Возвращение тёмной принцессы

После такой нервотрёпки с утра пораньше, ехать никуда не хотелось. Мы с мамой наревелись так, что теперь я походила на опухшего бомжа с ближайшей теплотрассы, а не на студентку пусть и не самого престижного, но весьма неплохого университета высшей магии. Люди в метро косились на меня с подозрением, но я состряпала самую расстроенную мордашку из всех возможных и пригорюнилась. Сердобольная бабуля с противоположной стороны даже предложила конфетку, но я лишь громко шмыгнула носом и утёрла слёзы. Интерес людей ко мне мгновенно пропал. Лезть в чужую душу никто не хотел, а уж перетягивать на себя негатив и вовсе не входило в привычные рамки общения с незнакомцами. Просто в голове я уже рисовала упоительную картину своих кишок на парадной люстре в холле и некролог с красочным описанием того, как соулмейт отказался быть наречённым такой неудачницы и полностью оправдан. Мысли были глупыми, но это единственное, что меня радовало в картине всего серого и хмурого дня. Тут либо ты справишься со всем и перестанешь страдать хренью, либо тебя утянет в водоворот таких страстей, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ибо у людей не было возможности скрыться от своей пары. По крайней мере, помимо часов, про другие артефакты мне было неизвестно. Эта магия считалась утерянной и лженаучной. Хотя для многих стран мира само существование магии до сих пор считалось чем-то ненормальным. Мне повезло уродиться ведьмой в России. Здесь хотя бы рьяно следили за тем, чтобы каждый мог развиваться. Вон страной и то управлял президент, а следили за всем три великих семьи. Дворяне и аристократы не могли сидеть на жопе ровно и ждать, когда их миллиарды дадут всходы. Кастовая система уравновешивалась рейтинговой. И если ты бесполезен для своей родины, то ни одни деньги тебя не спасут от понижения статуса. Завистливо посмотрев на портрет леди Ольхонской, украшающий обложку журнала, и подумала о том, что мне никогда не стать такой же, как они. Сиятельная аристократка, первая красавица страны и дама с поистине масштабными связями. Если какой-то скандал сотрясает весь бомонд столицы, то в нём либо замешана представительница древнего рода, либо выступает нейтральной стороной и разбирает конфликт. Но мне до таких возможностей было как до луны пешком. Вот если бы у меня была такая мама, я не поступила так глупо и не ушла из семьи. Хотя не мне судить, у всех свои тараканы и причины. Моя станция распахнула свои гостеприимные объятия, и я поспешила покинуть душный метрополитен. Единственный минус моей шараги в том, что ехать почти через половину города на самой загруженной ветке. Тряхнув головой, постаралась выкинуть дурные мысли из головы. Сейчас начинался самый главный цирк этого утра. Ветерок немного остудил мысли и дал возможность перевести дыхание и трезво посмотреть на всё происходящее. Макс же не знал, кто его истинная, а я не собиралась ему говорить. Шанс того, что мы двенадцатый год будем учиться вместе, мал до неприличия, и он сроду не додумается искать среди своих же. Обычно соулмейтов тянет друг к другу на близком расстоянии, даже без парных меток, мы же готовы были выцарапать глаза сопернику. Универ встретил меня тихими завываниями всех страждущих девиц о том, что Максим объявил в «Лайс» об активизации парной метки и о поиске своей истинной пары. Так что наши курицы стояли на ушах и обещали той несчастной все кары небесные, если она посмеет явиться и в открытую заявить свои права на Максима. Подобные глупости делать не собиралась изначально, потому благополучно пропустила их трёп мимо ушей и потопала переодеваться. Зачем в высшем учебном заведении, физра понятия не имела. Но предмет был настолько мной нелюбим, что от него хотелось в прямом смысле блевать. Мой организм его на дух не переваривал и протестовал всеми возможными способами. Пробежка началась, и думать стало некогда: физруки везде одинаковые, и свой предмет считали едва ли не главным во всей программе обучения, из-за чего гоняли нас, несчастных, до седьмого пота. Утерев пот с лица, я согнулась в три погибели и попыталась отдышаться, чтобы пропихнуть в лёгкие спасительный кислород. Никогда не любила физкультуру, а теперь особенно её не переваривала, ибо пришлось придумать отговорки, а они были шиты такими красными нитками, что ни один здравомыслящий человек не поверил бы в этот бред. Ведь артефакт на запястье привлекал излишнее внимание, а препод был тем ещё дотошным параноиком и запрещал любые украшения во время занятий. Мне пришлось рискнуть и понадеяться на то, что не спросит, но, похоже, зря я надеялась. — Нисарова, тебе что, отдельное приглашение нужно? — мою, скромную фигурку, наконец-то, заметили. — Живо на разминку, нечего ворон считать. Мы только круги закончили, а она уже умирающего лебедя из себя строит. Двойку захотела в сессии? Так, у нас ещё и недели не прошло, таких скоростных на неуд у меня не было за всю работу. — Простите, Эдуард Аристархович, — хрипло простонала я и поплелась в конец шеренги, в очередной раз убеждаясь в том, что с Максимом у меня ничего общего. — Посмотрите на нашу мышку, опять строит из себя помирающего лебедя, — засмеялись главные красавицы потока, — небось на жалость давит. Хочет, чтобы её принц спас, а какой ей принц, если сама только из хлева вылезла! — Разговорчики в строю! — рявкнул физрук. — Кто хочет дополнительные круги? — Катись к чёрту, Глоткова, — прошипела я и едва не растянулась на полу, споткнувшись о подножку. — А ну, живо прекратили, — заорал преподаватель, — школа позади осталась, должны уже мозги в голове быть, а вы ведёте себя, как маленькие дети! Упор лёжа принять, и пока Ставель не устанет, никто не прекратит. — Эдуард Аристархович, — тут же заныл весь наш поток, понимая, что Максим может отжиматься, пока мы все не подохнем. — Нисарова, откуда побрякушки на моём уроке, живо снять! — его тёмные глаза впились в меня. — Или правила не для тебя писаны? — Не могу, Эдуард Аристархович, — побелела я до состояния меловой стены. — Это ещё почему? — фыркнул мужчина. — Гордость или желание покрасоваться? — Никак нет, — замотала я головой, — фамильное проклятие, если сниму браслет до того, как выйду замуж, то моя же магия меня уничтожит и до состояния слизня перемолотит. Прошу прощения, из больницы должны были передать справку об этом. — Точно, было что-то такое, — сощурил глаза физрук, — ладно, отжимаемся и без разговорчиков, иначе ещё приседать начнёте. Все тут же прекратили перешёптывания и застонали. Вчерашние школьники медленно упали на четвереньки и приготовились к мучениям и адским страданиям. Головой-то я понимала, что не во мне причина этих проблем, а в дуре Лере, но косые взгляды одногруппников особо не радовали. Я надеялась, что, поступив в университет, избавлюсь от своего клейма ботанки и серой мышки и навеки вечные забуду про Ставеля и его идиоток фанаток. Но этот идиота кусок зачем-то попёрся в одну шарагу со мной, а за ним весь поток озабоченных куриц, мечтающих заполучить первого красавчика Москвы. Ладно, третьего, он знатно так проигрывал двум наследникам великих герцогов, но те были постарше и поопытнее, к таким на кривой кобыле не подъехать. И вот как мне ещё четыре года протянуть со своим истинным под боком и не спалиться при этом? Радовало лишь то, что я самая младшая в этом зоопарке и меня не тронут, опасаясь за сохранность своих шкур. Для магии я всё ещё неразумный ребёнок, а кто-то уже совершеннолетний и такой защиты не имел. К тому же проклятая кровь давала кое-какие преимущества, и защита останется со мной до двадцати одного года, когда, по разумению магии, могли короновать правителя, достойного вести за собой, и вдохновлять своим примером. Вроде пошло с Камелота и Артура, но я была не уверена, историей никогда не увлекалась, а хрониками своего рода подавно. Отжимания начали доставлять мне неприятности уже не седьмом подходе. Моё тело, само по себе имеющее хрупкие кости и полное отсутствие мышц, было не предназначено для физических нагрузок подобного плана и сопротивлялось всеми возможными способами. Как рассказывала бабушка, во время революции, её не стали добивать именно по этой причине. Там душа-то едва в теле держалась, они руки марать не стали, посчитав, что помрёт на холоде, да в голоде. Но это всё дела давно минувших лет и ко мне никакого отношения не имели. С тех пор сменилось три поколения, и вряд ли кто-то в самом деле ищет потомков последней княжны Анастасии. Нам же с матушкой, такое было лишь на руку, и мы не собирались кричать, о такой богатой фамильной истории на каждом углу. Тряхнув головой, отогнала от себя дурные мысли и попыталась сосредоточиться на дыхании. Но с моим тщедушным тельцем и фамильным проклятием оставалось лишь раскинуть ручки и растечься по полу беспомощной лужицей. Алые пряди, выбившиеся из пучка, щекотали шею и доставляли дискомфорт, но я старалась не обращать на них внимание. От физической нагрузки из носа полилась кровь, и перепуганный физрук в очередной раз засуетился около меня. После третьего вызова скорой за первую неделю обучения, к причудам моего организма начали относиться со всей насторожённостью, да и бывшие одноклассники оперативно просветили профессоров обо всех тараканах в моей голове. Не хватало, чтобы ученица прямо на физре померла. — Ставель, отволоки, бренный труп Нисаровой, в медицинскую комнату, остальные могут отставить упор лёжа, — махнул на нас рукой преподаватель. — Петрушина, начинай гимнастику! — Эдуард Аристархович, я и сама могу дойти, не нужна мне нянька, ещё и в его лице, — зашипела разъярённой кошкой, соскребая свой бренный труп с пола. — Не маленькая, смогу найти нужный кабинет. — Опять? — скосил на меня глаза соулмейт. — У нас хоть одна физра обойдётся без твоих обмороков и припадков? — Тащи её уже отсюда, — махнул рукой профессор и отвернулся. Я хотела запротестовать, но сильная рука дёрнула на себя и взвалила мою практически невесомую тушку на мускулистое мужское плечо. Так, привычно и обыденно я болталась за спиной Макса и рассматривала подставленный филей. Попутно во время транспортировки, рассуждая, впиться зубами в подставленную часть тела или пусть живёт? По какой-то необъяснимой причине именно Ставель транспортировал моё бренное тело к медсестре, последние лет шесть, а то и восемь, и с переходом в универ ничего не поменялось. Чем это объяснялось, не знала и знать не хотела, но учителя, видемо, вступили в какой-то заговор и делали всё, чтобы я была как можно ближе к своей смерти. Это карма или судьба у меня такая? Хотела же держаться от него как можно дальше. А теперь что выходит? Протяни руку и татуировки драконов соприкоснуться. Благо, артефакт надёжно скрывал волны притяжения и не давал Максу почувствовать присутствие своей истинной у него же на плече. Скорее всего, он даже думать не смел о таком повороте событий. Ведь одно моё существование отравляло ему жизнь. За исключением спорта, во всех остальных дисциплинах я была лучшей. Номер один в школе и в рейтинге региона. Оставляя его в пролёте раз за разом. Приятно… Мне всегда нравилось ломать его образ идеального мальчика. Хоть какое-то развлечение в будничном сером тумане. Готовка в семейной таверне помогала отвлечься и позволяла мне не думать о тех бедах, которые преследовали нашу семью из поколения в поколение. Теперь же, впервые в жизни, я ощутила, к чему привели мои шутки и попытки подёргать зверя за усы. Возможно, будь между нами нормальные отношения, я бы попросила его отказаться от меня. Произнести формулу разрыва и перестать терзать друг друга. Но для этого надо быть хотя бы приятелями, а не закадычными врагами, которые последние лет десять делали всё назло друг другу. — Что тут у нас? — медсестра внимательно осмотрела меня с ног до головы. — С физры, — меланхолично отозвался Максим. — Что же, снимай артефакт, он будет мешать проверке, и ложись, я проведу диагностику, — будничным тоном протянула женщина. — Я не могу снять артефакт, — тут же прикрыла запястье рукой, — мне уже восемнадцать, проклятие вступило в силу, если я не выйду замуж, то моя же магия меня разорвёт на куски. С таким не шутят. К тому же у меня от переусердствования пошла кровь из носа, не нужна дополнительная проверка. Просто моя физическая форма оставляет желать лучшего. Наложите укрепляющее, и я пойду с миром. — У тебя точно нет соулмейта, которого ты прячешь таким образом? — внимательные и цепкие глаза осмотрели меня. — Господи, какая чушь, — потрясла я головой, — вам же из больницы даже письмо прислали с инструкциями. При чём здесь соулмейт? К тому же не существует магии, способной помешать двоим встретиться, об этом каждый ребёнок знает. — Ой, и вправду, что-то такое было позавчера, так это про тебя? — дождавшись кивка, медсестра наложила на меня заживляющие чары. — Всё, можешь быть свободна. Максим, проследи за тем, чтобы она вернулась на занятия целой и желательно без новых повреждений. — На плечо? — ехидно протянул парень. — Иди ты к чёрту! — выплюнула я ему в лицо и резко развернулась на пятках, стараясь уйти от него куда подальше. — А вы подходите друг другу, — вздохнула медсестра у нас за спинами. — Не дай бог! — выдохнули мы одновременно и фыркнули, отвернувшись в разные стороны.