Ближе, чем кровь

      Реборн знает, конечно, что он не отец Тсуны. Ха. Вот ещё. Он никогда не встречал Нану до этого и в Тсуне нет ни одной черты его внешности. Но блять, ОН воспитывает Тсуну. Не Иемитсу. Он учит драться, он учит стоять на своём, именно он, Реборн, рассказывает историю Вонголы вместо сказок на ночь. Он заботится о благополучии Тсуны, вызывает Шамала из Италии, срывая того с какого-то заказа. Реборн присутствует на первых битвах и успокаивает Тсуну от кошмаров, что снятся после встречи с Мукуро. Именно учитель гладит Тсуну по голове, когда того рвëт от вида крови. Он притаскивает Дино, чтобы Тсуна познакомился с союзниками и обрел уверенность в себе.       Так какого хрена Иемитсу пытается диктовать свои условия?! Где был этот "отец", пока Тсуну задирали в школе? Почему вместо того, чтобы узнать, как его сын, тот первым делом напился сам, да ещё и напоил детей? Ну уж нет.       Реборн не отдаст своего ребëнка ученика. И никакие внешние советники — Да хоть сами Доны, нахер идите — ему не помешают.       Он знает, что Тсуна сильный, стойкий, он поддержит его, во всём. Ещё покажет Иемитсу, что тот потерял. И Нана, чудесная и заботливая Маман, она не заслуживает такого пренебрежения.       И да, Реборна подкупает, что когда Нана говорит: Иемитсу пишет — Тсуна целых секунд пять недоуменно на неё смотрит, с безмолвным вопросом "кто?" в глазах. А потом приходит осознание и, видимо сильно бьёт мелкого по голове, раз он дёргается и испуганно-обижено смотрит на Реборна. Скороговоркой прощается с мамой и выбегает из дома. Реборн идет за ним. — Что случилось? - Тсуна в ответ неловко дёргает плечом. Он явно собирался отнекиваться. Но строгий взгляд Реборна выбивает из него тяжёлый взгляд и бурканье: — Он — не ты. — Реборн аж открывает рот от изумления. Ого. Он, конечно, слышал подобные фразы, и даже не раз, но то были фразы относительно его специальности, того, как метко он стреляет, как уверенно справляется с любыми заказами. Но это. Это что-то совсем другое. И новое. Что-то, от чего сердце Реборна дрогнуло.       В то время, Тсуна продолжает: — Я.. Я уже и забыл, что такое отцовская забота. И хоть ты и пришëл как учитель, хоть мы и не ладили в начале, но ты мог просто лепить из меня будущего Дона. А ты заботился. Заботился, беспокоился, воспитывал. Я понимаю, что ты вряд ли ожидал услышать от меня что-то подобное, но всё же. Ты стал мне куда как ближе и роднее, чем Иемитсу.       Реборн натягивает шляпу пониже, чтобы она прикрыла его красные кончики ушей. Тсуна смотрит на него с тревогой, словно думает, что он сейчас развернётся и уйдёт. Или накричит. Или выстрелит. Не бывать такому.       Реборн выдыхает и говорит: — Иди сюда — садится на землю и похлопывает рядом. Тсуна сначала смотрит недоуменно, потом недоверчиво, но аккуратно опускается на колени, а после садится рядышком. Реборн собирается с духом — это не то же самое, что заказы. Это что-то в разы более напряжённое, даже слегка страшное, хрупкое. Он подбирает слова, а после, мысленно плюнув, просто обнимает Саваду за шею. Тот хлопает по-совиному круглыми глазами. Но после отмирает и обхватывает Реборна, цепляясь за него, как за спасательный круг. — Ты тоже мне очень дорог, ребëнок. — Реборн слышит всхлип над ухом. — И я тебя никому не отдам. И не позволю обидеть, хоть с твоей работой это будет и непросто. Какая разница, одной ли мы крови, если у всех она красная? — Реборн позволяет себе улыбнуться краешком губ и слышит в ответ лёгкий и недоверчивый смешок. А потом тихое, почти незаметное, но от того более ценное — Спасибо.

***

      Они болтают с Хранителями, собираются на вечерние посиделки несколько раз в неделю, чтобы привыкнуть друг к другу. Подшучивают, но не зло. А спустя какое-то время они затрагивают тему семьи. Не самая простая тема для каждого из них.       Такеши, закидывая руки за голову, рассказывает о смерти своей матери, пытаясь сделать вид, что ему не больно от мыслей о ней. Кëя мрачно зыркает и хрипло сообщает, что скажет об этом один раз и это никогда не станет поводом для шуток, выдыхает, краткими рубленным фразами говорит про отца, вскользь упоминает мать и своё детство. Реохей задумчиво говорит, что его семья — Киоко и ребята, а родителей большую часть времени в командировках. Хаято закуривает и отделывается парочкой фраз про отца, от которого он сбежал на улицы Сицилии — показатель. Тсуна думает в тишине о Ламбо, которого продала семья Бовино и о Мукуро, который своих и не помнит уже. А потом понимает, что теперь его очередь говорит.       Он грустно усмехается, говорит, что у него замечательная мама — на что все присутствующие кивают — и что его отца всё равно, что нет. — Понимаете, он скорее как дядя, чем как папа. Появляется раз в пару лет, дня на два-три, а потом снова исчезает. У меня никогда толком не было в жизни отцовской любви и заботы. — ребята понимающе кивают. Гокудера смотрит задумчиво, а потом протягивает: — Отец, да? Хм. А Реборн? — все тут же оживляются и с любопытством переглядываются. У Тсуны краснеют щеки. Он смотрит на ребят и обреченно вздыхает: — Да. Я привязался к Реборну, как к отцу. — Он знает? — спрашивает Кëя. Тсуна неловко дёргает плечами. — Да. Такеши прожигает Тсуну взглядом, потом, видимо узнав всё, что было нужно, строит серьёзное лицо и спрашивает: — Над этим можно шутить? - Тсуна замирает на несколько секунд, после чего у него начинают мелко дрожать плечи и вся компания взрывается от смеха. Пожалуй, он действительно единственный, над чьей семейной ситуацией можно пошутить и посмеяться. — Если только этого не услышит Реборн — в конце концов удаётся сказать Тсуне.       Так что ребята оказываются во всеоружии, когда спустя неделю объявляют о родительском собрании, и Тсуну весь день преследуют шуточки про офигевшие лица учителей, маленький рост «папы» (— Все сразу поймут, что вы родственники!) и то, что простой уборкой в доме при плохих оценках тут не отделаться.

***

      Это входит в привычку. Иногда шутливо, а иногда всерьёз можно было услышать «спроси у папы».       Да, весело. Но в один из дней, после утомительной тренировки, Реборн протягивает Тсуне воду, а тот неосознанно говорит: — Спасибо, пап.       Реборн замирает. Тсуна пьёт воду и лишь пару мгновений спустя понимая, что сказал, давится водой и испуганно смотрит на учителя. Да, тот знает, что Тсуна воспринимает его как отца, но одно дело знать абстрактно, а другое — вот так. Реборн хмыкает, после чего треплет ученика по волосам и мягко произносит: — Не за что, ребëнок.       Они привыкают друг к другу. Привыкают к определённым особенностям взаимодействия, к вечерним объятиям, к утреннему совместному завтраку, к ехидным шуточкам (друзья говорят, что Тсуна выдаёт такие же саркастичные комментарии, как и его отец). Им комфортно.       Приезд Иемитсу в их планы не входит. Его приезд накладывается на встречу с Дино. Последние дни перед Битвой Колец. И когда Иемитсу что-то говорит Тсуне про то, как будет лучше сделать, в сторонке, рядом с Дино, взрывается Реборн. — Какого хрена он к моему ученику лезет?! Вылез тут не пойми кто, не пойми откуда. — Ну — Дино неловко пожимает плечами — он его отец. — Я его отец, а это просто донор спермы* — злобно шипит Реборн. Перехватывает поудобнее пистолет и цедит сквозь зубы: — Пойду-ка, обсужу с ним парочку моментов.        В груди теплеет от того, какое облегчение и радость появляются на лице Тсуны, когда он видит Реборна. А голову заполняют мысли, что в особняке Аркобалено нужно обустроить еще несколько комнат для сына и его Хранителей. Для семьи.