Друг, который не умрёт-2. Фокус без ножа

      — Ньют, милая, тебе лучше куда-нибудь отойти.       Рипли держала в руках острый длинный нож. Не тот, что сам собой ненароком всплывал в памяти, а простой кухонный, которым удобно резать кукурузный хлеб.       — Рипли.       Бишоп, лёжа в своей раскрытой криокапсуле, вновь чуть приподнялся на локтях; думать о том, что где-то в ангаре корабля, недалеко от шаттла, неподвижным куском сложных биополимеров валяется нижняя часть его тела, было неприятно, однако ещё тяжелее становилось при мысли о том, что вскоре не останется и верхней. Ладонь, сжимавшая рукоятку ножа, вспотела. Сколько всего Эллен предпочла бы не делать, если б только имела право выбора…       — Бишоп, ты можешь отключить свои анализаторы? Не хочу причинять тебе боль, — осипшим голосом произнесла она и подошла к андроиду почти вплотную.       — Могу отчасти. — Голос Бишопа был как всегда низок, тих и спокоен, однако тёмно-серые глаза как будто жили отдельной жизнью, выражая смесь самых разных человеческих эмоций. — Но я хотел кое-что сказать…       — Говори, только быстрее… — Рипли понимала, что не вправе отказывать ему в последнем слове, но приходилось торопить: обстоятельства упорно диктовали свои условия.       — Мои мыслительные процессы постепенно приходят в норму, и я подумал, что вам ещё может понадобиться моя помощь.       — Что ты предлагаешь, Бишоп? Оставить всё как есть и заняться разведением Чужих? — опешила Эллен, откровенно не понимая, к чему клонит синтет.       — Нет. — В надтреснутом голосе повреждённого робота прозвучали едва заметные стальные нотки, свойственные тем, кто глубоко и тяжело переживает что-то, возможно, какую-то серьёзную утрату. — Просто отдели мою голову от туловища. Тогда я смогу и дальше коммуницировать с вами…       Рипли замерла с ножом, остриё которого уже нацелилось туда, куда некоторое время назад указал Бишоп — ровно в середину его высокого лба.       «Он сам-то, мать его, понял, о чём попросил?» — в мыслях недоумевала женщина, но мгновения всё убегали и убегали куда-то в омут прошлого, а в мыслях Рипли всё чётче вырисовывалась простая логика искусственного разума. Из всех, кто сейчас находился на борту «Сулако», только Бишоп мог достаточно эффективно управлять кораблём, только у него были все возможные коды доступа, только он обладал достаточной базой знаний, чтоб предпринять в их ситуации хоть что-то. Без андроида Рипли, Ньют и Хикс просто-напросто погибнут, как только до них дотянутся кровавые руки Компании.       Но…       — Но, Бишоп… — начала было она, однако синтет перебил её. Даже странно — он ведь всегда был до безобразия вежлив и тактичен.       — Я хочу быть вам другом до конца, Рипли, — насколько мог твёрдо заявил он. — Мне до смерти жаль существо, которое ты выкинешь в космос, но… Я уже выбрал вашу сторону, я хочу стать для вас по-настоящему своим. Поэтому не могу просто так взять и трусливо сбежать от всего того, что произойдёт дальше. Я хочу помочь. Вы, люди, никогда не сдаётесь. Вы бываете добры, а бываете жестоки, без жалости убиваете, чтоб выжить, да и не только ради этого. Но не сдаётесь. И я не стану. Я ведь тоже человек…       — Человек, — с трудом поборов оторопь, прошептала поражённая Рипли, но прежде, чем она успела поднести дрожащую руку с ножом к шее андроида, тот добавил:       — Было бы лучше, чтоб малышка Ньют не присутствовала при этом, но боюсь, что без её помощи не обойтись.       Рипли только и смогла, что выругаться, а Ньют, услыхав, что речь о ней, подбежала к капсуле и вопросительно уставилась на свою несчастную приёмную мать и ещё более несчастного робота.       — Бишоп, может, я лучше разбужу Хикса… — взмолилась Эллен, но ответ получила, как всегда, неотвратимо рассудительный:       — Увы, но нет. Пока Хикс будет приходить в себя, грудолом уже выберется наружу… — Рипли вдруг захотелось выкинуть андроида за борт целиком, но железная выдержка с недавних пор вошла в привычку, и женщина, ограничившись лишь приглушённой бранью, сосчитала до десяти и принялась слушать дальше: — Моя голова соединена с туловищем четырьмя трубками, — торопливо объяснял Бишоп. — Все их нужно будет по очереди перерезать и тут же плотно зажать, чтоб края срослись друг с другом и не дали вытечь гидравлоплазме. Эта жидкость по составу слишком сложна, чтоб можно было просто так синтезировать её здесь, на борту «Сулако», поэтому нужно сохранить как можно больше того, что осталось. Ты не сумеешь одновременно и резать, и зажимать все четыре трубки, поэтому необходимо, чтобы кто-то помог.       — Я готова, — на манер бравого солдата козырнула Ньют, и Рипли ничего не осталось, как обречённо выдохнуть и прикрыть глаза.       — Хорошо, тогда начнём, — пробормотала она и поднесла нож к горлу андроида.       — Режь ближе к месту соединения шеи с плечами, — посоветовал тот, пожалуй, слишком отрешённо для того, кто подписался на участь беспомощной говорящей головы, — так останутся более длинные концы трубок, в них сохранится больше жидкости, а моя речь восстановится быстрее.       Рипли кивнула и, торопливо расстегнув ворот кителя на груди Бишопа, сделала первый надрез где-то под остро выступающим кадыком.       Синтет дёрнулся, быстро моргнул, но более ничем не выдал своих страданий, которые — Рипли почему-то не сомневалась — имели место. Он будто максимально отстранился от происходящего и сейчас, возможно, пребывал в не совсем активном режиме.       Как бы то ни было, а рука Эллен, тут же покрывшаяся тошнотно-белой липкой жижей, заметно дрогнула. Женщина сосредоточенно облизала пересохшие губы и бросила неуверенный взгляд на приёмную дочь. Бедняжка Ньют не выходила из своего спасительного «не совсем активного режима» с тех самых пор, как нашлась, и Рипли посчитала излишним сейчас оберегать её, закалённую куда более жуткими картинами. Собственную слабость тоже пришлось выключить. В который уже раз.       — Вот первая трубка, Ньют, — сказала она, отбросив, наконец, все сомнения. — Как только пойдёт «кровь», крепко зажми пальцами.       Девочка послушно кивнула и с самым решительным видом стала следить за действиями той, кого с недавних пор называла матерью.

***

      Гидравлоплазма уже не била из тела Бишопа фонтанами, как тогда, у челнока. Она скорее потихоньку сочилась из-под вспоротой кожи, но трубки Ньют зажала на совесть, и драгоценной жидкости из них вытекло совсем чуть-чуть.       Тело Бишопа при этом невольно конвульсировало, а лицо ежесекундно искажалось в коротких, повторяющихся гримасах.       Насколько хорошо он управлял своей чувствительностью к повреждениям? Рипли отчаянно гнала от себя эти мысли. Надо просто сделать своё дело. Просто сделать, и всё!       И Эллен делала.       С гибкими, но очень прочными трубками пришлось повозиться. На каждую уходило не менее десяти минут драгоценного — нет, бесценного! — времени, за которое Рипли, кажется, успела раз двести украдкой глянуть в сторону того места на теле Бишопа, откуда в любой миг могло появиться чудовище.       Мысли эти сводили с ума, но Рипли только ускоряла и без того торопливые движения.       Труднее всего дался позвоночный столб. Хрящеподобные сочленения раз за разом заставляли нож вязнуть и почти намертво застревать в тканях.       Однако вот она сре́зала последний пласт псевдокожи, окончательно отделив тело синтета от его головы, и быстро перекинула довольно тяжёлое, одеревеневшее туловище на перекатной столик, на котором, собственно, и привезла сюда Бишопа ещё перед тем, как им всем улечься в криокапсулы.       — Побудь с ним, милая, — бросила она Ньют и заторопилась к ближайшему шлюзовому отсеку.       Голова гудела, здравомыслие давалось тяжело, но на данный момент многого от неё и не требовалось: просто вышвырнуть неподвижный кусок биосинтетики в космос, просто взять и вышвырнуть!       Быстро! Не задерживаясь ни на секунду! Раз — и всё!       Но быстро не получалось. Руки тряслись и то попадали мимо цели, то чуть ли не ломали щитки управления затворами, а торопливый шаг постоянно сбивался. Сама же Рипли норовила заплутать в бесконечных коридорах. И не только потому, что не успела изучить «Сулако» так же хорошо, как когда-то родной «Ностромо». Нет, дело было в другом. Просто Эллен боялась. До трясучки, до тахикардии, до спазмов желудка и почти до безумия…       Она боялась не успеть. В любой — любой! — момент всё заляпанное белым, застывшее в нелепой позе тело робота могло вдруг разорваться вновь, и из него, шустрый как таракан или крыса, выскользнул бы Чужой.       Если Эллен не успеет, то неуловимая тварь спрячется где-нибудь в укромном уголке, а потом нападёт. На Рипли, на Ньют. Их обеих существо непременно сожрёт, чтоб набраться сил, а спящего раненого Хикса наверняка оставит на десерт — для размножения. И корабль всё же привезёт свой чудовищный груз на многострадальную Землю…       — Нет, нет, подожди, не рождайся! — Рипли говорила это вслух, будто слова могли подействовать на ксеноморфа как колыбельная, и он повременил бы с появлением на свет. — Может, тебя там и нет вовсе? Может, ты сдох от недостатка органики? Может…       Эллен готова была заплакать, потому что ей уже чудилось некое эфемерное движение внутри того, что когда-то служило Бишопу грудной клеткой, и слышался отвратительный чавкающий звук.       — Нет, нет, сукин ты сын, нет…       Рипли разрыдалась, но не прекратила толкать перед собой тележку и набирать на щитках управления нужные коды. Как назло она то и дело путалась, потому что за последние пятьдесят с лишним лет сильно отстала от технического прогресса. Если б у неё только имелась хоть секунда лишнего времени! Да что уж там — хоть доля секунды!       Ужасная, как в самом нелепом и тяжёлом сне, ситуация вызывала у Рипли панику. Верхняя часть туловища без головы казалась настоящим, человеческим трупом, но в то же время напоминала ей искарёженное тело Эша, конвульсивно тянущее к ней руки — в безумном, неконтролируемом желании убить. Всё это заставляло Эллен с содроганием возвращаться к кошмару, из которого, наверное, не было выхода.       Выход… Выход должен быть! Выход — это малый стыковочный шлюз, ближайший к отсеку для криосна, из которого Рипли выбежала, кажется, целую вечность назад. Быстрее! Ну же, открывайся ты, чёртов затвор!       Заклинило!       Мать его!       Ну!       Рипли не ворвалась даже в шлюзовой отсек — влетела. Будь она астероидом — раздолбала бы тут всё к такой-то бабушке, но она — просто женщина, толкающая перед собой каталку, на которой застыло жалкое и никчёмное теперь тело синтета. А меж тем внутри искусственной груди что-то и впрямь как будто бы чавкнуло. Что-то лопнуло, словно разорвавшееся сердце. И Рипли с новой силой похолодела от страха.       Лишившись последних крупиц самообладания, она теряла и бесценное время. Дрожащая рука застыла в сантиметре от щитка управления шлюзовыми затворами. Секунды походили на градины пота, стекающие с висков.       А совсем рядом с Рипли, так близко, что хоть кричи, чвакнув, показался наконец чудовищный младенец-ксеноморф. Его слепая, с вытянутым черепом голова обернулась к Эллен — скорее всего, на запах или жар тела, и это, как ни странно, будто послужило для неё своеобразным сигналом, ведром ледяной воды, разрядом электрошока. Не помня себя Рипли громко и дико заорала, с силой вдавила кнопку раскрытия шлюза, а ногой толкнула тележку в сторону разъезжающихся створок.

***

      Рипли, хоть и была на грани, всё же заставила себя остаться и посмотреть, что станет с каталкой и её чудовищным грузом. Нужно было убедиться в том, что монстр не успеет зацепиться за что-нибудь внутри или снаружи корабля.       Не зацепился. Потоки стравленного воздуха откинули разломанные части каталки, тело андроида и маленького чужого на внушительное расстояние от звездолёта, и всё это довольно быстро удалилось, затерялось в бескрайней искристой пустоте.       Торжества Рипли не ощутила. Даже напротив: сердце болезненно сжалось от непонятного ужаса и тоски. Наверное, это недавние слова Бишопа так подействовали. Он ведь жалел существо, сочувствовал ему, однако всё равно выбрал сторону самых страшных и безжалостных убийц во Вселенной — людей…       Рипли измученно выдохнула и решила немедленно вернуться в отсек для криосна. Пока ноги сами не подогнулись от всех свалившихся на неё стрессов.       Увидеть Бишопа сейчас тоже было тем ещё удовольствием, но ничего другого, как и всегда, просто не оставалось. Требовалось узнать, не вышел ли он из строя окончательно, и как там теперь уже родная, бесконечно любимая дочь.

***

      Войдя в отсек с криокапсулами, Эллен всё же не выдержала — сползла по стенке и уставилась на какую-то неестественно странную картину перед собой.       Голова синтета всё так же покоилась на приподнятой части раскрытого ложа, концы четырёх белых (то ли из пластика, то ли ещё из чего-то) трубок торчали в разные стороны, а из закрытых глаз Бишопа текли обильные, совсем такие же, как у людей, слёзы. Текли и тут же высыхали на бледной коже.       Малышка Ньют сидела рядом и как самый преданный друг заботливо гладила андроида по спутанным каштановым волосам.       Неимоверным усилием воли Рипли заставила себя встать и подойти к девочке, а также к тому немногому, что осталось от искусственного человека.       — Он весь горячий, — сообщила Ньют, как будто начисто забыв о том, что совсем недавно на борту корабля находилось живое исчадие ада. Кажется, сейчас её волновал лишь синтет. Рипли даже кольнуло мимолётное чувство обиды, ведь только что она едва не отдала богу душу, спасая их маленький мирок от очередного смертоносного кошмара. Впрочем, скверное чувство быстро прошло — сострадание пока ещё не испарилось из её сердца, не вытравилось невзгодами и жестокими, неутешительными выводами о природе человечества.       — Бишоп, ты слышишь меня? — позвала она как только могла мягче.       Далеко не сразу, но плотно сомкнутые губы синтета раскрылись, часть белой жидкости в трубках переместилась, однако вместо ответа Рипли уловила лишь какой-то непонятный, на грани слышимости, булькающий хрип.       Было это реакцией на заданный вопрос или нет, но продолжать расспросы Эллен не стала. Она лишь протянула руку ко лбу Бишопа и легонько провела пальцами по всклокоченным, склеенным гидравлоплазмой волосам. Кожа под ними и впрямь оказалась настолько горячей, что Рипли невольно отдёрнула руку.       У андроида может быть жар? Она слишком плохо разбиралась в искусственных людях, а потому ничем теперь не могла помочь попавшему в беду «человеку».       — Если тебе станет от этого хоть немного легче… — Рипли припомнила, как глаза синтета мгновенно загорались от похвалы, и, вернув ладонь обратно, продолжила: — То… то я очень рада, что у меня есть такой друг, как ты, Бишоп. Честно…       — Про… ц… — Тонкие губы андроида вновь шевельнулось, но на этот раз с них сорвалось нечто похожее на звуки человеческой речи.       — Что? — Рипли прищурилась, будто это могло помочь ей лучше расслышать слова Бишопа.       — Пр-р… цсс… — Опять это жутковатое бульканье в трубках и новая попытка выговорить хоть слово. — пер-р… р-ре… гр-р…       Рипли в недоумении потёрла глаза и вдруг вздрогнула от неожиданности, когда услышала рядом с собой тихий голос малышки Ньют.       — Процессор перегрелся? — предположила девочка, в очередной раз проведя пятернёй по слипшимися волосам Бишопа.       Процессор перегрелся! Чёрт, ну конечно же! Рипли едва не разразилась неуместным здесь и сейчас нервным хохотом. Похоже, что её голова тоже перегрелась и работала ещё хуже, чем у бедняги синтета.       — Д-да… — подтвердил Бишоп и умолк. То ли больше нечего было сказать, то ли сил не осталось. Да и куда уж ещё больше насиловать несчастный процессор?       Эллен встала и пошла проверить капсулу Хикса. Нужно было его разбудить — хоть и серьёзно раненый, он имел право знать, что происходит. Да и она сейчас очень нуждалась в нём. Так остро и нестерпимо, что ноги сами понесли её к заветному «хрустальному гробу».