Глава 1
8 ноября 2023 г. в 16:05
Мир протоссов был отличен от мира людей и уж тем более от мира Зергов. Если человеческое бытие держалось в большей степени на экономике, торговле и их взаимодействии друг с другом, то протосский мир был выстроен совершенно иначе. В мире протоссов была строгая иерархия и разграничения. Этот аспект делал некоторую схожесть с миром Конфедерации, однако от части. Люди тоже имели иерархию и строгое распределение, но их мир зависел от экономических возможностей, спроса, предложения, ресурсов и денежной массы, ее определяющей. Протосский мир не имел торговли, денег, банков и прочего. Каждая единица протосского мира имела свою задачу и свой уровень причастности. Военные делали свое дело, промышленники – свое, отвечающие за питание – занимались своим делом. Каждый протосс имел свой определенный статус и исходя из статуса безропотно делал свое дело во благо общей цели, которую определяли главы племен, а им – главы планетарных секторов, а уже далее совет Аиура – планеты протосского мира.
Каждый жил в достатке и получал по потребности, исходя от того дела, чем занимался. Протоссам были чужды тщеславие, алчность, страсти. Они жили единым организмом, который имел Великую цель, о которой знали избранные, которую лишь ощущали прочие, но которую творили все. Протосский мир пережил две Великие войны и одну войну Великого Раздора. Память об этом никогда не забывалась ни одним из племен, и еще больше сплачивала народы, которые должны были сделать все возможное чтобы подобное не повторилось впредь.
У протоссов никогда не было таких качеств, чтобы к примеру, находясь на нижних уровнях служения своему народу, пытаться всеми правдами и неправдами занять место на более высоком уровне. Каждый протосс принимал свое существо как неизбежность – подарок Свыше. Если его таким создали, значит именно это было угодно для всеобщего блага.
Протоссы не знали, что такое любовь. У них были симпатии, дружеские и теплые отношения друг к другу, однако семьи строились исходя из того, как определял вожак поселения. Пары, которые заводили потомство имели определенный отбор, ориентированный на крепкое поколение прежде всего, и устойчивый баланс сил тонких материй. Протоссы были куда чувствительнее людей, и видели они куда глубже и яснее, а потому принимали подобное спокойно и неотвратимо, создавая крепкое и достойное потомство.
Вот таким образом, без лишних мыслей, тревог и сомнений, как прочие другие протоссы жил и служил своему народу некий боевой зилот по имени Феникс. Принадлежал он племени Акилле – боевому племени, оберегающему храмовников – темпларов. Участвовал Феникс во многих битвах и сражениях. Добился статуса предводителя зилотов своего племени. Бесстрашный, преданный, он служил каждой своей клеткой духа и материи своему народу. На удивление он прошел все возможные боевые конфликты за свою жизнь, застал даже войну Великой Эпохи Раздора, всегда был на первых рядах, потерял множество своих односельчан, знакомых, среди которых были и военные, и мирные, статусом и ниже и выше его. Сам он никогда не цеплялся за жизнь, не пытался выжить любой ценой, все сложилось как-то само собой. Сила вела его через испытания, оберегая от фатального исхода. Он был на грани и не раз, но каждый раз в итоге имел продолжение. Он же, как и прочие считал это провидением Высших, становясь еще более преданным и могучим воином.
Постепенно, Феникс стал меняться. Он переставал быть обычным исполнителем разрушительного ремесла. Его чуткость становилась глубже. Восприятие тоньше. Удивляя прочих, в том числе главу племени Акилле, он преображался. Таинственная сила начинала вести его и развивать. Глава Акилле – старейший Ванкылл начал уделять больше времени развитому зилоту. Начал посвящать его не только в военное ремесло, но и в житейскую сферу. Он восхищался открытием подобного зилота – единственного из множества прочих, кого одарили Высшие. Именно в Фениксе Ванкылл как-то вдруг увидел своего преемника и начал готовить того. Некоторые протоссы не были согласны с подобным, потому что на место Ванкылла уже был определен следующий глава. Однако, Ванкыллу удалось доказать, что провидению угоден именно Феникс. Сильного противления подобному решению не было, ибо протоссы не просто аргументами, сколько энергией и телепатией своих существ быстро и доходчиво доносили суть.
Старейшина Акилле угас. И Феникс – первый из зилотов заступил на его место. Яркой церемонией был совершен обряд вступления Феникса на свою должность. Множество света и огня было выпущено в тот вечер. Народ племени Акилле веселился и восхвалял своего нового главу. Феникс немного стеснялся, был скован, но при этом ментально и духовно был готов верой и правдой оправдывать ту ответственность, которая на него возлагалась.
После всех празднеств и обрядов Фениксу предстоял завершающий этап вступления в свою должность. Ему предстояло впасть в некоторое сомнамбулическое состояние в некотором месте, чтобы окончательно на энергетическом и ментальном уровне раскрыть свой потенциал. Данность была необходима тем более для существа, чей род шел с тех уровней, откуда он произошел. Ему предстояло очистить сознание, нащупать нити скрывшихся в небытие Вершителей, открыть и прочувствовать незыблемые потоки Судьбы, связаться с главами прочих племен, настроить связь с Хранителем и Исполнителем воли Вершителей, познать и осознать Силу Великого Баланса.
Ментальное погружение в мир своего подсознания с дальнейшим выходом в миры Высших сил, открывающих связь тонких миров Галактики и существо Аиура, при всем при этом открывающих смысл и роль своего существования и причастности к происходящему шел так, как должен был. Орнамент его золотых доспехов изменился. Рисунок стал более сложным. Свет плазменных щитов из голубого превратился в бирюзовый. Они стали насыщенными, прочнее в разы. Могучей силой задышало существо Феникса. Ощущения стали иными. Слух, зрение – все менялось. Он постиг бОльшую часть нового пути, но все вдруг резко оборвалось. Но, даже несмотря на этот недочет, Фениксу удалось пролить свет на уникальные знания, прочувствовать движущуюся суть бытия как материального, так и ментально-псионического мира. Он был первым из зилотов, кто удостоился подобной чести. Высшие силы открыли не только путь, но и наделили необходимой силой, чувствами и знаниями, чтобы отправиться постигать его.
Не дали Фениксу завершить процесс познания, ворвавшиеся на святую землю зерлинги. Клыкастые монстры, издавая бурлящие звуки, клацнули челюстями, заостряя внимание на сидящем в умиротворенном состоянии зилота, который медленно пытался открыть свои горящие оранжевым огнем глаза.
«Сила Незыблемости?» – в ужасе пронеслось в голове протосса, как только он не только увидел, но и ощутил пришельцев.
Зерлинги не спешили атаковать золотого воина, чувствуя сильную угрозу, исходящую от него в отличие от других протоссов, которых встретили на разрушительном пути в храм.
Внутри было темно. Лишь легкий лучик помимо света, исходящего от плазменных щитов протосса, едва пробивался через пыль едва заметного зияющего отверстия сверху. Тяжело было рассмотреть, каким был храм внутри, однако можно было сказать, что он был весьма богатым в архитектурной выразительности, что скупо, но проглядывалось сквозь сумрак, если брать точку зрения протосского зодчества, и совершенно невероятным – с точки зрения зодчества мира людей.
Несколько секунд протосс и зерги недвижно смотрели друг на друга, не решаясь вступать в сражение. Кровавые глаза собакоподобных монстров говорили о том, что настрой их был решительный. Однако и горящий взор протосса говорил, что он вполне уверен в своих силах, чтобы противостоять не одному десятку подобных существ.
В былые времена зерлинги без раздумья атаковали бы зилота. В этот раз они медлили. Нечто иное было в протоссе, сидящим напротив них. Его взгляд, внешний вид, искусные золотые доспехи, бирюзовые плазменные щиты и, главное, псионическая энергия, умудрялись вгонять машины для убийств в замешательство.
Протосс подобно зергам сидел неподвижно, по всей видимости, дожидаясь действий со стороны неприятеля. Так длилось некоторое время, пока вдруг взгляд золотого воина не полыхнул голубым огнем. Это стало сигналом для действий. Дюжина зерлингов, продолжая издавать булькающие, глухие звуки, кинулась на протосса. Одновременно с их атакой, протосс резко вскочил на свои крепкие ноги и кинулся на неприятеля. С его атакой в мгновение ока из запястий показались яркие лезвия, длинной не более полуметра. Помещение озарили истошные крики зергов, а также хлюпающие и потрескивающие звуки их сокрушенных тел. Бегущие позади основной своей атаки зерги даже понять ничего не успели, как протосс отсек им своими лезвиями головы.
«Что это значит?» – задался вопросом Феникс, быстро направляясь к выходу.
Пока он выбирался из храма, на пути ему попалась еще небольшая группа зерлингов, которую он уничтожил еще быстрее первой.
Выйдя на улицу, Феникс не поверил своим глазам. Его внутренний мир содрогнулся. В голове ничего не укладывалось, но зергам, что повсюду агрессивно рыскали, уничтожая все, что попадалось на пути, было все равно до этого.
Вторым, что повергло протосса в шок, было то, что он совершенно не мог прочувствовать псионическую силу родных мест. Все исчезло, будто и не было никогда. Вместо привычной энергии клана Акилле, щедро разливающейся на территории, присутствовала чужая, темная, разрушительная сила, вызывающая в сознании трепет и ужас. На глаза протосса словно легла темная пелена. Он стал задыхаться. Но снова атаковавшие его зерлинги, отрезвили разум. Существо зилота просыпалось от спячки все больше, помогая протоссу пока на интуитивном уровне сражаться с неприятелем. Вражеская кровь в обильном количестве пролилась на землю Аиура. Энергетические лезвия Феникса, исходящие из запястий рук, были настолько остры, что плоть и кости зергов совершенно не оказывали никакого сопротивления им. А скорость Феникса была настолько быстрой, что зерлинги ни то, что не успевали нанести удар, но даже не видели его смертоносной атаки. Все происходило молниеносно.
Только когда Феникс наткнулся на гидралисков, ему не удалось уйти нетронутым от столкновения, но их атаки оказались ничтожно слабыми для его могучих плазменных щитов, отдаваемых бирюзовым блеском. С десяток кислотных гарпунов слегка всколыхнули бирюзовую броню протосса, не более. Словно водные капли от стекла, кислотные гарпуны отразились от плазменных щитов протосса, который в свою очередь уже разделывался со змееподобными монстрами, значительно превосходящими его по размерам.
Расправившись со всеми зергами, что были в радиусе видимости, Феникс ментально настроился на подачу сигнала бедствия, а также для принятия сигналов от других протоссов.
Сконцентрировав телепатическую силу на предельно возможном уровне (он в сравнении с последним разом, до погружения в мир тонких материй, стал на порядки сильнее), он выплеснул ее в небо. Легкий холодок окутал его тело. Телепатический сигнал поглотила неведомая сила, очень могучая, как ощутил Феникс. Легкий испуг охватил его сознание. Еще никогда ничего подобного он не испытывал. Совершенная изоляция от мира, полная глухота и слепота начали выбивать воина из колеи, на некоторое время впавшего в ступор и не знавшего, что делать.
После некоторого бездействия, в котором Феникс отрешенно смотрел в покрытый голубым дымом горизонт, он перевел свое внимание на свои боевые лезвия. Он не мог понять, что происходило с городом, в котором он находился, но точно понимал, что в данный момент ему единственными помощниками будут его оружие и сущность зилота, подкрепленные очень большим опытом прошлых сражений.
«Необходимо отправляться в Антигаон. Во что бы то ни стало надо защитить Врата Акилле!» – думал зилот, собираясь с силами. Его энергия все сильнее начинала бежать по телу, распространяться по мускулам, рваться наружу.
Не теряя времени, Феникс со всех ног ринулся в необходимое место. Не зная усталости и преград, могучий зилот кровью и телами врага прокладывал себе путь к Антигаону. Оставляя за собой кровавый шлейф длинною в несколько километров, Феникс, видя и слыша перед собой только Врата Акилле, мчался вперед. По пути к нему стали присоединяться другие воины-протоссы, среди которых были не только зилоты, но и более могучие единицы, которые носили название драгуны. Чем дольше Феникс двигался к цели, тем сильнее обрастал боевой поддержкой, в итоге ускоряющей его продвижение к цели. Особенно помощь сказалась тогда, когда Феникс столкнулся с воздушными единицами зергов. В силу недостатка своего вооружения, рассчитанного на ближний бой, Феникс был совершенно беспомощен против любого зерга, умеющего летать, превращаясь из истребителя зергов в их добычу. Но положение спасали драгуны, а в частности их дальнобойные фотонные пушки, не только способные на равных сражаться с зергами, но и превосходить их.
Ценою больших уничтожений зергов, а также потерей среди своих, спустя продолжительное время, а именно около трех суток по местному времени, Феникс и его отряд достигли города.
Огромный, некогда красивый, потрясающий своей нереальной для человеческого зодчества старейшей архитектурой Антигаон был погружен в серо-голубой дым, местами мерцающий тусклыми огнями. Гремели взрывы. В городе явно бушевало сражение. Местами, совсем редко полыхали, напоминающие молнии, псионические бури темпларов.
«Они осадили Антигаон! – чуть ли не в панике заметил Феникс, на мгновение притормозив перед воротами, ведущими в город. – Уничтожить всех, кто посмел осквернить город!»
И протоссы, немедля, слушались своего лидера, бесстрашно, устремляясь на выполнение поставленной задачи.
Тяжелейшее сражение пришлось пережить Фениксу и его воинам. Все прошло бы с менее большими потерями, если бы протоссы выступили подготовлено, а не спонтанно. Чудом, но город был отбит. В битве Фениксу досталось сильно, но так, как он был более крепким и опытным среди всех остальных, его повреждения сказывались только истощенными силовыми щитами.
Город был почти разрушен. Местные жители пытались сделать все возможное, чтобы город окончательно не превратился в руины, но сделать это было непросто. Одно за другим золотые здания охватывались голубыми пожарами. Энергетические аккумуляторы, называемые пилонами, являющиеся основой построек и, вообще, стационарной основой, дающей протосским строениям существовать, были почти все разрушены. Единицы чудом уцелевших аккумулирующих энергию построек, все еще, не давали городу Антигаон пасть во тьму.
Вся пассивная защита, которой были фотонные пушки, была разрушена. Плазменные батареи и прочие вспомогательные элементы, защищающие город, позволяющие ему худо ли бедно существовать, были также уничтожены врагом.
Переводя дух у уцелевших Врат Акилле, одних из восьми Великих Врат, ведущих к Вершителям, Феникс анализировал ситуацию, параллельно выслушивая информацию от протоссов, кто хотя бы что-то знал про то, что случилось с Аиуром.
Чем больше Феникс узнавал, тем сильнее погружался в непростые размышления. Это было невероятным событием в его жизни и жизни всего народа. Он силился подсознанием, выхватывая из его закромов обрывки видений, которые еще только больше огорчали, подтверждая негативные известия.
«Нам необходимо наладить связь, – приказывал Феникс одному из воинов, – Любой ценой необходимо прорвать блокировку тьмы. Неподалеку от нас располагается клан Хариэн. Его территории совершенно непримечательны для тьмы, а значит, их они могли не тронуть. Нам необходима их поддержка»
«Мы сделаем все, что в наших силах»
«Давайте! – после чего Феникс перевел внимание на одного из протоссов, кто был служащим города. – Щиты не восстановили?»
«Нет, но пробы стараются. На пилоны уходит слишком много времени и ресурсов. Как бы хватило всего…»
«Хватит. Выйдем на связь с кланом Хариэн – они помогут…»
«Храмовники чувствуют очередное приближение врага, успеть бы…»
«Сдержим. Тем более что храмовники почти восстановились. Применим некоторую отвлекающую тактику по средствам копирования воинов, и они наши…»
«Нас все равно недостаточно»
«Занимайся своим делом!» – чуть ли не сбив с ног рабочего своими ПСИ, прогремел телепатический глас Феникса.
После распоряжений внимание Феникса снова устремилось в размышления. Его никак не отпускали тревожные вопросы касаемо того, что Владыка зергов, в самом деле, ступил своей разрушительной силой на землю Аиура, и его ничто не смогло удержать. Феникс продолжал заставлять себя не верить в происшествие подобного, но подсознание, которое развилось до крайне чуткого проницательного состояния, давало ему неутешительный ответ на все попытки уйти от реальности.
Его, также, не отпускал вопрос касаемо Хранителя Тассадара и исполнителя Алдариса, которые таинственным образом пропали с планеты, исчезнув в неизвестном направлении. Феникс никак не мог понять, что могло заставить двух могучих протоссов, двух защитников планеты – один из которых есть никто иной, как обладатель великого наследия Древних, так поступить с планетой и со своим народом. Все напоминало какой-то скомканный сумбур, в котором невозможно было отследить начало и конец.
Чем больше Феникс размышлял, тем больше ему становилось тревожно. Он ощущал себя брошенным и забытым. Чувствовал беспросветную тьму, которую ему было разгрести не по силам, как бы судьба ему не благоволила.
«Вершители взаперти, Исполнитель пропал, Хранителя тоже след простыл; что дальше?» – спрашивал сам себя Феникс, боясь обращаться с этим вопросом к своему прорицательскому подсознанию.
На мгновение Феникс призадумался о варп-вратах, но резко отбросил мысль, понимая, что ему точно не по статусу принимать решения на подобные задачи, следствием чего является расконсервирование данных объектов. Однако, подобное желание у него возникло неспроста, как ему показалось.
Оставалось набраться терпения и ждать решения судьбы. Феникс в силу своего возраста был достаточно мудрым зилотом, поэтому за исключением некоторых нюансов, действовал сознательно, обдуманно, крайне редко прибегая к инстинкту, который присущ всем протоссам подобного вида. Без сомнений, его нутро рвалось в бой, кровопролитное, бескомпромиссное сражение, во имя Аиура, во имя чести своего рода, однако, данное его звание, жизненный опыт, возлагаемые надежды и открытые в недавнем прошлом тайны бытия, не позволяли так поступить.
Всматриваясь в ночь, Феникс погружался в ожидания, всеми силами противясь желанию увидеть ближайшее будущее, в котором почти наверняка можно было увидеть то, чем закончатся временно устоявшееся затишье.
Ночью произошло еще одно сражение, но оно было недолгим, а главное не сильно разрушительным. По всей видимости, зерги просто что-то перепутали и случайно, малым отрядом нарвались на сопротивление, которого не должно было быть. От сердец (хотя точнее было сказать: от сознаний) отлегло, и протоссы продолжили восстанавливать разрушенные коммуникации, налаживать связь с внешним миром.
Пилоны набирали энергию, начиная светиться голубыми огнями. Легкий вибрирующий звук, который мало с чем можно было сравнить, источали эти сооружения, напоминающие собой гигантские кристаллы в золотой оправе. Рядом с ними пробы (конструкторы, рабочие) начинали искривлять пространство, следствием чего происходило действие, центром которого были ярко-голубыми энергетические разряды, постепенно переходящие в материальные конструкции, одеваемые золотой материей и плазменными щитами.
Постепенно, одно за другим, скрежеща подобно электрическим разрядам ярко полыхая светом, конструкции начинали восстанавливать пострадавший город. Первым делом строились плазменные батареи и фотонные пушки. Батареи, как только материализовывались сразу начинали восстанавливать щиты протоссам и уцелевшим конструкциям в радиусе до нескольких десятков метров от себя. Фотонные пушки, представляющие собой плоские золотые сооружения в плане непонимающие шестиконечные звезды, в центре которых имелись неоднозначные спирали, являющиеся их боевой частью. Пушки были хрупкой, но весьма ударной, с точки зрения вооружения, защитой. Особенно фотонные пушки были хороши, когда их было много, что и пытался сделать Феникс, приказывая размещать их плотными группами друг к другу и к жизненно важным объектам. Восстановление связи давалось тяжелее всего. Нехватка ресурсов способствовала этому, но протоссы не сдавались, борясь до конца.
Зарядив свои плазменные щиты на полную мощь, Феникс гордо поднял подбородок, вставая в позу подобную тем, когда люди вдыхают воздух полной грудью. Огромная грудная клетка на фоне узкой талии смотрелась весьма эффектно. В центре в области пояса у протосса горела ярким огнем сфера силы. Восстановившись, Феникс стал чувствовать себя могучим, способным совершить самые немыслимые поступки, способным противостоять всему, чему угодно. Он активизировал свои лезвия-пси, внимательно разглядывая их. Трепещущий жар исходил от этих невероятно острых предметов, вихрями распространяясь от конечностей по всему телу. Протосс был готов к очередному сражению против ненавистных ему существ. Единственное, что его угнетало, это прежняя изоляция от внешнего мира.
Позже, когда день уже завершился, и наступила ночь, блоки, усиливающие псионический сигнал того или иного индивидуума, наконец-то, были восстановлены, чем непременно и спешил воспользоваться порядком подуставший от ожиданий Феникс.
Уединившись в несколько странном сферическом блоке, внутри которого исходило едва заметное голубое мерцание, Феникс погрузился в поиски помощи. Его псионическая сила увеличилась в несколько раз, до немыслимых пределов с точки зрения взятого отдельного протосского индивидуума, но даже этого не хватало для того, чтобы пробить созданные зергами барьеры.
Аккумулируя псионическую силу в одной ментальной точке, Феникс затем выплескивал ее наружу, но свет его ментального луча поглощался необъятной тьмой инородного происхождения. После некоторых тщетных попыток, Феникс перестал пытаться прорвать заслон, понимая, что дальнейшими безуспешными действиями он только больше накликает беды.
Ситуация крайне не нравилась протоссу, совершенно не знающему, что теперь делать. Однозначно, без сторонней помощи город, как все его защитники был обречен. Единственный путь выжить был отправиться к укреплениям Керр-Акилле – оплоту войск Феникса, которые волею судьбы, оказались отрезаны от своего лидера. Но покидать Антигаон было нельзя, если не сказать – преступно. Данная земля была в некотором роде священной, пусть не такой как в Саду Кристаллов или у Храма Древних, но, тем не менее, оставлять ее на разорение врагам было недопустимым. Кодекс чести говорил о том, что во имя Вершителей, во имя силы Древних, даже под страхом полного поражения не приемлемо отступление и подобные ему малодушные поступки. Оставалось смиряться перед неизбежностью, которая наплывая тенью и холодом, продолжала ткать свое незыблемо текущее бытие.
Когда Феникс оставил все надежды и попытки стать услышанным за пределы города, а протоссы-защитники смиренно приготовились ждать своей участи, погруженное в ночь бездействие колыхнулось.
Почти сразу Феникс – одним из первых почувствовал приближение врага. Мощная, агрессивно настроенная импульсная псионическая волна ударила по городу, задев каждого из его жителей. Создавая вокруг себя защитный псионический барьер, Феникс устремился своими горящими оранжевым огнем глазами в содрогающуюся в дали тень.
Зергов в темноте было почти не видно, но чувствуя их энергию, Феникс, как и все остальные, понимал и примерно оценивал их количество. Гулом, легкой дрожью сопровождалось передвижение зергов по земле Аиура. Трепет прошелся по воздуху. Феникс понимал, что эта сражение, видимо, окажется последним в его жизни. Но он не расстраивался. Пасть во имя защиты Вершителей было пределом мужества и доблести народов его вида.
«Во имя Адуна!» – прогремел глас Феникса в сознаниях у каждого протосса, стоящего на защите города. Ответный энергетический, окрыляющий посыл пришел от народа в ответ. Сотни голубых энергетических лезвий загорелись в темноте, в центре которых выделялась одна пара с бирюзовым блеском. Издавая звуки, напоминающие рык зверя, и это с учетом того, что у них не было рта и носа, протоссы помчались в бой.
Город охватился зелено-голубыми вспышками. Фотонные пушки, расширяя в центрах своих плоских корпусов спирали, из которых вылезало нечто, напоминающее антенны, не утихая, выпускали яркие световые энергетические сгустки по врагу. Попадающие по зергам фотонные шары почти мгновенно испепеляли их. В ответ зерги били по стреляющим объектам своими зелеными энергетическими сгустками. Преимущественно этим занимались муталиски, большими роями буквально сносившие защитные редуты протоссов, огибая броню и щиты.
Плазменные щиты золотых сооружений, мерцая и вспыхивая яркими огнями, сопротивлялись напору неприятеля, кое-как сдерживая его разрушительный напор. Зергам приходилось постараться, постоянно перегруппировываясь, чтобы пробить плазменные преграды.
Драгуны и протоссы отважно и жестоко боролись с превосходящими силами неприятеля. Топча огромными кибернетическими ногами, стреляя фотонными шарами, драгуны сотнями били зергов, не на мгновение не останавливаясь. Кровь врага лилась рекой. Однако и протоссам, несмотря на свою силу и мощь, приходилось теперь большие потери. Атаки зергов сыпались отовсюду: с воздуха, с земли, даже из-под земли. Если драгунам было вполне нормально сражаться с воздушными и наземными единицами одновременно, то зилотам – отнюдь. Но зилоты продолжали отважно биться с теми, кого могли достать, пусть и становились легкой добычей для разрушительных снарядов муталисков.
Это было удивительным, но, несмотря на сильное превосходство по количеству, зерги не могли справиться с молниеносными зилотами, четко и слаженно работающих в команде. Держась рядом, телепатически являясь отражением, глазами и ушами друг друга, зилоты чуть ли не тысячами истребляли зерлингов и гидралисков, неся при этом небольшие потери в сравнении с врагом.
Энергетические лезвия не переставали сверкать. Крики зергов размывались общим гулом разрушительных взрывов. Постепенно город начинал снова охватываться голубым пожарищем.
«Не давать подобраться им к Вратам Акилле!» – командовал Феникс, в сумбуре уничтожения врага, успевая чувствовать псионические возмущения Врат Вершителей.
Протоссы слушали своего лидера, жертву собой, не давая муталискам и гидралискам – существам обладающим качеством атаки с расстояния, добраться до святыни.
Когда дело становилось совсем невмоготу и зерги, сокрушая протоссов, массой начинали заполнять жизненно важное пространство, в сражение вступали темплары и их псионические бури. Распространяясь на несколько десятков квадратных метров над врагом по площади, псионические бури скрежеща разрядами, обрушались на него, в мгновение, превращая кишащие массы в пепел.
Также темплары занимались введением своего врага в замешательство своим умением создавать энергетических клонов, скопированных из своих воинов, с первого взгляда полностью идентичных материальным оригиналам. Копируя сотнями зилотов и драгунов, темплары увеличивали оборонительные отряды города чуть ли не втрое. Зерги совершенно не могли отличить настоящих протоссов от иллюзий, тратя впустую атакующий потенциал, при этом позволяя протоссам немного перевести дух. Пока зерги били псевдо-протоссов, настоящие протоссы, пользуясь моментом, с удвоенной силой уничтожали врага.
Сражение продолжало набирать обороты. Силы уставших протоссов начинали иссякать, следствием чего наступал перелом в сражении, лидирующие позиции в котором начинали забирать зерги. Темпларов убивали. Фотонные преграды сносили. Зилотов и драгунов теснили массой. Золотые огни с мерцающим голубым свечением быстро погружались во тьму.
Ничего уже не видя и не чувствуя вокруг себя, Феникс неистово продолжал бить врага. Лезвия могучего протосса неустанно, под разными углами с не замедляющейся скоростью рассекали тела зергов. Конечности неприятеля, головы отлетали одни за другими. Его никто не мог остановить. Даже муталиски своими снарядами должны были сильно постараться, чтобы достать этого невероятно быстрого протосса.
Но зерги анализировали ситуацию. За Фениксом устроили охоту матки-зерг. Параллельно они охотились и за другими опасными протоссами. Разбрызгивая свою чудовищно липкую паутину, пренебрегая своими войсками, матки притормаживали протоссов, делая их уязвимыми для атак с воздуха. Немедля, летающие небесные драконы обстреливали завязших в паутине, и очень успешно. Первые выпущенные снаряды муталисков сбивали плазменные щиты, последующие разрывали на части их обладателей, превращая тех в быстро рассеивающийся в воздухе голубой дым. Лишь драгуны оставляли после себя останки в виде золотой брони и сияющей растекающейся вязкой, голубой массы.
Вторым не менее опасным оружием против протоссов со стороны маток были невероятно быстро растущие паразиты, которых они запускали в плоть противника. С большого расстояния на высокой скорости матки выплевывали из своих клыкастых пастей нечто, напоминающее небольшой заостряющийся на концах кокон. Минуя плазменные щиты, врезаясь в плоть жертвы, кокон быстро проникал вовнутрь и в одно мгновение превращался в паразитов крупных размеров, разрывающих своего носителя изнутри. Такая скорость роста паразитов была невероятной, но как-то удавалась зергам, нарушающим все возможные законы природы. Вырвавшись на свободу, паразиты вступали в сражение с врагом, продолжая коварные атаки, начатые матками. Приходилось быть внимательными вдвое, чтобы не попасть под обстрел такого оружия.
Именно по средствам паразитирования зерги решили покончить с главным зилотом. Пока он пребывал в пылу сражения, несколько маток запустили в него свои био-снаряды.
«Это слишком просто было бы для вас!!» – телепатически крикнул Феникс, уничтожив в воздухе все летящие в его направлении коконы лезвиями-пси.
Матки, совершая маневр, заходили на вторую атаку. В этот раз они поступили хитрее. Накопив достаточно сил, три матки выпустили в зилота паутину. Втрое плотнее и больше обычной, паутина врезалась в Феникса и всех остальных, находящихся рядом, включая зергов. Выбраться из такой засады было невозможно. Даже лезвия-пси не могли взять такой густой и подвижный липкий массив. Подобраться к Фениксу из зерлингов или гидралисков также не мог никто. Плотная масса погружала в свою непреодолимую материю всех, кто в нее попадал. Стрелять кислотными гарпунами было также тяжело. Несмотря на довольно большое расстояние, гидралиски могли бы атаковать, но не делали этого, понимая, что точность их стрельбы с такого расстояния оставляла желать лучшего. Муталиски не атаковали, потому что были заняты очередными фотонными пушками, упрямо не сдававшимися врагу. Они кружили вокруг да около плоских округлых конструкций, из которых с частой периодичностью вылетали убойные фотонные снаряды.
Долго не думая матки атаковали сами. Феникс видел лобовую атаку по себе одним из их коконов. Это было тяжело, даже почти невозможно сделать, но он сумел вырвать из массы правую руку и сокрушить ею летящий в его направлении био-снаряд. Затем, Феникс начал перерубать завязшие конечности, стремясь скорей освободиться. Но, пока он был занят липкой паутиной, со спины в него летел еще один кокон.
Все происходило мгновение, но он успел почувствовать угрозу. Замерев, он точно ощутил, как к его могучей спине приближается то, что наверняка должно уничтожить. Не контролируя свою ментальную силу, находясь в шоковом состоянии, противясь неизбежности, но уступая ей, он вдруг провалился в глубину своего подсознания. Его охватили сильные вихри, постепенно превращающиеся в быстро мелькающие картинки. Как подсказывала интуиция, эти картинки были ничем иным, как видением своего будущего. Он увидел Аиур, его космические корабли, прочие слабо различимые объекты. Удивительно, но также он смог увидеть планету Шакурас, еще несколько странных незнакомых планет. Но самое страшное, среди всего увиденного он смог разглядеть и расу людей. Более того, он увидел себя в их обществе, пребывающего в единых с ними рядах.
«Как это понимать? – задался вопросом Феникс. – Что за знание открылись мне Высшими /Силами?» – после чего у него в голове промелькнуло самое важное – что он сегодня не умрет.
Он вернулся в сознание, все еще ощущая приближение к себе очередного кокона матки. Феникс спокойно ожидал решения провидения, и оно не заставило себя ждать. Горячая плазменная волна пронеслась в миллиметрах от тела Феникса, уничтожив снаряд.
Все озарилось такой долгожданной и приятной родной энергией. Энергией, принадлежащей клану Хариэн. Вокруг города все охватилось голубыми энергетическими вихрями, из которых стали появляться армии протоссов. Драгуны, зилоты, риверы и огромные фараксанды, напоминающие собой гигантских шагающих шестиногих киборгов с множеством плазменных пушек, вышли на защиту Антигаона. Все озарилось ярким светом. Тысячи фотонных шаров направились в неприятельские войска. Яркие лучи фараксандов, вздыбливая и прожигая твердь планеты на десяток метров вглубь, сокрушали любого, кем бы он ни был. Подобное они совершали по воздуху, буквально стирая с его мрачного холста всех муталисков и маток. Не скрывая радости, Феникс наблюдал за происходящим, впервые за время своего прибытия из ментального путешествия, начиная расслабляться, чувствовать, что, все-таки, он очень сильно устал. Он даже перестал пытаться до конца освободиться от паутины, доверившись судьбе.
Легкая мерцающая волна пронеслась по паутине матки, после чего она превратилась в прах, освобождая пленников. Зерги, что освободились вместе с протоссами, были тут же уничтожены. Протоссы не щадили никого, уничтожая любого, кто не являлся членом их расы.
Не без некоторого урона для Антигаона, объединенные протоссы одержали верх над зергами. Ни один зергов не выжил после сражения.
«Эн таро Адун Феникс! Рад видеть тебя снова здесь – дома!», – приветствовал претора лидер спасителей.
«Эн таро Адун Зирчие! Я тоже очень рад тебя видеть!», – склоняя голову, ответил Феникс, чувствуя, как тьма силы зергов немного начала отступать от его народа.
«Несмотря на долгое отсутствие, ты все еще не потерял умение сражаться!»
«Это часть нашего существа. Ее невозможно забыть»
«Да!» – полыхнула энергия Зирчие, продолжая приятно радовать Феникса.
«Ну да ладно, у нас впереди серьезные свершения ¬ нет времени на почести!»
«Согласен, но для начала поведай мне более подробно, что произошло, пока я отсутствовал…»
«Рассказ будет не из приятных… Пройдем?» – указывая псионической энергией в главное сооружение, что уцелело в городе, предложил Зирчие.
«Да…» – кивнул Феникс, вдруг почувствовав, что совершенно лишен сил. Его слегка качнуло, после чего он сначала склонился на колени, а потом упал на холодную твердь Аиура.
«Переутомился», – заметил Зирчие, после чего возле Феникса образовался энергетический вихрь, унесший его внутрь здания, а потом и сам лидер клана Хариэн исчез под воздействием вихревых потоков.
Долговязый протосс, облаченный в красивые золотые доспехи, стоял перед лежащим Фениксом. Алые глаза всматривались в претора, словно пытались отыскать что-то в его внешности. Зирчие протянул свою худую руку к золотой броне Феникса, прикоснувшись к барельефному рисунку на ней:
«Вот и пришло время пророчеств, мой друг. Время, когда кланы наконец-то начнут свое объединение»…
