***
Дни тянулись один за другим. На смену снежному январю пришёл ещё более холодный февраль. Температура опускалась всё ниже и ниже, заставляя прохожих прятать лица в тёплых шарфах, а руки — в карманах. Занятия в школе не отменяли, но и включать отопление по сильнее тоже не спешили, поэтому в кабинетах тоже приходилось кутаться в тёплые шарфы, лишь бы не стучать зубами от холода. Однако иногда я совершала непоправимое — забывала дома тёплый палантин, отданный мне мамой. Он был слишком большим, чтобы наматывать его на куртку или под неё, поэтому я носила его в пакете. В тот день я тоже вспомнила об этом уже в гардеробе. Времени бежать обратно не было, поэтому я поднялась в кабинет, кутаясь в тонкий шарф, который обычно повязывала на горло под пуховик. Руки немного немели от холода, поэтому писать было немного трудно. Буквы прыгали, выползали со строчек, но я ничего не могла с этим поделать — даже рядом с едва тёплой батареей было ужасно холодно. — … эй, ты слышишь? — Кто-то теребил меня за плечо и едва ли не кричал в ухо. — А? — Я обернулась. Передо мной стоял одноклассник. Милейший мальчик — по-другому и не скажешь. Ниже меня ростом, худощавый. Всегда в больших кофтах, отчего он казался ещё более хрупким. Характер у него тоже был мягкий и неконфликтный. Одним словом, «лапушка». — Ты без шарфа сегодня? — он отодвинул стул и сел рядом. — Ага… Пакет с ним опять дома забыла… — я усмехнулась и немного потёрла руки, в надежде хотя бы немного согреть их перед следующим уроком. — Анемия? — Он кивнул на мои кисти. — А, да… Откуда?.. — У сестры руки на холоде тоже немеют, — он невесело рассмеялся. — Да, неприятно. — Я совершенно не знала, как продолжить этот диалог, а уходить к себе за парту он, кажется, не собирался. — Вот, держи, — сказал вдруг он, кивнув самому себе. — Я её для физкультуры ношу, но ты не волнуйся, она чистая, только из стирки, — с этими словами он протянул мне какой-то тёмно-зелёный свёрток, оказавшийся тёплой спортивной кофтой на молнии. — С-спасибо. — Я благодарно кивнула ему, натягивая одежду на себя. Кофта оказалась мне совсем немного великовата — мой внезапный спаситель был шире в плечах. — Я верну в конце дня. Или могу постирать и принести завтра. — Не нужно, просто повесь её в гардеробе на 115 крючок, — пробормотал он, почему-то немного покраснев. Тут раздался звонок на урок, и он почти бегом вернулся за свой стол. Я же поглубже закуталась в кофту, вдыхая запах порошка и чего-то свежего, похожего на лаванду. Такая уютная кофта. И такой уютный мальчик.***
Мы столкнулись с ним в раздевалке, когда я с сожалением стягивала мягкую кофту мягкого мальчика, чтобы повесить её на кривоватый крючок 115 поверх какого-то цветастого пакета. Он окинул меня странным взглядом и, кажется, хотел пройти мимо, но почему-то остановился и подошёл поближе. — Не помню, чтобы хоть раз видел тебя в этой части раздевалки, — хмыкнул он, немного нахмурившись. Собственно, он был прав — мой крючок находился в совершенно другой стороне, у самого выхода, а раньше у меня не было ни единой причины протискиваться сквозь бесконечные ряды курток, пальто, пуховиков и пакетов вглубь помещения. — Нужно было вернуть кофту. — К моему удивлению голос не дрогнул, но заставить себя посмотреть на его лицо я не могла. — Эту-то? Что за безвкусица. — Он криво улыбнулся, не прощаясь, ушёл. А я осталась стоять, не понимая, что вообще только что произошло.***
Незаметно для себя я стала проводить больше времени с «лапушкой». Он всё чаще стал одалживать мне свою тёмно-зелёную кофту, даже в те дни, когда у меня был палантин. — Она теплее, да и удобнее, — сказал он мне, в очередной раз протягивая пакет с одеждой. Я лишь улыбалась в ответ, но почему-то никогда не отказывалась. В качестве благодарности я стала носить из дома большой термос с горячим чаем и в два раза больше печенья. В перерывах мы садились вместе у окна в коридоре и устраивали небольшое чаепитие. У меня была хорошая репутация, поэтому учителя закрывали глаза на наши посиделки и яркую кофту, лишь иногда кидая многозначительные взгляды в нашу сторону. Однако я стала всё чаще ловить и кое-чьи ещё взгляды. Он недовольно следил за нами, хмыкал, проходя мимо, и закатывал глаза, стоило мне глянуть в ответ. Подруга смеялась, что моё божество ревнует меня к мягкому мальчику. Я не могла не хохотать в ответ. Ему, наверное, не нравилось нарушение правил, возможно, мешал наш смех. Где-то в глубине моего разума голос шептал, что в словах подруги есть зерно здравого смысла, вот только он вряд ли ревнует меня, он ревнует моё внимание. Иначе почему он стал уделять мне столько внимания, лишь когда я начала общаться с мягким мальчиком? Однако я не обращала внимание на этот шёпот. Какая глупость. Не стоит выдавать желаемое за действительное. Я не должна даже мысли допускать о таком, иначе моё душевное равновесие вновь пошатнётся. А этого я хочу меньше всего.***
К концу февраля холода немного отступили, поэтому я перестала носить чужую кофту, но традиция пить чай осталась. Однако в тот день почти весь класс уехал на какую-то экскурсию для всех старшеклассников на завод в соседний город. Подруга решила поехать, а я осталась — не хотела пропускать дополнительные занятия. Да и интереса к заводам у меня никогда не было. Мягкий мальчик тоже уехал, поэтому в тот день чай с печеньем я пила одна, обосновавшись в углу столовой. Домой я тоже поплелась одна, а не с подругой. У школьных ворот меня ждал сюрприз. Он стоял, уткнувшись в телефон, и явно ждал кого-то. Странно, мне казалось, что «звезда» тоже уехала на экскурсию. Я почему-то думала, что и он тоже уехал. Глубоко вздохнув и выдохнув я постаралась как можно незаметнее прошмыгнуть мимо, чтобы не нарываться на лишние разговоры. Почему-то я решила, что он обязательно захочет отчитать меня за мои чаепития. — Эй! Подожди! — Донеслось мне в спину. Жаль, а я почти смогла пройти незамеченной. — Я тебя тут ждал. Неожиданно. На улице всё ещё было холодно, и я не видела ни единой причины, по которой он мог так сильно хотеть со мной поговорить, что даже решил дожидаться на морозе. Но всё же я остановилась и повернулась к нему. — Правда? И зачем? — Поговорить хотел. Помнишь наш разговор? Тот, что до нового года был. — Он отвёл глаза. Неужели божеству бывает неловко? — Помню. Ты хотел что-то добавить? — Внезапно в памяти возникла его ухмылка, застывшая на губах, когда он говорил мне те слова. Я почему-то вспомнила все недовольные взгляды, что он метал в нас с мягким мальчиком. К горлу подкатил ком иррациональной, запоздалой злости. Наверное, мне стоило злиться тогда, когда он затронул тему моих чувств, с которыми я и не думала беспокоить его. Тогда, когда он недовольно закатывал глаза при виде нас с «лапушкой». Тогда, когда всё это происходило, а не сейчас. — Нет. То есть да, — он замялся, словно собираясь с мыслями. — Я хотел спросить, не хочешь ли ты стать моей девушкой, — произнёс он, глядя на меня сверху вниз. Даже так на секунду мне показалось, что он был похож на большого щенка, ждущего, что его ударят. — Я? Я… — Слова застряли в горле. Раздражение внезапно отступило, оставив какую-то неприятную пустоту. Смятение. Что ему ответить? Что ему?.. Где-то внутри меня сломалась стена, удерживавшая чувства в узде, в дальнем углу. Тщательно выстроенный мир рушился под их потоком. Равновесие обращалось в хаос. — Да, я согласна, — кивнула я, задыхаясь от новых чувств. Он улыбнулся в ответ.