Воспоминания о былой любви

Сашка аккуратно постучалась в дверь, которая вела в студию. Дверь открыл сам Миша и, увидев девушку, протянул: — А-а-а… давай заходи, — было видно, что Миша занят. Быстро чмокнув Сашу в щеку, он подошел к компьютеру, где шел процесс сведения музыки. — Да, давай вот сюда, ё-моё, нет сюда, да… — Привет, — сидя на диване, отозвался Ренегат, который протирал очки. Сашка кивнула, осмотрев студию. Очевидно запись уже закончилась и оставались последние шероховатости. — А послушать уже можно? — улыбнулась Сашка, ей было жутко интересно, что же рождается для театра. Саша Леонтьев пожал плечами. — Да никогда не против, но тут как Миха скажет, ему что-то опять не по душе. Сашка перевела взгляд на Мишу, который краем уха слышал их разговор, но в то же время был полностью погружен в процесс с рыжим тучным парнишкой. Горшок почесала нос, задумавшись на секунду. Затем отошел от стола и махнул рукой. Сегодня он так устал, что нет сил даже что-то докручивать и улучшать. Заметив, как все ещё Сашка и Ренегат ждут от него ответа, тот подошел к своей девушке и, обхватив её за плечи, как мог вытянул улыбку. — Ну, будет готово, покажу, пока там, это самое, ещё подлатать надо, — произнес он, когда за рыжим парнем закрылась дверь. В тоне его голоса воодушевления в помине не было, а вот усталостью сквозило отчётливо. Эта усталость Горшка была не нова. В последнее время он все больше и больше зарывался в театре. Вот и сейчас, если не вывести его из студии — останется здесь ночевать. Нужно было срочно что-нибудь придумывать. — Может поедим где? — спросила Сашка, когда Миха уселся на диван в укромном уголке подальше от Леонтьева. — Вам бы отдохнуть, замученные уже оба. Ренегат вздохнул, а Миха, пожевав губы, сунул сигарету в зубы. Затем окинул взглядом Сашкино лицо: она так всегда старается, что даже жалко. В последнее время они почти не проводят время вместе. А надо бы. — Можно, конечно, — протянул он задумчиво. — Только… ещё надо закончить тут, е-моё. График. — Думаю ничего с графиком вашим не случится. Время уже ночь почти, ну, — пристальным взглядом Саша смотрела на Ренегата, будто ища поддержки. — Ты как хочешь, конечно, Мих, — протянул Александр, — но я бы уже и правда домой поехал. Сил никаких нет. Сказав это, Леонтьев начал собираться, пока Горшок, сгорбившись на диване, устало курил и смотрел в пол. Вдруг он перевел сосредоточенный взгляд, в задумчивости пошевелив челюстью. — Ты бы тоже ехала домой, Лёвка сегодня у родителей? — за все это время к пацану он прикипел так, что, кажется, даже начал беспокоиться за мальца. — Да, делает свои первые уроки, — Сашка присела рядышком, — так что есть время прогуляться где-нибудь. Горшок нахмурился, мучительно пытаясь что-нибудь выдумать. Не хочется ему. Будто корнями к студии прирос. Не отпускала она его. Вот уже пару месяцев как его не отпускало стойкое ощущение, что он должен сделать как можно больше. Будто бы времени нет. И дело далеко не в постановке… Что-то кольнуло в груди. Миша снова нахмурился, и на этот раз выражение лица исказила гримаса боли. Сашка обеспокоенно взглянула на то, как Миша шумно выпустил ртом воздух, уставившись перед собой. — Миш? — Сдохну я скоро от такого графика, — произнёс он тихо. В голосе сквозили болезненные нотки. — Вот жил, сидел на жопе… И тут я решил, что нужно сделать так, чтобы уничтожить себя полностью. — Что-то новое это прекрасно, но нельзя же себя так загонять. Давай, вставай. — Не хочу никуда. Дела надо делать. Чувствую, что недолго мне осталось. — Только если отдыхать не будешь, — предупредила она, вставая с дивана. Миша усмехнулся, вытащенную пачку сигарет сунул в карман, надувая щёки в тяжком выдохе. В груди все сдавило. Едва мужчина поднялся вслед за девушкой, как тут же пошатнулся — сердце будто бы пропустило удар, а воздух в легких резко закончился. От неожиданности Горшок схватился за сердце. Оно будто бы остановилось, но потом забилось с новой скоростью. В миг увидев состояние Миши, Саша ощутила, как земля под ногами будто бы пошатнулась. — Миша, — судорожно позвала мужчину женщина, заметив как тот хватает воздух губами. — Миша, тебе плохо? — Сашка кинула взгляд на Ренигата, который, оцепенев, стоял в дверях. — Саш, заводи машину, — велела Александра, и мужчина кивнул, пулей выскочив из студии. Не дурак. Все понял. Саша суматошно разбегающимися от растерянности глазами глянула на Мишу. — Миш… — позвала она тихо. Его веки слабо дёрнулись и он усмехнулся. — Сейчас, всё хорошо будет, поехали в больницу, срочно. Горшок хотел возразить, но лишь разразился тяжёлым грудным кашлем, от которого закружилась голова. — Да нахер мне больница, ё-моё, — осипшим голосом выдавил он сквозь хрипы. — Вы сдурели что ли?! Леонтьев вернулся мгновенно. Его побледневшие губы от испуга за друга вдруг задрожали. — Поехали. Скорее. Сашка и Ренигат помогли подняться Горшку, который еле волочил ногами и вдруг оглянул их со своей ободряющий улыбкой. — Че испугались-то, ё-моё, пока альбом не запишем не помру, не боитесь. Его пальцы легонько сжали ладонь Саши. Ну и пуганная она у него. Подумаешь… — Давай на заднее его, — сипло сказала она, — и к нам в клинику. Быстрее только. Едва дверь клиники распахнулась, в приемном покое Сашку уже ждали её коллеги. Им она позвонила в дороге. — Ну как? — поравнявшись с Сашкой, осмотрев Горшка, проговорил рослый мужчина лет сорока. — Как состояние? Горшок только усмехнулся. Он уже стоял на ногах сам, но все еще опирался на своего друга Ренигата. — Да нормально я, блин! — бледно- серое лицо покрылось испариной. — Ему с сердцем плохо, — скупо ответила Сашка, оглянув Горшка, — приступ не приступ. Я не знаю, Олег. — Ща поглядим, — врач кивнул Ренигату, чтобы тот помог ему дотащить пациента до своего кабинета. Дождавшись, что Горшок ляжет на кушетку, Олег кинул взгляд на Сашку. Она нервничала. — Таблетки какие давала? — Аспирин, это инфаркт, да? Ответа не последовало. Вместо этого врач жестом показал, что Сашке и Леонтьеву лучше бы выйти, пока они с пациентом останутся наедине. Оказавшись в коридоре, Леонтьев повертел пачку сигарет в руках и вдруг взглянул на Сашку обеспокоено. — С ним всё будет нормально? — спросил он тихо, наблюдая, как Саша нервно кусает губы. — Надеюсь. Сейчас эхо сделают, будем знать. Но ему работать столько нельзя. Саша, — он кинула взгляд на мужчину, — ему нужно в отпуск. Нужно поговорить в театре. Ты сам все видишь… Леонтьев согласно промычал в ответ. Было бы это все так просто… Она шумно втянула воздух. Понятно и без слов. — Мише становится хуже, — наконец, выдавила она, — если ничего сделаем мы его… его просто потеряем… От своих же слов Сашка зажмурилась, опираясь локтями на стену больницы. — Даже думать не хочу об этом, — пропищала она жалобно. — Поговори в театре. Я не знаю как, — едва ли не плача, произнесла женщина, — но ему нужен отдых. Иначе я его увезу сама. — Ты же знаешь, потом скоро неустойки будет, — казалось, от шока Ренегат будто не понимал положение дел. — Да плевать мне на неустойки. Пусть хоть подавятся. Саш, я его увезу, — твёрдый голос и резкий, какой Ренигат никогда не слышал от неё. — Если это будет угрожать его жизни, я сожгу этот театр к чертовой матери! Ветхая дверь кабинет открылась. В дверях показался Олег, который кивком пригласил свою коллегу войти и за ним. Миша сидел на кушетке, потирая руку, и устало косился на вошедших врача и свою возлюбленную. Взгляды Саши и Горшка встретились на секунду. Едва оглядев Горшка, девушка перевела свой взгляд на Олега, будто бы пытаясь предугадать, что он ей скажет. — В этот раз пронесло, — врач сцепил руки в замок перед собой. — Но не факт, что в следующий раз не шандарахнет инфаркт. К сожалению, такой график и образ жизни даёт осложнения на сердце. Горшок шумно хмыкнул. Ну вот его панк- рок его и догнал. Дохнет, как собака. — Что можно сделать? — дрогнувшим голосом просипела Сашка. Она как могла держалась при коллеге. Хотя и точно знала, что тот никому ничего не расскажет. И о том, что здесь был Горшенёв, ни оставит ни записи. — Отдых и лечение, — заключил он, — и никаких перегрузок и… сами знаете… Сашка скользнула взглядом по Горшку, который поравнялся с ними. — Док, ясно всё, ну, — его бледное лицо почти сливалось с цветом халата Олега, — щас-то ехать можно или че ещё будет? — Можно. Но только домой. Иначе — придется госпитализировать, а это уже будет на недельку-две, — подвёл итог Олег.