Награда за страдания

Великий дракон, один из последних выживших потомков истинных архидраконов, который одним своим именем приводил врагов в первозданный ужас, а союзников в трепещущее восхваление собственного владельца, – пал, от рук обыкновенного негорящего, облачённого в рассыпающиеся лохмотья, и словно в насмешку над гордостью поверженного, вооружённого парой разбойничьих скимитаров, никак ни пригодных для убийства бессмертных небесных владык, которыми драконы быть давно перестали. После того, как появилось первое пламя, и повелители построили новый мир на костях побеждённых, Мидиру выпала честь служить во имя богов, защищая мир от нахлынувшей напасти. Он исполнял свой долг, отдавая уничтожению порождений бездны всего себя – за что, в последствии, и получил имя Пожирателя Тьмы. Гвин лично растил Мидира, воспринимая отродье самой умной расы зверем. Нагой Сит обучал собственного сородича магии, через презрение и ненависть. Но, гонимый всеми, из-за своей сути, дракон не обозлился ни на единого своего угнетателя. Он был готов отдать тело, а после разум и душу, ради их защиты. Ведь это было его предназначением, его смыслом жизни, его главной целью, его счастьем и его горем. Для Мидира защита мира от бездны – было всем. И посему, последним сожалением обезумевшего чудовища низин Города за стеной было осознание собственной слабости, перед врагом всего его существования. Он был благодарен воину, сумевшему одолеть опустошённую оболочку, за его силу, и за собственную гибель. Ему было печально от факта, бесполезности собственных деяний, когда по итогу вездесущая бездна всё равно сумела просочиться в королевство, возведённое богами, но ничего сделать он уже не мог. Последним, что запечатлело очистившееся сознание Мидира, являлась странная поза негорящего с поднятыми вверх руками, обращёнными тыльной стороной во внутрь.

***

Смирившийся с собственной смертью дракон падал. Внизу виднелась лишь гладь бирюзовой лагуны, окружённой множеством небольших островов. На некоторых из них виднелись причудливые постройки, скалы, а на одном, находившемся в отдалении, было заметно странное существо, представляющее из себя большой куб, состоящий из кубов поменьше. Первым открытием для недавно мёртвого Пожирателя Тьмы стали собственные метаморфозы – вместо громоздкой, пропитанной бездной и напрочь израненной туши, он представлял из себя нечто маленькое, двурукое и двуногое, с округлой головой и многочисленными кожаными отростками на ней. Многие божества предпочитали выглядеть похоже, и некоторые из смертных созданий были схожи с ними по своей форме. Вторым нововведением в мироведении Мидира стало изменение этого самого мира – он больше не чувствовал ничего знакомого вокруг: ни вездесущей бездны – в привычном для него понимании – ни нежити, окружавшей его, все недавние годы, ни отголосков пламени, пронизывающего всё сущее. Погружение в морские пучины не стало чем-то неожиданным для древнего дракона. Безвольной куклой он упал на водную гладь, стремительно опускаясь всё глубже. Ошарашенные, резким вмешательством в нерасторопное плавание, морские обитатели исчезли как можно дальше от тонущего человека. Равнодушный взгляд тёмно-фиолетовых глаз сопроводил одинокую рыбку вплоть до расщелины, в которой она решила затеряться с помощью своего черноватого окраса. Отсутствие воздуха, необходимого многим живым существам ничуть не смутило обладателя угольно-чёрных волос, падающих медленнее тела, и словно тянущихся кончиками к последним следам всё угасающего сквозь толщи воды света. Через несколько временных промежутков, которые новые аристократы в ещё не начавшем угасать городе называли странным словом – минута, Мидир полностью опустился на мягкое песочное дно. Почти невидимые, на такой глубине, лучи солнца, до сих пор, стремились осветить даже самое дно, даруя крохи своего тепла тамошним обитателям. Храбрый краб подполз поближе к своему новому соседу и в знак знакомства попытался своими клешнями сжать худую руку, находящуюся в рукаве странно-тонкого плаща с длинными полами и пуговицами посередине, единственное применение которого – красивый вид. Дракон никогда не понимал, да и не пытался понять, особую страсть знати к таким одеждам. Но всё во что он облачён, ощущалось родной кожей и не вызывало ни малейших неудобств. Мидир не знал почему он до сих пор жив, как не знал и того, почему его разум тих, а влияние бездны полностью отсутствует. Он определённо оказался не в том месте, где когда-либо бывал до этого. Ведь он не почувствовал ни капли отчаяния, страха и опустошения на многие земли вокруг. Он словно был… в другом мире. В более чистом, живом и негаснущем мире. Внезапно пришедшее осознание собственного положения, заставило, в потерянном и скучающем разуме дракона, появиться желание понять прав ли он в своих догадках. Неуклюжие попытки приподняться испугали наглый морепродукт, заставив того в испуге убежать куда подальше. Ощутив опору под ногами, толчок от дна поднял тело на некоторое расстояние вверх. Дабы закрепить результат, внезапно и неизвестно откуда взявшийся рефлекс, привёл руки в гребковые движения, позволяя медленно плыть с глубины. Находившаяся рядом, стая причудливых рыб с длинным носом бежевого окраса с интересом наблюдала, как неизвестное им ранее существо стремительно всплыло к самому верху, быстро потеряв интерес и продолжив преследовать своего обидчика. Наконец, обдуваемое лёгким морским бризом, лицо завертелось в поисках суши, и мгновенно обнаружив необходимое, Пожиратель Тьмы в людском обличии направился в ту сторону. Выплыв на берег он первым делом попытался встать на ноги, но проделывание этого действия без помощи окружающей воды, оказалось несколько труднее. В первый раз упав в песок лицом, решением Мидира было остаться в нём лежать и в поддержку этого песок оказался приятно тёплым, только желание разобраться в окружающем пересилило нахлынувшую сонливость и через несколько попыток древний дракон, одним своим присутствием, вводившим толпы разумных в бегство, встал на ноги. Оглянувшись вокруг, взору предстало множество впечатляющих картин. Высокая гора, расколотая в вершине, и манящая своей заснеженной таинственностью. Красивый город вдалеке, с летающим прямо над ним дворцом. Да даже непонятная штука рядом, представляющая из себя занимательное устройство с кристаллами в центре, с весьма заметным оттенком магии пространства, которая находилась под запретом. Всё было ново для недавно погибшего дракона. Он больше не может исполнять свой долг по уничтожению бездны, да и вряд ли сможет в таком тельце. Хоть Мидир никогда прежде даже не задумывался об этом, искренне радуясь своей участи быть вечным сторожевым псом, пожирающим врагов, но теперь – когда не только мир, но и он сам стал, новым. Быть может теперь… он может пожить… для себя?