Эпилог
Темнота, окутавшая ее, казалась холодной, но родной. Легкий морозец, слишком качественно походящий на мороз на Южном полюсе, щипал обветренные щеки, гладил колючим ветром обнаженные участки тела, забирался под одежду и щекотал. Продрогнуть она не успела, да и вряд ли ощущала как кожа ее покрывается инеем в этой ловушке из мрака и льда. Глаза не видели ничего кроме всепоглощающей пустоты, и голос так и не смог вырваться изо рта, ведь глотку будто сдавливало тисками. Приступ удушья не отпускал, было ощущение того, что она тонет, падая куда-то в пропасть. Пропасть, которая так звала ее некоторое время назад, призывно распахивая объятия и нашептывая ласковые слова. Вьюга в мыслях поднимала темы от которых кровь стыла в жилах. Она точно что-то забыла и не могла вспомнить, что именно. Почему она здесь находится? И когда этот кошмар отпустит ее? Несмотря на жуткий холод, тело потеет, и влажная кожа становится все более неприятной и липкой. Впереди что-то маячит прямо во тьме, два идеально круглых потусторонних глаза, чей могильный свет врывается в саму душу в попытке утопить. Она вмерзла в поверхность, которой коснулись ее ноги, обледенела под пытливым взглядом, покрылась корочкой недоверия и даже отторжения всего происходящего. Прекрасная ледяная статуя. Врывающийся в сознание шепот, многогранный, лишенный эмоций, сбивал с толку. Она не могла сосредоточиться на словах из-за вспыхнувшего под ребрами испуга. — Неужели ты все еще боишься меня, дитя? Пространство вспыхнуло всполохами света, что на мгновение осветил кроющуюся неподалеку высокую фигуру темного духа, больше похожего на сгусток энергии, не имеющей конкретной оболочки. Позволив ей секундное наблюдение, свет вновь погас, уносясь в далекие просторы. За место света в голову хлынули колючие воспоминания. Ее мир сгорал дотла, превращаясь в ничтожные останки чего-то далекого от целостности, пылал все ярче, словно в него подбрасывали дрова пережитых эмоций, которые врывались жестко и беспощадно в оболочку, тревожили заиндевелые на щеках слезы. От этого всепоглощающего внутреннего огня становилось невозможно дышать, чувствовать, существовать. Лишенное контроля тело безвольной куклой повисло в этом странном междумирье, готовое принять конец, да что угодно, лишь бы прекратить эту пытку. Она чувствовала себя в чужой власти, как в ту ночь, когда Хама взялась обучать ее магии крови. Это конец? Так ли выглядит смерть, нашедшая и приведшая сюда нерадивого путника, что сбился с правильной дороги? Неужели она допустила ошибку? Мысли сбивались в нервные потоки, хлестающими по черепной коробке словно прутья. Она не могла поверить, что ее выбор стоил кому-то жизни. Но продолжала смотреть в эти льдистые глаза, оказавшиеся совсем рядом, и забыла как дышать. Прикусив щеку до боли, попыталась вернуть себя в реальность, повторяя одно «Очнись», но без толку. — Не обязательно должно быть больно, девочка, — сквозь гул в голове она расслышала его голос, сморгнула выступившие слезы. — Верни… верни мне его… — Катара и сама не узнала свой собственный голос, настолько он казался далеким и лишенным всего человеческого, что в ней еще должно было остаться. Пустой, сбитый на вдохе, он чудился совершенно чужим. — Вот видишь, твой огонь никуда не делся. Вы ведь хотели приключений, прекрасных приключений, так почему же ты плачешь? Тебе не понравились красоты мира духов, его бесчисленные дороги и удовольствия? Ты могла остаться… — Я не вещь, которую можно украсть, — процедила она. Воздуха катастрофически не хватало, и тело девушка практически перестала ощущать. — Я хочу, чтобы ты вернул мне Зуко. Верни нас домой. — Исполнил ли я твое желание? Нашла ли ты то, что искала? — он по всей видимости не собирался отвечать на ее вопросы. Катара опустила голову, не видя собственного тела, но ощущая его боль. Только чернота. Внутри нее не было пусто, как здесь. Внутри боролась жажда спасти Зуко и желание выбраться из этой темницы. Она не могла медлить, иначе промедление убьет ее. — Да… — Большего мне и не нужно, — равнодушно прогрохотала Тень, явно изрядно позабавившаяся за время их приключения. — Скоро ты проснешься, и я прошу тебя оставить всю свою боль здесь. Катара напряглась, выбрасывая из головы все свои страхи. На удивление подчиняться Тени оказалось гораздо безопаснее, чем играть в игры, да и тело вдруг перестало чувствовать боль, поддавшись легкому чувству. Она будто плыла по течению, где ничего более не сковывало ее движений, а мышцы казались эфемерными, ненужными совсем. Да и мысли не были нужны, но возвращались раз за разом к Лорду. — Ответь хотя бы кто ты? — ее блаженный голос тонул в потоке черном, где уже не было видно глаз, зовущих в приключения. — Я тот, кто любит творить грезы, — шепот пронесся рядом с ухом, убаюкивая, погружая в сон. — Тот, кто плетет сны смертным; ловец потерянных душ, что жаждут приключений. Я увидел ваш затухающий огонь в ту ночь, и меня это заинтересовало. Считай это прихотью — свести два сердца вместе и подарить надежду на счастливое будущее. Только такие надежды не даются бесплатно, ты ведь понимаешь? К сожалению, я не могу исполнить все мечты в реальность, но тем, кто жаждет особенно сильно, способен показать наш мир. — Мир, который забрал у меня Зуко… — лениво ответила Катара, чьи мысли испарились, оставляя голую оболочку. Не было ни чувств, ни эмоций, ничего. — Так ли это?.. Он исчез, растворяясь в этом потоке чего-то исконно магического. И сон вдруг оборвался, вынуждая Катару жадно глотать воздух, будто она всплыла из-под толщи воды. Темнота разрезалась светом, идущим из открытого окна, и ветер, гуляющий по помещению, тотчас подтвердил ей одно простое — жива. Вдыхая и вдыхая как можно глубже, она лихорадочно шарила глазами по помещению, едва соображая что происходит и где она находится. Однако, данное чувство длилось лишь с пару мгновений, пока очертания мебели не прояснились, а воспоминания не хлынули болезненным потоком в черепную коробку. Все та же кровать в замке Лорда Огня, та же спальня в вычурных красных оттенках, только цветы на столе показались немного увядшими без присмотра, склоняя свои красивые бутоны к низу. Если бы на ней было то праздничное синее платье, а не сорочка, то девушка бы решила, что не было никакого дня Солнцестояния, и все ей почудилось. Приводя мысли и себя в чувства, она искала своему приключению неопровержимое доказательство. — Зуко… — голос совсем охрип, будто она не пила минимум пару дней, а глотку вдруг сковало болью и начало саднить. Преодолевая колюще-режущее чувство внутри себя, Катара приподнялась на локтях, а затем и села, свесив ноги на нагретый солнцем деревянный пол. Окаменевшие мышцы едва поддавались контролю, она обессиленно похлопала себя по щекам, приводя в чувства после того, как перед глазами вновь заплясали черные точки. Истощение. Это она почувствовала, когда потянулась к прикроватной тумбочке, к графину с водой, падая на пол от потери равновесия. Громкий звон, пронесшийся по комнате и улетевший в окно, заставил зажмуриться. Катара едва не в припадке опустила дрожащие руки на колени, ощущая, как ночная сорочка мокнет в районе колен от пролитой воды. Разлетевшиеся по полу крупные осколки поблескивали в лучах, и солнечные зайчики запрыгали по стенам и потолку. — Катара! Она дернулась, в испуге обернувшись на едва не снесшего дверь с петель Сокку, который выглядел изрядно усталым и помятым. Не позволив сестре опомниться, парень подлетел ближе, оттащив ее от осколков разбитого графина, усадил к себе на колени и уткнулся в плечо, всхлипывая и шепча что-то бессвязное. Катара моргнула несколько раз, не совсем понимая, почему брат так за нее забеспокоился, и откуда у него такие жуткие синяки под глазами, и трехдневная щетина. Опомнилась только тогда, когда поняла, что проспала наверняка долго, и тоска вновь нахлынула на нее. Сжав брата в ответных объятиях, она удивилась, не почувствовав слез. Их попросту не было, а потому стало страшно. На шум тут же прибежали и остальные члены почти распавшейся команды, наверняка обитающие до этого неподалеку. Суюки и Тоф присоединились к объятиям, помогая Катаре подняться на ноги и отряхнуть сорочку, и даже Аанг подошел, выдавливая уставшую, но теплую улыбку, задерживаясь с объятиями. — Сколько я спала? — голос ломался и горло вновь сковало от жажды. Суюки, понимая, что ей нужна помощь, тут же сбегала куда-то в другую комнату и принесла воды. Все молчали, пока Катара утоляла жажду, жадно глотая прохладную жидкость и едва не захлебываясь от удовольствия. Легкие и горло жгло, но она трижды наполнила стакан, прежде чем окончательно прийти в себя и отдышаться. — Ты спала неделю, Катара… — мрачно ответил Сокка, сидя с ней рядом и держа за руку. Катара и не помнила, когда он в последний раз вел себя совсем как старший брат. — Неделю, — казалось бы, она не удивилась, задумчиво тронув подбородок пальцами. — Я думала, что гораздо меньше… — Что произошло? — требовательно спросила Тоф, пока Аанг покорением осторожно переместил осколки в одну кучку возле стены. Катара прикусила себе язык, даже не зная с чего начать, да и стоит ли. — Во время праздника вы все будто с цепи сорвались, поссорились, а затем… не знаю, как так вышло, Катара, но местные запереживали, нашли нас, когда мы собирались уходить, и сказали, что вы грохнулись в обморок. — Это был не обморок… — удалось выдавить ей из себя, и вновь тугой ком из горечи встал поперек горла, мешая продолжить. Слезы навернулись на глаза при воспоминаниях, но она сдержалась. — Да, мы это уже поняли, — недовольно фыркнул Сокка, оживившись и утерев свои скупые мужские слезы радости. — Мы нашли вас с Зуко… притащили во дворец, вся столица на уши поднялась из-за вас. Мы не знали, что делать… Ему было трудно говорить. Суюки положила на его плечо руку в знак поддержки, а Катара обняла покрепче, чувствуя, как мурашки бегут по телу от вины. Все-таки они с Зуко те еще засранцы, раз заставили их так переживать. Да и не только друзей, тут же на ум пришел генерал Айро, сотни слуг, чиновников, да и остальной мир за пределами дворца. — Лекари не знали, что с вами произошло, — сухо начал Аанг, до этого молчавший. Его лицо выражало крайнюю степень серьезности и отрешенности, он старался не смотреть на Катару, отвернувшись к окну. — Первые дни мы не отходили от вас, даже положили в одну комнату, но потом слуги заставили перенести Зуко в покои, что находятся рядом. Я на Аппе долетел до Ба-Синг-Се и привез сюда господина Айро, он сейчас рядом с Зуко. Аанг нахмурился пуще прежнего, из-за чего между его бровей залегла складка. Он явно переживал за друзей не меньше остальных, но всем своим видом не мог показать этого из-за случившегося между ним и Катарой. Она прекрасно это понимала, и только сейчас осознала, что ее сердце даже не дрогнуло при виде него. Видимо, свою вину и некий страх она оставила далеко позади. Когда Аватар нашел в себе силы продолжить, девушка едва удерживалась на месте, чтобы не побежать к Зуко и не узнать, как он там. Ее останавливал только Сокка и Тоф с Суюки, которые буквально облепили ее и так и сидели в кучке. — Господин Айро сказал, что ваши души неким образом оказались в другом мире. Я это подозревал, если честно, но испугался, ведь никогда не видел подобного. Да и времени прошло уже немало. Он переживал, что вы не выдержите и умрете, ведь с каждым днем вам становилось все хуже, и лекари даже не были способны поддержать вашу жизнь снадобьями и глупыми травами. Мы испробовали все, даже пощечины и пинки от Тоф… Не помогло. Тогда я отправился в мир духов, чтобы найти вас, но не смог… удалось узнать лишь то, что вас кто-то похитил, и что вы сами должны найти путь к своему телу. — Путь к своему телу… — как в трансе повторила Катара, подскакивая с места, но тут же едва не упав на пол. Она думала о Зуко, о том, что сейчас ему как никогда нужна ее помощь. Но ноги дрожали и совсем не хотели двигать тело в нужную сторону. Спохватившаяся Тоф и Сокка подхватили девушку под руки, обеспокоенно переглянувшись. — Мне нужно к Зуко! Срочно! — едва не закричала она, стискивая руками предплечья друзей. — Остынь, Катара, он наверняка уже тоже очнулся, — строго проговорил Аанг, подойдя к ней и впервые прикоснувшись. Он надавил ей на плечи, заставляя снова сесть на перину, но метающий молнии взгляд мага воды его испугал. — Он не сможет без меня! Срочно, мать вашу, отведите меня к нему! То, что произошло в том мире, не поддается объяснению, но я знаю, что нам нужно быть рядом! Ее остервенелый, истеричный крик напугал команду, и даже Тоф отшатнулась от подруги, выпуская ее из захвата. Катара снова встала, превозмогая удручающие ощущения в теле, ломоту и боль в костях, сама двинулась к двери и резко распахнула ее. — Мы проводим, — подоспел Сокка, наблюдавший за мучениями сестры. Он подхватил ее на руки и потащил в нужную комнату, которая впрочем оказалась недалеко. Вся команда последовала за ними, переглядываясь, но не смея обмолвиться своими предположениями насчет случившегося. Катара знала, как у них много вопросов, но и у нее их было не меньше. Однако, в данный момент ей плевать на их переживания, какой бы эгоисткой она не показалась, но думала сейчас только о Лорде. Все переживания и вопросы потом. Все потом. Дверь в нужную комнату с тихим шелестом распахнулась, и Катара бросила меткий взгляд на раскинувшуюся посередине громадную кровать, увенчанную кроваво-красным балдахином. На широкой постели лежало исхудалое тело Зуко, прикрытое простыней, грудь совсем не вздымалась. Рядом с ним перед кроватью на коленях стоял Айро, и пусть Катара пока не видела его лица, но знала, что на нем неизгладимая тень тревоги и боли. — Айро, — позвал его Сокка, так и застывший в проходе и не смеющий сделать шаг вперед, хотя из его рук уже вырывалась сестра. Айро утер слезы и обратил свой взгляд на девушку в первую очередь, его глаза тут же зажглись неподдельным огнем надежды, и он подскочил на ноги, уступая место. — Агни… это невероятно! Мастер Катара, как же я рад тебя видеть живой! — суматошно начал он, помогая ей поудобнее усесться на постели. Остальные встали возле кровати, с сожалением глядя на все еще спящего Лорда. Кажется, они были удивлены, что он так и не очнулся. — Он так и не пришел в сознание… — горько продолжил старик, который за эти несколько дней успел изрядно постареть, а теперь вовсю ронял слезы, прижимая руки к груди. — Ты смогла оттуда выбраться, ты молодец… но почему он не смог? Сдерживать слезы теперь оказалось невозможным. Глотку сдавило, а глаза невыносимо защипало от слез. Катара отвела плывущий взгляд с Айро на Зуко, оценила внешнее состояние и заревела, всхлипывая так громко, что Тоф вздрогнула и прижалась к Суюки. Слова выдавить не получалось, только огонь пожирал все изнутри в районе сердца, оставляя там море праха. Она не успела, не смогла его вытащить из мира духов, и теперь он возможно навечно заперт в той невозможной ловушке. Его тело — истощенное — вскоре умрет, хотя этого никто и не произносил вслух, но все стало очевидным. Впалые щеки и глаза обзавелись нездоровыми тенями, и даже шрам заметно потускнел. Потрескавшиеся губы побледнели, да и весь Зуко казался белее самого чистого белого листа бумаги. Его кожа больше смахивала на луковую шелуху, сквозь которую торчали кости, выпирали ключицы и костяшки на плечах, и ничего будто не могло остановить эту болезнь. Вошедшая в комнату Мэй замерла на пороге, увидев воющую Катару на кровати Зуко, которую держал за плечи Айро, чье лицо до этого не представлялось ей настолько мрачным. Она пошатнулась, прислонившись к дверному косяку, и ей показалось, что сердце ее на мгновение замерло, прекращая свой ход. Катара утерла слезы, все еще всхлипывая, и укорила себя за проявленную слабость и неспособность сдержать эмоции. Это было несправедливо с ее стороны, ведь все ее друзья переживали в равной степени, и теперь вынуждены были смотреть на ее истерику. «Ты их только пугаешь» — отвесив мысленный подзатыльник, маг воды проморгалась и начала глубоко дышать. — Катара, у нас есть еще время? — неровным голосом спросил Айро, борясь с мелкой дрожью. — Что происходит? — подала голос Мэй, выходя из тени прохода к остальным. Катара не смотрела на нее, но точно могла предположить, что бывшая девушка Лорда белее мела, да и сама напугана, и вряд ли ей есть какое-то дело до ее возвращения к жизни. — Не знаю… — прохрипела Катара, срываясь на всхлипы, позорно утирая рукавами покрасневшие глаза. — Он сказал… сказал, что я могу… попробовать… — Успокойся, — Айро подал ей воды и тяжело вздохнул, ожидая, когда девушка придет в себя. Сердца друзей рвались на части при виде этой картины, но никто не был в силах что-то изменить. — Вы долго там пробыли, расскажи мне все… — Долго, но не неделю, — отозвалась Катара, сжимая влажными пальцами стакан, а следом поставив его обратно на тумбу, чтобы в порыве злости на саму себя не разбить обо что-нибудь. — Мы шли к горе… и когда добрались, то на нас напали духи. Зуко стал отбиваться от них, а меня оттолкнул к арке. Он бы не успел прыгнуть вслед за мной, и портал выдержал лишь меня, а следом, видимо, исчез… Я не знаю, где он остался и что с ним… Она поддалась ближе, обхватывая лицо Зуко разгоряченными нахлынувшей лихорадкой ладонями, вглядываясь в черты его осунувшегося лица в поисках ответа на ее вопросы. Но оно казалось совсем безжизненным, неспособным дать хоть какой-то ответ. Грудь едва вздымалась, тихое дыхание почти сошло на нет, а пульс оказался едва ощутимым, нитевидным. Катара не знала, как бороться с такой болезнью, но будь у нее сейчас хоть кроха сил на магию, то непременно попробовала бы что-то сделать, хотя вряд ли возможно с помощью воды выдернуть душу из другого мира. Безысходность накатывала на плечи, утяжеляя и без того чрезмерный груз ответственности за его жизнь. Она ненавидела себя в данный момент за то, что не в состоянии ему помочь. Нет сил, нет энергии. Все замерли вокруг постели, услышав ее скомканную, сбитую речь. Она и сама не поняла, что только что произнесла, пытаясь донести хоть какую-то суть. — Как вы попали туда? — сипло поинтересовался Айро, сжимая руку племянника в своей. — Загадали желание, — слабая усмешка исказила губы Катары, и та мимолетом поглядела на собравшихся. В ней бушевал шторм из чувств и эмоций, но преобразить все в слова казалось нелепым и невозможным. — Мы пожелали обрести свою судьбу и счастье, а затем очнулись уже в мире духов. Один из них незримо вел нас, считал, что помогает, но… — Дитя, ты не виновата, — генерал покачал головой, зажмурившись от боли. — Не всегда наши желания получаются такими, какими мы их представляем. — Но наше сбылось, — сталь в голосе девушки заставила всех опомниться от горя. Они оживленно переглянулись, явно заинтересованные сказанным. — Удивились? — она снова слабо усмехнулась и пожала плечами. — Я тоже была удивлена, но этот путь стал для нас самым важным… — Что ты имеешь ввиду? — безжизненно спросила Мэй, и Айро покачал головой, скрыв грустную улыбку в бороде. — Катара, попробуй его разбудить, возможно, именно ты сможешь достучаться до его души, — немного теплее сказал Аанг, подталкивая друзей к выходу. — Оставим их. Катара с благодарностью глянула вслед друзьям, обеспокоенной Мэй, напуганному Айро и Аангу, что напоследок одарил ее понимающим взглядом, в котором боролась прежняя надежда и горечь. Он прикрыл дверь за остальными, не смея более нарушать воцарившейся тишины. Мысленно Аватар поклялся, что больше никогда не позволит Катаре так страдать и загадывать глупые желания, и не подойдет к ней больше со своими чувствами, чтобы не разбередить то, что уже началось. Интуиция подсказывала ему, что подруга сильно изменилась, он видел этот отпечаток в ней самой, а значит их пути окончательно разошлись. Катара забралась на кровать с ногами, ощущая прилив сил в теле, словно последний рывок перед долгожданным финишем. Она не знала, что конкретно имела ввиду Тень, давая ей подсказки, но действовала по велению сердца. Обхватив плечи едва живого парня своими дрогнувшими пальцами, девушка впилась в его лицо взглядом, приближаясь все ближе, чтобы услышать его дыхание на своей коже. Он был холоден, как лед. Необычайно холодный, непривычно неподатливый. Слеза капнула на его бледную щеку, а затем сорвалась вниз на простынь, оставляя небольшое пятнышко. — Пожалуйста… ты должен очнуться ради меня… — потухшие угли в ее глазах вспыхнули, загораясь новой мечтой. За стенами комнаты происходил настоящий переполох. Друзья сдерживали натиск врачей, сетующих на то, что девушке нужен покой, слуг, что пытались прорваться и проверить все ли в порядке с их господином. А магу воды было плевать. Она будто не слышала шума из-за двери, рой голосов, скрип половиц под тяжестью столпившейся вне стен комнаты толпы. Она не слышала ничего кроме своего дыхания и его, едва уловимого. — Прошу тебя… Слова не помогали, и тогда Катара впала в панику. Она вспоминала все, чему ее учили, все, что когда-либо рассказывали даже в сказках. Она подумала о том, что бы ей сказала Пра-Пра на этот счет, и криво усмехнулась. Банальный для сказок способ сейчас казался глупее всего, но единственным возможным в ее ситуации вариантом до тех пор пока не вернется магия. Биться в истерике и просить духов забрать ее обратно тоже не представлялось возможным, ведь они вряд ли наблюдают сейчас. «Сказочный метод?.. Если он сработает, то я пересмотрю свою точку зрения к сказкам Пра-Пра» — усмехнулась про себя девушка. «Не попробую — не узнаю» Она склонилась еще ниже, прижимаясь губами к его сухому рту в непродолжительном, легком поцелуе. Ток, прошедший по ее губам и коснувшийся всех частей тела обескуражил и заставил застыть в этой нелепой, не совсем удобной позиции. Мысленно она молилась духам, чтобы те вернули ей Лорда. Но дыхание его вдруг прервалось. Оторвавшись от его губ, она прикусила дрожащие от слез губы до выступившей капельками крови. Брови дернулись, съехались к переносице, и она отвернулась, чтобы не разрыдаться. Крепкая уверенность в собственных словах и действиях, в сказках, таяла в ней, растворялась под жаром обуявшей ее ярости. Она сильно сжала пальцы на плечах Зуко, оставляя красные отметины. — Больно… — Зуко! Она вскрикнула от испуга и едва не свалилась с перины, неверующе глядя во все глаза на парня, который морщился от боли, но все же приподнялся на локтях. Его взгляд все еще плыл, и он едва успел рассмотреть лицо подруги, прежде чем та вновь накинулась на него с объятиями и уткнулась в щеку прохладным носом. — Я думала, что ты умер… думала, что навсегда остался там… Он прокашлялся, потянулся к стакану воды на тумбочке, и когда утолил свою жажду под терпеливым, но ярким взглядом Катары, то смог ответить: — Я тоже так думал, не помню, что было после того, как ты ушла… спасибо, Катара. Их губы растянулись в почти одинаковых ласковых улыбках, полных заботы, и эту идиллию все-таки нарушили друзья и слуги, ворвавшиеся в комнату из-за голоса Лорда, который удалось услышать.***
Зуко после недельного, но самого чудесного сна, едва оправившись от слабости приступил к делам. А их накопилось немало в связи с его отсутствием. Убивая время, восстанавливая силы и смотря на жизнь совершенно другим взглядом, он и не заметил, как прошел месяц. Но воспоминания о пережитом все еще теплились внутри него. После случившегося, все не могли нарадоваться его «воскрешению», а потому даже дядя Айро согласился погостить подольше с племянником и помочь ему в королевских делах, и стоило сказать, что помощь оказалась бесценной. Отношения в команде тоже постепенно наладились, а углы сгладились. Мэй упорхнула в свое имение к семье, напоследок сказав уже бывшему парню, что все понимает и не держит зла, а также желает сохранить хорошую дружбу. Для Зуко такое положение дел казалось весьма выгодным в данной ситуации, а потому он тепло распрощался с подругой. Катара после случившегося старалась проводить с ним больше времени, и они даже успели выбраться на пару нелепых свиданий, которые, впрочем, скрашивали одинокие вечера, а вспоминать пережитое теперь казалось забавным. Зуко делал к ней шаги уже в открытую, и теперь каждый во дворце знал о его увлеченности магом воды, и никто, даже Аанг, не смел перечить. Друзья многое поняли, осознали и приняли ситуацию такой, какая она есть, не желая оспорить свое право на что-то, в конце концов Катара сама выбрала Лорда и отвечала на его чувства взаимностью. Полутьма его комнаты разрезалась лишь парой свеч на тумбах, кривые тени танцевали на стенах, но уже не пугали. Теперь Зуко находил что-то сказочное во мраке, нечто определенно таинственное и притягательное. Он не мог заснуть после их свидания с Катарой, а потому вышел на балкон, оперся о перила и поглядел на столицу с этой высоты, не замечая, как легкая улыбка расцветает на губах. Звезды призывно моргали, но город и не думал засыпать, стражи внизу гремели доспехами, сменяя караул, легкий ветер трогал деревья в саду, создавая шелест, и все казалось таким правильным, таким гармоничным. Он не чувствовал более усталости. В дверь ненавязчиво постучали, и Лорд удивленно обернулся, увидев на пороге свою девушку. Она робко прошла в комнату, находя его на балконе. — Мне не спится, — поделилась маг воды, так нагло ворвавшаяся в королевские покои. Зуко даже усмехнулся и мысленно спросил себя, как же она прошла мимо стражи. Без слов он обнял ее рукой, не замечая румянец на щеках девушки от столь интимного контакта с его обнаженной кожей груди. — Завтра я покину столицу. — Вот как… — он не удивился, ведь предвидел нечто подобное, однако тяжелый вздох сдержать не смог. — Мне нужно уладить дела на Южном полюсе, повидаться с отцом и Пра-Пра, а после… после я хочу отправиться в небольшое путешествие. — Завидные планы, — прошелестел его голос над ее ухом, и Катара улыбнулась. — Значит, ты пришла попрощаться? — Ты же не думаешь, что я уезжаю навсегда? — она лукаво ему подмигнула, отстраняясь и глядя в его золотые глаза, в которых прятался свет звезд. Он накрыл ее губы нежным поцелуем, который сразу перешел в глубокий и более страстный. Терпкое чувство воцарившееся между ними разжигало невиданный огонь в груди, подталкивало все ближе. Его руки зазмеились по талии девушки, требовательно прижимая к себе, цепляясь за одежду в попытке ее стянуть, и впервые Катара решила зайти так далеко, позволив ему утянуть себя к кровати. За проведенное вместе время они одарили друг друга бесчисленным количеством поцелуев и объятий, но теперь этот момент не казался таким обычным, как остальные. Уложив девушку на кровать, Зуко навис сверху, стремительно почувствовав свое возбуждение, готовое вырваться наружу. Не разрывая поцелуй, он услышал ее сдавленный стон, стоило запустить руку под ее топ и сжать округлую грудь. Сокровенная интимность повисла в воздухе, мешая дышать, от чего оба вновь начали задыхаться. Избавившись от одежды, Катара впервые почувствовала такое сильное желание слиться с кем-то воедино, стать одним целым. Это было необходимо в первую очередь ей самой, она так сильно жаждала подобного, что помогла ему стащить его одежду следом, а затем принялась целовать шею и ключицы. — Ты уверена? — хрипло поинтересовался парень, опуская взгляд на тело девушки под ним, которое казалось прекраснее всего, а свет от свеч приятно играл на темной коже. — Как никогда, — она со всей серьезностью глянула в его глаза, и он улыбнулся, продолжив начатое. Своими руками он дарил ей сейчас такую блажь, от которой распирало в груди. Катаре хочется большего, что-то в ней вновь растет и крепнет с невероятной силой, а Зуко издевается над ней нежными, неторопливыми касаниями, распалял, доводил до изнеможение и начинал сначала. В их венах билась совсем не кровь, а ток, который притуплял слух и зрение, оставляя лишь ощущение прикосновений. Зуко целует ее шею, спускается к ключицам и плечам, затем к груди и животу, вынуждая жмуриться от дрожи, что вырвалась наружу, израсходовав место внутри. Она вцепляется в его плечи, когда он шепчет ей слова любви, клянется в чем-то непостижимом, а затем вновь целует ее кожу, вырывая стон. Под закрытыми веками взрываются и меркнут созвездия, а его губы все еще на ее теле, касаются во всех доступных местах. Раздвигая ее ноги крепким нажатием рук, он закидывает их на плечи, опаляет дыханием нежную плоть, и прижимается ртом, молясь, чтобы ее стоны не были услышаны всем дворцом. Это даже способно вызвать улыбку. Он млеет под этими звуками, и желает вознести ее на вершину. Катара не может собрать себя по кусочкам, когда он приподымается на руках, отрываясь от ее сокровенного места, и она тяжело и учащенно дышит, раскрасневшись, но не отведя взгляда от его паха. А он будто дразнит, не смеет прильнуть к ее телу, пока она не сделает новый шаг. И этой жаждой разит так крепко и далеко, что ведет голову. Из ларцов, где их давно заперли, посбегали тайные желания, и не догнать их теперь, не собрать обратно. Катара чувствовала, как душа ее пела и воспаряла куда-то под небеса, а тело требовало лишь одного. И Лорд по своему обыкновению, подразнив, утолил ее желание. Он сжал ее в жарких объятиях, касаясь обнаженным телом, вторгаясь в ее лоно почти бесцеремонно и беспрепятственно, накрывая губы поцелуем, чтобы заглушить девичий крик. Протест так и плясал на ее губах от вспышки боли, которая не желала угасать даже когда он начал медленно и осторожно двигаться внутри. Зуко нашел ее ладони и сжал в своих руках совсем рядом с головой, осторожно поглаживая пальцы словно обещая, что боль скоро утихнет. Отрываясь от ее губ, чтобы вновь обрести возможность дышать, он раз за разом заглушал ее новый стон, в перерывах шепча что-то успокаивающее. — Люблю тебя… — вырывается слабо из ее рта, и Зуко останавливается, приподнявшись на локтях, чтобы посмотреть на ее лёгкую улыбку. Она знает, что справится с этой болью, и та, повинуясь воле ее желания, постепенно стихала, отзываясь в теле лишь отголосками былого. Пытаясь подстроиться под ритм Лорда, девушка выпутывается из его рук и обхватывает острые плечи, вжимается губами в ямку над ключицей и целует, пока он прикрывает глаза от удовольствия. Его ладони перемещаются на бедра, и он крепко удерживает ее, начиная двигаться все более резко, глубоко входя в ее тело до упора, причиняя и боль и наслаждение одновременно. На стене плясали их слившиеся в соитии тени, луна была свидетелем этой ночи, украдкой заглянув через открытый балкон. Боль сменялась наслаждением поскольку Катара умела терпеть, и терпение это всегда воздавалось ей. Влажность между их бедрами дурманила разум, и никто не думал о каплях крови, сорвавшихся на идентичного цвета простыни. Зуко с вожделением встречает ее долгий стон, в восторге распахивает глаза, когда ее лоно сжимается вокруг него, говоря лишь о том, что он довел ее до финальной точки. — Зуко, — только его имя слетает с ее губ, а следом тонет в страстных поцелуях. Он не прекращает движение, почувствовав, как она расслабилась под ним и теперь млеет от нежности. Движения становятся еще более резкими, необузданными и рваными. Он тяжело и часто дышит, глядя на ее тело под собой, на то, как цепляется она за его талию, а затем и за плечи, притягивая ближе, будто стесняясь собственной наготы, однако украдкой рассматривая его тело. Лорд усмехнулся, подумав, что в такой позе они выглядят слишком гармонично, чтобы не наслаждаться этим. — Пожалуйста, Зуко! — она молит его о новой вершине, закатывает глаза, теснее прижимаясь к его телу, чтобы ощутить трение. Зуко не отвечает, опьяненный чувствами, отдавшийся наконец той лютой страсти, желанию, любви, что жгли изнутри с тех самых пор, как они подошли к финалу путешествия в мире духов. Он с головой ныряет в эту любовь, без которой не нужен и остальной мир, померкнувший где-то рядом с ними. Парень, почти не контролируя силу, с которой сжал ее бедра руками, протяжно стонет, изливаясь внутрь ее лона, не прекращая ослабевшие фрикции. Она вновь сжимается, постанывает в ответ, тянется к любимым губам и наконец находит их. Долгий, нежный поцелуй словно утоляет еще не накатившую на тела усталость, дарит покой и нежность. Пламя между тел не спадает даже тогда, когда Зуко опускается рядом на кровать и укрывает их одеялом, надежно прижав девушку к своей груди. — Я поеду с тобой, — успокоившись, шепчет он, целуя макушку вымотавшейся Катары. Она блаженно улыбается, все еще не собрав себя по кусочкам после того, что между ними произошло. Это казалось нереальным, фантастическим и запоминающимся, и так хотелось заниматься этим вновь и вновь. — Куда? — На Южный полюс, конечно, — улыбнулся он в ответ, погладив ее плечо. — Все-таки стоит посетить твою деревню еще раз, но уже с благими намерениями. Буду просить твоей руки у Хакоды, а потом поедем куда пожелаешь… Она удивленно приподымается, чтобы посмотреть в его улыбающееся лицо. Озорство так и плескалось в глазах, цвета золота. — Смеешься что ли? Ты же Лорд Огня, как ты покинешь столицу? — Попрошу дядю присмотреть за троном, но, как я вижу, тебя волнует только это? — он снова усмехнулся, и Катара покраснела, сдерживая рвущийся наружу счастливый смех. — Я же обещал тебе, Катара, — он целует ее нос, а затем продолжает, — обещал, что подарю тебе весь мир. — Мне хватит и тебя. Она легла на его грудь, и так и уснула с улыбкой на губах, чувствуя всем сердцем, что теперь жизнь будет слаще, чем когда-либо, и что каждая мечта может быть исполнена.