Принципы фон Неймана

Майкрофт Холмс Ты попросил - я предоставил информацию. Ничего особенного. Сухо прощаюсь с тобой, кладу трубку. Тишину кабинета нарушает непрошенный язвительно-грустный вздох. Давай, Шерлок, разгадывай свою загадку - мне, разумеется, нет абсолютно никакого дела, к чему это приведет. Может, мне и хотелось на какую-то секунду предостеречь тебя, но я прекрасно понимаю, что учиться лучше всего на своих ошибках, несмотря на то, что многие считают, что лучше - на чужих. Что ж, если они рассуждают с точки зрения эффективности, они, как всегда, неправы. Людям, особенно если это касается тебя, нужно сполна испытать на себе негативные последствия своей неправильной позиции, чтобы понять, в какой момент они ошиблись. Ты всегда был таким глупым, Шерлок. Таким и остался. Сантименты - что может быть хуже? Сколько я ни твердил тебе о том, что они делают людей непростительно уязвимыми, ты меня не слушал. Ты всегда слушал только ее. Какая феноменальная глупость - так привязаться к человеку, не допуская мысли, что будет с тобой, если с ним что-то случится. Мне удалось помочь тебе тогда. Удалить все, что ты о ней помнил. Наложить швы на особо глубокие раны. От них даже почти не осталось рубцов - смотри! Я почти убедил тебя в том, что привязанность в любой своей форме - это не преимущество. Может, не надо было. Надо было оставить тебя наедине с твоими ранами, чтобы ты сам понял, что допустил большую ошибку. А теперь я не буду вмешиваться. Делай что хочешь и сам справляйся с последствиями. Может, это заставит тебя наконец понять, что я всегда прав, мой глупый брат. И будь проклята эта Грей Нейман. Когда она снова исчезнет, а это обязательно случится, тебе будет в разы больнее. Потому что для тебя не существует множественного числа слова "друг". И этот самый единственный друг для тебя - все. Шерлок Холмс - Чушь! Ерунда! Не буду ничего делать! - ношусь по комнате, сметая на пол все, что попадается под руку, в том числе ненавистные учебники и тетради. - Шерлок, дорогой, успокойся, что на тебя нашло? - мягко спрашивает мама, - тебе же всегда так нравилось учиться... Ворох листов бумаги разлетается во все стороны. - "Нравилось", - со злобной досадой передразниваю я, швыряя очередную книгу в стену, - а она не может учиться так же, как я. Все считают ее ненормальной. Почему?! Всего лишь потому что она - другая?! Мама устало вздыхает и прикрывает глаза рукой. - Может, пора уже забыть об этой девочке? Есть ведь много других ребят, твоих одноклассников... Резко замираю на месте. - Ты тоже так считаешь, - злобно прищуриваюсь, - что она ненормальная. Как и все они. - Конечно нет, дорогой, но все же... Мама подходит ко мне, протягивая руку, но я раздраженно уворачиваюсь. - Я не дурачок, мама. Ты тогда сказала "отойди от нее". Ты не разрешаешь мне с ней видеться. Как будто она какая-то больная. - Но она... - ЕЕ ЗОВУТ ЭНН-ДЖИ! И ОНА НЕ БОЛЬНАЯ! - кричу так, что закладывает уши. Разворачиваюсь и выбегаю из комнаты.

***

Воспоминание, а это было именно оно, а не очередная сгенерированная Чертогами в поисках ответов на вопросы вспомогательная сцена, резко прерывается. Что это? Остаточный файл, коварно засевший в одном из темных чуланов подсознания? Частью чего он был? Откуда это все взялось, если я даже об этом не думал? Энн-Джи. "Энджи"? Мориарти не просто так выбрал именно этот псевдоним. Разумеется, не просто. С именем Энджи связана та важная часть моих воспоминаний, которая когда-то была с корнем вырвана из памяти. Так кто же такая Энн-Джи? Очевидно, в детстве она была моим другом. И она определенно чем-то сильно отличалась от других. "Ненормальная". Чаще всего люди без разбора называют так тех, кого не могут понять. Конечно, это же проще, чем подумать, и еще проще, чем принять. Но в случае с Энн-Джи все было немного по-другому. То, что было в ней "ненормальным", было не просто непонятным для других. Оно отчасти было пугающим. Иначе мама бы не стала запрещать мне с ней общаться. "Потому что у меня никогда не было друзей", - прошелестела уверенная мысль где-то в фоновом режиме. Потому что я и сам был тем самым классическим "ненормальным". Отмахиваюсь от беспрерывного потока воспоминаний, свалившегося на меня, как лавина, стоило лишь задеть дверь одного из самых темных чуланов. Что случилось с Энн-Джи? На этом наша дружба не закончилась - если бы это случилось тогда, вряд ли бы Мориарти заинтересовала эта часть моей биографии. Он всегда выбирает самую сильную из болевых точек. Он рассчитывает, что я буду вспоминать обо всем медленно. Он думает, что так будет намного больнее. Но он ошибается. Для меня это просто игра. Потому что привязанность - это не преимущество. Это болезнь, к которой у меня иммунитет, что бы там ни происходило со мной в прошлом. Отмахиваясь от остатков мелькающих перед глазами образов, перевожу взгляд на Грей. Очевидно, за это время она успела уснуть. Как вообще можно спать, когда дело почти распутано! Но через пару секунд она просыпается. - Выспались? - не удерживаюсь от ехидного комментария. Она как-то странно смотрит на меня и, не обращая внимания на мой выпад, абсолютно неожиданно выдает: - Ваше полное имя - Уильям Шерлок Скотт Холмс? - Да, - отвечаю я на автомате, подавляя удивление. На меня внимательно смотрят чуть прищуренные зеленые глаза. Я их помню, не может быть такого, что я не видел их раньше, что бы ни говорил Майкрофт. Я никогда ничего не путаю. Сними эти очки, прекращай за ними прятаться! Кто ты на самом деле, Грей Нейман? - У вас были друзья в детстве? - вдруг спрашиваю я. - Что? - удивленный взгляд. - Я спросил, были ли у вас в детстве друзья - вы не слышали? Видимо, настала моя очередь задавать странные вопросы. - Нет, - уверенно отвечает она, - никогда. Задав ей еще пару вопросов, я убедился в том, что моя безумная теория не подтвердилась, а Грей и Энн-Джи - это абсолютно разные люди. Грей была самым обычным ребенком и среднестатистической ученицей в школе. Таких детей не считают странными. С ними общаются другие дети. Так и было. У Грей были приятели, но не друзья. А можно ли назвать ее другом Нэнси Фостер? Что ж, обе, конечно, считают, что да. Но не я. Разные понятия о дружбе? - А почему вы спрашиваете? - А зачем вам вдруг понадобилось уточнять мое полное имя? - парирую я, - кстати, где вы его вычитали? - С чего бы мне искать ваше полное имя, - пожимает плечами Нейман, - если бы мне было нужно, я спросила бы вас прямо. Я, конечно, могу вам сказать, откуда его узнала, но вы вряд ли поверите. Интересно, что я ожидаю услышать? Отмахиваюсь от остатков своей безумной теории. - Мне все равно, откуда вы его узнали, - подчеркнуто равнодушно отвечаю я, противореча своей последней фразе, - полагаю, игра в вопрос-ответ закончена? Грей упрямо качает головой. - Нет. Вы еще не ответили, зачем вам было устраивать этот блиц-опрос. - Вы же мне не говорите, откуда узнали мое имя. Я, пожалуй, тоже не стану отвечать на этот вопрос. Грей Нейман В воздухе повисло молчание. Я изредка бросала на снова ушедшего в себя Шерлока любопытные взгляды, гадая, с чего ему вздумалось задавать вопросы о моем прошлом. За то короткое время, что я провела в его компании, я уже успела сделать вывод о том, что он говорит только по делу. И не задает бессмысленных вопросов "от нечего делать", как это делают другие. Поэтому меня насторожило его поведение. Я вспомнила стихи Мориарти, которые он присылал мне и Шерлоку. Достав телефон, еще раз перечитала свои. "РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ, Я ИДУ ТЕБЯ ИСКАТЬ." "КТО НИ МЕРТВЫЙ, НИ ЖИВОЙ? КТО СТОИТ ПЕРЕД ТОБОЙ?" Особо меня интересовала последняя строчка, в которой Мориарти обращает мое внимание на того, кто "стоит передо мной". В Бартсе я подумала, что он имеет в виду Шерлока. Но сейчас более вероятной казалась другая трактовка - имелась в виду Нэнси. Может, "перед тобой" стоит понимать не буквально, а образно? Но с Нэнси все уже ясно. И я готова забыть эту неприятную историю, но все же... друг ли она мне после этого всего? Я не знала. Еще этот странный сон про Уилла и Энн-Джи. Уилл, которым явно был Шерлок. В этом у меня не было сомнений. Сокращенно от Уильям - части его полного имени. Интересно, почему Энн-Джи так его называла? А само имя Энн-Джи? Скорее всего, так ее тоже называл только Шерлок. Всем порой снятся странные сны. Но этот был не похож на другие. Учитывая хотя бы то, что он был продолжением моего видения у Бартса, которое не было сном. Я вообще не знала, как его назвать. Энн-Джи. Кто она такая и как я с ней связана? Маленькая девочка с такими же, как у Шерлока, взрослыми глазами и рассуждениями. Старенькое синее платье, тонкие косички, повязанные синими ленточками. Зеленые глаза, жизнерадостная улыбка и забавные веснушки. Ни одна из деталей ее образа не вызывала никаких воспоминаний. По моим подсчетам, времени с их первой встречи прошло не так много, но они уже стали настолько близкими друзьями, что не представляли друг без друга своей жизни. Потому что оба были слишком не похожи на обычных детей? Как говорится, два сапога - пара. Казалось, что в их дружбе было что-то очень редкое и глубокое; это трудно поддавалось описанию. Такого я не видела ни разу и тем более не предполагала, что такая дружба может завязаться между детьми. Еще одной любопытной деталью была особенность Энн-Джи, из-за которой, как она сказала, ее "обзывали" и "бросали". Из-за которой мама Холмса не хотела, чтобы ее сын с ней общался. Я вспомнила жутковатую перемену, которая произошла с Энн-Джи во время ее диалога с Уиллом-Шерлоком, и пришла к выводу, что, скорее всего, у нее было какое-то психическое расстройство вроде шизофрении или раздвоения личности. А бабушка была категорически против того, чтобы отправлять любимую внучку в лечебницу, и приглядывала за ней, как могла. Как бы там ни было, моя голова шла кругом от такого количества впечатлений и вопросов, которые некому было задать, и я просто решила на какое-то время выкинуть Уилла и Энн-Джи из головы.

***

На этот раз никого изображать было не нужно - в Оксфордском университете нас как будто ждали и без лишних вопросов впустили. Не задавая вопросов, я последовала за Шерлоком, который, видимо, прекрасно знал дорогу до 144 аудитории. "Учился здесь?" - промелькнула мысль. Аудитория оказалась небольшой и пустой. В ней стоял полумрак, вдоль стен тянулись стеллажи с книгами и брошюрами, в углу, у одного из высоких окон, стояла доска с единственной надписью "Параграф 12". - Параграф двенадцать, - задумчиво озвучил Шерлок. Раздался знакомый короткий рингтон - на его телефон пришло сообщение. Он прочитал его вслух: - "ОСТАТОЧНЫХ ФАЙЛОВ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ. ВСПОМНИШЬ ЕЩЕ ОДИН - УЗНАЕШЬ, КАКАЯ КНИГА ИЗ ТЕХ, ЧТО ЗДЕСЬ ЕСТЬ, ВАМ НУЖНА". - Остаточные файлы? - непонимающе спрашиваю я. Шерлок лишь неопределенно взмахивает рукой, мол, отвяжись. - Сядьте пока, - бросает он, - и помолчите. В который раз задав про себя риторический вопрос, зачем он вообще таскает меня с собой, я уселась на парту, наблюдая за тем, как он сосредоточенно о чем-то думает, снова сложив пальцы в своем забавном жесте. Минут через десять он семимильными шагами направился к одному из стеллажей с книгами и, уверенно достав с полки одну из них, начал быстро ее листать. Я подошла к нему. Когда он долистал до нужного места, мы оба удивленно застыли. На параграфе двенадцать в разворот книги была вложена фотография, на которой были запечатлены два человека. В одном из них я без труда узнала Шерлока - на вид ему было лет двадцать. Рядом стояла смутно знакомая мило улыбающаяся девушка примерно того же возраста. Меня как громом поразило. Это же взрослые Уилл и Энн-Джи! Шерлок, не мигая, смотрел на фотографию, будто собираясь просверлить в ней дырку своим взглядом. Я протянула руку и аккуратно стянула лежащий рядом листок с надписью: "Поздравляю вас, дело раскрыто. Мне кажется, вы заслужили вознаграждение - правда, удачный снимок? Увидимся, Энджи" Взглянув на полку, с которой Шерлок достал книгу, я не поверила своим глазам. Вздохнув от облегчения, протянула руку и достала из образовавшегося на месте взятой книги пустого пространства кювет с красной охрой.