Соня

«Даже не вздумай говорить с ним. Ишь чего удумала — извиняться!» — Матушка всю дорогу до школы проедала мозг своим недовольством. Соня докуривала сигарету перед школой. Мимо проходили дети. Все они подозрительно на неё смотрели, по крайней мере, ей так казалось. Соню продержали в больнице до полудня воскресенья, после чего её под расписку забрала мать. Осталось всего пару дней до начала летних каникул, Соня боялась, что если не придёт сейчас, то шанса извиниться больше не появится. — Чего пялитесь, мелочь?! — шуганула Соня небольшую стайку восьмиклассниц. Те захихикали и прошли мимо, слегка ускорив шаг. — Дай жигу! — за спиной выросли две одноклассницы. Лера и её верная подруга. Лера высокомерно осматривала Соню с недовольно вытянутой рукой, словно не было никакого разговора пару дней назад. Диалог ничего не изменил. — После урока отдам. Я свою дома оставила. Соня поглубже затянулась и выпустила дым ей в лицо, но всё же сунула руку в карман и вытащила желтый «крикет». — После урока. —Да-да, — Лера выхватила зажигалку и цокая каблуками пошла в школу, — кстати. Я в тот раз не сказала. Ты мне ничего не должна за телефон. Я тебя прощаю, — Бросила Лера, не обернувшись. Соня лишь усмехнулась. Она уже забыла про телефон, но тут «королева» сама напомнила и сама проявила благородство. Хоть она и была, как считала Соня, сукой и стервой, внутри себя ей пришлось поблагодарить Леру. Лишних денег на ремонт у её семьи не было. «Всё равно сука!» — подытожила Матушка так громко, что заставила Соню вздрогнуть. Докурив, Соня бросила сигарету на асфальт, растерев её кроссовком. «Я должна перед ним извиниться», — сказала Соня Матушке. «Ты никому ничего не должна. Он сам должен был понимать, куда полез. Ты всё правильно сделала, что послала его». «Это всё из-за тебя, — Соня начала злиться, — я бы никогда так не сказала, если бы не ты». «Но ведь я — это и есть ты», — холодно возразила Матушка. Вздохнув, Соня поплелась на первый урок. У крыльца её ждала женщина приятной внешности лет сорока, с пучком на макушке и в очках. — Сонечка, дорогая, доброе утро. Рада тебя видеть — начала она. Соня прошла мимо. Услуги муниципального психолога ей были не нужны. Кабинет обычно открывали за десять минут до урока. Миша сел за другую парту. Чуть ли не в другом конце класса. С другой стороны кабинета ей махал рукой Лёша. Соня цокнула, вспомнив об обещании помочь с тестом, и пошла в его сторону. — Это ты решила выпилиться, что мне с тестом не помогать? — загоготал от собственной шутки Лёша. — Лишь бы тебя не видеть. — История на третьем. — Я знаю. — Давай, а то останусь на второй год. Петровна та ещё сука. — Мне всё равно, Лёш, — Соня отвернулась и посмотрела на Мишу. «Даже не смей, ты знаешь, что это ошибка», — прошептала Матушка. Соня, не дослушав, скинула сумку на парту и пошла к нему. — Миша, нам надо поговорить. Соня старалась сказать как можно тише, чтобы никто, не дай бог, не услышал, но всё равно заметила, что все посматривают исподлобья. Парень медленно повернул голову и внимательно посмотрел на неё. Обычно такой весёлый, добрый. Сейчас его губы были плотно сжаты. Он молчал, но было видно, как краснеют щеки. — Я хотела… Но, увидев его лицо, она перепугалась. Вспомнила неприятную историю из детства. Четвёртый класс. Продлёнка. Дети играют во дворе школы. Середина осени, так по-крайней мере помнится Соне. Она стоит с девочками, они говорят о феечках Винкс. — Кто ты из Винкс? — спрашивает Саша. Конечно, все хотят быть Блум, но эта привилегия только для Леры, остальным достаётся третий сорт. Компания мальчишек стоит неподалёку и что-то рассматривает. Соня помнила, что подошла спросить. Мальчики были возбуждены и послали её. Протиснувшись сквозь спины пацанов, она увидела, что небольшого котёнка тыкает палкой одноклассник Лёша. — Прекрати его тыкать! — закричала Соня. Ну конечно, кто бы позволил издеваться над животными? — А что ты мне сделаешь? — Лёша был доволен собой, своим вседозволием. Он наслаждался властью над слабыми существами. — Я расскажу учительнице! — ябедничество не приветствовалось в школе, но из-за такого можно было и потерпеть насмешки. На кону стояла жизнь. — Не расскажешь, зассышь! Эй, пацаны, да она зассыха, ха-ха-ха! Соня разозлилась и попыталась оттолкнуть Лёшу, но тот подставил подножку, и та чуть не упала. Отдышавшись, она развернулась и пошла в сторону крыльца, где обычно сидели учителя. Соня начала махать руками, привлекая к себе внимание, но там как назло никого не оказалось. Позади она услышала топот и обернулась. Лёша с разъяренными глазами летел на неё и с разгону толкнул руками в грудь. Дыхание сбилось, Соня полетела на асфальт, ударившись головой. Последнее, что она запомнила, — красное от гнева лицо мальчика. Такое же она видела перед собой прямо сейчас. Лицо Миши. — Я хотела… — Напомни, что тебе сказали карты? Сколько тебе осталось? Соня испуганно обернулась, не хотела, чтобы их кто-то слышал. И уже начала жалеть, что подошла. Соня знала, что он сейчас скажет. Миша говорил так громко, что на них уже пялился весь класс. — Тринадцать, верно? Тогда поговорим через тринадцать лет. На твоих похоронах! Соня в ужасе смотрела на своего одноклассника, который совсем недавно ей нравился. Она не понимала, как она смогла доверить этому человеку свои секреты, а он взял и выдал их всему классу. Соня знала, что никто не поймёт, что это сказано только для неё, но услышать такое… Слёзы сами брызнули из глаз. Не ответив, Соня, ревя, выбежала из класса под улюлюканье одноклассников. — Надеюсь, ты с ним хорошо потрахалась, шлюха! — крикнул ей вдогонку Миша. *** «Я тебе говорила, девочка моя. Говорила?» «Говорила» «Вот и не реви», — голос матушки был очень спокойный. «Пожалела урода, который опозорил тебя на весь класс». «Прекрати! — взмолила Соня. — Я и без тебя знаю». «Ты просто маленькая, безмозглая девчонка. Тебя даже дети ни во что не ставят, знают, что могут над тобой издеваться и ничего им за это не будет». «Прекрати!» — закричала Соня. «Прекратить? Кто, если не я, откроет тебе глаза на мир? Ты маленькая, озлобленная на весь мир паршивка, которая слышит в голове голоса. Ты только гавкаешь на людей без повода, потому что в тайне хочешь быть на виду, а потом целыми днями плачешь из-за этого. И ведь только так у тебя получается выделяться, ведь ты в свои шестнадцать лет больше ничего не умеешь. Ты должна понимать, что потом так не сработает. И ты до конца жизни проведешь в этом селе. А если не повезёт, и ты выдашь себя, отправят в психушку на “Пряжку”. Зато в большом городе — Питере, как ты и мечтала. Только вместо больших улиц — белые стены и решётки на окнах», — матушке словно нравилось бить Соню в самые больные места. Она снова довела до слёз. «Оставь её в покое», — из-за спины появился голос маленького иуды. Он не появлялся несколько дней. Соня боялась, что матушка его подавила. «А ты откуда вылез, малявка? Не мешай, видишь, тут взрослые разговаривают? А то снова вернешься туда, где был». Маленький иуда заткнулся, явно испугался, а Матушка продолжила, но уже более мягко. «Посмотри, до чего дошло. Тебя перед всем классом унизил единственный человек, которому ты доверила свои секреты». «Но ведь это ты вынудила меня так ему ответить тогда! Ты виновата во всём случившимся!» «Но ведь я — и есть ты», — тихо ответила Матушка. Обе замолчали. Соня пыталась осознать всё, что сейчас произошло. Раньше она всегда старалась пропускать мимо ушей слова от том, что голоса — это лишь её подсознание. Ей нравилось думать, будто всё это происходит с другими, а она особенная. Но с их последним появлением она понемногу начала понимать, что советы, которые дают голоса, — её тайные желания, которые она бы никогда не решилась сделать сама. А ведь так просто всё свалить на голоса в голове. «Теперь ты понимаешь, что мы — это и есть настоящая ты?» «Но ведь таблетки…» «Таблетки лишь подавляют части твоего мозга. Именно поэтому ты ничего не чувствовала, даже простейшие эмоции. Но разве это жизнь? Сравни, сколько красок приобрёл мир после того, как ты отказалась от таблеток. Конечно, ты можешь до смерти работать на нейролептики, чтобы не слышать своих эмоций, своих чувств, своих желаний. Нет, это совсем не жизнь. Поэтому ты должна принять меня, слушать меня. Именно я помогала тебе и наставляла тебя, когда ты была маленькой. Отчасти, я думаю, что заменила тебе мать. «А как же маленький иуда?» «А зачем он тебе нужен? С картами разговаривать? Впереди тебя ждёт взрослая жизнь. Там не нужны шуты. Кстати, напомни, почему ты его так называешь?» Соня очень давно старалась забыть тот маленький случай. Но только одно его имя… Он появился гораздо позже матушки, когда Соне было уже восемь. Маленькая Соня играла в карты. От недостатка игрушек и скуки, девочке пришлось пройтись по маминым ящикам в тумбочке. В одной из них обнаружилась распечатанная колода. Соня уже знала, что такое карты, (на уроке литературы учительница отобрала такие же у одноклассника), но сама играть не умела. Зато она помнила, что на них есть картинки. Соня по одной доставала их и раскладывала перед собой. Выложив около половины, она обнаружила красивую карточку с женщиной и черным значком в левом углу. Она ещё не знала, что это за карта, но что-то таинственное и магическое было в ней. В коридоре послышался звон ключей. Мать или отец пришли домой раньше времени. Соня в панике стала собирать разбросанные карты и пытаться засунуть их в коробку. Наспех впихнув все, она закрыла коробку, положила в ящик и только собралась выйти, как дверь распахнулась, и в комнату вошёл отец. — И чего это ты тут делаешь? — он явно не ожидал увидеть в комнате дочь и был этим фактом недоволен. Злыми глазами прошёлся по комнате в поисках чего-то. Он заметил что-то на полу и нагнулся, для того чтобы подобрать. — Пиковая Дама… Ты в ведьмы заделалась? — говорил он всегда спокойно, но Соня, видела как наливались кровью глаза. — Ты рылась по чужим ящикам без спроса? Залезла в мои личные вещи? — Папочка, не бей! Я просто искала игрушки, просто посмотрела. Отец уже медленно вынимал ремень из джинс. — Ты ещё и врёшь своему отцу? Кто тебя этому научил? — он швырнул карточку ей в лицо. Пиковая дама сделала вираж и уголком задела щеку, оставив маленькую царапину. — Ты решила в ведьму поиграть? Ну и что же ты загадала? Живо отвечай! — Папочка, я просто посмотрела, ничего больше! — было не страшно, Соня уже знала, чем это закончится. К тому времени к боли она уже привыкла, Матушка спасала. Но в этот раз она всё никак не появлялась. Напротив, Соня чувствовала присутствие чего-то нового. «Возьми карту!» — В голове прозвучал новый голос. Соня никогда раньше его не слышала. Задорный голос мальчугана, может, её возраста. «Где Матушка?» Вопрос был проигнорирован, напротив, мальчишечий голос ещё более настойчиво требовал взять карту. Соня огляделась. Карта лежала под ногами. Отец что-то говорил, помахивая ремнём в руке, но Соня ничего не слышала. Она взяла карту выставила перед собой. «Повторяй за мной, и он уйдёт, испугается, точно говорю! Знаю!» — Голос был настолько наивным, что Соня сразу поверила, как будто почувствовала родную душу. «"Пиковая Дама, приди!" Повторяй за мной!» — Пиковая Дама, приди! — повторила Соня вслух, не понимая значения этой фразы. Отец же напротив удивленно посмотрел на дочь и сделал шаг назад. Соня воодушевилась и ещё громче повторила фразу: «Пиковая Дама, приди!» Через секунду недоумение сменилось на гнев. Отец замахнулся и шлепнул ремнём по рукам. Предплечье пронзила жгучая боль. Карточка выпала из рук. — Я тебе дам Пиковую Даму! Ты со мной так не шути! — следующий удар ремня пришелся по бедру. Колготки не смягчили удар. Соня от боли ойкнула, а затем зарыдала. Обычно её поглощала Матушка. Соня не знала как это случается, просто темнота, после чего она оказывалась в кровати. Следы от ударов были, но неприятные ощущения уже заканчивались. Сейчас же все чувства доставались Соне. «Матушка, помоги же!» — мысленно молила Соня. Но никто не появлялся, а удары продолжались… После испытания ремнём Соню ставили в угол. Матери не сильно нравилось такое наказание, «да она только сопли по обоям размазывает», но сильно по этому поводу не спорила. Отец был главный. На коже оставались ярко-красные следы от ремня. Боль не проходила. Откуда-то из глубины подсознания смеялся мальчишеский голос. «Зачем ты подставил меня?» — злилась Соня. «Ты видела его лицо? Это же просто уморительно!» «Ты сказал, что это поможет! Ты меня обманул, уходи из моей головы!» Тогда ещё Соня наивно полагала, что она может управлять голосами. «Я ещё вернусь, не забывай меня» — крикнул голос на прощание, прежде чем пропасть на несколько лет. «Иуда! Вот ты кто!» — крикнула в ответ Соня. Соня сидела в комнате, когда с работы вернулась мама. Женщина сразу подошла к двери и постучала в комнату. — Да? — раздраженно спросила Соня? — Ты в порядке? — раздалось из-за двери. — Да, всё отлично, — Соню злили это вопросы. Конечно же, у неё не всё в порядке, — Ты чего пришла-то? — Мне сказали, что ты ушла после первого урока, вся в слезах, отказалась говорить с психологом. — Зачем мне говорить с психологом? — Соня намеренно решила уйти от ответа на первую часть фразы. — ты прекрасно знаешь, что у меня уже есть врач, я на учёте в ПНД. — Ты перестала пить таблетки? Соня ответила не сразу. Она понимала, что родители могут догадываться из-за её резкой смены поведения. — Нет, не перестала. Женщина за дверью вздохнула. — Скажи, что я могу для тебя сделать? — Помочь? — усмехнулась Соня. — Сделать меня нормальной, чтоб было не так стыдно перед соседями или на работе? Это вы меня такой сделали! — Мы тебя воспитывали правильной девочкой, — возразила мать. — Ага, а удары ремнём для закрепления материала? — Я бы очень хотела, чтобы ты пообщалась с одним человеком. Он придёт чуть попозже. Очень прошу тебя, не отказывайся, ты же знаешь, я хочу тебе помочь. От этой фразы в сознании появились кадры. Подоконник. Цветок, мешающий открыть окно. И разговор. Мать о чем-то спорила с Лилией и перед тем, как упал горшок, она сказала: «Я хочу тебе помочь». — Скажи мне. Ты правда винишь меня в смерти Лилии? — Нет… Я сама за ней не уследила. Она хотела погулять с подругами, а я считала, что одиннадцать лет ещё не тот возраст, когда можно гулять без взрослых. Только-только кончились девяностые, вокруг было слишком много швали… — Она ушла, потому что я разбила цветок? — воспоминания болезненно вползали в голову. Соня заплакала. — Она ускользнула, когда я побежала к тебе. Ты стояла на краю подоконника. Я боялась, что ты упадёшь. Когда я поставила тебя на пол и закрыла окно, её уже не было. Тишину прерывали лишь всхлипы. — Я никогда не спрашивала. Да и что мог бы ответить трёхлетний ребёнок. Но… может быть, ты помнишь? Соня не помнила, а если бы и так, то всё равно не сказала бы. — Мама, мне жаль что так вышло… Я не хотела… — Сонечка, не вини себя… Обе молча рыдали через дверь. К вечеру вместо таинственного гостя пришёл отец. Папаша не успел закрыть за собой дверь — уже орал на мать. После чего выпил. Опять поорал. Через пять минут хлопнула входная дверь. «Неужели папаша ушёл? Наверняка опять на блядки». В детстве, пока мама была на работе, Соня видела, что к отцу приходили разные женщины. Из спальни слышались стоны и крики. И только несколько лет назад Соня поняла, что отец их вовсе не бил, как она думала раньше. Через пол часа зазвонил домофон. Соня уже забыла, что они кого-то ждут, поэтому судорожно стала сгребать мусор под стол и застелила постельное бельё покрывалом. Мать открыла входную дверь. Человек, шумя одеждами, вошёл в прихожую и спросил: «Где она?» Соня попробовала подсмотреть, кого это привело на ночь глядя. Но, как только услышала шаги у двери, прыгнула за стол и стала делать вид, что готовит уроки. — Соня, помнишь, мы говорили сегодня? — в дверь просунулась мамина голова. — Это отец Владимир, настоятель нашей церкви. Он очень заинтересовался… — Ты привела его бесов из меня выгонять? — Соня возмутилась. Она ожидала новых психотерапевтов, да кого угодно, но никак не священников. Несмотря на протест, дверь полностью открылась. и в комнату вошёл высокий мужчина в длинной чёрной рясе и с седой бородой. На груди его, как влитой, находился золотой крест. — Дальше мы сами, Оксана, — обратился он к маме Сони, — иди пока приготовь чаю, — он по-хозяйски махнул рукой в сторону кухни и закрыл за матерью дверь. Священник устало осмотрел комнату девушки и покачал головой. — Если что-то не нравится, можете уйти прямо сейчас. Мне нечего вам рассказывать. Мне хватает врачей из ПНД. Плюс я на таблетках, хотя, если хотите, можете оставить немного святой воды, мне будет чем их запивать. Священник никак не отреагировал на выпад, но пристально посмотрел на Соню. — Что, вы насмотрелись американских фильмов и будете устраивать экзорцизм? — Соне становилось веселее. — Скажи мне, девочка, ты хочешь избавиться от своих голосов? — священник говорил медленно, растягивал слова. — Я уже сказала, я на таблетках, у меня нет голосов. Священник дальше слушать не хотел. Он встал на колени, открыл Библию, которая удобно лежала в кармане, и начал читать: — Боже Вечный, избавивый род человеческий от пленения диавольского, избави раба Твоего Софию от всякаго действа духов нечистых, повели лукавым духам и демонам отступити от души и от тела раба Твоего... Соне стало смешно и страшно одновременно. — Дед, прекрати, такими словами ты только мальчиков закадрить сможешь, — Соня не смогла сдержать смех, а священник продолжал молитву. — …да очищен был от всякого искушения… Соня почувствовала тепло, разливающееся по телу. Голоса хором смеялись вместе с Соней в унисон. — …и во веки веков. Аминь. Священник три раза перекрестился, перекрестил Соню и встал. Соня продолжила истерически смеяться. Священник кивнул, перекрестил на всякий случай комнату и вышел. Сразу, как закрылась дверь, на тело напала усталость. День был сложным. Много выплаканных слёз. Соня посмотрела на время — уже девять. Сил ни на что не осталось, поэтому она легла спать.