Спасти Сабиши

      Экзамены близко...       Джулия небрежно откинула запутанные каштановые пряди, поправила бежевые палаццо и вышла из дома, навстречу новому дню. Как в такой прекрасный, солнечный день можно заниматься учебой? Только есть арбузы где-то на пляже... Но она уже договорилась о встрече с Ёсидой и Асой, вместе они должны штудировать учебную литературу в библиотеке.       И вот, наконец, жаркое пекло сменилось легкой прохладой. Книжные полки тянулись в самую глубину зала, а величественные, с историчным орнаментом потолки вселяли чувство собственной ничтожности. Всякий раз, когда девушка посещала это место, то представляла себя особой гостей в резиденции монарха. И действительно, это было одно из немногих зданий в Токио с европейским интерьером.       За деревянным столом пара друзей уже листала книги. Аса активно махала руками, привлекая внимание Джулии. Есида лишь сдержанно улыбался. Его темные глаза всякий раз хитро щурились, напоминая выжидающую змею. Но Джулии это нравилось, она не отрывала взгляда от его доброжелательного лица.       - Денджи решил не готовиться? - новоприбывшая села напротив.       - В прошлый раз он силой вытягивал меня отсюда. Ему бы поучиться выдержке, больше пары страниц ему не дается, - уточнил Ёсида.       - Ты ему так и сказал? Обидится же…       - Уже. Сегодня он назвал нас "Трио гиков", - слезно вспоминала Аса, Джулия усмехнулась. Это так на него похоже. Она понимала, что говорил парень не со зла - детские обиды иногда играли в нем.       Зал наполнил стук каблуков.       - Онука-сан! Вы сегодня такая шикарная! - Джулия восхищённо смотрела на шагающую в их сторону женщину-библиотекаря. Может, она и была не молода, но легкий макияж и изумрудный костюм подчеркивали ее легкость и женственность.       - Я тоже заметила, как вы сегодня сияете! Что за повод? - восхищалась Митака.       - Сегодня мой юбилей - 60 лет. Почтенный возраст, всего-то хотела напомнить себе о прошедшей молодости, - пожилые уголки глаз растянулись в счастливых морщинках.       Молодые люди смутились, но тут же стали поздравлять именинницу. Ёсида встал из-за стола, и глубоко поклонившись, направился к выходу.       - Эй, ты куда? - Аса окликнула друга.       - Сейчас вернусь.       И обещание было выполнено. Хирофуми принес купленный неподалеку грушевый торт.       - Как приятно! - Онука-сама светилась от подарка, - Но я стараюсь отказаться от сахара, не поймите меня неправильно...       - Поэтому я купил торт из цельзозерновой муки с фруктозой, - уточнил Ёсида. Женский пол таял от такого внимания к деталям.       - Это очень чутко с вашей стороны! Тогда я не прощу себе, если вы не разделите со мной сие лакомство, - именинница звонко смеялась. Ее радость и счастье были настолько заразительны, что не могли обступить и присутствующих.

***

      - А начальство не отчитает за то, что мы едим прямо здесь? - спросила Аса, когда морщинистые руки аккуратно разрезали бисквит затупленным ножом. Они теснились в небольшой комнатке, оторванной от общего зала, которая впитала в себя запахи многолетних книг.       - Мы же не позволяем себе распивать здесь алкоголь. К тому же, я скоро отправлюсь на пенсию, руководство пойдет на уступки, - Онука-сама приоткрыла дверь, чтобы быть в курсе всех пришедших читателей, села рядом и разлила чай по сервизным пиалам. Кипяченая дымка грациозно поднималась вверх и завораживала Джулию.       Беззаботные разговоры наполняли помещение смехом и легкостью. Когда чаепитие закончилось, все благодарили женщину и нехотя прощались.       - Вы проживете долгую жизнь. Ваша мудрость с годами только растет, а красота не иссякает. Спасибо вам за все, что вы для нас делаете, Хироси-сама! - на одном дыхании произносила Джулия. Друзья в замешательстве оглянулись на девушку.       - Вообще-то это Онука-сама! - шепнула смущенно Аса.       Но женщина в замешательстве молчала.       Это была не ошибка. Она уже больше двадцати лет не слышала этого имени. Когда-то давно, в попытках забыть мрачные воспоминания, она меняла абсолютно все - окружение, место проживания, уклад жизни, и даже имя. И только одному человеку, точнее существу, доверила этот секрет...       - Я чувствовала в тебе Сабиши, - дрожала она. Сколько горечи и утраты было в этой фразе.       - Как вы узнали? - стены давили на Джулию, молнией било волнение.       - Девочка моя, давнюю подругу забыть невозможно. Пройдут века, и единственное, что я вспомню - это ее имя.       - Что вас связывало? - Ёсида украдкой вмешался в разговор, ошарашенный не меньше остальных.       - Ничего особенного. Я лишь позволила ей дотронуться до самого ценного - людских знаний, - Онука-сама тонула в единственных, приятных воспоминаниях молодости, - Ох, вы бы видели, с каким голодом она поглощала все книги, которые я ей давала! Пожалуй, это единственный демон на моей памяти, который так тянулся к человечеству... - казалось, она еще долго размышляла, прежде чем встать. Она обошла рабочий стол, морщинистыми пальцами выверено раскрутила чуть заметный механизм - ящик щелкнул и раскрылся. Со всем трепетом она обхватила тонкий, кожаный блокнот с металлической застежкой.       - Прими в знак уважения к Сабиши. Думаю, ты узнаешь ее лучше.       Джулия почтенно приняла этот подарок - неужели это то, что поможет разобраться в Одиночестве и собственной участи...       Уже дома она спешно закрылась в комнате и нетерпеливо достала из сумки дневник. Включила настольную лампу и удобнее устроилась на стуле.       Пустая обложка не позволяла понять всей ценности артефакта. Пожелтевшие от времени страницы уносили в глубокие переживания и рассуждения демоницы о человеческих науках и жизнях. В своих записях Сабиши поражалась людской целеустремленности, нравственности, человеческим прогрессом. Казалось, ее удивляли даже обычные вещи. И самое главное, Джулия полностью соглашалась со всеми мыслями. Дневник плавно перетекал в жизнеописания, и вот что привлекло внимание:       "Эпоха Сёва:       52 г. - трое Всадники Апокалипсиса уже подозревают меня в помощи ЕМУ, грядет что-то страшное.       52 г. - Бензопила почти повержен, но я помогла ему скрыться. Рано или поздно это раскроется. Меня съедает вина и страх перед наказанием".       Одиночество... Бензопила. Слишком частое переплетение двух демонов...              Джулия продолжила чтение:       "Смерть уже организовала охоту. Умоляю, Бензопила, стой до конца"       Это была последняя заметка.       Паззл сложился.       Девушка не помнит, как летела к другу. Спешный стук в дверь, и Денджи уже стоял на пороге.       - Джу, я уже спать собирался, - рыжеволосый потирал прикрытые глаза. Но девушка была озабочена другой проблемой.       - Денджи, Бензопила остался жив благодаря Сабиши.       Тучи сгущались.

***

      Ад - страшнейшее место для любого смертного. Рождение страданий, продолжение страхов и смерть надежды. Любой демон, которого знает человечество, получил начало именно здесь. Адские порождения не боялись потерять силу, их ждал бесконечный цикл перерождений. Так было от самого сотворения вселенной, и, казалось, так будет последующие тысячи веков. Но новая, ранее невиданная, угроза нависла над сущностью мироздания.       Эта картина наблюдалась и девятнадцать лет назад, когда можно было стать свидетелем следующих событий:       - Бензопила, - прошипела сквозь зубы Йор, демон войны - он сожрал моё детище!       - С потрохами, - подхватила Кига. Демоницы были готовы уничтожить все в округе от нарастающей ярости - зеленую траву, каменистые цветущие холмы и даже бесконечное количество дверей над головой - порталы в мир живых. Но они продолжали неспешным шагом двигаться в неизвестности. Трио завершало демон контроля - властная и проницательная. Ее молчание говорило только об одном - в голове крутились тысячи мыслей и единственный план по уничтожению угрозы. Множество демонов пало от руки Бензопилы, и они должны стать новыми жертвами...       Рев мотора вперемешку с неземным криком пронесся эхом по всем уголкам ада. Режущая цепь оборачивалась с бесконечной силой. Невероятно мускулистое тело совершало неконтролируемые и опережающие движения. Удар-удар-удар. Бензопила режет всё, что слишком близко. Тысячи окровавленных останков под ногами, ступни тонут в месиве из внутренностей. Запах ярости и надвигающейся смерти ощущается особенно сильно. Дьявольское существо не говорит, не рассуждает - оно бездумно истребляет всё на своём пути.       Эта сцена ярко запоминается демонами, ставшими свидетелями неудержимой мощи чудовища. Ужас особенно могущественных из них растет, ведь они не могут позволить себе потерять весь накопленный человеческий страх из-за одного безумца...       Казалось, вся преисподняя против голодного монстра. Но единственной, кто сохранял нейтралитет, была Сабиши - демон Одиночества. Сейчас она, отчужденная от всего происходящего, расположилась в тёмной комнате. Чуть слышно гудело пламя свечи. Громадная, но аккуратно сложенная и не теряющая элегантности фигура демоницы в сравнении со стулом, на котором она сидела, и другими предметами интерьера казалась еще больше. Крупные кисти рук и тонкие пальцы с невероятной аккуратностью перелистывали человеческую книгу. Страница за страницей зачитывались до корки, об этом говорили высокие стопки книг на столе. Людская литература вдохновляла и заставляла познавать все больше и больше, границы сознания расширялись. Познание - сейчас это казалось демону единственной целью существования. Так шли часы, дни, недели.       В один из таких вечеров дверь слетела с петель. Сабиши, покой которой был нарушен, внимательно осмотрела задыхавшегося от предсмертной усталости гостя. Красная жидкость нескончаемо сочилась из множества ран.       - Бензопила, неужели сдался, - удивленная, но знающая чем всё закончится, протянула невозмутимая внешне демоница.       Металлический визг механизма заглушал прерывающиеся слова, но четко слышались повторяющиеся слова "Помоги". И она помогла. Бензопила теперь был упрятан от материального видения всех демонов – её способности позволяли влиять на скрытность остальных. И только Сабиши могла по запаху понять, в каком уголке преисподней скрыт спасенный.       Она не знала дальнейшей судьбы чудовища, но могла точно осознавать всю теплоту чувств и рождающееся, необъяснимое по демонической природе трагическое желание заботы о нем.