Путь к истокам

      10.10.1974       Шахматный клуб занимал один из просторных кабинетов школы. Парты были устроены так, чтобы участникам было удобно противостоять друг другу. На каждом столе стояла шахматная доска с фигурами, а рядом с ней — пергамент и самописец. Перед началом магической партии шахмат соперники вливали свою магию в перо, чтобы оно фиксировало их голос и время, необходимые для составления отчета об игре.       В клубе не существовало строгих условий для участия; любой желающий мог войти или выйти. Здесь собирались только наиболее искусные умы. Как и во всех клубах, в конце учебного года лучшей тройке вручались наградные очки. В прошлом году Джону Шафику удалось занять третье место в этом соревновании.       Семья Шафика тесно связана с юридической сферой: все её члены работают адвокатами. Они обладают уникальной способностью замечать детали и использовать их в свою пользу. Как наследник этой династии, Джон славится своим умением предвидеть ходы впереди.       — Е4 на G3, — объявила я свой ход, смотря на шахматную доску.       — B6 на B2. Осталось два хода, и будет Шах, — мгновенно откликнулся оппонент, передвигая своего слона на доске вперед и создавая угрозу для моего короля. — Ты как будто не стремишься к победе, — заметил Джон, внимательно следя за развитием нашей игры.       Мы сыграли несколько таких партий с начала учебного года. Джону не нравилось, что я постоянно делаю один и тот же ход. Он утверждал, что мои хитрости и коварства, применяемые в повседневной жизни, не работают на шахматной доске. Перед началом игры он даже отказывался принимать мое приглашение сыграть. Мне пришлось использовать некоторые компроматные материалы, чтобы уговорить его принять вызов, и мы заключили сделку: независимо от исхода игры, я не буду раскрывать подробности. Однако в случае, если я поставлю мат, он выполнит мое желание, в противном случае я больше не буду играть с ним в шахматы.       — Коллин, я не понимаю, как ты можешь управлять своими инструментами, если не умеешь играть в шахматы.       — Не беспокойся так, иначе все заметят, что мы заключили интересную ставку, — спокойно отреагировала я, мимолетно взглянув на другую партию, в которой участвовал рыжеволосый гриффиндорец. Шафик уловил мой взгляд и сделал глубокий вдох и выдох. Он сжал правую руку на столе настолько сильно, что косточки его кулака побелели.       Фабиан — один из близнецов Пруэтт, член Гриффиндора, основной загонщик команды квиддича и объект восхищения Джона Шафика. В соответствии с правилами рыцарей, все львы не заслуживают жизни, и когтевранец не может приблизиться к своему возлюбленному даже под видом дружбы. Поэтому Шафик использует хулиганские методы, чтобы привлечь внимание Фабиана, даже если тот смотрит на него с определенной неприязнью.       — В шахматах больше путей, чем на всем земном шаре. Даже если начнешь с одного места, можешь сменить курс в любой момент. Е7 на Е8, — и пешка превратилась в ферзя. Когтевранец удивился такому изменению хода игры и заметил, что мои кони и ладьи окружают его короля. — Вам, Шафик, я могу сказать только три слова: шах и мат. Как бы ты не защитил своего короля, он не может уйти от моей армии перед ним.       — Как? Что ты сделала?       — Ты тогда сказал верно, — с недоумением посмотрел на меня Джон. — Я не могу победить тебя на доске, но за её пределами могу. Признаю, ты сильный соперник, и чтобы тебя победить, пришлось переучить тебя.       — Ты использовала мою слабость, чтобы меня запутать. Когда ты начала одним и тем же ходом, я неосознанно перемещал фигуры, — он сделал логический вывод. — Ты задумала это с самого начала, чтобы получить от меня желание.       — Именно так. И ты догадался об этом только в конце, как я и планировала, — подтвердила я, и мы оба рассмеялись над уловкой и ситуацией в целом.       Отсмеявшись, он спросил, чего я хочу. Ответив, что нам стоит выбрать более уединенное место, он кивнул, и мы направились на восьмой этаж. Трижды я обошла стену, и в комнате, в которую мы вошли, находились необходимые для меня вещи. Джон с осторожностью подошел к столу и взял оттуда открытую книгу.       — «Ритуал кровного родства,» — прочитал он название параграфа и взглянул на меня. — Подозреваешь, что мы родственники? Откуда такая мысль?       — Когда Мальсибер заставила нас разделиться на команды для боя, мы оказались на разных фронтах. Ты использовал свое заклинание, и у нас возник ложный огонь, но меня он миновал. Все полагали, что из-за того, что я была позади, его воздействие на меня не распространилось, но я четко почувствовала твою магию, — объяснила я.       — «Огонь несправедливости». Родовое заклятие действует только на тех, кто совершил грех. Раньше его использовали при допросах, но после введения защиты для подозреваемых, такой метод был запрещен.       — Мой главный грех — жадность. Хотя христианские понятия здесь неуместны, — ответила я с намеком на иронию, приближаясь к нему. — За годы в Слизерине я узнала, что родовые заклинания не действуют на кровных родственников.       Джон продолжал молча перебирать страницы книги, наполняя комнату лишь звуком перелистывания. Каждая секунда, которую он проводил в чтении, усиливала мои сомнения и беспокойство о его реакции.       — Я хочу провести этот ритуал, чтобы узнать о своих корнях. Я не претендую на наследство. Вряд ли кому-то понравится, что его потомок был насильником и неудачником, использующим любовные зелья. Ты можешь отказаться, но, пожалуйста, не рассказывай об этом никому, — прошептала я, пытаясь разрядить напряженную обстановку. Джон поднял взгляд от книги и посмотрел на меня, словно я сказала что-то странное.       — Кто сказал, что я против? — он закрыл книгу одной рукой, держа ее вертикально, словно используя как подставку. — Я изучал этот ритуал, чтобы убедиться, что он не нарушает установленных законов.       — Для человека, который является членом нелегального клуба, ты довольно строго придерживаешься правил, Шафик, — усмехнулась я, чувствуя облегчение.       — Не огрызайся, мелкая. Я старше тебя, где твое уважение к старшим? — заявил Джон, разводя руки в стороны.       — Может быть, я и старше на поколение, племянник, — с ухмылкой наклонив голову, ответила я.       — Узнаем это, когда проведем ритуал, тетушка, — ответил он с тем же настроением. — Начнем?       — Значит, ты не против?       — У тебя отличный аналитический ум, который позволяет тебе использовать ситуацию в свою пользу. Ты замечательная волшебница и имеешь авторитет в «джунглях» Слизерина. Ты получила похвалу от самой Беллатрисы, и она, без сомнений, замолвит за тебя словечко перед Темным Лордом. Такая личность не может не вызывать восхищения. К тому же, ты смогла меня перехитрить. Я прощаю тебя, если ты действительно моя родственница. В противном случае, мне придется избавиться от тебя, чтобы ты больше не могла шантажировать меня этим, — он не стал продолжать, но было очевидно, что речь шла о Гриффиндорце.       Простой ритуал крови требовал лишь свеч и капли крови. В свечах были выгравированы руны, воспроизведенные из книг. Когда мы зажгли свечу, прокололи указательный палец правой руки и капнули кровь на свечу, белая свеча мгновенно окрасилась в красный цвет, поглощая каплю.       Из-за действия хромаса мне показалось, что в моей крови нет железа, и вместо него там медь, что делало её синеватой. Это выглядело довольно странно.       Затем мы приблизили свои свечи друг к другу и произнесли: «Si idem sanguis in venis nostris fluit, claram lucem luceat» — что переводится как «Если одна кровь течет в наших жилах, пусть свет прольется ясно». Если пламя не погаснет, это подтвердит наше кровное родство; чем ярче огонь, тем теснее кровные узы. Если же огонь потухнет, это будет означать, что мы не родственники.       В момент соединения свеч, они поглотили друг друга, и яркость пламени уменьшилась. Ни один огонь не доминировал над другим, что указывало на то, что я и Джон принадлежим к одному поколению.       — Вот видишь, кузина, я все равно старше тебя, — подчеркнул он свое превосходство.       — Не знала, что ты так хочешь быть дядей, — усмехнулась я, пожав плечами. — Если так, то я буду обращаться к тебе так. А подарок, который я приготовила для тебя, оставлю себе, дяденька.       — Эй! — возмутился он от такого обращения, но, поняв, что я шучу, взъерошил мои волосы в ответ. — Я отправлю сову отцу о нашем открытии; возможно, мы узнаем источник твоего происхождения. Но пока это все не выяснится, давай оставим все в тайне. Согласна?       — Хорошо.       — Кстати, о каком подарке идет речь?       — Ах, неловко встречать найденного родственника с пустыми руками, — сказала я, делая вид забывчивости, и открыла свою сумку в поисках подарка, которого там, конечно же, не было. — Кажется, я забыла его в своей комнате.       Джон хотел было отмахнуться от такой внезапной вежливости с моей стороны, но я настояла на том, что хочу вручить подарок уже сегодня. Мы договорились о встрече после ужина на втором этаже, в кабинете магловедения. В это время там обычно никого не бывает.       После ужина я с Марлин и Лили быстро укрылись в соседнем кабинете, который находился рядом с тем, где была назначена встреча, и начали ждать. Первым в кабинет вошел мой кузен с бумажным пакетом в руке; возможно, и он тоже решил мне что-то подарить. Через несколько минут туда зашел старший из близнецов Пруэтт.       Эти два неуклюжих джентльмена играют в свою войну уже на протяжении длительного времени. Фабиан убежден, что Джон его ненавидит, и опасается получить отказ. Поэтому он активно поддерживает эту игру неприязни. Когда я занимала время Джона в шахматах, взгляд Фабиана, направленный на меня, был настолько пронзительным, что можно было сравнить его с взглядом василиска. Этот острый, проникновенный взгляд Фабиана охватывал практически всех, кто был рядом со Шафиком. Однако, будучи слепым от своих симпатий к Пруэтт, Джон интерпретировал это как вызов.       Когда я шантажировала Джона днем, я дала Лили знак отвлечь старшего близнеца и подсунуть ему конверты. Эванс не могла перепутать его с младшим, потому что Гидеон не участвовал в шахматных играх. В первом конверте было написано, что некто знает о его чувствах к представителю Когтеврана. Если он не хочет, чтобы это стало известно всем, ему следует прийти сегодня в этот кабинет. Также было указано, что во втором конверте находится сообщение для его собеседника в кабинете, и Фабиан не должен его открывать.       Как только все вошли в кабинет, мы, девочки, применили Дезиллюминационные камни, чтобы приблизиться к двери и прослушать разговор. Эванс все-таки смогла сама создать камень, скрывающий своё присутствие от нежелательного для нее человека.       — Эйнгил, ты опоздала. Ты же первой… — голос Джона остановился на полуслове, кажется, он удивился, что зашедший не был я. — Пруэтт, что ты здесь делаешь? — его голос принял враждебный оттенок.       — Не знал, что ты встречаешься с третьекурсницей? — издевательски заявил он, но в его голосе звучала глубокая боль.       — Что? Нет.       — Как бы там ни было, кажется, я перепутал кабинеты. Не буду мешать твоему свиданию, — шаги гриффиндорца приближались к двери, но не мог открыть его. Как бы Фабиан и Джон не дергали рукаять или не произнасили отпирающий, дверь не подовался. Я наложила чары на дверь с паролем. Без правильного слова старшекурсники не сможет выйти из кабинета.       Когда оба попали в ловушку, сначала они обвиняли друг друга, а затем начали рассказывать, почему оказались здесь. Шафик утверждал, что должен передать мне украшение за проигрыш шахматы днем. А Пруэтт долго мямлил, придумывая нелепицу о том, что его направили сюда, как почтальона.       Тогда Джон потребовал показать письмо, утверждая, что в нем может быть подсказка. Фабиан отказался, говоря о честности своей работы.       — Faux feu, — когтевранец послал другому свое родовое заклинание, чтобы тот застерялся от фальшивого огня, после парализирующий. — Надо было так сделать раньше.       — Шафик, не смей, — протестовал Фабиан.       — Не беспокойся, — перебил его Шафик, отнимая у него конверт. — Главное, ты же не знаешь, что там. Если получатель начнет жаловаться, можешь перенаправить его ко мне.       — НЕТ! — Пруэтт не переставал кричать, но кузен не обращал на него внимания. Открыв письмо и прочитав его, он выругался.       В письме говорилось следующее:       «Дорогой Джон Шафик,       Если ты получил это письмо, то мы уже провели ритуал, или же нет. В любом случае, ты многому меня научил в стратегиях, несмотря на твои жалобы о моем непонимании в играх. Я, вероятно, упоминала о подарке, так вот он сам пришел к тебе. Если честно, твой возлюбленный из ревности прожег во мне дыру. Даю вам время прояснить свои отношения. Так что, тормозы, признайтесь в своих чувствах наконец.       P.S. Пароль от двери: «Я люблю тебя, Фабиан».       От Эйнгил Коллин.»       Поняв, что послание дошло до правильного адресата, мы ушли от двери от греха подальше. Надеюсь, клетки мозга моего кузена поймут, о чем речь, и они не просидят там до завтрашнего утра.       Слава Мерлину, они поняли. Во время следующего завтрака я заметила, как они бросают друг другу влюбленные взгляды. Пруэтт поблагодарил меня и девочек, подарив купон от магазинов из Хогсмида на наш первый поход туда. Шафик дал мне тот самый подарок — украшение, шарм-подвеску в виде ангельских крыльев, акцентирующее внимание на моем имени. Знал бы он, как я ненавижу свое имя, передумал бы. Но, прежде чем дарить, он устроил мне избушку по поводу такого способа его признания.              

***

      18.10.1974       Дамблдор не должен был поручать руководство клубом дуэли неопытному аврору. Профессор Оттом или не знала всех тонкостей правил дуэли, или же решила их проигнорировать. Когда кто-то просто упал, она наказывала его соперника за жестокость. И представьте мое положение: каждый раз, когда я вырубала противников, Оттом отбирала у меня десятки очков. Пытаясь объяснить ей, что мои действия соответствуют правилам, ее взгляд становился затуманенным, а затем она опиралась на свои привилегии учителя, отмахиваясь от моих слов.Благо, профессор Флитвик вмешался и вернул мне эти очки. Тем не менее, он рекомендовал мне воздерживаться от использования таких методов.       — Экспеллиармус! — крикнул Поттер, и моя палочка прилетела к нему. Когда он обрадовался своей победе и демонстрировал трофей перед всеми, не заметив, как я приближаюсь к нему. Я сделала подсечку, и он упал, выпустив палочку из рук. Подняв обе палочки, я приставила свою к его лицу, пока он пытался встать.       — Сдаешься? — спросила я, поправляя свою челку с его палочкой.       — Коллин, физическое взаимодействие против правил, — возразил он.       — В каких? Ах, в общих правилах дуэли, — вспомнила я. — Поттер, там еще говорилось, что если соперники устанавливают условие перед боем, то оно игнорируется, — добавила я, видя, как он темнеет от злости. — Сколько раз говорила тебе: хочешь победить, умей хитрить.       — Я за честность, — заявил он, и я не сдержала смех.       — Представляю, как ты говоришь темному магу: «Это не честно», а он награждает тебя непростительным. Умора!       — Мисс Коллин! — вот и появился ненавистный мне голос этого года. Повернувшись к обладателю фирменной улыбки «отвали», я вручила Поттеру его оружие. — Как вы смеете нарушать правила. Мистер Клинтон оставил вам хорошую рекомендацию, я начинаю подозревать, что в то время у него было затмение разума.       — Профессор…       — Не хочу слышать ни слова. Вы наказаны. Сегодня же будете отрабатывать у завхоза Филча, — не дав мне сказать, она ушла, цопая своим каблуком. По внешнему виду профессора Оттом трудно сказать, что она пришла сюда преподавать; скорее, соблазнять. Ей повезло, что Мародеры держат ее в высоком почете, иначе я бы могла бы натравить их на нее.       Глубоко выдохнув, я спустилась с помоста и направилась к своим вещам. Пока я приводила себя в порядок, Поттер торжественно ухмылялся, наслаждаясь сложившейся ситуацией. Он предсказывал мне муки, которые меня, якобы, ждут у Филча. Он знал, что у меня до этого времени не было опыта отработки, поэтому пытался запугать.       — Сегодня пятикурсники заканчивают варить оборотное зелье, — молвила я, делая вид, что разговариваю невзначай. — Я слышала, что от него вонь такая, что некоторые упали в обморок. — добавила я, и улыбка на лице Поттера начала исчезать. — А вам еще целая неделя его чистить. Удачи.              

***

      Местом моего наказания стал зал наград. Раньше я редко там бывала и даже не знала, кто за что получал награды. Все здесь было разделено по заслугам: от успехов в учебе и спорте до участия в различных мероприятиях.       Завхоз школы объяснил, что моя задача заключается в чистке кубков. Прежде чем требовать мою палочку, я попросила его принести ведро и тряпки — без них трудно было бы справиться. Кряхтя, он удалился в сторону коморки, оставив рядом со мной свою кошку, миссис Норрис. Мы не мешали друг другу, и я решила воспользоваться этим временем, чтобы прочитать письмо из дома, которое мне прислали на ужин. Перед тем как прочитать, я проверила его на наличие медиумские приспособлений. К моему облегчению, он был чист.       Письмо от бабушки не начиналось привычными фразами о моем пребывании в Хогвартсе. Это были плохие новости. Мое сердце ушло в пятки. Невозможно, она не могла так умереть.              — Вот и второй нарушитель, — раздался голос завхоза, возвращающегося в зал. Рядом с ним был другой студент. Я быстро запихнула пергамент в сумку, не обращая внимания на его целостность.       Что было написано в письме, я разберусь позже вместе с Марлин. Все это, наверное, недоразумение.       Успокоившись, я взглянула на своего товарища по несчастью, хотя, по сути, это он был моим несчастьем.       — Разве ты не отбывал у профессора Слизнорта? — спросила я его, не понимая, зачем он здесь.       — Ему не по душе, что мародеры в его кабинете не во время урока, поэтому оставил себя одного, а остальных разослал. Если бы я знал, что ты тоже будешь здесь, я бы поменялся с Питером. Лучше помою вонючие котлы, чем проведу время с тобой.       — У тебя еще есть время, Блэк.       Наш разговор прервал Филч. Он выдал нам тряпки, отобрав палочки и сумки, и сказал, что вернется, когда мы закончим уборку.       Мы молча принялись за работу, стараясь избегать взглядов друг друга. Однако гриффиндору стало нестерпимо молчать, и он начал высказывать свои мысли обо мне. Именно поэтому я не хотела оставаться с ним наедине. После лета его отношение ко мне резко ухудшилось, и Сириус не упускал возможности проявить свою неприязнь ко мне.       Мне следовало бы заколдовать себе беруши перед тем, как отдать ему палочку.       Сириус упомянул о поцелуе, который случился месяц назад, и сделал вывод, что отсутствие мои реакции, такие как стыд и смущение, свидетельствует о моей «бездушности». По его мнению, именно из-за этого я не поддержала Марлин на уроке ЗОТИ, когда её боггарт принял облик меня, маленькой девочки с безжизненными глазами. Марлин колебалась перед тем, как использовать заклятье Ридикулус, и когда применила, боггарт превратился в Чарли Чаплина, нашего любимого актёра.       — Опять играем в молчанку? — он подошел ко мне, бросив свою работу.       Пока он забрасывал меня упреками, я пыталась успокоиться, напевая мелодию из хора. Но это не помогало. Эта неделя прошла без тренировок с рыцарями, и мне не удалось снять стресс. К тому же, профессор Оттом своими замечаниями только усугубляла ситуацию. Так что в данный момент я чувствовала усталость, раздражение и шок от полученной ранее новости. А этот щенок своими лаяньями делал только хуже. Мне сейчас трудно контролировать эмоции, поэтому я предпочла коротко прокомментировать.       — Что ты хочешь от меня услышать? Что я плохая? Так вот, меня породил сам дьявол, — я повторила слова Клары, которые она когда-то сказала мне. — И будь добр, возвращайся к уборке. Протри все внимательно, а не так, как ты относишься к жизни.       — Что? Не внимательный я? Да я лучше тебя буду.       — Думай, как считаешь, — ответила я, закончив с отделом квиддича и заметив там медаль профессора МакГонагалл в молодости, до того инцидента. Затем я перешла к отделу за особые заслуги перед школой.        — Ну уж нет, говори. Теперь твоя очередь говорить, — Сириус забрал тряпку из моих рук и бросил ее в ведро с такой силой, что оно упало, разлив воду по полу.       — Хорошо, хочешь узнать? Только потом не жалуйся, что я сказала правду, — говорила я, чувствуя, как внутри меня все переворачивается.– Ты, Блэк, самовлюбленный эгоист, который не видит ничего, кроме своего эго. Ты слышишь мир, но не видишь его своими глазами. Даже слепой человек лучше понимает, что происходит вокруг, чем ты.       — Коллин…       — Заткнись, я еще не закончила! — мой голос зазвучал остро, и я почувствовала, как в гневе взгляд Блэка на мгновение ушел. — Я терпела, когда ты меня оскорблял. Но сейчас моя терпимость иссякла. Ты говорил, что теперь моя очередь говорить, так вот, раз у тебя с ушами все в порядке, давай, слушай. Ты же у нас джентльмен, уступи даме. Хотя нет, ты же всегда был бунтарем. Ты не смог выдержать жизнь среди аристократов и решил стать обычным, но не знаешь, как. Поэтому ты хочешь услышать одобрение своих действий. Чтобы тебе говорили, что ты позор своей семьи, хулиган. И эта мысль повлияла на твой смысл жизни. Ты хотел услышать от меня, что ты мой друг. Но когда я отказалась это подтвердить, ты подумал, что ошибся в своих действиях. И начал надоедать мне еще больше. Когда нашел во мне изъян, ты подумал, что проблема не в тебе, а во мне.       Сириус был явно поражен моими словами. Его обычно такая уверенная и насмешливая манера рассеивалась, оставляя за собой следы неуверенности и сомнений.       — И еще, — продолжала я, — ты говорил, что я не понимаю дружбы. Но это ты, Блэк, не знаешь, что такое настоящая дружба. Ваша компания — не исключение. Вы, мародеры, можете шутить и рисковать вместе, но на деле вы игнорируете друг друга. Питер умнее вас всех в стратегии, но он чувствует себя уязвимым и исключенным. После поражения в шахматах с Шафиком он не появился в клубе, а до этого он сумел поставит шах ему, — Блэк выглядел смущенным, словно он слышал это впервые. — Ты флиртуешь со всеми, особенно с Мэри. Но ты даже не замечаешь, что Питер влюблен в нее. Он считает себя недостойным, и уступает ее к тебе. Если ты и твои дружки не измените свое отношение к нему, его комплекс неполноценности обернется против вас.       Сириус молча смотрел на меня, пытаясь уловить суть моих слов.       — Я не замечал, — тихо произнес Блэк.       — Конечно, ты не замечал. Вы даже не обращаете внимание на настроение Римуса перед полнолунием. Вместо того чтобы дать ему подготовиться к превращению, вы тащите его по школе, изматывая его.       — Откуда ты…       — С прошлого семестра. Помнишь, мы работали с аконитом в зельеварении? Римус тогда опасался приблизится к этой траве. Еще его ежемесячные прогулы, странная реакция Дейзи на него. Поставило все на свои места. Удивляюсь, как его еще не разоблачили, возможно, из-за его ауры невидимости. Или все гриффиндорцы с одного поля ягоды — тупицы, а вы просто случайно узнали о его махнатой проблеме. Да брось, Блэк, — сказала я, заметив его угрожающий оскал, направленный на меня. — Поверь, если бы я хотела использовать Римуса, я бы ничего тебе не говорила.       — Я тебе не верю, — настаивал Сириус.       — Я, Эйнгил Коллин, обещаю своей магии, что никому и нигде не раскрываю тайну Римуса Люпина, ни прямо, ни косвенно, — твердо произнесла я, чувствуя, как магическое ядро реагирует на мои слова, и золотая нить возникает на моих запястьях в знак подтверждения магического обета.       — Коллин, не стоило так рисковать. Магическое обещание — это серьезно. Я бы доверился…       — А я не пытаюсь получить твое никчемное доверие. Мне оно не нужно, — перебила я Сириуса. — И говорить об этом после того, как все уже сделано, показывет твое лицемерие. Вот видишь. — Но мои слова затихли, когда в моем поле зрения синие оттенки начали исчезать, уступая место красноватым. Зал наград окутался кровавым светом, так как цветные витражи придавали окнам этот оттенок. Действие зелья хромос в моем теле завершилось в самый неудачный момент. Я тут же закрыла глаза, сжав руки и медленно посчитав до десяти. Хотела принять еще одну порцию зелья, но вспомнила, что Филч забрал мои вещи. — Салазар, помоги.       — Коллин, что случилось?       «Демоненок, что случилось?» — вспомнился голос из прошлого, вызывая у меня страх и панику. — «Мы сейчас все нечистое из тебя изгоним.»       — Закрой свой рот! — кричала я, закрывая одной рукой свои уши, а другой пыталась использовать беспалочковую магию, чтобы притянуть свою сумку. — Акцио сумка.       Несколько раз повторив заклинание, наконец в мои руки попала нужная сумка. Не открывая глаз, я начала искать бутылку с хромосом. В поисках мешали другие мои вещи в сумке. Решив не терять время, я перевернула сумку, чтобы все ее содержимое высыпалось на пол. Когда мои пальцы нашли бутылку, я быстро ее открыла и выпила. Первый глоток ушел мгновенно, но со вторым я приостановилась — вкус зелья сильно отличался от обычного. К тому же, вес бутылки казался необычно тяжелым. Открыв глаза, я заметила, что цвет зелья тоже отличается. Кто-то добавил в мое зелье экстракт лунного цветка в большом количестве, и мое тело начало отказывать.       Я пыталась сохранить сознание и начала читать стену почета, которая была рядом со мной.       — Награждается студент Когтеграна 1937 года за особые заслуги перед Хогвартсом, Бартимус Крауч. Награждается студент Слизерина 1943 года за особые заслуги перед Хогвартсом, Том Марволо Реддл.       После прочтения последнего имени мой мозг начал зудеть, как будто в него что-то наливают.       — А кто он?       — Том Реддл, староста Слизерина, и наш герой. Прошлым годом он спас школу от закрытия.       Том. Марволо. Реддл. Волдеморт. Моя анаграмма. Мой лорд.       — Эйнгил, — последнее, что я слышала, перед тем как меня окутала темнота.