Любовь никогда ничего не требует, она всегда дает. Любовь страдает, но не обижается и никогда не мстит.
Добрый вечер. С его уст это звучало чрезвычайно необыкновенно, странно, особенно. Сейран подозревала, что рано или поздно им придётся столкнуться на набережной, или в кофейне с самым сладким чаем, а может просто они будут прохожими, которые не обратят друг на друга внимания. Но так или иначе, сейчас Ферит стоял перед ней. Повзрослевший, одетый в идеально выглаженный костюм и с едва ли заметными морщинами у глаз. Время никого из них не пощадило. В тот момент ей хотелось забраться в тёплую постель, накрыться с головой мешковатым одеялом и затихнуть так, чтобы никто не увидел, не услышал. Наверное, в её памяти — это одна из самых жутких и неловких встреч за всю жизнь. Эти непонятные взгляды, брошенные друг на друга якобы невзначай, лёгкая улыбка на его лице и глаза, блуждающие сверху вниз. Словно она и он были в немом кино. — Какого это — спустя столько лет вернуться домой? — Скорее, это был не вопрос, а некая издёвка с его стороны. Ферит нервничал и это сразу бросалось в глаза. То сжимал, то разжимал ладонь, оборачиваясь по сторонам. — Мой дом не здесь. — Сорвалось с её губ, а он рассмеялся. — Прямолинейность — это одна из самых замечательных черт в тебе, Сейран. — Ферит улыбнулся ей. Скрывая ненавистную нежность и любовь во взгляде. — Есть что-то плохое в искренности и честности, Ферит? Ей нравилось произносить его имя с выразительной интонацией, словно бросая намёк на что-то большее, непонятное для него. — Нет, — серьёзно ответил он, делая несколько шагов навстречу, ведь всё это время их разделяло несколько метров, — вовсе нет. Была ли эта серьёзность в их мимике и речи — истиной? Вряд ли. Сейран чувствовала, как невидимые змеи сжимают ей глотку, перекрывая доступ к кислороду, она чувствовала, что ещё вот-вот и непрошеные эмоции вырвутся из ящика с замком и уничтожат всё вокруг. А Фериту казалось, что сейчас в её руке блеснёт металлической нож и она непременно, не задумываясь ни на секунду, вонзит его ему в сердце. В точности как когда-то он. — Всего хорошего, Ферит. — Ей пришлось взять себя в руки, чтобы не свалиться в обморок прямо перед его носом. С невозмутимым лицом, Сейран обошла его, направляясь к главному входу в особняк. — Прощаться не стоит, Сейран. Ещё увидимся. Для неё, спустя столько лет, эти слова — были самой настоящей угрозой. Но как бы Сейран не отрицала явь, в глубине души она хотела встретиться ещё раз.***
— Я тоже так ему сказала! — Громкий смех мамы Гюльгюн можно было бы непременно услышать на другом конце Стамбула, но как только Сейран вошла внутрь, все голоса стихли. — Ты в порядке? — Суна с явным беспокойством попыталась разглядеть на лице Сейран хотя бы намёк на слёзы или приближающуюся истерику, но ничего такого заметить не получилось. — В полном, — ободряюще улыбнувшись, произнесла она, — мы с господином Феритом мило обменялись любезностями на террасе. Мы с Феритом. Никаких мы быть не должно. — Какие-то проблемы, мама? — А вот и он собственной персоной. Что ж, прощаться действительно не стоило. — Смотришь словно на призрака, а не на сына. Неужели этот день никогда не закончится? — Раз уж все в сборе, давайте поужинаем. Стол уже накрыли. — Если бы в руках Сейран было что-то тяжёлое, она бы с большим удовольствием ударила Кайю по голове, ведь может так он осознал бы, что говорит. — Но нам пора, — Гюльгюн попыталась внести свою лепту, — поужинаем дома, Ферит. Если бы можно было убивать глазами, Ферит Корхан был бы мёртв. — Нет, мы никуда не торопимся, — пожав плечами с улыбкой на лице, приземлился на соседний стул рядом с ней, — дома никакие дела нас не ждут, мама. Проваливай. Именно это хотела сказать ему Сейран, в очередной раз встретившись взглядами. Но сил хватило лишь на вялую улыбку, которую придётся держась весь оставшийся вечер.***
Кайя всячески пытался сгладить острые углы этого большого стола и у него, безусловно, получалось. Молчали только двое. Сейран лениво прокручивала полупустой бокал с вином, а Ферит поглядывал на часы. Наверное, такого напряжение не было даже в бесконечной проводке этого особняка. Ещё чуть-чуть и что-то бы взорвалось. Дочь Суны вела себя крайне беспокойно, а позже была передана одной из работниц на руки. Так или иначе, разговор зашёл о детях. Гюльгюн рассказывала о детстве Ферита, о его вечных приключениях и разбитых коленях. Делилась, что по сравнению с Фуатом, Ферит был как шторм среди ясного дня. Ненормальный, сумасшедший и беспокойный. Сейран хотела пошутить, что с тех времён ничего не изменилось, но это было вовсе не так. Ферит действительно возмужал. Он был одним из тех, кому возраст шёл на пользу. — А у вас, госпожа Сейран, нет детей? — Этот вопрос прозвучал из уст взрослой домработницы, и вряд ли подразумевал что-то плохое. Однако, только слепой бы не заметил, как напряглись плечи Суны и заострился взгляд Гюльгюн. Бокалы застыли в руках, а Сейран захотелось рассмеяться. Одна из самых ненавистных тем в её жизни. Её личное проклятие. — Нет, у меня нет детей, — ответила она, чувствуя как жар прилипает к лицу, — я бесплодна. Это ненавистное слово сорвалось с губ совершенно внезапно и Сейран даже не поняла, что только что выпустила наружу одну из своих самых больных тайн. Все пары глаз этой комнаты устремились на неё, от чего непонятное чувство беспомощности только усилилось. — Извините. — Тихо и хрипло сорвалось с её губ, а в следующую секунду Сейран уже не было в комнате. Ферит с оглушительным звоном опустил бокал на стол, чувствуя, как в сердце только что образовалась чёрная дыра.Есть люди, которые несут другим боль, а есть те, которые пытаются боль преодолеть и жить дальше. Почему-то судьба неумолимо сталкивает первых со вторыми.