A Battle Unwon, A Life Unlived

Ночь была долгой и обещала стать еще длиннее, если Деймон не прекратит свое ребячество. Им нужен был план действий, а для этого требовалась информация, которой обладал только он, даже если он явно был не в том состоянии, чтобы её предоставить. Какая ирония судьбы. Один двоюродный брат считает себя мечтателем по глупости, другой - по правде и отрицает это с каждым вздохом. При всей своей приверженности старой религии и традициям Деймон был человеком действия и поэтому всегда скептически относился к снам и пророчествам. Он считал себя хозяином своей судьбы и не склонялся ни перед какими силами. Деймон мог быть скорее безумцем, чем мечтателем. Временами он, конечно, так и говорил. Но в том, как он раскрыл информацию этой ночью, был свой метод, с которым она хорошо познакомилась за эти годы. –Если бы ты хотел отговорить нас от своей стороны, возможно, тебе не следовало бы жениться на моей дочери. Но, увы, теперь ты застрял с нами, как и мы с тобой. - Её голос ожесточился. –И если вы полагаете, что мы собираемся судить вас за еще не совершенные поступки, то вы вдвойне глупее, чем считаете себя. –Итак, что же ты собираешься делать? Не вмешиваться в войну и поклониться победителю? Он покачал головой. –Не знаю. Кто бы ни победил, королевство проиграет. Наш Дом проиграет больше из-за Эйгона, ибо любая память о наших обычаях и нашей религии быстро умрет с его правлением и влиянием Хайтауэров. - Он снова покачал головой. –Но Рейнира немногим лучше. Сама она, может, и знает наши обычаи достаточно хорошо, но её сыновья знают о Валирии и валирийском языке так же мало, как и отпрыски Хайтауэров. Оба позволили андальской крови стать слишком сильной. - Он фыркнул, осознав свои собственные слова. –По правде говоря, я не знаю, как сохранить наш Дом как Дом древних драконьих владык. Она подошла к нему, чтобы взять его лицо в свои руки и посмотреть ему в глаза. –Мы делаем это, живя, храня традиции и передавая их своим детям. Может быть, я не так хорошо справилась со своими детьми, как следовало бы, но время еще есть, и я справлюсь со своими внуками. Я могу тебе это обещать. Она отпустила его лицо и вздохнула. –Я думаю, что у моей дочери и у вас обоих уже был утомительный день. Я не буду больше просить вас сегодня, но мы ещё поговорим. Возвращайтесь. Я ещё немного побуду с Корлисом. Оставьте факел для нас. Я уверена, что ты знаешь дорогу в этих туннелях даже с завязанными глазами. Лейна нахмурилась при виде их увольнения, но Деймон принял его без споров. Она и не ожидала от него иного, ведь всё, что он рассказал им этой ночью, было призвано шокировать их, дать ему преимущество и контроль над разговором. Чтобы избежать этого. Она пересела на место Деймона и стала смотреть на море. Она долго молчала после того, как он ушел с Лейной. –Если его сон окажется правдой, я умру прежде, чем позволю кому-либо из отпрысков Визериса занять этот трон и уничтожить наследие моей семьи. Её муж подошел к ней и вместе с ней посмотрел на море. –Тогда мы согласны. На следующее утро, проходя по Красному замку, она старалась отмечать все изменения. И она это заметила. Она видела, где андальское влияние вытеснило валирийские произведения искусства, так тщательно оберегаемые от гибели и привезенные с Драконьего Камня. Она видела, как мозаики с драконами заменялись семиконечными звездами. Хуже того, когда она подошла к черепу Балериона, там не горело ни одной свечи и всё было неухожено. Должно быть, она была первым посетителем за долгое время. Она провела кончиками пальцев по пыли, собравшейся на алтаре, прежде чем произнести короткую молитву. Она вновь вышла в более оживленные коридоры и пошла по дорожке, по которой часто ходила, когда её отец был наследником престола, а дед - королем. Когда отец умер, ей было восемнадцать лет и два года, как она вышла замуж, и всю жизнь была наследницей своего отца. Она верила, что он никогда не относился к ней свысока, и всё же, если то, что сказал Деймон, было правдой... Её отец не ожидал, что она станет его наследницей. Улетая на битву, унесшую его жизнь, он ни разу не упомянул Рейнис о тайном пророчестве. И в самом деле, когда она вспоминала те времена, кинжал ни разу не упоминался как нечто, что должно быть передано ей. И ей было все равно, ибо она не видела в нем никакой ценности. Ей нужно было знать. И вот она стояла перед солярием короля и ждала, когда её впустят, как когда-то стояла и ждала, когда её впустят к отцу и деду. Она улыбнулась Визерису и слегка склонила голову, когда вошла. –Кузен. Я пришла к вам в приподнятом настроении. Вы не будете сильно возражать, если я останусь здесь ненадолго? Он улыбнулся ей и приветствовал её в своих покоях. Она с умилением покачала головой. –Я гуляла по замку и вспомнила о дедушкином кинжале, с рукоятью из драконьей кости, помнишь его? Что-то в лице Визериса дрогнуло. –Да. Я всегда ношу его с собой. –Ты не мог бы одолжить его мне на минутку? Его лицо стало суровым. –Думаю, ты знаешь, что я не могу, Рейнис. Её лицо не выдало разочарования, но оно было близко. Он думал, что она знает. Она прикусила губу и тщательно обдумала свои следующие слова. –Когда ты узнал об этом? Кто вам сказал? Когда? –Мой отец показал мне его, когда его назвали наследником. Она почувствовала, как острая боль пронзила её сердце. Какими же глупцами они были на самом деле. Покинув солнечный дом короля, она бродила вслепую. Она всегда считала, что это королевство отвергло её, и вот теперь ей предстояло узнать правду. Она предпочитала неведение. Думать о том, что в каком-то другом будущем она будет бороться за права другой женщины, когда она не сделала этого для своей собственной. Думать о том, что она отдаст свою жизнь за то, чтобы претензии к её собственной крови были стерты. Её губы горько скривились. Теперь она понимала, что ни одна королева не будет править в Вестеросе. Ни Рейнис. Ни Рейнира. Ни одна другая женщина. Вчера Рейнис было неинтересно вмешиваться в дела трона и королевства, ведь именно королевство отвергло её кандидатуру на трон. Сегодня она знала другое. Сегодня она знала, что не королевство отвергло её, а её дед, и ничто не доставит ей большего удовольствия, чем разрушить то, что развалил его Великий Совет.