Солнцестояние

Глава 10. Долина тумана и зеркал

Катара рассказала Зуко обо всем, что с ней приключилось, и он в который раз поразился силе девушки, ее внутреннему стержню, ведь не каждый, попав в иллюзию, где все кажется таким настоящим, сумеет выбраться оттуда, да еще и расправиться с растениями, которые схватили в плен. И по мере ее рассказа, она краснела, упуская некоторые детали из виду, особенно связанные с ее переживаниями на его счет. Это не могло остаться незамеченным, но Зуко предпочел тактично промолчать, крепче сжимая ее ладонь в своей и неустанно пробираясь сквозь заросли леса. — Думаешь, мы еще живы? — как бы невзначай спросил Зуко, отводя покрытые влагой ветви от их лиц, чтобы продвинуться дальше. — А ты как думаешь? — недовольно фырчала Катара, уже и думать забывшая о своем внешнем виде, который ко всему прочему оставлял желать лучшего, а противные ветви все лезли и лезли в лицо, наровясь оцарапать кожу. — Я не знаю… — в голосе парня сквозила неприкрытая грусть. — Но, знаешь, даже если мы мертвы, то мне бы не хотелось здесь оставаться. Слишком тут все чудно́е… — Ты прав, — она задумчиво прикусила губу, едва не зашипев при этом от легкой боли. Губы итак уже искусаны, не стоит это повторять. — А куда вообще все попадают после смерти? Если здесь — пристанище духов и Аватаров, то куда деваются души людей? — Я верю в перерождение, — поделился Лорд, улыбаясь краешком губ. — Раз Аватары рождаются циклично, то должно быть и обычные люди способны переродиться вновь. Когда думаешь в таком ключе, то не боишься смерти. — Ты ведь сталкивался с этим не раз, — удивленно моргнула девушка. — Не раз был на грани. Неужели никогда не боялся? — Хм… боялся потерять все, — лаконично ответил он, рассуждая на эту тему сразу вслух. — Боялся, что все мои старания пойдут прахом. Боялся, что не смогу защитить своих близких. Но смерти как таковой… скорее всего нет. — Ты всегда был таким сильным, Зуко, — ляпнула она. — Я вот боялась смерти всегда. Не то чтобы своей, хотя и это тоже, но… когда Аанг упал замертво в Ба-Синг-Се, что-то рухнуло внутри меня. Клянусь, те две недели, что он был без сознания, стали самым настоящим кошмаром. Наверное, именно тогда я стала бояться смерти. Это странно, ведь у меня умерла мама, но… я не видела, как она ушла из жизни, а потому наверное и не думала о том, как это… — Ты просто тогда еще не была настолько взрослой и осознанной, — кивнул Лорд, ободряюще сжав ее пальцы своими. — И бояться чего-то — это вполне нормально, Катара. — Да, но потом я повзрослела. Мне пришлось повзрослеть. Зуко слабо улыбнулся в ответ, и Катара в который раз мысленно хлопнула себя по лбу. — Прости, тебе ведь тоже пришлось рано повзрослеть. — Ничего, Катара, — он отмахнулся, будто это ничего для него не значило, хотя на самом деле нет. — А ты чего боишься, Зуко? — спросила она с придыханием, словно бы он мог ей открыть тайну за семью печатями. И правда, они столько времени провели вместе, но казалось бы такой важной детали о нем она не знала. Парень задумался, припоминая все то, что ему пришлось пережить, но каждый раз отбрасывая многочисленные варианты. Спустя какое-то время размышлений, он все-таки ответил: — Когда я был моложе, то мне часто снился один и тот же сон… это было во время изгнания, и дядя даже посоветовал вести дневник… — И что было в том сне? — Азула, — он выбил ее этим ответом из колеи, и Катара даже запнулась о корень дерева, так что Зуко пришлось ее ловить. — Я постоянно был в какой-то темной комнате, а сестра стояла напротив. Она бросала мне в лицо мои же промашки, смеялась или же просто молчала… и каждый раз комната загоралась пламенем, которое сжигало меня изнутри и снаружи… Катара вздрогнула, только представив такой ужасный кошмар. Да уж, Лорду не позавидуешь, не хотела бы она оказаться на его месте. — Знаешь, — вдруг тихо отозвалась она, накручивая прядь волос на палец и задумчиво скосив взгляд под ноги, — перед днем Солнцестояния мне часто снились кошмары. Они были настолько реалистичные, что я просыпалась с криками. И мне… снилась моя мама, вернее ее смерть… Тот самый день, когда ее не стало. И как только я начала приближаться к стране Огня и празднику, то кошмары участились. Мне снилась бездна… темная, готовая поглотить меня целиком, я клянусь, что чувствовала ее холодные объятия… это было жутко… Зуко пораженно распахнул глаза, уставившись на Катару так, будто впервые видит. Они остановились, и девушка непонимающе вскинула бровь. — Просто… мне тоже перед праздником часто снились кошмары, особенно связанные с отцом… — поделился он, и теперь стало жутко вдвойне. — Ты думаешь, что… — она замялась, сдерживая смешок от глупости, что взбрела в голову. — Ты думаешь, что это была судьба? Что мы изначально должны были сюда попасть, что бы ни сотворили на празднике? Озвучить это оказалось страшнее, чем мыслить. Катара умолкла, распахнула наполненные ужасом глаза и резко дернула головой в сторону. Нет, это невозможно, маловероятно и вообще бессмысленно. — Я не знаю… — прошептал Зуко в ответ и нахмурился пуще прежнего, отчего складка исказила его кожу над переносицей. — Звучит бредово, но мы же не могли двинуться одновременно? — Двинуться?! — маг воды возмущенно фыркнула. — Я не двинулась! А переутомилась и был сильный стресс. — Как скажешь… — но думать об этом он не перестал. И так спустя еще какое-то время, довольно непродолжительное, они выбрались из леса, покидая болотистые топи навсегда, оставляя все сказанное и сделанное позади. Казалось, что долина огненных лилий минула вечность назад, а усталость вдруг улетучилась, отчего становилось с каждой секундой не по себе. Однако, несмотря на былой страх, в месте столкновения их ладоней образовывался будто огненный шар, согревающий их тела и души, блуждающий по венам и разгоняющий кровь, отчего сердце стучало прямо в ушах. Катара мельком глянула на парня, прежде чем перевести такой же растерянный взгляд вдаль. После болота дышать стало гораздо легче, дурман постепенно уходил, оставляя легкие в покое, прекратив щекотать дыхательные пути. В голове будто прояснилось, и они с новыми силами поглядели вдаль. — Катара, нам нельзя в этот раз разъединяться, — прохрипел Лорд, испугавшись, что девушка потеряется в этой бело-сизой поволоке впереди, что укрывала холмы будто одеялом. Над головами прогремел гром, и оба испугались, прижались ближе друг к другу, но дождя так и не произошло. Это место пугало своей паранормальностью. Катара даже горько усмехнулась своим мыслям, где блуждали идеи о том, что если они сумеют выбраться из этой сказочной ловушки, то непременно первым делом заглянут к королевскому врачу за неотложной терапией. Хотя, учитывая то, что с ними здесь происходит, он наверняка не поможет, только пропишет какой-нибудь маковый чай для успокоения, ведь все пережитое здесь не сотрется никогда из злой памяти. Можно рассуждать так днями напролет, уходя от картинок всего этого паранормального бреда, что повстречался на пути, сотни раз избегать простой правды, отказываясь верить в то, что пресловутая реальность слишком многогранна, чтобы идти в ней лишь по одной дорожке. Нет, Катара слепо верила, что дорога есть только одна и, — увы, — не самая приятная. Именно поэтому из-за неумения мыслить шире с ней в последнее время приключалось нечто странное. — Это те самые холмы, верно? — сглотнув, поинтересовалась Катара, вспоминая маршрут, озвученный Мамуной. — Да. Долина Несбывшегося? Так ведь сказал Хушэнь? Катара пожала плечами, вспоминая все то, что им говорили повстречавшиеся духи. Тогда на мгновение всё остановилось. Замерли сбивающиеся в кучи грозовые облака над головой, далёкие громовые раскаты замолкли в тягостном ожидании, чёрная стена леса, оборвавшаяся за их спинами, распрямилась, теперь позволяя ветру беспокоить лишь перешёптывающуюся листву и траву, полем раскинувшуюся под ногами без единой тропинки. За стволами и раскидистыми ветвями не проглядывалось ничего, кроме густого, как сажа, мрака, а чувство постороннего наблюдения буравило затылок. За ними кто-то точно наблюдал прямо сейчас, щекоча шею дыханием, отчего даже мысли перемешались в одну вязкую некрепкую субстанцию. Зуко все еще не мог поверить в то, что это место настолько отличается от мира смертных. Все здесь казалось вытащенным из сна на свет, нереальным, чудным и таким… устрашающим. И окажись это место действительно плодом его воспаленного воображения, то он стал бы счастливее всех на свете. Но тепло Катары, ее учащенное дыхание определенно не могли ему присниться, да и сон слишком сильно затянулся. Первые часы своего пребывания здесь он думал, что погиб там на празднике, отравившись или еще чего, но с каждым разом следующий шаг доказывал ему обратное. Нет, они еще живы, определенно. — Мне кажется, это место сводит меня с ума, — поделился парень, двинувшись вперед, сбросив секундное оцепенение перед неизвестностью. Он все еще не понимал в какой момент бесконечный закат уступил небо грозовым облакам, плотно сгустившимся над бесконечностью холмов, от которых лес отступил в разные стороны и теперь его даже не было видно в этом зловещем тумане. — Как видишь, мы справлялись со многим, — хмыкнула Катара, почувствовав будто электрический разряд в руке, когда Зуко неосознанно провел пальцами по тыльной стороне ее ладони. — А значит, справимся и с этим. — Ты уже не надеешься на помощь? — Нет, — уныло качнула головой девушка. — Я мало когда на кого-то надеялась, привыкла полагаться сама на себя. Зуко неопределенно дернул плечами, ведь был согласен с девушкой на все сто. Он тоже привык всегда справляться сам с проблемами, в одиночку, не надеясь ни на кого, ведь уже не один раз жизнь ему доказывала, что в нужный момент может никто и не прийти. Однако, где-то в глубине души, он надеялся на помощь дяди или хотя бы силился вспомнить те самые мудрые советы, что пусть и были чересчур туманны, но не лишены смысла. Но здесь не было дяди, и его советов тоже. А будь он здесь, то что сказал бы им? Держаться вместе? Не позволять страху обступить тебя со всех сторон? Даже если они и пытались так поступать, то само место разъединяет их, пугает, заставляет петлять кругами. — Ты ведь видела моего дядю недавно, так? — Катара кивнула, поразившись внезапности вопроса и смене темы. — Жаль, что мы с ним так редко видимся… думаю, его совет нам бы сейчас сильно помог. — Твой дядя — мудрейший человек, — согласилась маг воды, невольно вспомнив последнюю встречу с Драконом Запада. — Перед тем, как я отправилась в страну Огня, он сказал мне, что свой путь человек может искать даже всю жизнь… мы все находим его в разное время, поэтому вынуждены блуждать в его поисках. Зуко задумчиво поджал губы, размышляя над воспроизведенными Катарой словами дяди. — Да, вполне в его стиле, — со вздохом согласился он. — И непонятно, ведет ли этот путь нас к нужной цели. — Я думаю, что ведет, — вдруг лицо Катары скрасила улыбка, и Зуко расслабился. — Не зря же мы вдвоем оказались именно здесь, вместе, при определенных обстоятельствах. Просто… когда мы выберемся, то я не представляю дальнейшую жизнь. Вряд ли я сумею отвернуться от этого приключения, отойти хоть ненадолго, раз сейчас мы с тобой прикоснулись к другому миру, чуждому для обычных людей? Как говорила моя Пра-Пра: все на свете оставляет свой след. И от следа, полученного здесь, нам не отделаться никогда. Мы наплевали на многое, и теперь наш мир перевернулся. Она старалась говорить как можно спокойнее, но внутри все нещадно трещало и обрушивалось к пяткам. Она пугалась того, что этот путь действительно никогда не выветрится из их памяти, станет одним сплошным кошмаром, тревожащим в глухие темные ночи. Но голос был четким и уверенным, чтобы не показать Лорду свою слабость вновь. — Мы вернем все на законные места, — Катара бросила на Зуко колючий взгляд, и тот усмехнулся. — Не переживай, Катара. Пусть сейчас все кажется таким странным и далеким для адекватного восприятия, но мы — это мы. Мы можем изменить свое отношения к чему-то, поменять точки зрения, но сами от этого не изменимся. Мы справимся, ты уж точно, я это знаю. И если все же след и останется, то пусть не будет наполнен горечью, болью и страхом. В ее глазах появились огни, что так манили его всегда, воодушевляли и наполняли надеждой. Она зарделась, вспыхнула невиданным ранее любопытством, прямо как ребенок, зажглась надеждой, утерянной позади, — и Зуко понял, что его многословие стоило тех эмоций. Он вообще мало говорил, и понимал все чаще, что раскрепощается так только наедине с магом воды. Это обстоятельство вновь вогнало в уже привычную, но легкую по ощущениям задумчивость. Туман все сгущался над ними, стелил внизу, укутывая ноги и зеленый бархат травы беспросветным полотном. Внезапно оба ощутили стороннее наблюдение, будто кто-то действительно очень страшный скрывался в этой сизой пелене. Они шли, держась за руки, вперед, не сворачивая в сторону, и с каждым новым шагом страх подбирался все ближе, отчего конечности деревенели, а дыхание застревало в глотке. Сердце зашлось, потревоженное неясным копошением впереди, а следом за ним раздался приглушенный собачий лай. Внутренности Катары сжались в дурном предчувствии, ведь она бы предпочла увидеть лик агрессивного существа перед собой, чем чувствовать на себе его ядовитый взгляд, слышать лай, как если бы он агрился перед прыжком в их сторону. Неожиданность пугала больше всего. — Это собака? — слабо поинтересовался Зуко, но не прекратил шагать вперед к чему-то неведомому. Катара не ответила, слишком сильно сосредоточенная на собственных ощущениях и тревожных мыслях. Ее ладонь в крепкой хватке вспотела, но Зуко не обратил на такой малозначительный факт внимания, ведь и сам ощущал внутри себя неясный трепет, от которого внутренности подскакивали и ухали куда-то вниз. Что-то мелькнуло впереди, рассекая туман огненными искрами. Нечто начало носиться вокруг них, отчего Зуко и Катаре пришлось остановиться и во все глаза пялиться в пустоту, пытаясь что-то разглядеть. Из тумана доносилось рычание, но пес не нападал, он будто завлекал их в магическую сеть среди наворачиваемых им кругов. Катара прижалась к спине Зуко своей спиной, вытягивая руки для удара, а пес тем временем начинал сужать эти круги. Он мелькнул сбоку, и Катара испуганно вскрикнула от неожиданности, когда увидела громадное чудище в свой собственный рост с черной косматой шерстью. Зуко на секунду почудились горящие алым глаза прямо в тумане, а затем снова бросок, и еще один круг вокруг них, уже совсем близко. Они слышали его дыхание, наполненный жадностью рык, что вырвался из пасти. Существо остановилось, когтями разворошило землю, будто прогибалось для прыжка. — Это просто зрительный обман, — вдруг зашептала Катара себе под нос, стараясь не заплакать от страха, прижимая руки уже к груди, ведь смысла обороняться от пса не было. Он быстрее порвет им глотки, чем они успеют выставить руку вперед. — Просто обман… просто пес… и больше ничего… Она искренне верила, что такие убеждения помогут. Пес был совсем близко, и вот его фигура вышла из пустоты; путники повернулись к нему лицами, со страхом глядя на громадного черного пса. Самого обычного по меркам их мира, что стало очень даже удивительным. Огромная пасть сомкнулась, клацнула клыками, — пес оскалился, и с клыков его текла вязкая слюна, крупными каплями срываясь в пустоту. Горящие пламенем глаза вспыхнули отчаяннее, только увидев наполненных страхом людей, — он улавливал даже на запах этот терпкий, сладковатый вкус чужого испуга и становился довольнее. Пес и правда был громаден, немного выше их голов, возвышался над смертными, забредшими не в ту степь. Катара порывисто посмотрела на Зуко, отсекая липкий, буравящий ее лицо взгляд пса. Она хотела дернуться с места, но инстинкт самосохранения подсказывал, что так будет лишь хуже, ведь пес в два прыжка догонит ее. И Зуко поддерживал ее сомнения, стоя как вкопанный в землю. Они боялись пошевелиться и лишний раз вдохнуть воздуха, ожидая чего-то… — Скажите мне, — грозный рокот вырвался из пасти пса, хотя тот даже мускулом не пошевелил, чтобы заговорить по-человечески. — Вы убегаете от меня или двигаетесь по определенному маршруту? Катара сглотнула, сил, чтобы ответить духу, не нашлось. Поэтому вперед выступил ее спутник, закрывая девушку своей спиной, чем только повеселил пса, чья пасть дернулась, вновь обнажая клыки. — Мы идем к горе Хай-Рио, — на удивление его голос не дрогнул, обретая стальные, холодные ноты. — Ну, конечно, — кивнул пес. — И, стало быть, вы знаете путь? Знаете, как выглядит гора? — Если ты не хочешь помочь, то просто уйди, — вспыхнул Зуко, даже не собираясь скрывать свой гнев, за которым, не отступив ни на метр, пряталась трусость. Постыдная, липкая, мерзкая, но трусость. Он не любил собак, а уж эту тварь только глупец не испугается. — Я бы с радостью вам помог, — прорычал он, делая расстановки между словами, словно общение ему давалось с трудом. — А ты не боишься, девочка? Или твой спутник настолько силен, что способен тебя защитить? Или он просто геройствует? Обращение к Катаре заставило ту вздрогнуть и выйти из задумчивости. Она осторожно кивнула, ведь действительно не сомневалась в Зуко. — Забавно, — хмыкнул зверь. — А он способен защитить тебя от себя самой? — Что ты имеешь ввиду? — слабо спросила Катара, ведь даже представить себе не могла, что кроется у нее в голове такого страшного, раз поступил подобный вопрос. — Как вы до этого искали нужный путь? — резко перевел тему пес, и взгляд его стал еще более коварным. — Спрашивали у местных, — Зуко пожал плечами. — У всех подряд, если честно, ведь кто-то непременно должен знать дорогу. — И указать ее вам, неплохо и… умно, — кивнул пес, и тут же оживился. — Я отпущу вас дальше, если вы сумеете пройти мое испытание. Более того, я даже провожу вас до леса. — И почему мы должны тебе верить? — с опаской спросила дрожащим голосом Катара, успокаивая подскочивший пульс. — Можете не верить, другого выхода отсюда у вас все-равно нет. Конечно, если вы не попытаетесь найти «местных». Мышей, к примеру, вот только они больше запутают, ведь сами не ведают дорог. Пес смолк, он перестал скалиться и теперь выглядел не так отталкивающе-пугающе, чем прежде. Можно было даже подумать, что это неплохой, хороший дух, но эти загадки и вечные испытания начинали угнетать. Однако, Катара подумала о том, что все ее страхи, выпотрошенные из головы, уже были увидены ранее. Так, что может быть хуже? Она все это время шла вперед, будто знала, куда следует идти. Возможно, это было безрассудство. Конечно, это было оно, но сколько раз оно её выручало, когда не оставалось сил искать пути решения, и девушка попросту шла напролом, поражая окружающих своей настойчивостью. Пожалуй, это что-то вроде инстинкта, частично сохранившегося в каждом человеке, но пробуждающегося крайне редко, потому что человек «всегда должен думать о последствиях своих действий». И маг воды с радостью нарушала этот принцип, зная, что вряд ли получится хуже, чем есть. — Катара, давай вернемся? Наверное, должен быть другой путь? — тихо попросил Зуко, нагибаясь к ее уху и опаляя жарким дыханием. Ему было страшно, он боялся того, что может увидеть, ведь все испытания до этого давались ему поразительно легко. Он еще не видел ничего ужасного, не был глубоко ранен, как Катара, а потому не хотел и начинать. Но только поглядев в решительное лицо спутницы, понял, что она уже все выбрала для себя. А значит, и для него тоже. Она не обратила внимания на столь интимный жест, когда чужое дыхание опалило нежную плоть. Не вздрогнула, не оступилась, как сделала бы это в любой другой ситуации. Сейчас этот промозглый, влажный страх, что блуждал по коже, не позволял ей дрогнуть под натиском алых глаз. — Мы не можем идти назад, — флегматично бросила девушка, не глядя на спутника. — Здесь только один путь — вперед. — Я не уверен, что мы справимся с этими испытаниями… — подытожил Лорд. — Даже если мы не оступились раньше, то можем оступиться тут. Что будет если мы не пройдем? — Я вас съем, — вклинился в этот диалог пес, обнажая клыки, и оба вздрогнули. — Хотя девушка явно поумнее тебя. Путь назад выведет вас к началу, не сомневайтесь. Вам придется начинать все заново. Катара обернулась, но не увидела ни кромки темного леса, ни чего бы то ни было еще кроме пугающей бело-сизой дымки, совсем похожей на ту, где они очнулись в самом начале. — Берегитесь, мир духов уже пустил корни в вашей душе, — разорвал тишину пес, обрывая мысли Катары. — Поэтому вы можете слышать и чувствовать его, можете оставить здесь часть вашей души. Еще немного и вы полностью станете его частью. — Мы согласны на твое испытание, — ответила маг воды, успокаивающе поглядывая на ошеломленного Зуко. Вот так просто. Решения даются ей так просто, что он просто поверить не мог, как она не задумываясь поставила на кон их жизни. Тревогу нарушил смех пса и темнота, поглотившая их в свои объятия.

***

Не было никаких объяснений и инструкций. Едва они снова начали видеть, то испугались. Везде плотная завеса темноты, и только друг друга они могли видеть с особой четкостью, словно освещали собой этот мрачный путь. Зуко в гневе бросил взгляд на девушку, и та попыталась выдавить улыбку, стискивая его руку в своем обыкновении. — Не переживай, я уверена, что у нас все получится, — тихо прошептала она, и ее голос разнесся эхом дальше и дальше. Под ногами нечто черное напоминало пол, хотя это точно не было комнатой или помещением. Зуко устало кивнул и двинулся вперед, утягивая и Катару за собой. — Надеюсь, ты знала на что шла. — Я знаю, — кивнула девушка, не желая выдавать свою внутреннюю панику. Это место чертовски напоминало ее кошмар. — Я выведу нас отсюда, Зуко. Положись на меня в этот раз. — Мне бы твою уверенность, — прошептал он в ответ. Впереди забрезжил свет, и совсем скоро они оказались в небольшом прямоугольном помещении, довольно светлом (свет был неприятным, приторно-белым и совершенно неестественным), и повсюду возле стен стояли зеркала в полный рост без каких-либо рамок и крепежей. Зуко помедлил, прежде чем подойти ближе и вглядеться в их отражения. Испуганные, бледные лица, широко распахнутые глаза, под которыми залегли болезненные тени. Их одежда, грязная, в местах свисала рваниной, а открытые участки кожи были вымазаны землей и травой. Катара в нерешительности сделала шаг вперед, желая коснуться поверхности, но вовремя одернула руку. Над головами прогрохотал шипящий смех пса, хотя того и близко не наблюдалось. — Эти зеркала отражают ваши желания. И чтобы выйти из этой комнаты, вам нужно пожертвовать двумя, — заговорил он, и внутренности Катары повторно сжались от страха. — Как только вы сделаете это — выбор повлияет на вашу дальнейшую судьбу. Вы никогда не сможете осуществить мечту, от которой отказались. Это место оставит на вас неизгладимый отпечаток, повлияет на дальнейшую судьбу. — Несбывшееся, значит, — прошептала девушка, кивая с горечью и грустью. Она даже не знала, что отразит зеркало в ее случае, а потому любопытство победило. Зеркала словно живые начали излучать энергию, их глади потревожились, пошли кругами, будто вода от прикосновения. Зуко с интересом наблюдал за происходящим, сделав шаг в другую сторону и выпуская руку Катары. Она во все глаза пялилась на то, что предстало в зеркале прямо перед ней. Там была она сама, лет на десять старше, чем сейчас. Ее лицо выражало серьезность и невиданную ранее мощь. Она покоряет воду так, что дух захватывает. Перед ней сидят ученики, с восторгом глядящие на искусство, создаваемое выверенными, четкими движениями. Она станет самым сильным магом воды, будет учить сотни людей своему искусству, и никто не сможет с ней сравниться. Но рядом никого нет, она одна, но самая сильная. Катара с восторгом наблюдала за самой собой, конечно, она всегда хотела стать лучшим из учителей, и, кажется, у нее есть такой шанс. «Не могу поверить… неужели я превзойду других?» — поражалась она в мыслях. Она и сейчас слыла сильным магом, но до уровня Паку и других учителей прошлого еще далеко по ее меркам. — Невероятно, — она дотронулась до зеркала пальцами, видя, как ее копия взрослеет и вовсю занимается магией. — Это несправедливо… вытаскивать мечты на свет… жестоко… — Согласен… — прошептал Зуко. Маг воды не выдержала и поспешила к другому зеркалу, где тоже стояла ее копия. Счастливая, в красивом голубом платье, что развивалось на ветру. Она стояла на красивой поляне, и когда картинки начали меняться, то девушка поняла, что именно там она по-настоящему счастлива. Ее ждали приключения, красивые места, общение с самыми разными людьми. И в конце, — щеки Катары вспыхнули, — она танцевала с Зуко. Прямо как в том самом странном сне на болоте. Они смеются, кружась в зале, полном людей, и, кажется, отдают друг другу все свои эмоции. Вот здесь, в этом зеркале, кипела настоящая жизнь. Друзья, приключения, свобода и… даже любовь. Катара разозлилась на саму себя. Неужели здесь так важен выбор? Почему нельзя совмещать одно с другим? Она не могла выбрать, просто не могла, метая взгляд от зеркала к зеркалу, где в одном она самый сильный маг, а в другом обычная девушка, но в кругу приключений. Напротив Зуко в зеркале была его мать. Тот самый день, когда она покинула его. Сначала зеркало показало Урсу и его самого с семьей в тронном зале, они сидят все с серьезными лицами. Вспышка, и картинка меняется. В комнате царит полутьма, помещение кажется совсем пустым, если не считать огромную кровать с балдахином. Совсем маленький Зуко сонно потягивается и потирает слипшиеся глаза, когда мама тревожно трясет его за плечо. Она что-то говорит, но зеркало не способно передать ее слова, но сам Лорд помнил их очень отчетливо. Она просила его быть сильным и не сдаваться. Ее лицо такое четкое, что парень ощущает чувство вины, — он почти забыл, как она выглядит. Здесь она такая красивая, пусть страх и отпечатался на ее лице, но даже его она пытается скрыть усталой улыбкой. Картинка изменилась. И вот он совсем взрослый, может, чуть старше, чем сейчас, сидит в каком-то доме вместе со своей матерью. Она счастлива, почти не постарела. И у нее есть еще одна дочь, с такими же глазами, как и у Зуко. Они слишком похожи и, кажется, счастливы. «Стало быть… я смогу тебя найти», — с трудом переваривая мысли, подумал Зуко и сжал пальцами переносицу, испытывая горечь от потери. Зуко подошел ко второму зеркалу и замер. Катара в нерешительности перевела на него взгляд и заинтересованно поспешила поближе, но парень тут же пресек ее попытку подглядеть своим телом. — Эй, ну ты чего?! — пискнула девушка, пытаясь посмотреть поверх его плеча, но Зуко скупо буркнул: — Личное, не лезь. — Ну уж нет! Хочешь, мои посмотри! — воскликнула она, уж слишком возбужденная увиденным. Оттолкнув Зуко чуть в сторону, она удивленно охнула. Там были они с Зуко в тот самый день, когда он «спас» ее от пиратов. Парень наклоняется к ней, привязанной к дереву, и страстно накрывает губы требовательным, властным поцелуем. Копия Катары вспыхнула, но неожиданно прикрыла глаза и с той же ясностью ответила на поцелуй. — Этого ведь не было… — прошептала она едва слышно. — Неужели… неужели это было твоей мечтой? Зуко не ответил, желая провалиться под землю от стыда. Картинка сменилась и теперь это был роскошный, украшенный всевозможными лентами зал. Очень много людей веселились и поднимали бокалы. На месте Лорда восседал Зуко под руку с Катарой, и смотрелись они слишком странно, но гармонично. Они взрослели, у них были приключения и даже… даже дракон, который мимолетом оказался в зеркале. Зуко это заинтересовало особенно сильно, но вида он не подал. Зеркало показало мало, и вскоре картинка зарябила, показывая небольшие фрагменты уже пройденного ими пути, где они сражаются против Лорда Огня Озая, побеждают Азулу, сливаются в поцелуе. И снова картинка изменилась, вгоняя в шок. Они лежат на мягких перинах в разных комнатах (зеркало разделило изображение на две части), вокруг них плачущие друзья, думающие, что их души потеряны. Но вот они просыпаются и, не обращая ни на кого внимания, мчаться друг к другу. «Это не может быть моим желанием» — подумал Зуко, — Я не смогу выбрать… не смогу отказаться от чего-то одного…» — Это так странно… — все же выдавила из себя девушка, трогая пальцем нижнюю губу. Зуко хмурился слишком сильно, поглядел на ее зеркала и задумался. — Нам надо выбрать, — пробормотал он, понимая, что у Катары тоже есть похожие мечты, что и у него. — Правильно, — громыхнул голос пса над головами, о котором двое уже совсем забыли, а теперь вздрагивали. — Зеркала показывают ваши желания. Страшная вещь, не так ли? Но два зеркала должны быть разбиты, а значит вы должны потерять одну мечту, о которой после этого можете и не вспомнить. — Оставить воспоминания о мечте и ее саму здесь? — прошептала Катара, с болью в глазах глядя на Зуко, который был мрачнее тучи. Ее сердце сделало кульбит. Она действительно не ожидала увидеть в его зеркалах такие мечты. Не могла даже представить, а теперь… теперь не могла оставить его без них. «Вот же дура… — мысленно укорила она себя. — Я сама нас сюда загнала. И раз я сказала, что вытащу отсюда, то сделаю это любой ценой» — Прости… — вдруг прошептал Лорд, отворачиваясь от нее, сдерживая слезы обиды. — Я не думал, что… что зеркала смотрят так глубоко… — Мы оба должны были знать, я полагаю, — спокойно отреагировала девушка, хотя внутри все просто ликовало от счастья и грусти одновременно. — Разбитые мечты… — она вдруг усмехнулась, глядя на свои зеркала, не желая отказываться от каждого желания. — Как же… прямолинейно… — Нельзя отказываться, — прервал ее мысли парень, трогая зеркало с матерью пальцами. В этом непринужденном жесте крылась невероятная любовь и тоска, отчего сердце защемило. — Катара, это неправильно… должен быть другой путь… — Но его нет, — ее голос оставался ровным. Зуко подошел к зеркалу с матерью, помедлил, еще раз обдумывая все риски. И Катара его опередила, она сделала два шага вперед за его спиной и, не задумываясь о последствиях, дернула свои зеркала на себя, опрокидывая на холодный белый пол. По странной комнате пронесся звон разбитых вдребезги зеркал, чьи осколки покатились по полу, сверкнули в свете, идущем из страшного ниоткуда. Зуко пораженно обернулся и замер, глядя на решительную Катару, на лице которой не дрогнул ни один мускул. Он распахнул рот от неожиданности, а следом подлетел к ней, хватая сзади за плечи, прижимая к своей груди и утыкаясь губами в ее макушку. — Поверить не могу… — шептал он в ее волосы, глядя на то место, где были зеркала, а теперь образовался черный тоннель. — Ты отказалась от них ради… ради меня… — Я ведь тоже была в твоей мечте, Зуко, — ее губы сложились в улыбку. Казалось, ее совершенно не тронуло то, что пришлось разбить собственные мечты. Однако, укол в сердце пришелся болезненным, но не критичным. Она справится. Справится ради его мечты. — Стало быть… теперь у нас одна мечта на двоих? Зуко не мог ответить. Он даже не знал, что в таких ситуациях принято говорить, и просто сжал ее в своих руках, целуя макушку, не зная, как за такое вообще можно отблагодарить. Никакая благодарность не будет стоить ее поступка.