***
Дружочек-муженечек Постараюсь вернуться к половине 10 :)Вы
Жду))
В довершении она быстро записывает кружочек с воздушным поцелуйчиком и, зайдя в квартиру, нажимает на кнопку вызова рядом с номером подруги, висящим на быстром наборе. — Какие люди и без охраны, — шутит Карина, забив на приветствия. — Какими судьбами, Юляш? — Я не могу тебе позвонить? — Юля добавляет в голос упрёк, издеваясь над подругой — эту гадость всегда можно себе позволить: Карина не из тех, кто будет на такое обижаться. — Мы весь день вместе были, а разбежались час назад, — констатирует факт она. — Я тоже по тебе соскучилась за это время, звезда моя. — Мне отключиться? — беззлобно фыркает Паршута, аккуратно вешая куртку в шкаф. — Да нет, почему, — Карина не смущается. В голосе слышится вызов, и Юля как наяву видит, как подруга в этот момент закидывает ногу на ногу, — говори, что мы ещё не обсудили за сегодня. — А мы что-то ещё не обсудили? — Юля вопросительно выгибает бровь, забывая, что собеседница её не видит. — Это я у тебя хотела спросить. Мне казалось, мы всем косточки перемыли… — Карина выдерживает театральную паузу, заискивающе уточняя, — или кто ещё есть на примете? А, звёздочка? — Как бальзам, ей-богу, но нет, — хмыкает Паршута, на время включив громкую связь, чтобы сменить свитер на домашнюю футболку, забранную у Марка. Из динамиков доносится тишина: Кокс терпеливо ждёт, когда подруга созреет, чтобы высказать накопившееся в душе. В том, что оно у неё есть, сомнений не было ни малейших. — Карин, — вдруг жалобно тянет она, — я боюсь, что он сегодня не придёт… — Марк? — Карина тут же прикусывает язык: вопрос после озвучивания вслух кажется наиглупейшим. — Да, Марк, — едва ли не скулит Юля, закусывая губу от досады, — у меня такое дурацкое предчувствие, что наша годовщина сегодня пойдёт по одному месту. — Юлёчек, — успокаивающе тянет Карина, тщательно обдумывая каждое слово, — он тебе во сколько сказал, что вернётся? — Полдесятого, — голос становится слегка осипшим, но девушка тут же прочищает горло. — Предлагаю для начала подождать до этого времени, а потом что-то думать и решать, договорились? — Карин… — Юляш, не спорь со старшими умными тётями, которые повидали жизнь, — беззлобно фыркает Кокс, заставляя Юлю слабо улыбнуться от попытки приободрить её. — Ты хотела ужин приготовить, так что дерзай, у тебя есть ещё два часа. И не думай лишнего раньше времени. Ты себя накрутишь опять до срыва. Оно тебе надо? — Нет, — Юля часто мотает головой. Голос звучит твёрдо, но с нотами пробивающихся слёз. — Я уже роллы заказываю, — тараторит она, отводя тему от своего состояния. — Вот и замечательно. Заказ подтвердишь и обсудим дальше твои страхи. Хочешь, я приеду? — Каро, успокойся, — Паршута хрипло смеётся, заставляя Карину облегчённо выдохнуть: не всё так плохо, как сначала показалось. — Секунду. Тут вторая линия. Алло. Да… Да, всё верно… Да, хорошо, ждём, спасибо, до свидания… Роллы привезут к девяти с копейками. У меня на повестке часа картошка с курочкой. — Эх, как хорошо живётся, когда у вас не одна годовщина, — смеётся Карина. — А то мы помним только дату свадьбы, а с датой знакомства всё очень туго. — Мы её тоже толком не помним, где-то в конце августа познакомились, кивнули друг другу, мол рады знакомству. Я, честно, тогда даже подумать не могла, как много этот человек будет значить в моей жизни. Я не подозревала, что он будет меня вытаскивать из всех болот, куда меня будет затягивать жизнь, что затянет по итогу в своё болото, чтобы я больше в чужих не застревала, — Юля тихо усмехается, но Карина готова поклясться, что в глазах подруги застыли слёзы и безмерная благодарность главному герою её романа. — Мы оба помним только примерную неделю, когда общаться плотнее начали, ну и пришлось ткнуть первую попавшуюся на этой неделе дату, в неё и отмечаем. — Ты не говорила об этом, — тихо замечает Кокс. В голове всплывает самая очевидная причина: несмотря на довольно давнее знакомство, с Юлей они начали общаться всего год назад. На «ШоуМаскГоОн», хотя первые замашки на конструктивные диалоги, а не банальное «привет-пока» были заметны ещё после первой «Маски», когда после финала среди прочих поздравлений ей прилетело сообщение от Паршуты. Юля тогда смеялась с того, что Карину приняли за неё, радовалась за успех экс-участницы «Сливок» и желала ей успехов в дальнейшем — такое тёплое отношение без лести и вранья в шоу-бизнесе было редкостью, и факт того, что Паршута его не растеряла, Кокс очень даже подкупил. — Напомню, что мы с тобой дружим всего год, а к разговору как-то не приходилось, — в таком же тоне отвечает Юля. Не издеватся, не пытается задеть — просто констатирует факт. — Господи, у вас семья душнил и зануд, что ли? — поддевает Карина, замечая, что голос Паршуты звучит почти безжизненно, печально — за последнее время потух огонёк внутри подруги. — Муж и жена — одна сатана. — Карина! — Юля смеётся, но этот смех по звучанию очень далёк от того, который был год назад. Который был, когда у Юли вместе с большой, сильной любовью началась новая жизнь. — Что? — долетает до Юли Каринин смешок — привычная реакция на наигранные возмущения Паршуты, кинутые в ответ на её беззлобные издевательства. — Ты не замечала, что у вас мысли в очень схожем направлении работают? — Ты не первая, кто это говорит. — Душнила. — Я тоже тебя люблю. Они болтают ещё около часа, пока Юля готовит курицу с картофелем к запеканию, обсуждают последние сплетни — девчачью натуру не спрятать ни за одним приличием — шоубиза, Карина рассказывает, что сегодня натворили Алана с Камиллой — больше, конечно, отличилась младшенькая, любящая немного похулиганить. — Карин, — обращается к ней наконец Юля, когда разговор движется к логическому завершению: ей доставляют роллы, когда стрелки неумолимо приближаются к половине десятого, напоминая Паршуте, что до прихода мужа, который обещал вернутся пораньше, остаётся всего полчаса, а она ещё не готова. — Ты моя спасительница! Вроде поговорили ни о чём, а на душе легче стало. — Не за что, звёздочка, — тепло улыбается Карина — Юля эту улыбку ощущает уже на подсознательном уровне. — Хорошо вам отметить годовщину! Марку — привет. Звонок прерывается, и Паршута, ухватив — в животе начинало урчать — один ролл из коробочек, убегает готовиться к возвращению мужа.***
Давно остывший ужин стоит совершенно не тронутый, бутылка красного опустошена больше, чем на половину, Юля, медленно вращая бокал с остатками вина, смотрит куда-то в стену, откинувшись на спинку стула, а тишину квартиры нарушает только мерное тиканье настенных часов. Он не пришёл. Сначала она с энтузиазмом готовит и предвкушает сегодняшний вечер, делает макияж, надевает недавно купленное черное платье, улыбается, как дурочка, веря в то, что Марк сдержит обещание, однако стрелки часов летят, совершенно не обнадеживая, а звук открывающейся снаружи двери так и остаётся лишь желанием. Юля очень хотела поделиться с ним важными новостями, только вот… Он не вернулся ни к назначенному времени, ни через час, ни через два. Стрелки неумолимо приближаются к двенадцати ночи, а звук поворота ключа в замке всё никак не звучит. Тревожная мысль проносится в голове ураганом: не случилось ли чего? Телефон моментально оказывается в руках, и девушка видит время последнего посещения телеграмма «был в 23:46» — всего пять минут назад. Попытка дозвониться остаётся безрезультатной. В полном одиночестве Паршута вновь подливает вино в бокал, но полноценно есть отказывается — кусок в горло не лезет. Теперь она сидит в темноте кухни, освещаемой лишь тусклым светом из коридора и почти погасшей свечой на столе. В груди больно щемит, в уголках глаз собираются непрошенные слезы, хотя и не достигают нежной кожи, ком в горле не позволяет вдохнуть — она чувствует себя запертой. Марк не просто опаздывает, нарушая собственное обещание: он даже написать забывает об этом. Горечь во рту разбавляется вяжущим вкусом последнего глотка красного полусухого. Квартира, которая дышала жизнью, теплом и уютом, будто начинает умирать без всех тех эмоций, что дарили ей хозяева. Стены, вещи, мебель — всё какое-то холодное, бездушное, пустое. Как бы Юля ни хотела выплеснуть всё накопившееся внутри, просто не может, не может даже выплакать мерзкие ощущения, не может криком выгнать их из себя, не может… Бокал с отпечатком красной помады и рубиновой жидкостью на дне со звоном оказывается на столе, в свежем ночном воздухе, проникающим через открытое окно, эхом разносится тяжёлый прерывистый вдох. Женский силуэт поднимается с места и медленным шагом выходит на свет из прихожей. Взгляд задерживается на входной двери. Не пришёл. Тонкие пальцы касаются выключателя, гася лампу здесь и включая в ванной. Движения слегка нескоординированы из-за выпитого, в них прослеживается вся усталость за прошедший день, а в голове нет ничего, кроме «ты же обещал». Холодный кафельный пол обжигает тёплую кожу. Юля опирается руками о белую раковину, опустив голову. Она тянет вверх ручку на смесителе и поднимает взгляд к зеркалу, подсвеченному мягким бело-голубым светом. Вода шумит, но пульс, набатом бьющий в ушах, вместе с гудящими мыслями и вопросами гораздо громче. Почему всё так? Паршута с силой ударят по влажным бортикам, вновь опуская глаза на льющуюся струю: — Почему?! — девушка сильно жмурится и плотно смыкает губы, костяшки пальцев, крепко схватившие края раковины, бледнеют. И наконец даёт волю слезам. Непроизвольно. Мало кто может довести её до подобного, что она себя чувствует умалишенной: вот она счастлива, вот у нее нет сил ни на одну эмоцию, а вот она уже стоит в ванной, на гране срыва. А он смог. Ещё минуты три Юля пытается успокоиться, дыша глубоко и часто. Истерика — не лучший выход. Тогда певица вновь смотрит на себя в зеркале: потёкшая чёрными разводами тушь, растрёпанные волосы, а вот помада на удивление ничуть не смазалась. Сначала рук, а затем и лица касается прохладная вода, слегка приводящая её в чувства. Сегодня она просто уйдёт спать, ей не хочется вообще ничего. Только умыться и забыться сном, будто так существует возможность убежать от всего. Вдруг Юле становится отчего-то смешно: может, она действительно начала сходить с ума? Хотя какая разница. Руки тянутся к замку на спине, а в следующее мгновение чёрное платье остаётся лежать на полу, забытое своей владелицей: она просто перешагивает через него, опуская руки к кружевной резинке чёрных чулок — оценит по итогу или не оценит? — и спуская тонкий капрон вниз — сегодня этот предмет гардероба ей точно больше не понадобится. Уставшая артистка направляется к крючкам, на которых висит одежда. Большая белая футболка для сна прячет хрупкие плечи. Вся квартира погружается во мрак, пока девушка интуитивно следует к большой кровати, на которой будет сегодня засыпать одна. Снова. Он не пришёл.