Наруто: Холодный Ветер Конохи

Кеккей Генкай Хаяте встревожил большинство членов клана Гекко. Вечером все пришли в дом Хаяте, чтобы отметить сие событие. Отец Хаяте, Гекко Сейсеки, никому не отказывал в посещении. Он распивал со всеми своё домашнее саке, чтобы выразить уважение. Уже через некоторое время он был очень пьян, лежал на полу и нёс какую-то одухотворённую чушь. Мать Хаяте умерла при родах сына, поэтому после того, как Сейсеки упился в щи, Хосино, как его брату, ничего не осталось, как встать и оставить своего сына. Ему пришлось взять саке и продолжать встречать приходящих с уважением. Канпу также ужинал в доме Хаяте, но он не смог вынести запаха алкоголя в доме, поэтому перелез через забор и вернулся на задний двор своего дома. Но как только его ноги коснулись земли, Канпу заметил, что что-то не так. Хосино и Сейсеки – родные братья, поэтому дома двух семей примыкают друг к другу, а задние дворы разделены только забором. Но сейчас забор был подобен непроницаемой стене, разделяющей дом Канпу и Хаяте на два мира. Там было оживленно и громко, как в Новый год, но здесь – тихо, как на кладбище! Глаза Канпу распахнулись от удивления, а праздничный шум из соседнего дома, казалось, становился тише и тише, постепенно исчезая из этого мира, а затем тень нависла над ним, как грозовая туча! — Как тебя зовут? Темная фигура медленно вышла из угла дома Канпу, его голос был хриплым, как звук трущихся друг о друга песчинок. Канпу в ужасе поднял взгляд, и его глаза увидели пару рук, белых, как фарфор, и тонкие пальцы, кожа которых была чрезвычайно ослепительна в этой темноте. — Я, я ... Канпу продолжал смотреть вверх и разглядел фигуру с черными длинными волосами, половина лица которого была скрыта в темноте. Очертания были неясны, но пара золотых глаз с вертикальными зрачками были подобны солнцу в темную ночь, отчужденно висящему высоко над головой, источающему единственный свет, настолько яркий, что люди не осмеливались смотреть прямо! «Орочимару!» Сердце Канпу стучало громко, как барабан, кровь прилила к мозгу подобно бурлящей реке, его сознание, кажется, поплыло, и он не мог различить где верх, а где низ. — Ответь на мой вопрос..., – Орочимару произнёс это тихим голосом, его тон был ровным, и в нем не было слышно никаких эмоций. — Я-я Гекко Канпу, – Канпу не хотел умирать, поэтому он послушно ответил не соврав, но его сердце невольно билось все быстрее и быстрее. Из-за его страха, чит в сознании Канпу уже не казался дланью Богов – он стал бомбой замедленного действия. Как только Орочимару узнает про его особенность, Канпу, вероятно, проведет остаток своей жизни в лаборатории в качестве подопытного! Но кусочки здравомыслия подсказали ему, что целью Орочимару был не он сам! Гекко Хаяте, правильно, Орочимару здесь ради Хаяте! Если быть точным, то ради Кеккей Генкая Хаяте! Канпу сделал глубокий вдох, пытаясь контролировать сердцебиение, но его дыхание было похоже на последние вздохи умирающего человека, беспорядочные и взволнованные. Чем глубже он дышал, тем беспокойнее становилось его сердцебиение. Золотые глаза с вертикальными зрачками Орочимару слегка сузились, глядя на Канпу со странным выражением. Он не использовал намерение убить, чтобы ускорить его ответ, так почему этот ребенок так дрожит? «Неужели он такой трусишка? Похоже, нынешнее поколение клана Гекко не так хорошо, как я думал, ха-ха». Орочимару тихо усмехнулся, а затем медленно сделал шаг назад. Вся его фигура мгновенно растворилась в темноте и исчезла. «Ушёл?» Канпу пошатнулся, чуть не упав на землю, и поспешно опёрся обеими руками на свои колени. В то же время праздничный шум из дома Хаяте, казалось, также преодолел барьер и достиг ушей Канпу. «Напугал ребёнка до смерти!» Он тяжело вздохнул, ему реально было страшно! Никто не знал, что Орочимару просто появился перед Канпу и почти унёс его с собой… если бы хотел, конечно. Канпу обернулся, чтобы посмотреть на дом Хаяте, и подумал, не должен ли он предупредить его, но тут же передумал это делать. Появление Орочимару здесь, должно быть, связано с интересом к Кеккей Генкаю Хаяте, но когда завтра больница Конохи объявит какой именно тип Кеккей Генкая у его брата, то Орочимару сразу же потеряет интерес, и обе стороны вернутся к своей повседневной жизни, занимаясь каждый своим делом. Но если Канпу раскроет его сейчас, то клан Гекко, который только что получил первый Кеккей Генкай, определенно насторожится. В случае их трений с Орочимару или вызванной этим заявлением тревогой Сандайме Хокаге, злоба Орочимару может быть направленна на их клан. Это не то, что Канпу, который намерен развиваться незаметно для всех, хочет видеть. «Тогда давай просто притворимся, что ничего не было!» Канпу убеждал себя таким образом, но в его сердце поселился стыд. Но в конце концов, в этом мире действует закон джунглей! Если бы его сила могла сравниться с силой Учихи Мадары, Орочимару не посмел бы появиться на территории клана Гекко. Канпу вдохнул прохладный ночной воздух и, пошатываясь, вернулся в свою спальню, лег на футон, чтобы в скором времени заснуть. Когда он открыл глаза, был уже следующий день. «Почему снаружи так тихо?» Канпу встал с футона, вспомнил, что произошло прошлой ночью, и не смог удержаться, чтобы не нахмуриться. Он выбежал на задний двор, тот оказался пуст. Обошел дом, но по-прежнему никого не встретил. Только когда он прибежал на кухню и увидел в кастрюле два теплых онигири, ему стало легче. «Если бы случилось что-то серьезное, Каа-сан не стала бы делать онигири, верно? Но опять же… Почему снова онигири?!» С выражением отвращения на лице Канпу запихнул рисовый шарик, завернутый в водоросли и кунжут, в рот, проглотив его целиком, а затем побежал на задний двор. Немного подумав, он перелез через забор, как обезьянка, и пришел в дом Хаяте. — Старший брат! Как только его ноги коснулись земли, он услышал резкий и звонкий крик вблизи. Канпу повернул голову, чтобы осмотреться, и увидел Хаяте, бегущего к нему на своих двух коротких ножках. Под лучами солнцем он улыбался ярко, как и положено ребёнку. Хотя он знал, что с Хаяте все будет в порядке, только когда Канпу увидел его, почувствовал облегчение и смог успокоиться. Затем он спросил: — Младший брат, ты один дома? Хаяте ответил: — Тоу-сан отправился в больницу. — О, тогда все в порядке, счастливо! Канпу повернулся обратно, чтобы уйти. «О нет, мне нужно снова перелезть через забор». — Старший брат, старший брат, давай тренировать кендзюцу вместе. Хаяте подбежал и схватил Канпу за край одежды, начал сильно тянуть её и выжидающе смотреть на старшего брата. Канпу некоторое время колебался. «Дома не было людей, у которых я мог бы забрать навыки, поэтому я просто собирался пойти спать дальше, если никто в ближайшее время не придёт. Хотя лучше провести время с мелким, чтобы укрепить наши отношения и повысить вероятность успеха сбора навыка». — Хорошо, давай тренировать кендзюцу вместе. Канпу улыбнулся и добавил: — Брат, когда ты выучишь кендзюцу стиля Конохи, не забудь передать знания и мне. — Да, я понял, – Хаяте сильно кивнул, как цыпленок, клюющим рис. — Ты также должен передать мне умения Кеккей Генкая, – Канпу продолжал завораживать кузена. Хаяте уже исполнилось шесть лет, поэтому, когда он услышал это, то серьёзно заявил: — Старший брат, передать Кеккей Генкай невозможно! Канпу был в ярости: — Я не ожидал, что ты окажешься таким жадным человеком, Хаяте, просто уходи, не желаю видеть тебя в моём доме! — Старший брат, но это мой дом, – Хаяте чувствовал себя очень обиженным. — Тогда я ухожу! — Старший брат, старший брат, не уходи, давай лучше потренируем кендзюцу, – Хаяте был немного встревожен. — Тогда, ты передашь мне Кеккей Генкай? – Канпу явно угрожал. Хаяте решительно кивнул: — Передам, передам! Канпу ухмыльнулся, когда услышал это: «Муахаха!»