали вообще не разлей вода, а ведь раньше Макс только и тусовался с этим жирным уродом, — заявила Аделя. — Азамат теперь с Тукаевскими, — неожиданно встряла в разговор Флюра. — Поэтому они перестали общаться. — Да нет, — хихикнула Катя. — Это потому что Азамат — жирный урод. — Точно, — поддержала Марина подругу. — Как такого урода хоть куда-то могли взять? — У него братья там, поэтому и взяли, — сердито ответила Флюра. — Не пойму, Флюра, он что, нравится тебе? — вкрадчиво спросила Аделя, переглядываясь с Катей. — Хотела бы с ним на дискотеку пойти? Маша шла чуть позади всех, внимательно слушая разговоры девочек. Толстая и некрасивая Флюра явно была в их компании в самом худшем положении. И не только из-за внешности. Столкнувшись с явным издевательством, Флюра не придумала ничего лучше, чем фыркнуть и отвернуться в сторону Маши. — Эй, Ухта, — гроздно промычала Флюра. — Ты деньги вносила уже? Флюра подошла к ней ближе и резко схватила под локоть. — Чего молчишь? Телне йоттымы? Манда! — Да отстань ты от неё, — неожиданно вступилась за Машу Марина. — Они же с севера приехали, у них валюта — жир олений. На рубли ещё не успели поменять. Девочки захихикали над удачной шуткой, и Маша почувствовала, как железная хватка Флюры на её локте начинает слабеть. Возле хоккейной коробки собралась толпа мальчишек разных возрастов и комплекций. Маша сразу же обратила внимание на группу, состоявшую из парней постарше, стоявших поодаль от остальных. Старшаки — сразу же поняла Маша. Кучерявый парень с сигаретой в зубах первым заметил подходящих девчонок. Он поправил кожаную кепку и помахал им рукой. — А вы не ждали, а мы пришли! — заорала Марина, ледоколом расталкивая малышню и прорываясь к старшакам. — Валера! Ты тоже играть будешь? Вместо ответа Валера выпустил клуб вонючего дыма в лицо своей подружке и оглядел девочек липким, оценивающим взглядом. — Че разоделась, а? — Валера шлепнул Марину по ноге и переглянулся с друзьями. — Команда поддержки пришла. Стараясь не попадаться на глаза друзьям Валеры, Маша спряталась за широкой спиной Флюры и огляделась по сторонам. Почти сразу она заметила Максима, стоявшего в центре небольшого круга парней с клюшками. Без пальто и без шапки, в одном лишь свитере и темных спортивных штанах, он стоически выжидал команды от старших. Его закадычный друг стоял напротив, волком оглядываясь вокруг. — Назар против Максимки, — смачно раскуривая сигарету объяснял Марине Валера. — Чья возьмет, того возьмем с собой в Москву. — Всю команду, что ли? — спросила Марина. — Не, — Валера явно не горел желанием разговаривать с подружкой. — Один из двух поедет. Такой расклад. Вперёд вышел лысый парень, на вид чуть старше двадцати лет, с небольшим шрамом на морщинистом лбу. — Слушай, Катя, здарова! — парень подошёл к девушкам поближе и заметил прячущуюся за спиной Флюры Машу. — А это кто? — Это Машуня, она новенькая у нас, — быстро ответила Катя. — Машуня, ты куда спряталась? Выйди, покажись. Флюра развернулась и грубо вытолкнула Машу вперёд так, что та оказалась прямо под струёй густого дыма, исходящего из ноздрей Валеры. — Ничё такая, — прицокнул языком лысый. — А с какого района? — Нашенская она, — Марина смахнула с лысины парня воображаемую пыль. — Радик, не лезь к Ухте, она тебе голову откусит. Валера скинул раскуренный до фильтра бычок себе под ноги и захлопал в ладоши, привлекая внимание собравшихся. — Алё-малё! Максимка и Назар, соберите своих и плавно выезжайте на каток. Значит так, пацаны, слушайте сюда. Играем до пяти очков, без таймаутов, в коробку не лезем, играть не мешаем. Если кто залезет, получит у меня! Начинаем по свистку. Толпа ребятни начала рассасываться вокруг коробки, команды выехали на лед, проверяя прочность клюшек об деревянные борты. После пронзительного свиста Валеры игра началась. Без всякой защиты парни мотыльками летали по заснеженному нечищенному льду, сшибая друг друга с ног. Маша не могла оторвать восхищённого взгляда от Максима. С их первой встречи он будто подрос на пару сантиметров и ещё сильнее раздался в плечах. Командирским, зычным голосом он направлял свою команду и всегда находился на острие атаки. Но команда Назара ему не уступала. Конкурируя за шайбу, мальчики сталкивались и падали на лёд, стараясь не попасть друг другу клюшками по голове. Первое очко осталось за командой Максима. Часть малышни взвыла от возмущения, но большинство приветствовали первую шайбу яростными аплодисментами. Девочки, казалось, не проявлялили большого интереса к игре. Аделя и Катя о чем-то тихо шушукались, указывая пальцами на Назара. Позади них встала Флюра, отгоняя приставучих детей, чтобы они не мешали девушкам следить за хоккеем. Марина закинула свои длинные руки на шею Валере и положила голову ему на плечо. Толпа взорвалась ещё более бурными воплями, когда команда Максима закатила вторую шайбу. Мысленно желая Максиму победить, Маша с тревогой наблюдала за первым раненым парнем. Совсем молодой мальчишка из команды Назара упал на лёд головой и расшиб себе лоб. Под коньками хоккеистов растекались тонкие кровавые нити, но это никого не волновало, игра продолжалась. Напряжение на льду нарастало. Максим и Назар рвали горло, подгоняя своих товарищей. На смену раненым приходили новые ребята, спустя двадцать минут игры счёт сравнялся, по четыре шайбы с каждой стороны. Лицо Максима раскраснелось от напряжения. Его лоб задели клюшкой и оставили синяк ему под глазом, но он всё ещё был в игре. От волнения у Маши сбилось дыхание. Нужно было, чтобы он её заметил. Узнал, что она переживает за него и его победу. — Давай, Максим! — неожиданно для себя закричала она. Крик утонул в рёве толпы. Катя и Аделя как по команде обернулись и удивлённо вскинули брови. Заметив насмешку на уголках их губ, Маша опустила голову. “Зачем я это крикнула? Он всё равно не услышал”. Толпа заревела с новой силой. Уронив на лёд троих пацанов и своего друга Назара, Максим дорвался до чужих ворот и лично закатил победную шайбу. По телу Маши прошлась тёплая приятная волна. Ей хотелось лично обнять Максима за плечи и поздравить с этой важной победой. — Молодец, Максимка! — вальяжно выкрикнул Валера, хлопками успокаивая улюлюкающих ребят. — Поди сюда, давай лапу. Запыхавшийся, красный от напряжения Максим подъехал к бортику коробки и пожал старшаку руку. Прислушавшись к биению сердца, Маша уловила, что наступил самый подходящий момент, чтобы обратить на себя внимание. — Максим! — смущённо выкрикнула она. — Ты молодец! Голубые глаза повернулись в её сторону и на мгновение остановились на переносице. Максим бессмысленно улыбнулся и неловко кивнул головой. “Нужно сказать ещё что-то. Но что?” Замешкавшись на мгновение, Маша поняла, что момент утерян. Её оттеснили от края борта какие-то парни и она снова оказалась за широкой спиной Флюры. Тонкая ладонь ласково приземлилась на её плечо. — Понравилось? — тихо спросила Катя. — Пойдём. Девочки вывели её из толпы ребят, подальше от хоккейной коробки. Марина осталась вместе с Валерой, куда-то пропала Аделя. Теперь их осталось трое. Обернувшись на разгоряченную толпу, Катя презрительно наморщила нос: — Мне надо сходить в магазин за стиральным порошком. Вы со мной? Флюра утвердительно кивнула. Маше совсем не хотелось покидать намечающийся праздник жизни, тем более, когда появилась возможность наконец поговорить с Максимом. — Я, наверное, останусь тут. — Хоккей понравился? — хмыкнула Катя. — Как хочешь. Встретимся на танцах в семь вечера, в ДК, хорошо? Ты ведь точно придёшь? — Да, — кивнула Маша. — Точно. После ухода девочек, Маша осталась в толпе чужих, незнакомых людей. Марина и Аделя потерялись в толпе. Чувствуя на себе любопытные взгляды, Маша снова вернулась к парням, стараясь отыскать Максима. Он стоял в окружении старшаков, одобрительно хлопавших его по бритой голове. — В Москве, там Воробьевы горы, там чмошники ходят в узких штанах, — блаженно рассказывал один из старшаков. — К ним подходишь, они уже от страха дрожат и всё отдать готовы. Как дикая малина, подходи и собирай. — Ага, — поддержал его другой. — Вот ты, Максимка, чего ты хочешь получить? — Джинсы, наверное, — задумчиво ответил Максим. — Я в кино видел, джинсы круто выглядят. — Ага, — поддержали его старшаки. — И куртку кожаную надо, чтоб на стиле быть. — Максим! — Маша чувствовала, как её голос дрожит от страха. — Привет! Парень повернулся к ней вполоборота и замолчал. Он словно не понимал, чего она хочет. Будто не чувствовал того же, что и она. А может, просто стеснялся перед своими друзьями? — Привет, — наконец пробормотал Максим после неловкой паузы. — Ты чего хотела? Маша и сама не знала, чего она хотела. Предложить ему прогуляться вместе, чтобы остаться наедине. Сходить вместе в парк или в кино. Но ведь всё это должен был предлагать сам Максим. — Ты пойдешь на дискотеку? — Маша покраснела до ушей и опустила глаза. Смотреть на ухмыляющиеся рожи старшаков было невыносимо. Ей стало стыдно, ведь она сказала то, что не должна была говорить. Ей нужно было пойти вместе с Катей в магазин за стиральным порошком. — Ага, — кивнул Максим. — Ты тоже пойдёшь? Стоявший рядом с ним лысый старшак, которого Марина назвала Радиком, глумливо присвистнул. — Да, — тихо ответила Маша, ощущая острое желание развернуться и побежать домой. — Там и поговорим, — Максим ласково улыбнулся и кивнул головой, словно отпуская её из их диалога. Развернувшись, Маша направилась к своему дому. — Твоя баба? — услышала она за спиной. Сжавшись от страха, Маша ускорила шаг. Ей совсем не хотелось знать, что ответит Максим. Лишь оказавшись достаточно далеко от хоккейной коробки, она наругала себя за то, что не развернулась и не поставила спрашивающего на место. Она повела себя как тряпка, но, может быть, Максим её защитил? Зря она не осталась и не услышала его ответ. Оказавшись дома, Маша облегчённо выдохнула и принялась соображать, как ей стоит нарядиться на дискотеку. В голову закралась мысль: “А что если никуда не идти?” Это было бы чертовски унизительно и глупо. Она пообещала девочкам, она пообещала Максиму. Примеряя платья, Маша обратила внимание на запечатанное окно. От волнения её затошнило. Где-то в далеком сквере, рядом с шестью берёзами, её ждёт Валя Тюхина. Её убийцы пригласили Машу на танцы, но зачем? Может, они уже продумывают планы для нового убийства? Нарядившись в парадное красное платье до колен, Маша присела на кровать. Наверняка организатором убийства была Катя. Несмотря на опрятный внешний вид и благожелательную улыбку, она казалась Машей самой скрытной и злобной из всей компании. Марина и Аделя не подходили на роль убийцы. А Флюра? Маша осмотрела себя в зеркале и пришла к выводу, что ей придётся подкрасить брови. Без этого её лицо выглядело слишком невыразительным. Флюра делает всё, что от неё требует Катя. Скорее всего, они убили Валю вдвоём. Может быть, без ведома Марины и Адели. Может быть, другие девочки и вовсе не причастны к убийству? Маша удовлетворённо оглядела себя в зеркале, она начинала себе нравиться. С накрашенными бровями и в красном платье она выглядела не хуже Марины, это точно. И совсем не как серая мышка. Максим её точно заметит, если он не слепой. Он вспомнит, как она подходила к нему возле коробки, он поймёт, что она чувствует, и пригласит её на танец. А потом проводит её до дома, они останутся наедине, и она наконец-таки поделится с ним всем, что её так тревожит. Стоит ли рассказывать ему всё? Можно ли будет говорить о Чупакабре? А что если он решит, что она сошла с ума? Когда-нибудь всё равно придётся… Простояв перед зеркалом несколько часов, Маша не заметила, как на улице стемнело. До начала дискотеки оставался час, и она решила выйти из дома пораньше, чтобы точно не опоздать. На закономерный вопрос матери, Маша поспешила ответить, что собирается на чаепитие к подружкам. Быстро накинув на плечи зелёное пальто, Маша выскочила в коридор, молясь о том, чтобы не встретить по пути отца. Взглянув ей в глаза, он бы сразу всё понял и никуда бы не пустил. “Танцы и дискотеки — не для приличных девочек”, — так он говорил. Выскочив на мороз, Маша сразу же поняла, что обулась не по погоде. Белые туфли выглядели замечательно, но совсем не защищали от мороза. Скрипя зубами, Маша побежала в сторону Дома культуры. С неба посыпался мелкий снежок. От холода дышать ртом стало опасно, можно было застудить лёгкие. Спасительные огни Дома культуры замаячили на горизонте как раз в тот момент, когда Маша перестала чувствовать ноги. Возле массивных греческих колонн стояли люди разных возрастов, но большинство составляли ребята из техникумов и старших классов. Все, как обычно, разбились на кружки и маленькие группы. Маша заприметила одиноко курящую у входа Марину. — Ухта? — немного мрачно спросила Марина. — Ты в туфлях сюда бежала? — Ага, — кивнула Маша. — Ну ты и дура, там же переобуться можно. Лицо Марины показалось Маше непривычно грустным. Такой она видела её впервые. Можно было попытаться расспросить её про Валю прямо сейчас, но ноги Маши сами понесли её внутрь, к спасительному теплу, не дождавшись, пока Марина докурит. Внутри было ещё более людно, чем снаружи. Сбросив верхнюю одежду в гардеробе, Маша начала разминать замёрзшие ноги, с волнением ожидая начала дискотеки. Спустя некоторое время в зал зашла Марина и Катя. Чуть позже подтянулась Аделя, прибывшая в компании Назара. Все девочки были в простой домашней одежде, и Маша чувствовала, как привлекает чужое внимание её красное платье. — Ничего себе, — хмыкнула Катя. — Принца ждёшь? В полумраке актового зала Маша старалась держаться своих “подруг”. Мимо то и дело ходили незнакомые люди, по лицам которых было невозможно понять, школьники они или ПТУшники, а может, и вовсе — институтские студенты. В неотапливаемом зале многие ребята и вовсе не снимали верхней одежды, чтобы не замерзнуть. Маша ещё раз выругала себя за то, что оделась так легко. Чуть погодя подтянулись парни, среди которых был и Максим. Он шёл по залу, выпятив грудь колесом, вальяжной походкой льва-вожака, ведущего за собой стаю ребят помладше. Музыка начала играть неожиданно, без какой либо команды. Девочки сразу же организовали кружок, не подпуская к себе чужаков. Марина схватила Машу за руку и подтянула к себе. — Далеко от нас не уходи, Ухта, — шепнула она ей на ухо. Невидимый диджей решил разогревать толпу ритмичными зарубежными мелодиями. Зал наполнился возбуждёнными радостными голосами и дергающимися коленями. Маша пыталась двигаться в такт музыке, подражая другим девчонкам, она двигала бёдрами и плечами, стараясь согреться. Мало-помалу волнение ушло. Маша двигалась всё более и более развязно, подключая к танцу руки и ноги. Лучше всех отплясывала Катя. Она двигалась с какой-то неуловимой кошачьей грацией, выгибая спину и оглядывая всех вокруг с томной улыбкой на лице. После нескольких минут танца Маше стало жарко, но она не могла остановиться танцевать. В их девичий кружок ворвались Максим, Назар и ещё несколько парней, но Машу это нисколько не смутило. Она заметила, что мальчики, в отличие от них, держатся более скованно и двигаются так, будто у них одеревенели все конечности. Но спустя пару пластинок напряжённые лица парней разгладились, и они начали двигаться намного пластичнее. Заметив, что Аделя отошла в сторону, Маша решила подойти к ней, чтобы передохнуть. В зале стало по-настоящему жарко. Аделя подошла к столу, который представлял собой импровизированный бар с самопровозглашённым барменом в полосатом свитере. — Налей мне “Дюшеса”, — попросила “бармена” Аделя. — С тебя тридцать копеек, — кивнул ей парнишка с жиденькими усиками. Он ловко достал из-под стола бутылку с жёлтой жидкостью и налил полный стакан. — Мой парень заплатит, — Адель повернулась и ткнула пальцем в ту сторону, где отплясывал Назар. Маша судорожно сглотнула и облизнула губы. Пузырящийся в стакане лимонад напомнил ей о том, что она умирает от жажды. — Устала? — спросила её Адель, поднося бокал к накрашенным губам. — Немного, — призналась Маша. — А ты? — Конечно. Мне вообще иностранная музыка не нравится. Я не понимаю, о чём они поют. Надо подождать, пока наших наших включат, вот тогда можно и потанцевать. — Это “Бед Бойс Блу”, они про любовь поют, — пояснила Маша. — Про девушку, которую зовут Мишель. — Мишель? — удивилась Аделя. — Звучит, как вермишель, какая-то глупость. Вот поэтому мне иностранная музыка и не нравится. Хочешь “Дюшес” допить? Аделя протянула Маше на три четверти пустой стакан и, пританцовывая, двинулась обратно к остальным. Людей в зале стало будто больше. Особо выделялась компания парней, одетых в одинаковые олимпийки и красные вязаные шапочки. Они танцевали не так, как остальные. Их отработанные и слаженные движения больше напоминали утреннюю физкультминутку. Допив “Дюшес”, Маша ощутила неприятное першение в горле. От сладкой газировки пить захотелось ещё сильнее. — А воды у вас нет? — спросила она у усатого бармена. — Есть, — весело кивнул мальчишка. — сорок копеек. — За воду? — удивлённо воскликнула Маша. — Это же дороже, чем газировка! — В туалете вода бесплатная, — пожал плечами бармен. Не успела Маша покраснеть от возмущения, как вдруг уловила краем глаза приближение большого незнакомого тела. — Ты чё девушке хамишь? — из-за спины Маши неожиданно вылез Валера, кучерявый парень Марины. От одного его вида “бармен” побледнел. — Водка есть? — Нету, — по-козлиному проблеял парнишка. — Ну тогда налей что есть. Только не “Дюшес”, я “Колу” хочу. А девчонке воды. Трясущимися руками руками бармен быстро наполнил два стакана и протянул Маше воду. — Спасибо, — смущённо поблагодарила Маша, избегая встречаться с Валерой глазами. — Ты одна не броди, — Валера наставительно поднял указательный палец. — Бери стакан и иди к девчонкам. Не став спорить, Маша поспешила последовать его указаниям. Спустя несколько песен зал успокоился. Музыка замедлилась, на смену зарубежным хитам пришла знакомая с детства отечественная классика. Под надрывное пение Аллы Пугачевой самые смелые парни начали приглашать девочек на танец вдвоем. Мальчишки неловко опускали руки девушкам на плечи, их грубые лица молодели от ярко-красного, наивного стыда. Валера прижал к груди Марину и необъяснимым образом начал превращаться из страшного, видавшего виды старшака в простого спокойного юношу. Прижавшись спиной к греческой колонне, Маша с застывшей тревогой на сердце пыталась взглядом отыскать знакомую голову. Одинокие лысые ребята из тех, кому не хватало решительности, натужно сверлили обувь, стараясь не встречаться глазами с жаждущими внимания девчушками. Но Максима среди них не было. Наверняка он так же, как и она, ищет её взглядом. Волнуется, думая о том, какие подобрать слова, чтобы пригласить её на танец. Нужно было только отыскать его в этой толпе, одобрительным взглядом показать ему, что ему можно всё. Без слов. Но Максима нигде не было. Справа от Маши кружились в танце Аделя и Назар. Назар стыдливо прятал глаза, пытаясь смотреть куда-то в сторону и не дать всплыть рассеянной улыбке. Аделя, казалось, не замечала ничего вокруг. А где же Катя? Холодной девочки-змеи нигде не было видно. Может быть, она сейчас стоит совсем одна, лишённая подружек, совсем не опасная и даже грустная. Может быть, сейчас удасться поймать её в тот миг, когда она наиболее беззащитна. И тогда Маша ощутит секунды торжества… Нащупав взглядом русую косу Кати, Маша не поверила своим глазам. Будто кто-то высыпал тонну жгучей соли прямо за шиворот. От волнения Маша забыла, как нужно дышать. На лице Максима застыла всё та же бессмысленная улыбка. Его руки почти не касались Катиной талии. Морозова положила голову ему на плечо и блаженно прикрыла глаза. Во рту у Маши пересохло от обиды. То, что она видела, было дурным сном. Даже более нереальным, чем Чупакабра. Страшнее любого ночного кошмара. Чувствуя, как из груди поднимается ноющая боль, Маша поспешила в туалет, чтобы не дать никому насладится своей горечью. Только спрятавшись в дальнем уголке, возле умывальника, Маша позволила себе заплакать. “Дура, дура, дура! — кричала она у себя в голове. — Почему?!” Она не могла заставить себя остановиться. На груди повисла тяжелая ноша, не позволявшая поднять голову. Во рту появился неприятный горький привкус, словно её сердце разорвалось и теперь разлагалось где-то внутри тела. А ведь она правда поверила в то, что Максим в неё влюблен. Что он скрывает свои чувства так же, как и она, прячет свою любовь от всех своих грубых друзей, чтобы подарить её только ей. Всё это оказалось ложью. Как и чаепитие, обернувшееся унижением. Как комсомольское движение, уткнувшееся в шахматы и стенгазеты. Мечты о новой жизни оказались несбыточными грёзами. Но кто в этом виноват? “Дура, дура, дура, — повторяла Маша, царапая руки. — Ты во всём виновата, ты глупая, страшная! Как ты могла поверить, что кто-то может отнестись к тебе хорошо? Нужно было сидеть тихо и не высовываться, ничего другого ты не можешь и никогда не могла. Чем ты можешь быть интересна, кроме своего уродства?” Краем глаза Маша заметила испуганных девочек, выскочивших из туалета. Никто из них даже не подумал предложить ей свою помощь, они просто оставили её одну. Впрочем, Маше помощь была не нужна. Потихоньку она начала успокаиваться, пытаться взять себя в руки. Оставаться здесь было невыносимо, нужно возвращаться домой. Вытерев нос, Маша кивнула собственным мыслям и разогнулась. Но встать и уйти оказалось не так просто. В туалет ворвались хихикающие Марина и Флюра. Маша попыталась спрятать заплаканное лицо ладонями, но не успела. Она словно оказалась перед девочками голой. — Ухта, — вальяжно окликнула её Марина. — Ты чего ревёшь? Что с тобой? Девочки подошли ближе. От недавно пришедшей в ДК Флюры пахло холодом и домашней едой. Они шли к ней так, словно опять решили макнуть её головой в воду. — Нэрсе? — задала вопрос Флюра. Её толстое лицо не выражало никакой заинтересованности. Словно насмехаясь над Машей, она снова говорила на татарском. “Она ведь знает, что я не понимаю”, — возмутилась Маша и снова заплакала. “Они всё знают лучше, чем я сама. Как я могла им верить?” — Ухта, — Марина подошла совсем близко, в её голосе мелькнула едва заметная теплая нотка. — Тебя кто-то обидел, или ты ударилась? Чего ты жижу льёшь? — Я не ударилась! — сквозь слёзы проревела Маша. — Уйдите! — Эненен, дура, зачем грубишь? — нахмурилась Флюра и схватила её за плечи. — Чего ты плачешь, дура? Дверь туалета распахнулась и на пороге появилась Катя. Её лицо светилось от счастья. Внимательно осмотрев девочек, она надменно фыркнула. — Марина, вы зачем её в угол зажали? — Да не зажали мы её, — ответила Марина. — Она глотку рвёт, как собака. — Ааа, — Катя игриво сложила губки гармошкой и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. — Такое бывает, особенно, на дискотеке. Горло Маши стало горячим от гнева, Катя говорила так, будто знала всё обо всём. Значит, она пригласила её на эту дискотеку специально. Она всё знала, всё продумала. — Что вы сделали с Валей? — неожиданно для себя рявкнула Маша. — ВЫ её убили, да? Счастливая улыбка медленно сползла с Катиных губ. Лицо Марины исказилось в гримасе ярости. Одним движением она схватила Машу за горло и придавила к холодной стене. — Повтори, — злобно прошипела Марина. — Что ты сейчас тявкнула? Маша ощутила дыхание смерти. Флюра держала её за руки, не давая пошевелиться, дышать стало тяжело и опасно. Животный страх заполнил всё тело Мышкиной, вытеснив все остальные чувства и мысли из головы. Рука Марины давила на горло всё сильнее и сильнее… — Мышка, — сухой голос Кати заставил Машу вздрогнуть. — Ты ведь думала, что Максим пригласит тебя на танец, ведь так? Поэтому и вырядилась, как шлюшка. Брови накрасила, а глаза не подвела. Ты такая глупая, Мышка. — Ты слышала, что она сказала? — прохрипела Марина. — Ага, — Катя кивнула и подошла ближе. — Это она от обиды. В ней желчи и говна больше, чем мозгов, вот и всё, — Катя положила руку Марине на плечо, заставив ослабить хватку. — Послушай, Мышка, ты деньги принесла? — Точно, — поддержала её Флюра. — Когда деньги принесёшь? — Я ничего вам не дам! — захрипела Маша, жадно хватая ртом воздух. — Отпустите меня! Марина закрыла ей рот ладонью и ударила по щеке. Боль заставила Машу замолчать. Затем её в живот ударила Флюра, сильнее и грубее. Маша почувствовала, что её сейчас убьют. В голове мелькнула нелепая мысль о том, что кто-нибудь ворвется сейчас в туалет и придёт ей на помощь. Раскидает этих садисток, отведёт домой… Было бы здорово, если бы это был Максим. — Мышка, — уйти от взгляда Кати было невозможно. — Ты не мышка, ты крыса! Знаешь, что делают с крысами? Маша зарыдала, пытаясь отвернутся и спрятать лицо. Марина влепила ей пощечину. И ещё одну. Плакать было нельзя, это злило их только сильнее. — Думаешь, если будешь ныть, кто-то тебя пожалеет? — грубо прорычала Марина. — Никто никого не жалеет, крыс не жалеют, их давят сапогами. — У тебя срок до завтра, — Катя жестом велела девочкам отпустить Машу. — Не принесёшь деньги — тебе конец, поняла? — Поняла, — пискнула Маша, молясь, чтобы это закончилось. — И больше ты не с нами, — неожиданно Катя надула щёки и плюнула Маше в лицо. Её примеру последовали Марина и Флюра. Трясясь от страха и отвращения, Маша опустилась на пол и попыталась осознать, что с ней произошло. Когда она смогла встать и подойти к раковине, чтобы умыться, девочки уже ушли. Дискотека закончилась. Нужно было скорее нестись домой. И больше никогда не возвращаться в эту школу. Плевать, пускай мать отдаст её в психушку или ещё куда-то, главное — больше никогда не встречать этих девочек. По дороге Маша мысленно прокручивала в голове предстоящий диалог с матерью. Нельзя было говорить, что её бьют. Это сделало бы ситуацию только хуже. Как всегда, злодеев лишь пожурят, и они продолжат пытать её с ещё большей злобой. Нужно было сказать матери что-то, что заставит её отправить Машу куда-нибудь прочь из этого проклятого города. Например, обратно в Ухту, к бабушке. Зачем родители вообще взяли её с собой? Скоро у них будет новый ребенок. Он будет расти в этом городе, так зачем надо было тащить её сюда? Не оглядываясь, Маша добежала до своего двора. Она не знала, который час, но время точно было позднее. Во дворе не было ни одной живой души, во многих окнах уже погас свет. На засыпанных снегом качелях одиноко качалась косматая фигура. Чупакабра. Маша осторожно подошла к чудовищу. Если кто-нибудь выглянул бы в окно, он бы сразу увидел Валю. Точнее то, во что она превратилась. Но Валя была к этому готова. На ней был рваный полушубок, и со спины её можно было спутать с бабушкой, или принять за алкаша. — На дискотеке была? — спросила Чупакабра, когда Маша подошла к ней поближе. — Теперь ты мне веришь? — Они правда тебя убили? — Ага, — Чупакабра кивнула и почесала мокрый собачий нос. — Они и тебя убьют. Они могут казаться дружелюбными и нормальными, но нельзя им верить. Маша присела на соседнюю качель, пытаясь отыскать в многоэтажном доме свое окно. — Они знают, что я знаю. — Ты им рассказала? — Чупакабра взволнованно вскочила с качели и принялась ходить взад-вперёд. — Зря-зря, это ты зря. Теперь всё будет сложнее. — Они убили тебя из-за денег? — Из-за денег? — усмехнулся монстр. — Деньги — только предлог. На самом деле, они просто любят убивать, пытать и делать больно. Как я говорила, сначала они требовали десять рублей, потом двадцать, потом всё больше и больше, до тех пор, пока сумма не стала для меня непосильной. И всё это для того, чтобы издеваться… — А ты знала Максима? — оборвала её Маша. Валя настороженно замерла и отвернула свою косматую морду в сторону. — Как ты думаешь, ему нравится Катя? — Я не знаю, — скомкано ответила Чупакабра. — Может быть, может, нет. Не хочу знать. — А он тебе нравился? Маша заметила, что при упоминании Максима, Валя начала страшно нервничать, прятать лапы за спину, подметать обрывком хвоста снег. Чупакабра не хотела поворачиваться к ней мордой. Не хотела отвечать. — Может, они не из-за денег сделали это? — попыталась угадать Маша. — Может, была ещё причина? — Не знаю, — злобно прорычала Чупакабра, оскалив жёлтые клыки. — Ты глупая дура, зачем задаёшь такие вопросы? Тебе нужно наказать их за то, что они со мной сделали! Тебе нужно поговорить с Лизой Аксаковой, она ходит в музыкалку. Ходила, вместе со мной! В нашей школе учится, в восьмом классе. В школе к ней не подходи, нельзя! — Подожди, — Маша встала с качелей и попыталась развернуть Чупакабру мордой к себе. — Расскажи мне, что было перед тем, как тебя убили? Я хочу знать всё! Максим знает, что это они с тобой сделали?! — Ничего не расскажу, — гавкнул монстр. Чупакабра отпрыгнула от Маши на несколько метров и встала на четвереньки. Бежать за ней было бесполезно. Облезшая фигура, похожая на маленького больного медвежонка, скрылась в темноте.