Но скачет наперерез И содрогается твердь, Прозрачный всадник с небес — Моя проклятая смерть…
Анарион ©
— Ты сегодня слишком мрачный. От Морьо нахватался? Куруфинвэ по-хозяйски раскинулся в кресле с кубком вина в руке. В маленьком зале трещали поленья, огонь отбрасывал корчащиеся тени на стены. Вина было слишком мало для того, чтобы разморить лорда до нелепого состояния, но вполне достаточно, чтобы развязать язык больше обычного. Сейчас он как никогда был похож на отца: горделивая осанка и проницательный стальной взгляд, от которого нельзя было укрыться. — Что тебя беспокоит, Тьелкормо? — не унимался Искусник. — Почему я не слышу собственного брата? Турко перехватил кубок, пальцы, сжимающие его, беспрепятственно разжались, и он одним глотком осушил его до дна. — Ерунда. Не стоит твоего внимания. — Охотник отставил кубок, отвернулся и всмотрелся в пляшущее пламя, чьи языки сплетались в порывистом танце. Есть ли у огня Судьба? Предначертан ли его танец заранее, или же ход его непредсказуем? — Тогда какого балрога ты ведёшь себя и смотришь на нас так, будто уже одной ногой стоишь в Мандосе? — рявкнул Курво, грохнув кулаком по столу, так, что кубок упал, жалобно звякнув, и покатился по полу. Охотник вздрогнул, но брат этого не заметил. Он ещё долго стоял у огня, всматриваясь в его пляску, словно не замечая прожигающий спину взгляд. — Обещай мне не делать глупостей, — коротко бросил Турко. Искусник оскалился в ухмылке и фыркнул. — Хочешь взять с меня ещё одну клятву? — Нет. Просто пообещай, что не станешь творить безрассудные поступки. В любом случае. — Он отвернулся от огня и обратил к брату взгляд. Уверенный и требовательный. Курво недобро рассмеялся. — Ты с этим опоздал, брат, — он развёл руками. — Лет на пятьсот. Мы по горло в безрассудстве, отступать уже некуда. — Обещай. Куруфинвэ поднял с пола сосуд с вином и задумчиво покрутил его в руках. Нехотя, медленно уступил эту победу Охотнику. — Ну, раз ты так настойчив… Обещаю. Заметно расслабившийся Турко мгновенно стал менее мрачным. — Где Морьо? — Спит. — Курво отсалютовал полупустой бутылью. — Это его. Вернее то, что после него осталось. — Будьте осторожнее. Оба. И не забывай про обещание. — Турко прошёл, поднял с пола кубок и сел в соседнее кресло. — Считай, что теперь я буду спокоен. Через дюжину дней они напали на Дориат.