И всё меняется в один миг… мы оставляем прошлое позади и на бешеной скорости несемся в неизвестность — наше будущее. Мы уезжаем как можно дальше в попытке найти себя или потерять себя, исследуя удовольствия дома. Проблемы начинаются тогда, когда мы не хотим перемен и цепляемся за старые привычки, но если мы цепляемся за прошлое так сильно — будущее может и не наступить… пока смерть не разлучит нас.
Сейран яро ощутила вихрь непонятных эмоций и мороза по коже в момент, когда её нога переступила территорию когда-то ненавистного особняка. Теперь же, он напоминал ей что-то отдалённое, не похожее на её прежний дом. — Как только умер Халис Ага, мы переделали здесь даже планировку. Большинство комнат свободны, можешь пройтись и выбрать любую, — будь Суна чуточку внимательнее, она непременно бы заметила довольно быструю смену настроения сестры, но, увы, этого не произошло, — пойдём? — А что с нашим балконом? — Резко выпалила она, рассматривая с улицы их комнату. — А, — замерла Суна, вовсе не зная как продолжить этот бессмысленный диалог, — комната закрыта на ремонт, но если ты хочешь… — Не хочу. Наверное, Сейран бы предпочла вовремя остановиться, забрать свой чемодан из рук охранника и как можно быстрее уехать оттуда. Снять, квартиру, дом, номер в отеле. Что-нибудь, что не будет напоминать о прожитых здесь днях. — Кайя успел несколько раз извиниться, что не смог встретить тебя с нами, — в руках Суны она заметила мобильник, с открытой вкладкой с сообщениями, — сказал, что приедет поздно. Поэтому ждать его бессмысленно. О том, что между сестрой и двоюродным братом её бывшего мужа была крепкая любовь, Сейран знала не понаслышке. Суна и Кайя действительно любили друг друга, уважали, оттого делали свой брак крепким с каждым прожитым годом. Забавно, но когда-то заполненный людьми огромный стол, сейчас стоял абсолютно пустым. Не было прежней суматохи, будто время остановилось в день, когда она покинула особняк. — Как ты можешь здесь находиться? — Недовольно спросила Сейран, останавливаясь у большой картины в гостиной. Интересно. — Мне нравится, — пожала плечами она, — у нас даже гостей не бывает, Сейран. От чего мне быть недовольной? От того, что огромный дом полностью в моём распоряжении? — Я рада, что ты довольна, сестра. Возможно, что с возвращением действительно необходимо было повременить. Напряжение между ними росло с каждой секунды, и Сейран в самом деле обрадовалась, когда Суна быстрым шагом вышла и направилась в детскую. Было стыдно, что яркого энтузиазма и впечатлений от встречи она не испытала, но натягивать лицемерную улыбку и воспроизводить в речи сплошную лесть, Сейран точно не собиралась. Огромная лестница у входа осталась нетронутой. Сейран с лёгкой улыбкой на лице вспоминала, как в тот злосчастный день убегала от проблем, навалившихся на её хрупкие плечи. Как в последний раз оглядывалась назад, даже не подозревая, что однажды вернётся. — Я тебя потеряла. — Ностальгирую с улыбкой на лице. — Рассмеялась Сейран, чувствуя ритмичные удары сердца. — Гюльгюн звонила. Сказала, что хотела встретить тебя с нами, но мы договорились, что она придёт с утра. — Я знаю, — произнесла Сейран, оборачиваясь и сталкиваясь с удивлённым взглядом сестры, — мы созвонились ещё до того, как я села в самолёт. — А как же… — Что? Кто? — Резко спросила она. — Ферит? В их доме это имя долгое время было под запретом. Разумеется, до тех пор, пока Кайя не смог сгладить острые углы и наладить взаимоотношения с братом. Сейран же, в свою очередь, ни разу не произносила его за все восемь лет своего отсутствия. Не было необходимости. — Причём здесь он, Сейран? — Попыталась увести разговор в другое русло, но попытка явно грезила провалиться. — При том, что если я узнаю, что ты, — подойдя ближе, произнесла она, — или мама Гюльгюн пытаетесь что-то сделать, я уеду не на восемь лет, сестра. А на восемьдесят, при этом умру в одиночестве в проклятом Париже. Проклятый Париж. Именно так Гюльгюн называла новый дом Сейран. После развода с Орханом, она несколько раз посещала любимую дочь и каждый раз говорила, что пора возвращаться. Но при всей своей любви к Стамбулу, Сейран не спешила. Они поддерживали связь с того самого дня, как она исчезла восвояси. Гюльгюн стала поддержкой, вопреки всем недомолвкам, что были в прошлом. Что касается матери и отца… Их в жизни Сейран не было. Суна несколько раз пыталась наладить связь, но не выходило. Младшая сестра наотрез отказывалась иметь что-то общее с людьми, которые привели её в то состояние, из которого пришлось выбираться самой. Без поддержки, тёплой ладони и мокрых поцелуев в шею. — Уже поздно, не хочу нарушать свой режим. Доброй ночи. Губы Суны дрогнули в неестественной улыбке, когда сестра отставила её в одиночестве. Сколько времени им потребуется, чтобы стать ближе? Чтобы разрушить эту каменную стену, где каждый камень — это проблемы и недомолвки? Много. Очень много.***
Завтракать с утра Сейран не любила, но тем ранним, солнечным утром пришлось лениво перебирать ноги на пути к столу. Семья Корханов встретила её в полном сборе. — Рад видеть, Сейран. — Кайя подошёл ближе, заключая её в дружеские объятия. — Отлично выглядишь. — Прямо таки отлично? — Рассмеявшись, спросила она. — Возраст многим идёт на пользу. — В наших краях это называли — старость, а не возраст. — В её памяти он был вовсе не таким весёлым и улыбчивым. Однако, сейчас Кайя был полной противоположностью себя в далёком прошлом. Она давно хотела ощутить эту семейную атмосферу, которой не хватало под толстым слоем рабочих будней. И в конце концов, удача была на её стороне. — И всё же, тёмный цвет тебе к лицу. — Нежный женский голос раздался позади, и Сейран обернулась, сталкиваясь взглядом с мамой. — Да, ты меня не обманула, мама Гюльгюн, когда сказала, что этот цвет и в самом деле будет моим. Их же объятия в свою очередь были непохожими на дружеские, любовные или просто приветливые. В касаниях Гюльгюн только слепой бы не заметил материнскую ласку и любовь, которой так не хватало Сейран всё это время. — Тебе понравился ремонт? Мы с Суной… — Господин Кайя, — вбежал в гостиную охранник, привлекая к себе всеобщее внимание, — господин Ферит ждёт вас в машине.Никогда не следует одному бродить по тем местам, где вы были вдвоём.