Звёзды В Море

Дальше — обрывки. Эвакуация семей… Гудок парохода. Резкий ветер. Дымит канонерка… Дрожащие руки Ирэн и слёзы Эльзы. Мятая газета в кольце артиллеристов: «Упорные бои за перевал Никомае.» «Известие, леденящее души: в Аларау оркской пехотой учинена резня! Из 50.000 мирных жителей и гостей курорта сумели спастись около трёх с половиной тысяч. Подробности — в экстренном приложении.» «Беспримерный форсированый марш первого южного корпуса увенчался успехом — Гарадия надёжно прикрыта с востока и запада». «В войну на стороне врага предательски вступил Суонн и — ожидаемо — королевство Кордасса.» «В окружное военное управление не иссякает поток вольноопределяющихся.» «Известный эльфийский скульптор Алэриан Иллирийский на свои средства экипировал и вооружил батальон из пятисотвосьмидесятиодного соотечественника. Батальон направлен в помощь сто девятому полку на западный Никомай.» — Крейсерааа!!! Дистанция пять сто! — По головному наводись — огонь! Залп рвёт всё тело. — Везение штука подлая, барон. Выжить мне повезло — спасибо лекарям и вашей распорядительности касательно транспорта. Но вот что мне делать после войны без руки — да рогуль его знает! А ведь кончится и всё, комиссуют, старые нужники! Ладно, пока покомандую второй, а там видно будет. С третьим ромбом вас, кстати. Прозит! Оберст-лейтенант Валленштайн будет убит шальным осколком на батарее №2 весной 1885 года. — Слыхали? Прекрасноликие обделались. — Следовало ожидать, да-с. Не любят эльфы грубой работы. Грау перебирает листки письма от старого друга, который сейчас командует ротой связи в Гарадии. Пожилой маг Фитцель зашивает рубашку. Острая бородка мага напоминает клинышек. Альберт в полудрёме привалился к стойке палатки, в углу за столом грызёт яблоко телефонист. Напротив расположился писарь, он же баталер. Щёлкает на счетах, прикидывает припасы, бормочет под нос. — Не в грубости дело! Вот послушайте, камрады: «Ушастые развеселили нас в первый же день, прибыв со станции (9 лиг) пешим порядком. Ровный, тянущийся в струночку строй в синем с золотом плащах и высоченных касках — повыше твоей будет. А уж такого гребня у конногвардейцев нет. Парад, да и только! Им отвели место на Старом Валу, где в мирное время обычно гуляли по вакациям местные. Всякой грязи за тем валом — горы. Ушастые как увидали — враз носы сморщили и потребовали мусорщика. Мусорщика на фронте, Эрих!» Фитцель фыркает, телефонист откровенно ржёт. Грау откладывает в сторону лист и продолжает, держа стопку так, чтобы свет от коптящей лампы падал на строки. «Наш оберст выругал их командира последними словами и велел занимать оборону, поскольку из ущелья с дороги уже слышался гул и свист пара. Браннцы раскочегаривали паровой сухопутный монитор. Ты их не видел и слава небу! Этакий броневагон с острым, как у корабля, носом и башенка с орудием 67 линий на округлой крыше. В носу два машингевера. Едет это дело на десяти толстых колесах, шесть — ходовые, с дышлом. Передние четыре поворачиваются, но еле-еле. Труба, котёл и цилиндры сзади. Та ещё дура, но бед она нам наделала — ужас. Пока не притащили тяжёлые орудия, вставал этот Арбакар против наших позиций и давай лупить! Мы носом в землю, за валы, в окопы, за стеночки. А из-за этой дуры лезет пехота, да не какая-то там — орочья гвардейская! Если бы не полковухи в укрытиях, в жизни бы не отбились, брат.» Ревет зуммер, телефонист хватает трубку. — Ива! — ..... — С утра были миноносцы, один повреждён. Расход снарядов… восемьдесят три всех калибров. Понял, ждём. Трубка ложится на аппарат. — Осмелюсь доложить, герр гаупт! К нам выходит состав со снарядами, брюквой и хлебом. Будет к двадцати часам. Альберт сонно кивает. Эрих продолжает чтение. — «Ушастые же встали, как на смотру, вытащили луки и давай шмалять. Мы им говорим — да вы же не пробьёте армодоспех! А они смотрят на нас, как на дерьмо, идиоты. Один снизошёл до пояснения, что мол война — это благородное дело, а винтовка — выбор трусливого быдла. Ну, за быдло он тут же в морду огрёб, чуть не до драки дошло. Однако кой-кого они подстрелили. В рожу там или в ноги. Тогда орки сели за валуны, подтащили слонобои калибром этак с двенадцатифунтовую пушку — помнишь такие, Эр? Колёса, ствол и щиток с прорезью. Всего-то и делов. В общем как пошли уруки палить, причём с рук! Моментом валок осыпался. Глядим, строй волнами пошёл, дрогнул и врассыпную! Только пятки сверкают. Один прыгнул на грузовик, проходивший по рокаде внизу, и уехал безо всякого сожаления, что пришлось унизиться до человечьей придумки. Уруки кричат «Рррраграааан!» и вперёд! А мы им залп! А мы по ним из тридцатьсемёрок! Сбили атаку, закрыли брешь. Арбакар палит, мы спрятались. Выстрел — упали, встали на колено — залп и опять вниз. Эх, было дело, брат! Наш оберст телефонировал в город, оттуда выслали кавалерию и трициклетчиков — ловить бегунков. Только прекрасные, видать, так дунули, что всего около сотни поймали. А куда остальные подевались — лишь небо ведает. Надеюсь, уруки из них жаркое сделали, из благородных ссыкунов.» — Арбакар, это ведь сокращение? — спрашивает из угла серьёзный светлорусый зауряд-лейтенант Прашек из последнего пополнения. — Армор баттл кар. — поясняет Фитцель. — Бронированая боевая повозка или вагон. Первые-с были несамоходны, их толкал паровой трактор. Но они-с себя показали плохо, господа. Будущее за газотурбинными бронемашинами! Или танками-с, что строят кордассары. — Фитцель, несмотря на почтенный возраст, с интересом следит за новинками техники и сам ездит на моноцикле — огромном обруче, внутри которого стоят мотор, седло и бак. — А что, герр лейт, осмелюсь спросить, сделали с поймаными ушастиками? — Писарь отрывается от записей, трясёт пальцами. — Тут написано, что отправили в санитары да поварята. Они начали бегать и оттуда, но тут уж по всей строгости трибунала — к стенке. — Вот и вам и благородные воины. — Дерьмовый они народ, камрады! — Безаппеляционно заявляет Грау. — Приморские ещё ничего, а вот среднеземские — скоты заносчивые. Писаки, живописцы и управители. И с такого управителя удавишься! Мой дед с шахты подался, когда эльф стал управляющим. И много народу ушло оттуда. Компания спохватилась — да поздно. Громадные, говорят, были у них убытки. Дан, дан, дан! Вдали бьют кувалдой по рельсе. Офицеры подскакивают, крик ближе: — Во-о-озду-у-ух!!!