Воспоминания о былой любви

Весь день Саша чувствовала себя плохо. Ни с того ни с чего силы будто бы покидали. Накатывала жуткая сонливость. И даже отравительный кислый кофе из киоска на первом этаже больницы не дал должного эффекта. Было решено отпроситься с дежурства. Благо коллега жила напротив учреждения и согласилась подменить. О том, что она придет сегодня домой — Сашка сказать совершено забыла. А все потому что несмотря на отгул, забот в больнице было полно. Ближе к вечеру, закончив со всеми делами, сдав смену, переодевшись и зайдя в аптеку за таблетками, Сашка поплелась на метро домой. Сегодня она должна была дежурить, а значит Миша скорее всего ещё не вернулся с репетиции. А может быть уже дома: лежит на диване или же играет в новую компьютерную игру — это было его любимым занятием. В своих мыслях Сашка не заметила, как добралась до их маленькой квартиры. Ватные ноги донесли её до этажа. Ключ в замке громко щёлкнул. Сашка зашла в квартиру, было темно. — Миш, ты дома? — Сашка поставила сумку на стул возле входной двери. Никто не ответил. Решив, что мужчины дома нет, девушка прошла в ванную. Умылась. Оттуда в спальню, чтобы переодеться. Включив свет, Сашка увидела лежащего Горшка. Одетый в джинсы и черную рубашку, которая была распахнута, он лежал на диване, не сняв даже обуви. Одна его рука свисла и безжизненно болталась, вторая зажимала в пальцах сигарету, которую он докуривал. Судя по окуркам на полу, сигарета была далеко не первой. Услышав, что кто-то пришел, Горшок лениво повернул голову в сторону двери. Заметив Сашку, мужчина оживился. Миха никак не ожидал, что Сашка сегодня вернётся рано. Но вот она стояла здесь, перед ним. И в ее глазах читалось недоумение. Увидев глаза мужчины, она все поняла. Не нужно быть врачом, чтобы догадаться — это был не алкоголь. У Сашки сжалось сердце. От осознания, что все это время он не бросал. — Саш, ты чего, ё-моё, дома? — Горшок принялся вставать с дивана, но несколько раз качнулся. Мгновенно силы его покинули, и он облокотился на спинку. — Дома, — голос предательски дрогнул. — Смотрю и ты. Давно? С каждой минутой внутри обрывалось по одной ниточке между ними. — Да я, на самом деле, знаешь, устал, — Миха понял, что нет смысла скрывать и выгораживать себя. Сама всё видит. Раз застукала, то отпираться смысла нет. — Где остальное? — Горшку показалось, будто его затрясло от холода, который источал голос Сашки. Она была как айсберг перед встречей с Титаником, непоколебима. — Остальное? Сашка не ответила. В голове все чаще стали всплывать слова, сказанные отцом: бывших наркоманов не бывает. Она оглянула комнату. Конечно, Горшок мог запрятать дозы куда угодно, парни рассказывали ей об этом, но скорее всего ещё не успел это сделать. Она развернулась и пошла в коридор. Горшок, как хищник за добычей следом. В глубине ему было стыдно, что снова всё так, но стыд быстро сменился приступом гнева и обиды, как только он увидел, что девушка недоверчиво роется по карманам его куртки. — Ты че, это самое, серьезно? Проверять меня будешь? — Горшок едва держался, чтобы не отодвинуть Сашку. Да, сорвался. Не сдержался. Но зачем рыться по его вещам? Внутри Михи нарастало возмущение. Но мужчина не решился отодвинуть девушку, да и было поздно. В раскрытой ладони девушки показались два свёртка. Он видел как ее глаза заблестели от слез, стало так паршиво. — Проверяй не проверяй, ты не изменишься, — Сашка швырнула в лицо Горшку пакетики. Пройдя мимо, девушка задела плечом мужчину, и тот пошатнулся. Сашка тут же стала выгребать все вещи из шкафа. Миха такого никак не ожидал. Ему вдруг захотелось остановить её. Как обычно делал с Анфисой. Схватить за руки, остановить силой. Но он не мог. Сашка столько для него сделала, что обращаться с ней грубо не поднималась рука. Вместо этого Горшок, шатаясь, подошел к Сашке и попытался обнять её сзади, пока та собирала вещи в сумку. — Малыш, ё-моё, ну отдохнуть я хотел, давай знаешь чё, поговорим нормально, чё ты сразу вот...ну куда вещи собираешь? — Поговорим? — сказала Сашка, повернувшись к мужчине. Она взглянула на него снизу вверх. Взгляд его затуманенных глаз отзывался болью в груди — Ты обещал. Клялся. В итоге врал. Как я могу говорить с человеком, который перед собой не может быть честен? Слова разозлили Миху. Мужчина схватил девушку за запястье, вырвав из рук футболку. — Я не врал тебе. Говорил, что брошу, нахера начала? — Миша, ты наркоман, — слова резко прозвучали в его сторону — и тебя надо лечить. Если ты не согласишься — нам нет смысла вообще продолжать. Я не хочу связывать свою жизнь с... с...таким. Внутри Горшка образовалась пустота, которая с болью начала затягивать все чувства и эмоции внутри него. Таким?! Внутри бушевали эмоции и мысли от «ну и вали ты нахер», до «а что если она уйдёт?». Тогда он снова будет один. Будет мотаться по друзьям, когда все уже заняты детьми, женами. Ему опять будет некуда возвращаться после концертов. Снова одиночество. Такого он не хотел. Остаться одиноким пусть и своей Вселенной внутри. Внутри все сжалось в большой ком. — Ё-моё, ну хочешь лягу в дурку! Мне двух дней хватит, чё начала-то, ты это, только вещи разбери обратно… — Нет, — Сашка застегнула собранную сумку. — Эти вещи завтра поедут с тобой в клинику. Они твои, — девушка кинула сумку в ноги к Горшку. Сказав эти слова, она подошла к шкафу и, достав подушку и одеяло, ушла спать на кухню, громко хлопнув за собой дверью. Утром Сашка и Горшок оказались возле клиники. Это была частная больница, где ставили на ноги и откачивали братьев по несчастью Горшка. Подъехав на такси, Сашку и Миху уже ждали Балунов и Князев. Выйдя из машины, Горшок кинул сигарету себе под ноги и мрачно осмотрел всех: — А вы нахера тут? На казнь смотреть пришли, ё-моё? — Да нет Мих, поддержать, — взглянул Князь на Горшка. Ему было невыносимо смотреть на то, как его друг снова начал употреблять. Вдобавок ко всем чувствам он был зол. Из-за Сашки. Обещал ведь, что не обидит её. А сейчас та, которую он уступил, стоит бледная, мрачнее тучи. Треснул бы прямо здесь Михе по его физиономии. — Ну, спасибо, группа поддержки, — хмыкнул Горшок и подтянул лямку сумки на плече, — Ну чё, идем, подлатаем да домой? Горшок кинул взгляд на Сашку, но та даже не посмотрела на него и вошла в здание, где встретилась с коллегой, которого хорошо знала по учебе. Следующие дни Сашка не навещала Мишу, к нему не пускали. Но каждый день она звонила, узнавала о его состоянии, разговаривала с врачами. И ждала… Горшок вернулся домой из клиники, когда Сашки не было дома. Она как раз заканчивала дежурство ине могла сорваться, встретить его. Миша вернулся домой и огляделся. Чисто, тепло, на кухне пирожки, в холодильнике — борщ. Что ещё было нужно? Все как у людей. Миша прошелся по квартире: её вещи на своих местах, его концертные футболки сушатся на веревке, возле компьютера нетронутые его тексты. Рядом — диски с играми. Это был дом. Настоящий дом. Не хватало одной маленькой детали. Её Миша поставил в хрустальную вазу на стол. Теперь розы красовались возле их совместной фотки, где они обнимались за кулисами на одном из концертов. Красивые и безумно счастливые. Рассматривая фотографию, Горшок услышал, как хлопнула входная дверь. Он поспешил встретить ту, которая в очередной раз поверила в него и простила. Которая дала спокойствие, заботу и любовь. Не такую больную, как была у него с Анфисой, а ту, ради которой хотелось идти домой. — Привет, — снимая кроссовки, сказала Сашка. Она осмотрела Горшка с ног до головы. Выглядел он отдохнувшим: его руки были чистыми, а он был бодрым и трезвым. Ничего не сказав, мужчина подошел к девушке и крепко её обнял. Итак всё поймёт, к чему эти слова? Главное, что она дала ему ещё один шанс попробовать завязать. — Миш, это было в последний раз, я прошу тебя, я больше не выдержу… — девушка крепко обняла мужчину и погладила по голове. — Ты слышишь? — Да слышу, ё-моё! Давай просто, блин, забудем и всё, понимаешь, да? Начнём с чистого листа. Веришь мне? — мужчина отстранился и взглянул в глаза Сашки. В зеленых глазах была пустота. — Нет, — голос ее дрогнул, — Но верю в то, что ты взрослый человек и способен держать себя в руках. А я тебя поддержу и помогу справиться… Горшок улыбнулся и поцеловал Сашку. Главное, что она рядом. Дальше он сам. Поцелуй был долгим, глубоким и горячим. Ту ночь Миша и Сашка не сомкнули глаз. Все вернулось на круги своя: репетиции, интервью, работа над альбомом и их отношения с Сашкой. После серьезного разговора она дала ещё один шанс. Однажды, лежа в кровати, мужчина нежно обнимал свою девушку и шептал ей: — Люблю тебя, ё-мое, сильно, — Миха снова поцеловал Сашку. Чувствуя, как от этого признания девушка заплакала… Оставалось чуть больше недели до тура в США, когда Сашка ждала Мишу с репетиции дома. Он предупредил, что задержится. С Балу и Князем они хотели зайти в Castle Rock за новой одеждой для долгих гастролей. На часах было около двенадцати, когда домашний телефон разбудил Сашу — это была мама. С ней девушка наладила общение. И хотя та была против того, что её дочь встречается с Мишей, она не хотела терять общение с дочерью. — Мам? — сонно проговорила Саша. Она по-прежнему неважно себя чувствовала. — Доченька, это мама… — обеспокоено проговорила в трубку женщина, — ты как себя чувствуешь? — Да так себе, — Сашка сначала помассировала виски, а затем выглянула на большие пластиковые часы на стене в корридоре. — Что случилось? — Доченька, звонил отец. К ним в отделение поступил Миша… он пьян и… — женщина старалась подобрать слова, чтобы не сорваться и не высказать. Да, она была против. Она была в шоке. Но резать ножом по сердцу, которое любит, она не могла. Это было жестко. Сашка все поняла. В эту же секунду ноги подкосились, а живот свело, отчего Саша зажмурилась. Вокруг все поплыло. — Скажи папе, что я приеду, — последнее, что сказала Сашка перед тем, как в слезах начала собираться. Она тут же позвонила Андрею. Тот заверил, что они распрощались ещё четыре часа назад, и они даже посадили Миху на метро. Князь понятия не имел, что Миша сойдёт на другой станции и отправится за дозой. Назвав адрес больницы Андрею, Сашка положила трубку. И снова заплакала. Она шла по длинному тусклому коридору, чтобы найти кабинет отца. От переизбытка чувств ей казалось, что коридор приобретает причудливые формы, удлиняется будто бы специально, чтобы девушка не могла дойти до цели. К счастью, мужчина сам вышел навстречу к девушке. Увидев свою дочь, которая была в слезах, мужчина забыл о ссоре с дочерью. А вот к Мише его отношение стало ещё хуже. Мало того, что сам опускался на дно, так ещё и тянул за собой красавицу дочь, которая сейчас была похожа на бледную моль. — Папа, — взволновано сказала девушка и чуть ли не рухнула в руки отцу. Видимо давление упало настолько, что Сашка видела черные точки перед глазами. Отец заметил состояние дочери и усадил её на лавку. Проходящая мимо медсестра побежала за тонометром. — Так, сидим, спокойно, — Игорь Константинович обеспокоено взглянул на дочь. Слава Богу она не употребляла. Но её состояние вызвало беспокойство. — Давно ела? Спала? — Спала, ела, — девушка судорожно глотала воздух, — Где он? — В палате лежит твой, — мужчина осекся на полуслове, — его капают. Девушка выдохнула. Живой, главное. Что случилось спросить она боялась. — Пойдем в кабинет, поговорим… — взяв тонометр у медсестры, которая уже вернулась обратно, мужчина помог дочке дойти до кабинета. В том самом кабинете, где Сашка и Князь однажды пытались отчаянно найти то, что спасёт Горшка, сидела взрослая Сашка и, глотая слезы, слушала отца. — Бухой и обдолбаный твой Миша чуть не упал на рельсы в метро. Там его и взяли сотрудники и передали нам сюда. Сейчас отлеживается со всеми в палате. Особого отношения к нему не жди. Для меня он наркоман и торчок, как и все тут. — Пап, — всхлипнула Сашка, — мне жаль, так жаль, — девушку трясло. — Мы ведь только что его вылечили. Он держался. — Держался ли, — усмехнулся отец Сашки, — такие люди не меняются, пока сам не захочет — ни одна клиника, ни один врач его на ноги не поставил. Уж тем более не ты. Посмотри на себя…От тебя скоро одна тень останется. Зачем он тебе? Сашка опустила голову, все ещё всхлипывая. Ей было обидно. За все, за то, что сейчас её отчитает отец, будто бы это она допустила, что это снова происходит с ними. И от того, что по сути ничего никогда не изменится. — Пап, я его люблю, — девушка выглянула на отца, который хмыкнул. — Ну знаешь, дело это проходящее. Мало ли кого я в жизни любил. И ничего — все в жизни переиграть можно. — Но, — снова всхлип, — мы же его вылечили? Может быть есть способ, нельзя оставлять в таком состоянии… — Ничего, — как отрезал, сказал Игорь Константинович, — пока не захочет сам, а его по всей видимости все устраивает. Подумай, связывать ли жизнь с ним. Сашка ещё немного посидела в кабинете отца и даже почувствовала себя лучше, выпив горячий чай, она вышла в коридор. Там же она встретила Яху, Балу и Князя. Увидев Сашку, парни подошли к ней. — Приехали, как могли. Че с ним? — спросил Балу обеспокоенно. — Он снова употребил. Приводят в чувство, — ответила Сашка, сдерживая эмоции. — Мы чем-то помочь можем? — Князь горько посмотрел на Сашку. Как же он был зол. Из-за красных от её слез глаз. Из-за улыбки, которая потухла на ее лице. — Можете побыть здесь, но не думаю, что пока что-то изменится. Сашка скривилась. Снова тупая боль в животе дала о себе знать. — Давай мы тогда тебя довезем, — отозвался Яха — поехали, тебе поспать надо. Ребята привезли Сашку домой ближе к четырем часам утра. С ней остался Князь. Ни проронив ни слова, девушка упала на кровать и погрузилась в сон. Андрей же, посидев на кухне, уснул в кресле, которое стояло на кухне возле балкона. Утром Князь поехал за паспортами с визами. Тур никто не отменял, так что нужно было все контролировать. Сашка приехала в больницу одна. В палату её не пускали, так что девушка решила передать вещи и уйти поскорее домой. Уже возле лестницы, которая вела на первый этаж она встретила отца. — Привет, — буднично сказал тот. — Ты чего здесь? — мужчина надеялся, что после вчерашнего разговора дочка его одумается, но нет. Вот она стояла перед ним такая же поникшая, как и вчера. — Вещи Мише принесла, — девушка выдержала паузу. — Как он там? — Стабильно, — ответил Игорь Николаевич. — Хочешь, зайди, посмотри. Сашка удивилась, но в душе была очень благодарна папе. Хотя бы на одну минутку взглянуть, как Миша. Что с ним. Переживала Сашка страшно. Обида, злость, все отошло на второй план — в этот раз Миша был в лучших руках. Сашка наивно представляла, что этот раз будет последним. И ему помогут. Будто бы у отца была волшебная таблетка. А вот Игорь Николаевич, напротив, не был так радужно настроен. Скорее, его жест носил другой характер. Он хотел, чтобы дочь увидела возлюбленного в ломке. Потного, лохматого, лежащего на железной кушетке. Стонущего от боли. Чтобы она наконец-то увидела его во всей красе. Увидела таким, какой есть. Не гениальным музыкантом, а обычным тонущим наркоманом и алкоголиком. В палату Сашка старалась войти как можно тише, но старенькая дверь предательски скрипнула. Никто в палате внимание не это не обратил. На четырех кушетках их шести лежали мужчины. Кто-то спал, кто-то стонал, мучаясь от ломки. Один из стонов Сашка узнала сразу. Будь здесь тысячи людей — голос Миши она узнает сразу. Его койка была у окна, так что дневной свет бил прямо в глаза Горшка. Отчего тот ещё больше мучился, словно это была пытка. Мужчина был серо-бледным, волосы, тело были мокрыми, хоть отжимай. Сашка быстро подошла к любимому. Он узнал её. Мутный взгляд карих глаз пронзил девушку. Горшок улыбнулся и простонал: — Это ты, блин, — Миша облизнул сухие губы. Заметив это, девушка налила ему воды и помогла попить, хотя половину стакана пролилось мимо. Так сильно мужчина дрожал. — Я вещи тебе чистые принесла... Сашка старалась не поднимать тему их отношений. Хотя бы потому, что ответа как быть дальше она не знала. Она лишь надеялась, что все это в последний раз. Горшок кивнул в знак благодарности, а потом, упав на подушку, произнес: — Свои вещи собери. И уезжай. Жизни тебе со мной, на самом деле, не будет, — на последних словах Горшок снова застонал и скривился. — Миш, — дрожащими голосом сказала Сашка, — давай это потом обсудим. — Нет, ё-моё, — Миша собирал остатки сил для разговора. Он все решил. На самом деле решить ему нужно было это раньше. Отпустить её. Как только он опять сорвался. Отпустить и не мучать. Дать возможность жить нормально, без его героиновых приключений. Умом где-то очень сильно далеко он это понимал. А тут ещё и отец её прочитал очередную лекцию, что они не пара. И что причина всех бед — он. Что быть ему только с такой, как он сам, а Сашкиного он даже пальца не стоит. В силу своей натуры Горшок мог бы сделать все наперекор. Легко! Но сейчас, глядя на то, с какой усталостью она смотрит на него, он больше не мог удерживать её рядом. Как бы не полюбил. Он вряд ли исправится. Как бы не храбрился. Его жизнь — музыка, выступления, алкашка после концерта и фанаты. А ей нужно спокойно жить. Без всего этого. — Уходи, говорю, ниче не будет лучше, понимаешь да? Нахер тебе такая жизнь нужна? Слова Мишки били обухом по голове. — Миш, тебе мой отец что-то сказал? — с надёжной в голосе спросила Сашка. Миша мрачно хмыкнул. — На самом деле, батя твой тут вообще, это самое, не причем. Я так решил. Ниче не измениться, мне это не надо, уходи, — и снова стон. Протяжный. Вымученный. С болью, пронизывающей все тело. Сашка нежно погладила Мишу по руке, но тот убрал её. Не стоит продолжать. Если она сейчас не уйдёт, он снова втянет её в эти дебри. Из которых он рано или поздно не выберется. После последней дозы и того, как ему стало плохо в метро — он это хорошо понял. А тут и врачи сказали, что здоровье у него начало ухудшаться. Долго не протянет. Да и не хотел он был беспомощным больным возле неё. Не хотел, чтобы она мучалась. — Миш, это все дикий бред, давай ты придешь в себя и мы поговорим, что мы будем делать дальше, хорошо? — едва сдерживая слезы, проговорила Сашка. Ещё недавно она грозилась ему, что уйдёт, если он снова сорвётся. Но как оказалось, она была не готова к этому. Миша лишь отвернулся. Они поговорят. Но сейчас он хочет, чтобы она ушла. И не видела его таким. Достаточно насмотрелась. И девушка все поняла. Сейчас он хотел прожить ломку в одиночестве. Видимо, ему в этот раз не нужна была её помощь. Саша поцеловала нежно мужчину в плечо и вышла из палаты. Закрыв дверь, она прикрыла рот рукой и заплакала. На конце коридора стоял отец Сашки. Он всё видел. Отчего был готов прямо сейчас ворваться в палату и задушить этого Горшка. Видеть слезы дочери он не мог. Не заслужила она этого в жизни. Как бы не относился Игорь Николаевич к Горшку, всё же по просьбе Сашки и её старого друга Андрея, Мишу в больнице опекали. Парню разрешили принять душ, покурить и встретиться в приемном покое с мамой. Татьяну Николаевну отец Сашки видел лишь издалека. Милая и несчастная женщина. Жаль, что ей в жизни достался такой сын. Приходил к Горшку и его брат. С ним у Горшка был отдельный разговор. Они о чем-то долго говорили. Ругались. Спорили. И после этой встречи Миха наотрез отказался выходить к кому-либо. Пока ему не стало лучше и не пришло время ехать домой. Из больницы Горшка приехал забирать Андрей. Заметив, как тот оглядывается по сторонам в поисках возлюбленной, Князь хлопнул по плечу Горшка, забирая из рук черный пакет. — Сашка после дежурства. Отсыпается. Она себя неважно чувствует. — Заболела? — с тревогой в голосе спросил Горшок. — Да хер знает, не говорит, как бы я не пытался. К врачу отправлял, без толку, — пожал плечами Андрей. Он не меньше переживал за Сашку. Но та отчаянно не хотела идти в больницу. Каждый день она придумывала миллион отговорок. — Надо, это самое, ладно, поговорю, — сумбурно ответил Горшок. Конечно, он поговорит. И не только об этом. Им многое нужно было обсудить. — Поговори, — садясь в такси, хмыкнул Андрей. — Думаю пора поговорить уже серьезно, не кажется? — И ты туда же? — в голосе Горшка звучала усталость. — Вы как будто мне никто, ё-моё, счастья не желаете… Андрей усмехнулся. — Мих, ты, группа «Король и Шут», Сашка это то, о чем я переживаю всю свою жизнь. Не то чтобы я счастья не желал. Просто… — Князь оссекся. — Чё? — Горшок посмотрел на друга. — Ничё. Счастье у вас походу разное. Я тебе об этом ещё много лет назад говорил. А ты так этого и не понял… Горшок хмыкнул. Ну, и этот тут же. И снова он не такой, и всё не так…не того поля, это самое, ягода! — Не хмыкай, Горшок, — парни встретились взглядами. — Ты сам понимаешь, что твою больную, но жутко гениальную натуру тяжко выносить. Сашку пожалей. Если не хочешь бросать свой кутёж, то хоть её не мучай больше. Иначе загнется она с тобой. — Ты же понимаешь да, что тебе она тоже не достанется? — Горшок серьезно взглянул на Князя. — Попрощаться придется нам обоим. Ты-то сам, ё-моё, готов?! Андрей вздохнул. Конечно, ему придется прервать общение. Иначе судьба так и будет сводить их вместе, и толку не будет. Готов ли он? Как и Горшок. Нет, конечно. Но история подошла к концу. Как и с Анфисой. Снова. Ради группы. Ради будущего. Всех их.