Concept

Я вернулась в Лондон на следующий же день. Я чувствовала себя просто ужасно из-за того, что отец без спросу включил меня в какие-то свои дела, связанные со Стайлсами. Обложку им надо нарисовать, пф… Больше мне заняться нечем, как обложки для детской книжки рисовать! Я взяла на руки Билли, который довольно замурчал от моих поглаживаний по его мягкой шерстке. Так я просидела как минимум полчаса, унимая свою напряженность. Через пару дней мне предстояло вернуться на работу в кофейню, и я уверена, что скажи Кэти хоть слово о Стайлсе, я просто взорвусь. Я снова вспомнила, как перед моим шокированным лицом оказалось мужское рукопожатие. Стоило мне тогда повернуть голову, я успела заметить лукавую улыбку на лице Гарри. Ему смешно?! В тот же миг злость и охватила меня — не только на отца, но и на этого парня. Первый рабочий день в кофейне после короткого отпуска обещал быть хлопотливым. Во-первых, в Лондоне всё ещё было полно туристов, которые гуляли не только в центре, но и заглядывали в такие районы, как наш, чтобы полюбоваться видом с Хемпстед-Хит. А во-вторых, Кэти заболела, что говорило о том, что ко мне в пару приставят Олли, который вот уже, кажется, вечность бросал на меня влюбленные взгляды, но при этом не решался никуда пригласить. Работать с ним оказалось не так плохо, несмотря на это явное неравнодушие с его стороны. По крайней мере, он внимательно слушал все мои указания, не болтался под ногами и не говорил о Гарри. Когда я ушла на паузу, то увидела на экране телефона, помимо прочих уведомлений, сообщение от незнакомого номера: «Привет. Мы не могли бы встретиться сегодня вечером? Напиши мне, пожалуйста, когда освободишься - Г.С» Г.С? Гарри Стайлс? Откуда у него мой номер?! Ах, наверняка отец дал, чтобы доставать меня каждый день по поводу обложки. Сообщение пришло ещё пару часов назад. Может, сделать вид, что оно не дошло? Я ничего не получала и дело с концом. Никакой договор я не подписывала и, следовательно, работать на их семью не обязана. Рабочий день закончился. Олли неловко переминался с ноги на ногу, поправляя свои ярко-рыжие волосы, пока я пересчитывала кассу. — Ну, я домой, — наконец сказал он, когда я закончила. — Эви? — Да? — Мне понравилось с тобой работать. Я улыбнулась. Это его мальчишеское волнение было невероятно милым. Я знала, что Олли был младше меня лет на пять, поэтому чувствовала себя так, будто я его наставница. — Мне тоже, Олли. Увидимся завтра. Парень явно хотел сказать что-то ещё, но вместо этого пробормотал «Да, до завтра» и скрылся за дверью. Я ещё раз осмотрела помещение и поставила кофейню на сигнализацию. Закрывая дверь на ключ, я услышала недалеко от себя: — Почему ты проигнорировала моё сообщение? Я чуть не подскочила от неожиданности. — Ты следишь за мной, Стайлс? — вопросом на вопрос ответила я, поворачиваясь к парню. Свет фонаря освещал его красивое лицо, на котором появились ямочки. — Ты думаешь, я слежу за тобой, Кэмден? — А на что это ещё похоже? Сначала ты нашёл мой кошелёк, потом приходишь в дом моего отца, теперь пишешь мне сообщения и выслеживаешь после работы. Я думаю, мне стоит нанять охранника. Спустя небольшую паузу Стайлс громко рассмеялся на это заявление, запрокинув голову назад. — Что ж, звучит и правда ужасно. Тут уже я не выдержала и тоже захихикала. — На самом деле я пришёл извиниться за то, что втянул тебя в нашу сделку. Ты не обязана рисовать обложку к книге моей матери. Я найму кого-нибудь другого. Как этот человек смог за полминуты сбросить камень с моей души и косвенно оскорбить мой талант? Что-что, а рисовать я умею отлично. Я не могла понять саму себя, хочется ли мне работать на Гарри Стайлса или всё же нет. Наверное, больше меня злило то, что всё решили за меня. А если бы меня спросили прямо сейчас, то я бы, наверное, ответила: «Да, с удовольствием!». — Значит, ты сомневаешься во мне как в художнице… — протянула я. Меня, правда, задело то, что он готов заменить меня, даже не увидев моих работ. — Знаешь, все картины в семейном доме написаны мной. Но раз так, то хорошего вечера, Стайлс. Не успела я пройти пару шагов, как он нагнал меня и пошёл рядом. — Я видел эти картины. Они потрясающие. Так, вот это уже лучше. Сам Гарри Стайлс говорит, что мои картины потрясающие! Запишу это в своём дневнике на память. О Боже, Эвелин, ты иногда такая тщеславная, что просто жуть! — Правда? Спасибо! — Я просто подумал, что на самом деле тебе было бы в тягость рисовать обложку, учитывая то, что тебя об этом не попросили лично. Я думал об этом всю дорогу домой до Лондона. — Ты совершенно прав. Меня не спросили и я жутко недовольна из-за этого, — я посмотрела на него исподлобья. — Но, если ты действительно хочешь, то я могу заняться этим… — Только если ты хочешь. *** После встречи с Эвелин и их перемирия, Гарри ехал к себе домой в состоянии полной окрылённости. Он смог всё уладить, отлично, но было что-то ещё, что заставляло его чувствовать бешеную энергию от головы до кончиков пальцев на ногах. Вдохновение? Это определенно было вдохновение! Он так долго ничего не писал, что теперь торопился домой, чтобы сесть, наконец, за стол и за час написать свою первую песню к новому альбому. Это ощущение полного удовлетворения было равно хорошему сексу. Стайлс с удивлением понял, что всё это время, пока писал строчки, думал о Кэмден. — Вот чёрт! — выругался Гарри, открывая бутылку текилы. — Просто бред какой-то… Девушка была симпатичной и с характером, но он никогда бы не подумал, что она может стать его музой. Как бы то ни было, песня была хороша, и он решил, что точно поработает над ней уже завтра в студии.