Переборщил с объятиями...

      "Я на озере!!!!Приходи!!!!"       Бумага вновь полетела в темное мусорное ведёрко и осталось там покоиться, пока на него, следующим утром, не упало ещё одно. Точно такое же.       Так прошло ровно десять долгих дней. Вся мусорка была завалена многочисленными светлыми посылочками, что уже менее энергично и воодушевленно передавала Помни, которая явно устала от этого и, похоже, поняла, что вся эта затея – дохлый номер. Рагата просто не хотела смотреть на письма, сколько бы в день их не было отослано и сколько бы просьб о хотя бы лёгком прощении для зайца не было сказано из уст шута.       Вечер, в дверь вновь стучат. Тот же ритм, та же громкость, то же копошение. Это уже как ритуал...       Кукла неторопливо встаёт с кровати, проходясь по усталому и сонному от слез и постоянных кошмаров лицу ладонями, и уже открывает дверь. Она начала так делать, когда спина решила болеть от постоянных приседаний к щели между полом и дверью в комнату.       – Снова здравствуй... – тихо улыбается куколка и массирует переносицу. К ее свободной ладони тянется небольшой конвертик, в котором уже что-то тяжелее, чем простая бумага. Заклеено было не пластилином, а слабодержащим скотчем, что мог оторваться в любую секунду, поэтому посыльный торопился его доставить, понятно было по тяжёлому дыханию со стороны Помни. – И как долго он собирается со мной так общаться? – усмехнулась пуговицеглазая и аккуратно взяла письмецо, осмотрев его со всех сторон.       – Пока ты не перестанешь его динамить. – сухо ответила низенькая на вопрос участницы и развернулась, торопливым шагом удаляясь в свою комнату, громко захлопывая дверь и что-то боромоча. Ее явно задолбали.       И ведь прямо в точку попала. Сейчас все их общение зависит от гордыни Рагаты, как она поступит с мерзким, на ее взгляд, существом: простит или до самого конца, до самого предела, пока не сойдёт с ума от кошмаров, будет игнорировать, молчать и думать, что все и так пройдет. В конверте был небольшой бантик розового цвета и криво нарисованный на листочке Джакс с широкой улыбкой. Подарками решил подкупать...       Утро. День. Вечер. Ночь. Пока бумага не закончится, он будет писать, будет надеятся на прощение, хотя тут скорее надежда на понимание.        Спустя ещё пару тянущихся, как резина, недель такого отношения к себе и окружающим, само существование уже стало тягостным, но прощать никто никого не собирался и подавно. Рагата единогласно с собой, своей совестью и упрямством приняла участь монстра, спокойно ожидая безумия, сидя на кровати и улыбаясь, почесывая пальцы на руках, но в дверь вновь стучит уже всем известный посыльный и просовывает уже всем знакомую вещичку.       А почему хотя бы перед рассеиванием не согласиться? Она уже запоздала с лечением от этой гибели и безэмоционально читает короткое приглашение в парк аттракционов. Нет, нужно идти до конца, уже все решено! Или пойти? Даже если виноват, все равно, ей недолго осталось... Или долго? Может пойти? Нет, лучше откажусь. Или все же? Напоследок проведет время хорошо, радостно, без мерзости в голове. Или плевать на это? Нет.       Была не была.       – Рагги! – громко окликает прибывшую в назначенное время, а именно поздний вечер, куколку инициатор всех проблем и быстрым шагом идёт ей на встречу. Она не возражает на его крепкие объятия, на его желание покататься на американских горках, ударить хомячков резиновой кувалдой и объесться сладкой ваты до отвала. Пусть они побудут напоследок вместе, как в старые и добрые времена, ещё до их вражды. Хотелось разрывать себе лицо от желания расплакаться на ровном месте.       – Не желаешь потанцевать? – протягивая руку к скучающей Рагате, Джакс широкого улыбался, смотря на нее сверху вниз. Они забрались на крышу огромного тира, с которого открывался обзор на широкое цифровое озеро и величественную Луну, что прикрыв один глаз, кивала в такт музыке из парка.       Куколка без лишних слов и эмоций приняла предложение, встав в полный рост параллельно зайцу в комбинезоне и цветком в шерсти. Это выглядит забавно и как-то... Романтично? Правильно ли думать о том, что твой "насильник" сейчас выглядит как-то приторно-смущающе, как герои парни каких-то слащавых романов категории "Б"?       Их фигуры кружатся по началу в торопливом и крайне кривом танце, этапы которого были нарушены ещё с первых шагов. Длинное до пола, сшитого заплатками платье плавно отражает все прошлые движения нежными тряпичными ногами, отскакивая от длинных заячих лап. Оба не умели танцевать, но, что Рагата, что ее кавалер, держали спину настолько уверенно, словно всю жизнь потратили на эти телодвижения под приятный классический эмбиент, который вводил в приятный транс, звуча где-то со стороны карусели с лошадками. Дама прикрыла глаз, вцепившись за ладонь в жёлтой перчатке, как за самую последнюю адекватную вещь в цифровом мире... Как нежно... Чувство лап, что аккуратно скользят по тонкой талии, щекоча спину и спускаясь к пояснице, неописуемые, превосходные, от них не стыдно, это не чувствуется мерзко. Может, так действует атмосфера парка аттракционов? Или кукла сама не в себе и сходит с ума окончательно? Поворот, захват в тесный контакт и наклон. Тяжёлое и тихое дыхание нависает над лицом с пуговицей. Мимо проезжают быстрые вагонетки американских горок и музыка словно проигрывается в замедленном действии, от чего момент встречи взглядами просто неописуем. Лёгкий ветер еле покачивает заячьи уши, пока их хозяин, замерев, чуть открыл рот и переводил дух после нагрузки на организм. Завитушки на голове Рагаты в унисон с ушами поднимались и опускались вверх-вниз, а смущённые щеки сминались под краткой улыбкой.       – Прости меня. – тихо начинает Джакс и поднимается, подтягивая за собой куколку. – Я должен был сказать тебе сразу о том, что думаю или делаю, наверное. – фонари аккуратно обводят жёлтым, синим и розовым светом тело смущённого и не похожего на себя виновника всего этого бардака, словно выставляя его чуть ли не святым. – Просто... – истерически хихикает ночной танцор и опускает уши, хватаясь за голову дрожащими лапами. – Мне срывает крышу, стоит коснуться тебя...       – Я понимаю... – приятная рука неторопливо ложится на фиолетовую макушку и елозит по шерсти цикличными движениями поглаживания. – И ты прости... Что не поговорили раньше. – тихая, но горькая слеза упала на красную макушку, следом за ней, мягкое тело прижали к розовому комбинезону и сжали чуть ли не до хруста швов в плечах. Боли не было, лишь тихая и теплая радость, что словно ветер скользила по телу как тонкая кисточка по холсту. Эго хотело вставить свои гнилые пять копеек, но мимолётное и, наконец-то, окрыленное чувство влюбленности выиграло свое место в этой сценке. Сейчас так свободно и спокойно на душе, предел словно отступил на пару тысяч метров назад и позволяет выбрать между чем-то одним. Гордыня кипела, возмущаясь на действия хозяйки, пока лица некогда враждующих участников приближались друг к другу.       – Мир?       Яркие жёлтые глаза загорелись на разноцветном вечернем полотне, как огромные фары грузовика.       – Мир. – пролепетал Джакс и кинул сороконожку за спину, широко улыбаясь.