Марафоны

Сосредоточиться не получалось, в голову лезли всякие глупости. Как там говорилось? «Не думай о белой обезьяне…» Ну вот опять! Она раздраженно вздохнула и со злостью взглянула на картину перед собой. Дурацкое месиво фигур, ну вот что тут можно ещё сказать? «Третий день сюда прихожу, и хоть бы чуточку стало понятнее! Чем дольше в эту бездну абстракционизма смотришь, тем больше находишь. А вдруг эта картина скоро начнёт вглядываться в меня? Ужас какой. Ой, вот фигура выглядит как печальная девушка с длинными волосами… Или это клюшка для гольфа? А там что? Земля в иллюминаторе, может. Вот здесь похоже на антенну под солнцем. А ещё кошачьи усы», - мысли текли непрерывным бредовым потоком, путаясь, но не сбивая друг друга. Картина была настолько непонятная, что ей невольно пришлось напрячься и усиленно вглядываться, чтобы вычленить из мешанины хоть что-то и придумать этому объяснение. А затем, устав от мозгового штурма, она решила просто смотреть. Наступил транс, оставив в сознании лишь цвет. И вместо звенящей белой тишины появилась музыка. В голове почему-то заиграл целый оркестр. Инструменты, названия которых она даже не знала, пели и переливались в её голове, сливаясь в торжественный замысел, пока её взгляд медленно скользил от одного участка картины к другому. «Какая-то светомузыка», - удивлённо подумала она, и, не сдержавшись, оглянулась по сторонам. Вдруг ей показалось и рядом из ниоткуда возникла труппа? Но поблизости так же никого не было, она стояла в зале одна. «Чудеса», - фыркнула она. Перед мысленным взором всё ещё осталась чёткая картинка, и она прикрыла глаза, наслаждаясь. В этот момент существовали только она и чудеса.