А что же было со Скарлетт?

Высокий отель в шесть этажей вырисовывался в лучах заходящего солнца, когда Скарлетт в сопровождении Ретта направлялась в ресторан. Множество окон отражали закатные краски неба, из-за чего казалось, что здание пылает. — Знаете, я пыталась забронировать комнаты в «Национале», на этой же улице, — сказала она, улыбаясь. — Помните, мы жили там, пока строился наш дом, когда мы только поженились? Но Элла прослышала о здешнем лифте — это первое здание в Атланте, в котором он есть, знаете ли, — и мне ничего не оставалось, как арендовать этаж здесь. Хотя меня никогда особо не интересовало это место. Что-то в этом есть… — К старости вы обзавелись причудами, дорогая? — спросил он, и она рассмеялась. — Не думаю. Может быть, это просто потому, что он такой некрасивый. Кто же красит кирпичное здание в желтый цвет? — Очевидно, Ганнибал Кимбл знает, — пробормотал он. — В следующий раз, когда мы захотим поужинать, я найду другое место, обещаю, — сказал он, толкая входную дверь, чтобы провести ее внутрь. Обеденный зал был просторным, а благодаря элегантным гостям Скарлетт, заполнившим гостиницу, он был переполнен. Однако Ретт почти не сомневался, что его столик свободен; дело было не только в деньгах, но и в том, что Ретт довольно скоро понял, что снобизм высокородных английских гостей никоим образом не располагает к ним местных жителей. Щедрой суммы, которую Скарлетт заплатила персоналу в качестве чаевых, было достаточно, чтобы заставить служащих отеля стиснуть зубы и смириться, но никто из них нисколько не расстроился бы, если бы с кем-нибудь из иностранцев или со всеми ними случилось что-нибудь плохое. Они были совершенно счастливы видеть, как хороший стол, щедро оплаченный обходительным капитаном Батлером, пустует, в то время как англичане бесцельно слоняются вокруг в ожидании свободного места. Убедившись в своей правоте, Ретт повел Скарлетт туда, куда указал им метрдотель, хотя он уже знал, где находится столик. Разве он не выбрал его сам, подкупив метрдотеля, который привел его в официально закрытый в послеобеденные часы зал ресторана, чтобы посмотреть его планировку? Этот стол, наполовину скрытый за высокой колонной и защищенный от соседей густой листвой, был настолько укромным и уединенным, насколько это вообще возможно в многолюдном месте. — Не хотите ли шампанского, моя дорогая? — спросил он, как только они уселись. — Эта бутылка охлаждалась весь день. — Что ж, капитан Батлер, можно подумать, что вы что-то празднуете, — сказала она, улыбаясь. Он почувствовал прежнее желание отступить, уползти в свой панцирь, как черепаха, и защелкнуться там, но сдержался. Он не сомневался, что еще сможет цинично пошутить об их отношениях — Скарлетт была не более склонна к сентиментальностям, чем он, — но не сейчас. Во-первых, он должен был показать ей свою искренность. И он улыбнулся в ответ. — Празднование предполагает какую-то победу, — сказал он, когда официант разлил игристую жидкость в изящные рифленые бокалы. — Скажем так, этим вечером я очень доволен своим обществом. Скарлетт подняла бокал и с благодарностью отхлебнула. — М-м-м, неплохо, — пробормотала она. — Я не пила шампанского уже сто лет; Тони всегда… — она замолчала, глядя на Ретта с легкой виноватой улыбкой. — Все в порядке. Ты можешь говорить о нем, — сказал Ретт, потягивая пузырящуюся жидкость и наблюдая за ней поверх бокала. — Тони всегда любил шампанское. Он называл его одним из лучших удовольствий в жизни и заказывал при каждом удобном случае. Я думаю, это все из-за тех лет, которые он провел после отъезда из Джорджии. Он никогда не вдавался в подробности, но я полагаю, ему пришлось пережить очень трудные времена, хотя, когда я увидела его снова, он, по крайней мере, был в состоянии обеспечить себя. — Чем он занимался? — лениво спросил Ретт. — Он был азартным игроком, — сказала она. Ретт улыбнулся, вспомнив, что Эшли говорил о Тони Фонтейне как о джентльмене. Ретт бывал на границе, зарабатывал на жизнь азартными играми на золотых приисках Калифорнии, и если бы Тони преуспел на этом поприще, Ретт готов был поспорить, что мистер Уилкс очень удивился бы тому, во что превратился его старый друг. Он высказал эту мысль Скарлетт, и она согласилась. — О да, Тони стал чем-то, от чего Эшли очень далек. Он никогда не причинил бы мне зла, но угроза, которую я видела в его глазах, прежде чем он узнал меня, была вполне реальной. И пришло время, когда и я, и даже дети тоже стали втянуты в это. — Надо же! Звучит как интересная история. Вы не поделитесь? — Ну… по сути, это история о том, как мы поселились в Англии, — сказала она. — Это делает ее еще более интересной. Продолжайте, миссис Фонтейн. Прежде чем она смогла продолжить, к ним подошел официант, чтобы принять заказ. — Я заказал каджунскую еду — гамбо и джамбалайю, если пожелаете, — но не стесняйтесь заказывать что-нибудь еще, — сказал ей Ретт, улыбаясь. — Звучит прекрасно, — ответила она. — Я давно не ела никакой острой пищи. Англичане просто смотрят на вас круглыми глазами, если вы просите их добавлять в еду какие-либо приправы, кроме соли и перца, а французы все хотят полить соусами. Не то чтобы эти соусы были плохими, но… — она пожала плечами, — что я могу сказать? Каджунская кухня была первой по-настоящему острой едой, которую я когда-либо пробовала, и я до сих пор люблю ее! — Тогда я рад, что позаботился о ее наличии. — Он передал заказ официанту, после чего выжидающе повернулся к ней. — А теперь история вашей эмиграции, — подсказал он. — Что ж… Не знаю, говорила ли я вам, что Тони управлял игорным казино в отеле «Бич». Насколько я понимаю, планы по его превращению в модный курортный отель воплотились в жизнь, но тогда это было просто казино в строящемся отеле. Тони управлял полудюжиной столов для блэкджека, тремя столами для крэпса, колесом рулетки… и руководил еженедельным покерным турниром с высокими ставками. Покер устраивался в отеле, но Тони нравилось, что он мог играть сам за себя, а не за отель, хотя и находился при должности. Он использовал свои собственные деньги, оставляя выигрыш себе, а выигрывал он почти всегда. Из-за этой игры и начались неприятности. — И какие же неприятности, моя дорогая? — учтиво спросил Ретт. Он налил себе еще шампанского и молча предложил ей, но она в ответ покачала головой. — Проблемы с жульничеством. Их было трое — Кэлвин Рэй, Мартин Шванн и Дэвид Нельсон. Все они утверждали, что являются бывшими офицерами Конфедерации, хотя Тони сомневался в этом…               — Говорят, они служили в армии, но я на это не куплюсь, Скарлетт, — сказал он ей. Они лежали в постели вместе, обнявшись разгоряченными телами; Тони достаточно расслабился, чтобы поговорить с ней после их любовных утех. — А почему нет? — спросила разомлевшая Скарлетт, наблюдая, как дым от его сигары лениво поднимается к потолку. — Потому что они никого не знают. Они рассказали мне о полках, в которых якобы служили; мой двоюродный брат Квинтин был в одном из этих полков, так что я знал имена некоторых солдат и офицеров. Другой полк стоял прямо рядом с нами, в окопах под Питерсбергом, в прошлом году мы играли с ними в карты, стреляли и обменивались небылицами. И все же, несмотря на все это, мы не можем найти хотя бы одного общего знакомого? Нет, вряд ли. Если бы такое происходило только с одним из них, может быть, но все трое? Нет, я просто не верю в это. Если они вообще участвовали в войне, то только в качестве мародеров или сброда, который всегда следует за армиями, выискивая легкую добычу в хвосте. Не так, как обычные солдаты. — Так какая разница? — спросила она, сонно потягиваясь под укрывавшим ее легким одеялом. — Это важно, потому что они лгут. — Он поглаживал рукой ее бок, заставляя ее немного извиваться от щекотки. — Они хотят, чтобы я видел в них друзей и союзников; они хотят, чтобы я им доверял. И единственное, что я знаю, это то, что человек, который намеренно стремится заслужить твое доверие, не заслуживает его. Он как-то где-то хочет тебя обмануть. Мне нужно следить за ними, пока я не узнаю, что за игру они ведут. Скарлетт перевернулась и неторопливо поцеловала его. — Ты определенно должен обратить на них все свое пристальное внимание, любовь моя, — сказала она ему. — Но тебе скоро придется встать и пойти домой, потому что слуги не знают, что ты здесь, и я чувствую, что мне нужно еще немного твоего внимания, прежде чем ты уйдешь. Ты не возражаешь? — О, вовсе нет, — заверил он ее, и его руки уже начали касаться ее так, как она любила. — Я буду рад, когда наступит следующий месяц. Мы поженимся, и мне больше не придется тебя покидать.               — Они жульничали в карты. Сначала Тони только подозревал об этом; они были осторожны и выигрывали лишь столько, сколько можно было бы объяснить чистым везением. И даже после того, как он в этом убедился, трудно было понять, как именно они это делают, потому что они оказались гораздо более искусными жуликами, чем он мог предположить. В разных играх они использовали разные методы; например, сигналы, чтобы сообщать друг другу, в чьей руке находится нужная им карта. Вы бы удивились тому, как много с течением времени такое маленькое преимущество может изменить. — Не удивился бы, — сказал Ретт, глядя на нее. Скарлетт, конечно, не рассказывала ему подробностей того, как далеко они зашли, когда Тони доверился ей, но по ее тону и выражению лица он понял, что к тому времени их отношения были очень близкими. Скарлетт улыбнулась. — Нет, конечно. Вы, наверное, сами придумывали какие-то игры! — Верно, — ответил он без энтузиазма. — Но вам бы следовало приостановиться и подумать о том, где ваш муж мог научиться распознавать такие уловки, прежде чем кидаться камнями. Есть такая поговорка: рыбак рыбака видит издалека. Скарлетт выглядела так, словно собиралась возразить, а потом пожала плечами и рассмеялась. — Точно подмечено. Да, вероятно, это правда. Тони не всегда был так честен в своих карточных делах, как должен, особенно, если быть честным означало голодать… — Кстати говоря, я полагаю, что нашу еду уже принесли, — спокойно сказал Ретт. — Продолжим историю после ужина?       

***

— Это было восхитительно, — сказала Скарлетт, откладывая вилку. Ретт улыбнулся ей. — Приятно видеть, что у вас сохранился здоровый аппетит, — сказал он. — Значит, вы не изменили своего мнения о девушках, которые едят, как птички? — спросила она с улыбкой. — Нет, — ответил он. — По меньшей мере, это говорит о том, что кто-то слишком заботится о мнении других людей. В худшем случае, кто-то принимает это нравоучение настолько близко к сердцу, что уже не может питаться нормально, даже если бы захотел. — Меня сейчас мало волнует общественное мнение, разве что я не хочу устраивать скандал, который навредит девочкам, если они когда-нибудь захотят здесь жить, — лениво сказала Скарлетт. — Так что я не вижу причин беспокоиться о том, что некоторые сплетники думают о моем аппетите. Он улыбнулся. — Вы всегда были девушкой, которая становится намного счастливее, когда наконец решит, чего хочет, и от чего готова отказаться, чтобы получить это, — одобрительно сказал он. — Верно, — ответила она. — Так как же ваш муж разрушил игорную сеть, которая пыталась его обмануть? — спросил Ретт. — Что ж, как я уже сказала, ему потребовалось много времени, чтобы понять, что они делают, — сказала Скарлетт. — Отчасти потому, что они жульничали множеством тонких способов, а отчасти потому, что они использовали подающих напитки официантов, чтобы передавать информацию. Не одного или двух, а всех. — О! Интересно, — сказал Ретт, поглаживая усы. — Что бы вы подумали, если бы узнали об этом? — спросила она с любопытством. Он понимал, что это вызов, но он слишком много играл с такого рода официантами, чтобы это было для него серьезной задачкой. — Я бы взглянул на их боссов, начиная с самых мелких и заканчивая высшими. Потому что, если все официанты в этом участвуют, здесь уже не просто пара игроков, которые их подкупают, над ними есть кто-то, кто говорит им: делай так или иначе. Так кто же был этот босс? Им оказался, как ни странно, хамоватый курильщик сигар на пляже, который помогал мошенникам. Тони подозревал, что он был нанят раньше; если оглянуться назад, было очевидно, что он — его звали Эндрю — стремился попасть на такую должность, чтобы назначать официантов на определенные смены и давать им определенные обязанности. — Таким образом, он оказался на том месте, где мог помочь обманщикам, — прокомментировал Ретт. — Да, и чем больше узнавал Тони, тем больше убеждался, что за этим кроется нечто большее. Главарь втягивал в игру богатых деловых людей, которые могли бы обобрать его до нитки. Они готовили его очень тщательно, это была основная цель. Я не знаю точно, как это работало, но мелкие шулеры следили за тем, чтобы овца — тот, кого они хотели ограбить, — проходила в финальный раунд, а затем главарь использовал все свои хитрости, чтобы этот человек крупно проигрался. Тони думал, что ими двигала личная ненависть, а также жадность. — Возможно, — согласился Ретт. — Для определенного типа людей нет ничего более приятного, чем оставить своего врага сломленным и беспомощным. Она кивнула. — Итак, Тони узнал, когда это должно было случиться, — продолжала она. — И он сделал все возможное, чтобы предотвратить это. Он сменил игровую комнату, так как они использовали зеркала для передачи зашифрованной информации. Он позаботился о том, чтобы в комнате, где должна была проходить игра, не было наружных окон или газового освещения, потому что таким образом они передавали информацию. Он следил за используемыми колодами карт, поменял стол и стулья, потому что к обычному комплекту были добавлены потайные отделения. Он придумывал контрмеры на каждую уловку, в том числе, замещая в последнюю минуту официантов по своему выбору. — Так что же случилось? — Когда главарь, человек по имени Ларри Флетчер, узнал, что он натворил, неприязнь, которую он испытывал к своему старому врагу, померкла перед его новой ненавистью к Тони. Он все равно играл, играл так, как будто все еще верил, что выиграет, но Тони был хорош, очень хорош. В конце концов Тони выиграл все, чем владел Ларри Флетчер, включая корабль, который в то время стоял в гавани Галвестона. Ретт покачал головой. — Я никогда не мог понять людей, которые играют в азартные игры на то, что они не готовы потерять, — сказал он. — Вернее, я знаю, что это случается; я видел это бесчисленное количество раз, но никогда не понимал этого. Скарлетт покачала головой. — На самом деле, я никогда не видела удовольствия в азартных играх. Я имею в виду, что в каком-то смысле это интересно, но только как соревнование. Чтобы зарабатывать этим на жизнь, как сказал мне мой муж, нужно проводить много времени в пьяных разговорах с людьми, которые даже трезвыми не вызывают у вас интереса, и ждать, пока они ошибутся и отпустят вас из игры, чтобы вы могли пойти домой и вздремнуть пару часов. Но карточные игры принесли Тони достаточно денег, чтобы ему больше никогда не пришлось работать. Возможно, мы бы и не поехали в Англию, если бы Ларри Флетчер не узнал, что Тони разыскивают за убийство, и не сообщил о нем властям. — Неспортивно, но предсказуемо. Скарлетт кивнула. — Верно. Если бы у Тони не было друзей, которые предупредили его, чтобы мы могли проскользнуть на борт корабля и уплыть, прежде чем нас остановят, он мог оказаться в тюрьме. Его могли даже повесить! — И он взял вас с собой? — в тоне Ретта прозвучало легкое удивление. — Ну, сначала он не хотел. Но я не знала, когда он вернется и сможет ли вообще вернуться. Это означало, что свадьбу придется отложить на неопределенный срок, и я не думала, что это хорошая идея. Поэтому я уговорила его взять меня и детей с собой. — Было бы интересно узнать, каким способом вы его убедили, — сказал Ретт. Скарлетт рассмеялась. — Ну, это было просто. Я сказала ему, что через шесть месяцев у меня будет его ребенок, поэтому я не могу сидеть и ждать, пока он вернется и женится на мне до того, как он родится.